В Сильвии постепенно росло смутное беспокойство.
Предсказательница положила на карты свои толстые и не совсем чистые пальцы.
- Когда я гляжу на вас, как сейчас, мне чего-то не хватает. Какой-то вещи, которую вы всегда носите…
Она пристально оглядела шею и грудь миссис Бейли.
- Я их вижу, и все же их нет! Кажется, это маленькие светящиеся шарики. Ведь это ожерелье?
Сильвия была изумлена. В первый раз претензии мадам Калиостры на сверхъестественную проницательность начали оправдываться.
- В этих светящихся шариках заключен ваш злой рок! - громко вскричала женщина. - Не знаю, что это такое, но если бы это было здесь… я бы умоляла вас отдать это мне, чтобы я его выбросила прочь.
Мадам Вольски рассмеялась.
- Едва ли ты последуешь этому совету, - сухо заметила она.
- Конечно же, она говорит о моем жемчуге, - прошептала Сильвия. - Но что за глупость, разве от него может быть вред?
- Послушайте, - серьезно заговорила Анна. - Вы совершенно правы, мадам, у моей подруги есть ожерелье, которое уже сыграло в ее жизни известную роль. Может, поэтому вы так сильно ощущаете его влияние?
Мадам Калиостра смерила ее внимательным взглядом.
- Что ж, возможно, - произнесла она наконец. - Нам случается и ошибаться в своих предсказаниях. Признаюсь, я растеряна… я просто теряюсь в сомнениях. С таким странным случаем, как сегодня, мне еще не приходилось сталкиваться. Я вижу, перед этой английской леди лежит так много путей… она пойдет не по одной дороге, а сразу по нескольким. Обычно у человека только один путь.
Мадам Калиостра действительно выглядела смущенной и расстроенной. Она продолжала тревожно изучать карты.
- Да, - воскликнула она внезапно, - возможно, я была не права и дело не в ожерелье! Не знаю, так ли оно важно. Смотря, какой путь она выберет… На одном из них ожерелье не будет представлять никакой опасности, и избавляться от него незачем. Но другой путь ведет прямиком к Роковому Дому.
- Роковому дому? - повторила Сильвия Бейли
- Да, мадам. Разве вы не знаете, что у каждого имеется свой Роковой Дом - дом, порог которого ему нельзя переступать… - где за дверью его ждет беда, а иногда и бесчестье!
- Да, - вмешалась Анна Вольски, - это правда, чистейшая правда. Увы, на моем жизненном пути был не один такой дом. Она добавила: - Но на что он похож, Роковой дом моей подруги?
- Он невелик, - произнесла гадалка, глядя вниз, на глянцевую поверхность стола. - Это самый что ни на есть милый, уютный домик… на мой вкус, лучше и вообразить себе трудно. Но мадам там ждет опасность, какую не выразить словами. Ах, умоляю вас, - гадалка обратила опечаленный взгляд к Сильвии, - остерегайтесь неизвестных домов… и, прежде всего, если вы не расстанетесь со своим ожерельем и будете по-прежнему его носить, не входите ни за что в Роковой Дом.
- Мадам, расскажите нам еще об ожерелье моей подруги. Поведайте, например, ценное ли оно, и не в цене ли заключается источник его опасности?
Анну Вольски очень занимал этот вопрос. Она сомневалась в подлинности жемчуга, который носила Сильвия. В наши дни поддельные жемчужины изготавливают очень искусно, а если ожерелье настоящее, оно должно стоить целое состояние!
Вначале Анна не верила, что жемчуг настоящий, но потом Сильвия ее убедила. Во всяком случае, если жемчуг фальшивый, Сильвия об этом не знала.
Мадам Калиостра отвечала на удивление осмотрительно:
- Этого я вам сказать не могу. Мне не ясно даже, из чего оно сделано - из золота, серебра, бриллиантов или жемчужин. Вполне возможно, что из египетских скарабеев. Они, как вам известно, приносят несчастье, особенно если сняты с мумии. Но из-за этого ожерелья у мадам уже вышел спор с ее очень хорошим и надежным другом, в этом я уверена. И, говорю вам, в будущем оно может навлечь на мадам страшное несчастье… вижу, как оно змеей обвило ее шею и сжимается все сильней и сильней…
Неожиданно мадам Калиостра схватила карты принялась их тасовать.
