Теперь уже ничего не опасаясь, Савелий уверенно подошел к машине. Он нагнулся и, протянув руку под днище, сорвал с магнитной присоски безопасный уже заряд. На таймере компактной, но мощной мины (такие магнитные мины находятся на вооружении диверсионных спецподразделений ВДВ) замерли две красные цифры: 37. Если бы Савелий не смог или не успел уничтожить своим энергетическим зарядом электронику таймера, то через тридцать семь секунд его форсированные "Жигули" превратились бы в горящую груду металлолома.
Говорков достал мобильный и предупредил Рокотова о своем возможном опоздании, не вдаваясь особенно в подробности.
Он рассказал Константину о попытке покушения на него уже при встрече. Какое-то время они обсуждали, кому именно понадобилось избавиться от Савелия, и пришли к совместному выводу, что это в первую очередь нужно членам "семьи".
Но как Савелий попал под их прицел? О том, что о его роли мог кто-то проболтаться, не могло быть и речи. Значит, оставался второй вариант - разного рода технические способы слежки. Савелий вспомнил, как он общался по телефону (пусть и по спецсвязи) с Фадеевым: этого было достаточно, чтобы его засечь. Понял Савелий и то, что Фадеев тоже находится под плотным наблюдением президентской "семьи", которая, по всей видимости, смогла засечь и его роль в истории с возвращением в Россию денег, похищенных "семьей".
- Давай махнемся машинами! - предложил Константин. - Бери мою "семерку", а я возьму твою старушку и помотаю твой "хвост" по городу. У тебя тем временем появится свобода и возможность заняться своими делами.
- Ты что, не понимаешь, что это опасно? - возразил Савелий. - Ты же прекрасно заешь, что обнаруженная бомба не случайность. Это может означать только одно: уже поступил приказ о моей ликвидации! А значит, на первой неудаче не остановятся и захотят во что бы то ни стало довести свое дело до конца. Теперь на моей машине будто проклятье висит: все, кто к ней прикоснется, автоматически попадают в зону смертельного риска.
Константин Рокотов, по молодости лет, недостатку опыта и азартности характера, наотрез отказывался принимать во внимание доводы Савелия, ему казалось, что старший друг излишне драматизирует ситуацию.
- Вряд ли они будут дважды бить по одному и тому же месту, - беззаботно улыбнулся он, - второй снаряд в одну воронку не падает, ты же знаешь! Я просто оттяну у них время, для того чтобы ты смог принять все необходимые меры безопасности.
Савелий понимал, что в словах его есть свой резон, но в душе у него что-то противилось этой идее, он каким-то глубоким внутренним чутьем улавливал, что желание Рокотова взять "огонь на себя" может добром не кончиться.
Но Константин продолжал упорствовать и давить на него, и Савелий скрепя сердце все-таки уступил его натиску.
- Ну хорошо, - сказал Савелий, протягивая ключи Косте, - только пообещай мне особенно не лихачить и не лезть на рожон. Короче, не строй из себя Джеймса Бонда!
- Обещаю! - с легкостью согласился Костя и вновь широко улыбнулся. Кажется, он так и не поверил в существование реальной опасности.
- И, пожалуйста, проверяй машину почаще, особенно после остановок, даже самых коротких, - видя его бесшабашность, снова "нажал" Савелий, - к ней сейчас всякая гадость так и липнет, а прикрепить "Магнитку" и пары секунд хватит.
- Обязательно, что, я не понимаю? Воспитываешь, как дите малое? Не строй, пожалуйста, из себя заботливую няньку, - снова успокоил Савелия Рокотов.
Друзья, обменявшись машинами, разъехались в разные стороны. Рокотов помчал к Речному вокзалу, уводя от Савелия "хвост", а Говорков направился в Барвиху, где под неусыпным наблюдением проверенных врачей сейчас находился Президент. Савелий надеялся, что ему все-таки удастся встретиться с Фадеевым а предупредить его о том, что за ними следят и поэтому пока телефонами пользоваться не стоит.
