- У меня создалось впечатление, что по-настоящему, до конца никто так и не выслушал бабулю. И вообще, весь этот их роман… тусклый какой-то, толком и не поймёшь, был ли он на самом деле. Я-то сама о нем знаю уже по пересказам родных и знакомых, мала я была тогда и почти ничего из Болеславца тех времён не помню. И только позже…
- Погоди, а нумизматика? О нумизматической коллекции Хени бабуля тоже так трепалась направо и налево?
Гражинка как-то странно поглядела на меня, подумала.
- Точно не скажу, не знаю. Но сдаётся мне, что об этой коллекции бабуля не трепалась. Во всяком случае, не могу припомнить, чтобы в доме Мадзи этой темы касались. А ведь о Фялковских говорили у нас очень много, и после Хенрика, и теперь. Так что, скорее, нет.
- Но ты-то об этой коллекции знаешь.
К нашему столику подошла официантка.
Я вспомнила, что с утра ничего не ела, не мешало бы пообедать. Я заказала русские вареники - слышала, что здесь их очень вкусно готовят, Гражина решила ограничиться пивом и ещё одним кофе. Поскольку пиво к вареникам - то, что надо, я её поддержала. В конце концов, никто за мной не гонится, и мне нет необходимости сразу после обеда садиться за руль. Болеславец не Лондон, можно и пешком пройтись.
К теме разговора я вернулась, как всегда, не соблюдая никакой последовательности.
- Она все время сидела рядом с тобой, когда ты работала? На руки смотрела, глаз с тебя не сводила? Не разрешала с места сдвинуться? И он тоже?
- Кто? - поперхнулась пивом Гражинка.
- Да оба они, светлой памяти Хеня и Вероника.
- А! Ну, знаешь, Хеня и Вероника - это два разных мира. И вообще, с Хеней ты сама договаривалась по телефону, а я видела его всего раза два в жизни.
- А я ни разу.
- Поначалу он вёл себя весьма сдержанно, но уже во время второй нашей встречи немного раскрахмалился…
И, опять вроде бы засомневавшись в чем-то, Гражинка замолчала, не закончив фразы. Это меня разозлило.
- Послушай, ты что со мной как-то странно говоришь? Ведь Веронику убила не ты. Да и Хеня, насколько мне известно, умер сам по себе, легально. Расслабься и давай выкладывай начистоту все, о чем пытаешься умолчать.
Опершись локтями о стол и уткнувшись подбородком в переплетённые пальцы рук, девушка вздохнула.
- Откровенно говоря, я и сама не пойму, в чем дело. Что-то тут не так. И думаю, мне лучше помолчать. Что бы я ни сказала, становлюсь ещё подозрительнее, так получается. А я не хочу и ещё не хочу, чтобы… Не хочу, чтобы мои глупые воспоминания навредили ни в чем не повинному человеку. Да и согласись, одни и те же вещи по-разному оцениваются. Одно дело мы с тобой, и совсем другое - полиция. И тут ничего не попишешь.
- Но они просто должны всех подозревать, должность у них такая, - попыталась я растолковать девушке.
- Вот именно, - подхватила та. - Потому я так страшно и задумываюсь над каждым словом, так и сяк обдумываю, боюсь, как бы мне это не повредило.
- Уже повредило. Кончай думать в одиночку, поделись со мной. Скажи честно, что было, что ты видела. И что знаешь. Так заговаривал с тобой Хеня о монетах или нет?
- Я их даже видела, - после бесконечно долгого молчания промолвила Гражинка, причём каждое слово явно давалось ей с трудом.
- Он тебе показывал свою нумизматическую коллекцию? - воскликнула я.
- Напротив, он её скрывал от меня.
- Тогда как же ты могла её увидеть?
И опять нам помешала официантка, принеся заказ. Вареники не обманули моих ожиданий, пиво было холодное, как и полагалось, - одно удовольствие так вкусно поесть. Особенно это полезно, когда человек оказывается в стрессовой ситуации, вот как я сейчас. Постепенно, по мере насыщения, я обрела способность вновь бросить все силы на умственную работу.
- Ну так говори же! Каким образом тебе удалось её увидеть?