- А теперь, - в ее голосе звучало облегчение, - обратимся к вам, мадам, - и она улыбнулась Анне.
Сильвия слегка отодвинула свой стул от стола. Настроение у нее испортилось. Что за странное, необычное предсказание она получила! И к тому же такое путаное! Она едва могла припомнить слова гадалки.
Лишь две вещи задержались в памяти: во-первых, нелепое предсказание, что она может никогда не вернуться на родину, а во-вторых, странные слова о жемчуге. Что до поклонника, которого напророчила ей гадалка, то, вспоминая, как та о нем говорила, Сильвия испытывала только раздражение. Болтовня о том, что в ближайшем будущем ее ждет любовь - и, к тому же, первая - понравилась бы, наверное, какой-нибудь француженке, но Сильвии была, решительно противна.
И все же оставалось только удивляться, каким образом мадам Калиостре стало известно о ее любимом ожерелье? Не замешана ли здесь телепатия? Высказывалось же предположение, что предсказатели просто читают в умах тех, кто к ним приходит, а затем переделывают эти данные, как им вздумается.
Этой теорией вполне можно было объяснить все, что сказала гадалка по поводу жемчуга.
Но что происходило тем временем между гадалкой и ее второй посетительницей?
Мадам Калиостра медленно и внимательно разложила карты, потом глухо вскрикнула и поспешно их смешала. Встав из-за стола, она произнесла:
- Сожалею, мадам, но ничего не могу вам сказать… совсем ничего! Я очень плохо себя чувствую.
И в самом деле, даже молодой и ненаблюдательной Сильвии бросилось в глаза, что мадам побелела как мел.
Несколько мгновений гадалка всматривалась в удивленное лицо Анны Вольски.
- Знаю, что разочаровала вас, сударыни, но вес же надеюсь, что вы расскажете о моем даре своим подругам. Поверьте, такое случается не часто, чтобы я вдруг занемогла.
Голос ее ослаб, и она перешла на шепот. Она глядела на стол, где лежала колода карт, и на ее лице застыл ужас.
- Я возьму с вас только двадцать пять франков, - пробормотала она наконец, - поскольку понимаю, что сеанс вас не удовлетворил.
Сильвия быстро подошла к окну, распахнула занавески и подняла раму.
- Понятно, почему бедная женщина плохо себя почувствовала, - быстро проговорила она. - Нет ничего глупее, чем сидеть в такую жару с закрытыми окнами!
Мадам Калиостра снова опустилась на стул,
- К сожалению, мне придется просить вас удалиться, - слабым голосом сказала она, - двадцать пять франков - вот все, что я прошу.
Но Анна Вольски повела себя, на взгляд Сильвии, очень странно. Она обошла стол и приблизилась к гадалке.
- Вы увидели что-то в картах и не хотите рассказать. - В голосе Анны звучали повелительные ноты: - Я не ребенок и желаю знать правду!
- Клянусь, я ничего не видела, - раздраженно выкрикнула француженка. - Я слишком плохо себя чувствую. Карты для меня сейчас как пустой лист, мне ничего в них не прочесть!
В ярком солнечном свете, который лился в комнатку, предсказательница выглядела ужасно. Ее побледневшая кожа имела зеленоватый оттенок.
- Сударыни, прошу меня извинить, - повторила она. - Если не хотите дать мне двадцать пять франков, заплатите столько, сколько считаете нужным.
Трясущимся пальцем она указала на дверь. Сильвия положила на стол двадцать пять франков.
Но прежде, чем посетительницы добрались до подножия крутой лестницы до их слуха снова долетел голос:
- Сударыни, - звала мадам Калиостра, - сударыни, умоляю вас, вернитесь!
Подруги обменялись взглядами, и Анна, прижав к губам палец, одна вернулась наверх.
- Так я и знала, - коротко произнесла она, - что-то вы от меня утаили. Ну, что это?