Как ни странно, но у Говоркова все прошло гораздо проще, чем он ожидал, и как нельзя лучше: достаточно было попросить офицера, дежурившего у шлагбаума, связаться с Фадеевым и передать, что Мануйлов прибыл и стоит у въезда в президентскую резиденцию. Через минуту офицер вежливо отдал честь Савелию и передал просьбу Фадеева подъехать к центральному входу резиденции.
Им удалось минут пятнадцать пообщаться. Первым делом они обсудили все новости и вроде бы остались довольны. Когда же Савелий сообщил о покушении и изложил свою версию того, как на него вышли, Фадеев зло выругался, коря себя за столь непростительную для работника спецслужбы ошибку, которая могла стоить Савелию жизни.
- Не переживайте так, товарищ генерал! Не ошибается только тот, кто ничего не делает! Да и со мною вроде все в порядке.
- Да, словно сам Господь Бог тебя хранит… - виновато вздохнул Фадеев.
- Эт-то точно! - бодро согласился Савелий, подумав, что генерал не так уж и далек от истины.
- Связь мы будем поддерживать через одного моего офицера, которому я доверяю, как самому себе! Антон! - позвал Фадеев, и в кабинет тут же вошел симпатичный парень едва ли не на голову выше Бешеного. Застенчиво, как показалось Савелию, он остановился посередине кабинета.
- Познакомься, Антон! Это Сергей Мануйлов!
- Майор Косолапое!
- Антон, ты будешь работать с Сергеем и выполнять все его поручения и просьбы, как если бы это был я! Кроме того, именно ты будешь осуществлять его связь со мной! О связи договоритесь отдельно: Сергей введет тебя в курс дела и объяснит что к чему! Вопросы?
- Никак нет, товарищ генерал!
- В таком случае подожди в приемной, сейчас мы закончим!
Тот кивнул и вышел из кабинета.
- А задержал я тебя вот почему, - начал Фадеев, - вчера я общался с Константином Ивановичем. Генерал очень беспокоится за тебя, спрашивал у меня, как ты и что? Позвонил бы ты ему, что ли… Богомолов чудный мужик, не нужно его расстраивать. Да и вообще…
- Да, конечно, - Савелий вспыхнул от стыда - как же он мог с самого отъезда в Швейцарию забыть о своем крестном? - обязательно сегодня же позвоню!
Выйдя из кабинета Фадеева, он несколько минут пообщался с Антоном, и они условились о том, как будут держать между собой связь, чтобы не привлекать к себе постороннего, ненужного внимания, после чего расстались, довольные друг другом. Оказалось, что их связывает не только общая цель, но и прошлое: Антон тоже прошел войну в Афганистане и успел побывать в Чечне-Савелии поехал назад в Москву. Он ругал себя последними словами за то, что в тревогах и заботах у него совсем не нашлось времени для своего "крестного": а ведь он никогда не забывал о Савелии и всегда помогал ему, чем только можно.
Савелий подкатил к массивному зданию ФСБ на Лубянке и, запарковав машину чуть поодаль, вошел в служебный подъезд. Он набрал по внутреннему телефону номер Богомолова. Тот после второго гудка снял трубку:
- Генерал Богомолов слушает!
- Константин Иванович, у вас найдется для меня полчасика? - спросил Савелий. - Прошу прощения, что в рабочее время вас отрываю…
- А, крестник, наконец-то объявился! У меня как раз есть свободное окно на час, давай, поднимайся ко мне, я заказываю пропуск.
Очутившись в знакомом кабинете генерала, Савелий как-то даже расслабился: здесь не надо было ни от кого таиться, говорить полунамеками. Казалось, что здесь даже мощные, отделанные темным деревом стены придают уверенность всем, кто находится в этом просторном, светлом кабинете.
Он обнялся с Богомоловым и сел напротив его рабочего стола в удобное кожаное кресло.
- Ты, как мне кажется, в курсе того, что приключилось с Президентом? - полувопросительно-полуутвердительно сказал генерал.
- Более чем, - не вдаваясь в подробности, подтвердил Савелий.