- Постойте, - глухо отозвалась мадам Калиостра, - пусть другая дама тоже поднимется. Я хочу, чтобы вы обе меня выслушали.
Анна подошла к дверям и крикнула:
- Сильвия, поднимись сюда! Она хочет поговорить с нами обеими!
Голос мадам Вольски взволнованно и нетерпеливо звенел. Удивленная, Сильвия бегом поднялась в гостиную. Солнечные лучи разогнали мрак, дышалось легко.
- Встаньте рядом, - распорядилась предсказательница. Мгновение она глядела на подруг, а потом заговорила тоном серьезным и торжественным: - Я не могу, не смею не предостеречь вас на прощание. Ваши судьбы тесно переплетены. Возможно, вы захотите на короткое время покинуть Париж. Не делайте этого, а если все же решитесь, езжайте поодиночке. Я вижу, вдвоем вы столкнетесь со страшной опасностью! Боюсь, от поездки вас не отговорить, но - вместе или поодиночке - возвращайтесь в Париж как можно скорее.
- Мне нужно вас спросить, - поспешно проговорила Анна Вольски, - посчастливится мне или нет? Вы ведь знаете, я имею в виду удачу в игре.
- Дело не в удаче, - веско проговорила предсказательница. - Здесь вам как раз ничто не угрожает. Напротив, я вижу удивительное везение: пачки банкнот, стопки золотых монет! Бог с ним, с везением - под угрозой вещи куда более важные. Удача рядом с ними - ничто.
Полька невесело улыбнулась.
- Что вы имеете в виду? - спросила она.
- Вашу жизнь!
- Жизнь? - отозвалась Анна. - Я ценю ее не так высоко, как вы думаете. Англичане говорят: "жизнь коротка, но весела". Можете вы посулить, мадам, что моя жизнь будет, если уж недолгой, то, по крайней мере, веселой?
- Да, это я могу вам обещать. - С мрачным, бледным лицом она продолжала: - А если вы прислушаетесь к моему совету и не уедете из Парижа в ближайшие… - мадам Калиостра примолкла, словно делая в уме подсчеты, - три месяца, то я могу посулить вам жизнь долгую и довольно веселую, пусть и не такую счастливую.
- Три месяца - это большой срок!
- Поверьте, я нечасто даю советы своим клиентам. Это не входит в мои обязанности. Но сейчас промолчать было бы бессовестно. Поэтому я и попросила вас вернуться.
- Вы что-то увидели в картах, отсюда и ваш совет? - с любопытством осведомилась Анна.
- Нет, нет, - поспешно возразила мадам Калиостра. - Карты не сказали мне ничего. Там было пусто. Но, конечно же, мы видим будущее не только по картам. - Речь ее звучала быстро и довольно путано. - Есть еще такая вещь, как предчувствие. - Несколько мгновений она помолчала, а потом деловито добавила: - Размер вознаграждения зависит от вашей щедрости, сударыни!
Мадам Вольски с мрачноватой улыбкой протянула двадцать пять франков.
Женщина поклонилась и пробормотала слова благодарности.
Когда подруги оказались на неровно вымощенной улочке, Анна внезапно рассмеялась:
- Какова? Типичная француженка. Ей действительно стало плохо, она, в самом деле, ничего не увидела в картах и, будучи женщиной честной, не могла потребовать с нас плату. А потом, когда мы отправились восвояси, алчность взяла в ней верх над щепетильностью. И вот она зовет нас назад и дает совет - полезнейший, как ей кажется. Я сказала, что увлекаюсь игрой. Она знает, что игра на деньги - глупость, каких мало. Ей известно, что в Париже иностранцу - а в особенности приличной женщине - нелегко получить доступ в игорный клуб. Поэтому она говорит себе: "Я дам этой женщине совет, цена которого много выше пятидесяти франков. Я скажу ей, чтобы она не уезжала из Парижа! Пока она остается здесь, деньги будут при ней. Если же она отправится в Дьепп, Трувилль или любое другое место, где есть казино, она их потеряет. Поэтому мой совет просто бесценен - гораздо дороже тех пятидесяти франков, которые она просто обязана мне дать и непременно даст!