- Вот и хорошо. - Богомолов понял, что ни о чем расспрашивать "крестника" не нужно: если бы тот мог, то сам бы рассказал. - Сейчас наши оперативники, совместно со Службой безопасности Президента, выясняют, что. же случилось на самом деле? И кто за всем этим стоит? Уже нашли тело Зинаиды Андрейченко, той медсестры, которая сделала Президенту укол какого-то непонятного препарата - ей сломали шею в ее собственной квартире. Свидетелей и следов, как ты догадываешься, нет. - Богомолов огорченно вздохнул. - Этот укол вызвал у Президента осложнения с сердцем. К сожалению, вещество полностью растворилось в крови и мы так и не смогли установить его принадлежность к какой-нибудь конкретной химической группе. Но, в принципе, план покушения обрисовался достаточно четко: у собственного дома найден убитым в машине профессор Лейбин, заведующий кардиологическим отделением ЦКБ. Он убит двумя выстрелами в голову (очевидна рука киллера-профессионала), видимо, именно ему и предназначалась важная роль на последней стадии покушения на жизнь Президента. Здесь сначала нам вроде бы крупно повезло: нашелся очевидец убийства и помог составить неплохой фоторобот, но им воспользоваться не пришлось. Через квартал от дома профессора Лейбина, во дворе был обнаружен труп предполагаемого убийцы - тоже убит двумя выстрелами в голову.
- Круто! Высокие профессионалы, умно заметают следы… - заметил Савелий.
- Безусловно! - продолжил Богомолов. - Конечно, за медиками стояли какие-то очень влиятельные и мощные структуры, иначе эти пока до конца неясные нам силы не смогли бы все так ловко организовать, а затем, почувствовав надвигающийся провал, так ловко убрать свидетелей.
В кабинет зашел мрачный Рокотов-старший, помощник Богомолова.
- Константин Иванович, разрешите мне уйти, у меня беда: Костик в аварию попал, только что жена звонила из "Склифа". - Полковник был встревожен.
- Конечно, иди, Миша, - тут же разрешил Богомолов и взволнованно спросил:
- В каком Костя состоянии?
- Вроде ничего. - Рокотов вздохнул. - Травма головы, ребра сломаны. Ну и порезы там… Да и машину чужую раздолбал!
- Вот черт! - вскочил Савелий. - Говорил же я ему!.. Михаил Никифорович, давайте я вас в больницу отвезу, я тоже к Косте поеду. Извини, Батя…
- Постой, Савушка, ну-ка, чего ты там Косте говорил, поясни нам?
Савелию пришлось рассказать о сегодняшнем покушении на него и о мальчишеском желании Рокотова-младшего поиграть с преследователями, севшими на "хвост" Говоркову.
- Ну, ребята, вы даете, черт вас подери! - искренне возмутился Богомолов.
- Ладно, Костя молодой да горячий, но ты-то, Савелий, опытный боец, о чем ты-то думал?!
- Константин Иванович, не добивай парня, - заступился за него Рокотов-старший, - вишь, как он переживает. Я Костика знаю, он как упрется, что твой баран, ничем его не переубедишь… - Михаил Никифорович махнул рукой и вздохнул: - Слава богу, все для него малой кровью обошлось, теперь умнее будет, лишний раз подумает, куда можно свой нос совать, а куда нет.
- Ладно, езжайте! - разрешил Богомолов, видя, что Савелий сидит как на иголках. - Но в истории с покушением надо как следует разобраться! Вот что, крестник, я тебе Андрея Воронова дам в помощь. Такие шуточки спускать противнику нельзя: так они пол-Москвы угробят за милую душу! Мать их!.. - ругнулся в сердцах генерал.
Савелий и полковник Рокотов попрощались с генералом и поспешили к Косте в больницу.
Однако они были не единственные, кого заботила судьба Рокотова-младшего. О нем, точнее сказать, о том, за кого он случайно пострадал, то есть о Савелии, разговаривали трое: Бакурин, Щенников и Калошин.
И вспомнил о нем зять великого тестя.
- Кирилл Сергеевич, а почему вы не говорите о том, что ваши люди не довели до конца порученное им дело? - раздраженно спросил Бакурин.
- Вы имеете в виду этого Мануйлова?
- Кого ж еще? Почему он до сих пор не на том свете?
- Живучим оказался: после такой аварии не выживают, а он в реанимации и, как говорят врачи, шансы на выздоровление очень высоки!
- Ну и?
- Мои ребятки уже получили соответствующие распоряжения. День-два и с ним будет покончено! - уверенно ответил Кирилл Сергеевич.
- А может быть, повременить с его смертью? - неожиданно предложил молчавший до этого Щенников.
- О чем ты? - недовольно спросил Бакурин.
- Убить его никогда не поздно, но попытаться выбить из него нарытые им документы… - Валентин Николаевич красноречиво поднял кверху указательный палец, - кто может дать гарантию, что с устранением этого живунчика эти документы не всплывут где-то в другом месте? Вдруг мы их не найдем у него?
- А ведь он прав! - согласился Бакурин и взглянул в глаза Калошину. - Задачу понял?
- Как не понять? - спокойно пожал тот плечами. - Нужен живым, будет живым! Нужно выбить информацию, выбьем за милую душу: слава богу не тридцать седьмой! Сейчас есть такие препараты, что стоит их ввести человеку, он сам будет умолять выслушать его исповедь и выложит то, что и сам давно позабыл!
- Ну, смотрите, чтобы опять не было прокола!
Савелий и Рокотов-старший довольно быстро нашли Константина в ,знаменитой "травме" института имени Склифосовского, куда со всей Москвы свозят пострадавших во всевозможных авариях, несчастных случаях, а теперь и в криминальных разборках.
Он полулежал на кровати в просторной двухместной палате один; рядом на стуле сидела его мать - жена полковника Рокотова и, если читатель не знает этого из предыдущих книг, родная сестра генерала Богомолова.
Голова Костика была забинтована, одна рука подвешена на специальном устройстве, давая покой закованной в гипсовый панцирь груди. В другую руку из капельницы подавался какой-то лекарственный раствор. На его иссеченном осколками стекла лице, покрытом темными пятнами йода, как-то не к месту светилась веселая улыбка.
- Привет! - прошепелявил Костя разбитой губой, завидев отца и Савелия.
Он даже попытался приподнять свободную руку и поприветствовать прибывших, но сморщился от боли: видимо, он очень рвался продемонстрировать, что у него все в порядке, но в его состоянии ему это не слишком-то удавалось.
- Прости, Савелий, что не прислушался к твоим советам, - прошепелявил Костя, - так вышло…
- КАК это вышло, расскажи! - потребовал Говорков.
- Ну-ка, мать, выйди погуляй! - приказал Рокотов-старший. - Нечего тебе слушать мужские байки.
Женщина хотела возразить, но, увидев, что все трое умоляюще смотрят на нее, нехотя подчинилась просьбе.
- Ладно… - она встала, но, выходя из палаты, не без иронии постановила:
- У вас… мужчины, для ваших баек ровно десять минут, не более? - и плотно прикрыла за собой дверь.
- Рассказывай! - нетерпеливо попросил Савелий.
- Да особо и рассказывать-то нечего… - медленно выговаривая слова, начал Константин. - Сел я в твой "жигуль", двинул на северо-запад. Сам гляжу в зеркало заднего обзора - пасут или не пасут? Минут через десять заприметил черную "Волгу", которая, как банный лист к заднице… Ну, думаю, сейчас, ребята, я вас помотаю! Вышел на Ленинградский проспект, после "Динамо" свернул направо и давай по тому району петлять. Вижу, кажется, оторвался. Снова выехал на трассу и уже спокойно поехал к Речному: думаю, перекушу там, а потом вернусь к твоему дому, засвечусь и снова в прятки поиграю. Еду себе, все вроде бы тихо и мирно. Вдруг откуда ни возьмись выруливает справа грузовик и на скорости прет прямо мне в бок. Я пару раз вильнул, а он, сволочь, все мои движения повторяет. Ну, в общем, и… - Константин поморщился, то ли от боли, то ли от досады, - поцеловались: прямо лоб в лоб. Мне руль в грудь уперся, не пошевельнуться, кровь прямо в глаза льет, но я все-таки рассмотрел, как водитель, сволочь такая, из грузовика выскочил и бежать… А неподалеку та самая "Волга" стоит. Водила в нее юркнул, "волжанка" сразу по газам и укатила… Тут как раз милиция подоспела, вызвала "скорую", "Службу спасения"; они меня в два счета вытащили, в "скорую" сунули - и сюда, в Склифосовского.