- Ты, вероятно, права, - задумчиво протянула Сильвия. - И все же… все же она говорила очень серьезно. А тебе так не показалось? Она ведь и вправду боялась - ужасно боялась - что мы вдвоем уедем из города.
- Но об этом речь не идет, - довольно раздраженно возразила мадам Вольски. - Я бы хотела, чтобы это было так, но ведь ты отправляешься к друзьям в Швейцарию, а я пренебрегу туманными предсказаниями мадам Калиостры и поеду куда-нибудь поиграть - скорее всего в Дьепп: тамошнее казино мне нравится больше всех. А воспоминания о тебе, моя милая английская подруга, принесут мне удачу. Ты слышала ее слова, что мне посчастливится… очень крупно повезет?
- Да, - подтвердила Сильвия, - но не забывай, Анна, она говорила, что если ты туда поедешь, жизнь твоя будет короткой. - Сильвия была встревожена не на шутку. Смерть для нее не была пустым звуком: за последние два года она потеряла двоих близких людей - отца и мужа.
- Говоря так, она ничем не рисковала. Молодые люди, которым в кровь проникает лихорадка азарта, обычно не доживают до старости. По настоящему к игре нужно допускать только стариков. Им легче, чем молодым: они быстрее теряют остроту ощущений.
ГЛАВА 3
На следующее утро после посещения мадам Калиостры Сильвия Бейли проснулась позже обычного.
Она широко распахнула створки окна, и в комнату полилось веселое деловитое журчание - утренний шум Парижа. Парижане встают рано, и в девять часов жизнь в Париже кипит так же, как в Лондоне в одиннадцать.
Города похожи на людей. С одними чувствуешь себя уютно, иные же остаются чужими даже после продолжительного знакомства.
Сильвия Бейли родилась, выросла, вышла замуж и овдовела в провинциальном английском городке, поэтому в Лондоне всегда чувствовала себя посторонней. Но Париж - восхитительный и солнечный - стал ей близок с первого дня. Она провела здесь всего лишь месяц, но уже сроднилась с кварталом, где располагался ее тихий маленький отель. Это было чудесное место, площадью не более квадратной мили, со зданием Пари-Опера в центре; здесь же находилась Рю-де-ла-Пэ и начинались все крупные артерии Парижа.
Ее уже не прельщала перспектива отправиться через десять дней в Швейцарию, где она договорилась встретиться с друзьями. К счастью, к компании должен был присоединиться Билл Честер - опекун Сильвии и, вероятно, претендент на ее руку. Будущая встреча радовала Сильвию: она была искренне привязана к Биллу, хотя временами злилась из-за его занудства. Честер не одобрил ее намерения одной отправиться в Париж, а, узнав о вчерашнем визите к мадам Калиостре, разумеется, осуждающе покачал бы головой.
Далее мысли Сильвии обратились к ее новой подруге, Анне Вольски. Вот бы она согласилась поехать в Швейцарию вместе! Но нет, на это не было ни малейшей надежды: в стране Вильгельма Телля не сыщешь ни одного казино.
Раздался стук, и в дверь вошла мадам Вольски. Она была в дорожном костюме.
- Я собираюсь сегодня кое-куда съездить, - сказала она, - но это недалеко. Меня не будет до вечера.
- Куда именно? - удивленно спросила Сильвия. - Или это секрет?
Анна лукаво улыбнулась.
- Местечко называется Лаквилль. Ты о таком, наверное, даже не слышала?
Сильвия покачала головой.
- Так я и думала. - Анна внезапно залилась смехом.
Потом, бросив подруге "пока", она вышла, прежде чем Сильвия успела еще что-нибудь произнести.
Лаквилль? В глазах Анны играли огоньки, лицо излучало энергию. Зачем Анна Вольски собралась в Лаквилль? О чем-то, касающемся этого места, Анна явно умалчивала, хотя и не скрыла от Сильвии, куда направляется.
Миссис Бейли вскочила с постели и оделась проворнее, чем обычаю.
День был очень жаркий. Даже слишком жаркий. В такую погоду хорошо было бы съездить за город, хотя бы на часок. А почему бы тоже не отправиться в Лаквилль?