- Ты хоть номер той "волжанки" запомнил? - спросил Рокотов-старший.
- А как же! Номер государственный, МЮ 467, пятидесятый регион.
- Подмосковье… - вставил Рокотов-старший.
- Ну… Я вот только одного не могу понять: как они меня на Ленинградке-то вычислили? "Хвоста" за мною точно не было, я несколько раз в переулках крутился, проверял: не было!
- Может, милиция? - Савелий посмотрел на Михаила Никифоровича.
- Возможно. Или они подключились к системе дорожного видеоконтроля: там же все центральные трассы как на ладони, - предположил Рокотов-старший.
- Извини, Савелий, за машину, - сказал Костя, - она у тебя ходко бегала, да отбегалась, бедняга.
- Брось! - отмахнулся Говорков. - Железа не жалко, новое добудем. А вот ты…
- Да, подвел я тебя: на пару недель выключился…
- Не говори гоп, пока не перескочишь! - перебил его отец и передразнил: - "На пару недель"! Что хорохоришься перед матерью - молодец! Ну а нам, мужикам, нечего лапшу на уши вешать. Дай Бог тебе через месяц оклематься! Небось в голове-то сейчас звон стоит погромче колокольного?
- Есть такое дело, - хмурясь, сознался Костя.
- Ладно, лежи, - сказал Рокотов-старший, осторожно пожав сыну руку. - А лучше поспи, полегчает. Я сейчас на работу возвращаюсь: дела еще есть, а ты, Савелий, как?
- Да я, пожалуй, тоже пойду, - решил Говорков, - держись, Костя! О машине разбитой не волнуйся. А тех сук, которые тебя поломали - фактически из-за меня, - найду во что бы то ни стало! Думаю, эти подонки так легко, как ты, не отделаются! Тут уж будь уверен на все сто!
- И не сомневался!
- Но-но, приятель, ты не очень-то! - предупредил Рокатов-старший. - У нас законы есть, самоуправствовать не надо.
- Не волнуйтесь, Михаил Никифорович, разберемся честь по чести! - пообещал Савелий.
Они вышли из палаты. Полковник позвал жену и, перебросившись с ней парой слов, она еще хотела остаться в больнице, последовал за Говорковым на улицу.
Савелий подбросил Рокотова до Лубянки, а сам из ближайшего же телефона-автомата позвонил своему старому приятелю Андрею Ростовскому, который не раз приходил ему на помощь в самых серьезных заварушках, когда ему угрожала смертельная опасность. Савелий ощущал себя виноватым в случившемся с Константином и горел желанием побыстрее загладить вину, найдя и наказав тех, кто охотился за его особой.
- О, братишка, легок на помине: только вчера говорили о тебе с братвой!
-обрадовался Ростовский, услышав голос Савелия.
- О чем же говорили? Ругали, поди?
- Ты ж меня знаешь! Я им столько нарассказал, что те, кто слышал о тебе впервые, сразу захотели познакомиться с легендарным Бешеным! А те, кто познакомился с тобой тогда на сходке, до сих пор удивляются, как, впрочем, и я, тому, что ты отказался от своей заслуженной доли! Да ладно, бог с тобой: я люблю тебя таким, какой ты есть! Где опять пропадал, что-то давно мы с тобой не общались! Или снова по загранкам шастал?
Всегда жизнерадостный и веселый Андрей Ростовский, известный и уважаемый в определенных кругах авторитет, мог быть, когда того требовала ситуация, а особенно когда кто-то угрожал его родным или близким, весьма и весьма жестким и беспощадным. Узнав о двух случаях покушения на своего друга, Андрей сразу же перешел на деловой тон:
- Так, братан, я - в деле! Совсем охренели, сволочи! - Ростовский вспомнил и их мать, и всех их родственников. - Найдем этих гнид и к ногтю их, чтобы навсегда запомнили, с кем связались! С чего начнем?