Сильвия открыла "Путеводитель по Парижу и окрестностям", к которому в последний месяц обращалась поминутно, и отыскала в алфавитном списке Лаквилль.
"Расположенный невдалеке от красивого Монморансийского леса, прелестный городок Лаквилль известен своими целебными источниками. В летний период его посещает множество парижан. Сюда часто ходит поезд с Гар-дю-Нор".
Окажись поблизости какая-нибудь добрая фея, она непременно шепнула бы Сильвии на ухо, что в этом описании не уместилось и половины, даже четверти, нет, даже десятой доли правды о Лаквилле.
Лаквилль - город безумств, расточительства и азарта, пристанище узаконенного порока, как сказали бы суровые моралисты, ибо он является городом-обладателем Концессии на Азартные Игры, получив которую, постепенно превратился из спокойнейшего курортного местечка в миниатюрный Монте-Карло.
Но Сильвии ничего об этом не было известно. Однако даже знание всех подробностей не заставило бы ее сегодня отказаться от поездки.
Сильвия надела шляпу и поспешила вниз, в контору. Хозяин отеля, мсье Жирар, несомненно, скажет, в котором часу отходит ближайший поезд в Лаквилль, а уж разыскать в таком крохотном городке Анну Вольски не составит труда.
Мсье Жирар был человеком очень занятым, но для иностранных постояльцев у него всегда находилось время.
Увидев его, Сильвия невольно улыбнулась (это был забавный маленький человечек, совсем не похожий ни на одного из знакомых Сильвии хозяев лондонских отелей) и проговорила:
- Мсье Жирар, меня интересует, как проще добраться до местечка под названием Лаквилль? Вы бывали там когда-нибудь?
- Лаквилль? - произнес мсье Жирар, и на его лице появилась странная блаженная мина. - О, ну да, я бывал там, мадам! В этом году ни разу, но прошлым летом частенько, и вскоре тоже туда собираюсь. У меня там живет один приятель… то есть больше, чем приятель, он мне родственник. Он держит в Лаквилле первоклассный отель. Название "Вилла дю Лак". Мадам решила вместо Швейцарии отправиться в Лаквилль?
Сильвия отрицательно покачала головой.
- Нет! Там сегодня будет мадам Вольски, а я хотела ее сопровождать, но не успела вовремя собраться. Сегодня страшная жара, и провести несколько часов за городом было бы неплохо. Я надеюсь встретить мадам Вольски, там ведь трудно разминуться, не так ли?
Хозяин отеля колебался; ему нелегко было дать ответ на этот незамысловатый вопрос.
- Лаквилль? - повторил он. - Dame! Лаквилль есть Лаквилль! Его не сравнишь ни с чем, что мадам видела до сих пор. Жизнью готов поклясться. Во-первых, там есть замечательное озеро - наверное, главное украшение города; затем лаквилльские виллы - прелестные, как картинки, и, наконец… - черные глазки мсье Жирара пристально уставились на Сильвию, - наконец, Казино.
- Казино? - повторила Сильвия. Она имела самое смутное представление о том, что это за место.
- Но чтобы посетить Казино, мадам лучше всего отправиться туда вечером и желательно в сопровождении какого-нибудь джентльмена. Мне кажется, мадам не следует осматривать Лаквилль в одиночку. Если мадам интересно там побывать, мы с женой с удовольствием сопроводили бы мадам вечером в воскресенье… или нет, - быстро поправился мсье Жирар, - поскольку мадам англичанка, она, наверное, предпочтет субботу. Субботним вечером в Лаквилле очень весело.
- Но что же там происходит по вечерам? - удивилась Сильвия. - Я думала, это захолустье.
- Ежедневно с Гар-дю-Нор в Лаквилль отправляется сто двадцать поездов, - сухо возразил хозяин отеля. - Множество парижан проводят там вечер. Они пускаются в путь не ранее девяти часов, а возвращаются с этой прогулки - иногда приятной, а иногда и не очень - незадолго до полуночи.
- Сто двадцать поездов! - повторила Сильвия в изумлении. - Что же привлекает в Лаквилль такие толпы?