- Я подглядела, - с трудом выдавила из себя Гражинка. - Случайно, я даже не сообразила, что подглядываю. Случилось это год назад, ещё до его смерти.
Ясное дело, что не после. И я потребовала подробностей.
- Ты велела мне отправляться к нему во второй раз, - с лёгким упрёком начала девушка. - Это и был тот второй раз. Нет, погоди, я должна отвлечься. Когда я пришла к нему первый раз, он был какой-то злой, нахмуренный, может, потому, что я пришла немного раньше назначенного, он чем-то занимался и чуть ли не силой вытолкнул меня из комнаты. Я не поняла, чем именно он занимался. Только приоткрыла дверь, конечно постучав, и мне показалось, что он сказал "проше". Ну, я и вошла и с порога принялась извиняться, что явилась раньше времени. Дело в том, что погода была паршивая, я торопилась и позволила себе заехать к нему раньше условленного времени. Я ехала в Германию и хотела засветло добраться… А он! Сорвался с места, поспешно и даже как-то испуганно прикрыл то, что стояло на столе, подбежал ко мне и хоть вежливо, взяв под локоток, но вытолкнул за дверь.
Так что мы все время проговорили на крылечке перед входной дверью, даже присесть не на что было. И разговор получился скомканным. Он подтвердил: да, ты ему звонила, возможно, он найдёт свою спецификацию марок, но не сейчас, позже. Сейчас он очень занят. И вообще я явилась раньше времени, он ещё не решился, отложим до следующего раза. И мы договорились о следующем разе. Договорились, что я заеду к нему через три недели, на обратном пути. И все.
- Ну хорошо, а потом что было? - торопила я Гражинку, потому что она опять, судя по всему, налаживалась надолго замолчать.
- Ну а в следующий раз я не могла до него дозвониться, когда ехала, чтобы договориться о времени встречи, без конца "Абонент временно недоступен". А мы договорились лишь о дне, вот я и названивала, чтобы он назвал удобное для него время, да без толку. До Мадзи я добралась поздно, все говорили, что в такое время приличным людям не звонят, мне тоже не хотелось его злить, ведь и в самом деле мог уже спать. Поэтому звонить я стала утром. Трубку поднимала Вероника и всякий раз отвечала, что брат занят. В конце концов все это мне надоело, и я попросила сказать, что приду к ним около десяти утра.
Не знаю, передала она брату или нет, но к десяти я пошла. Дом оказался заперт. Я постучала, никто не отвечал. Тарабанить в дверь изо всех сил не стала, просто сошла с крыльца и пошла вокруг дома. Окна у них низенькие, и я в них заглядывала. Ну и увидела на столе той комнаты, из которой он меня тогда выгнал… увидела это.
И не только на письменном столе, но и рядом с ним, на табуретке, на стульях… разложены такие чёрные плоские подносики с углублениями, а в углублениях - что-то… И это что-то он рассматривал с каким-то типом.
- С каким типом?
- Не знаю. Я видела его склонившимся над столом, спиной ко мне.
- Но все же можешь припомнить: он выглядел стариком или молодым?
Гражинка пожала плечами.
- Ну что я могу о нем сказать? Не горбатый, не седовласый, обычная причёска, не косичка. Не лысый, в области темени у него ничто не просвечивало. Не стонал, растирая поясницу, не толстый и не совсем скелет…
- А жаль.
- И мне тоже. Так что особых примет я не запомнила. Стояла у окна и не знала, что делать. Осторожно постучать по стеклу или лучше вернуться к двери и в неё тарабанить? И все же, когда смотрела в окно, успела заметить большие коробки или ящики. Стояли они и возле стола, и под стульями, иногда один на другом и почему-то показались мне массивными, возможно, и железными. Такое они производили впечатление. Я уверена, что разглядывали они не марки, а остальное меня не интересовало. Отойдя от окна на приличное расстояние, я стала думать, как себя вести, и тут из города вернулась Вероника. С покупками. Мне показалось, что она немного растерялась, увидев меня, вот почему я решила, что брата она о моем визите не предупредила. Разумеется, я не стала упрекать её, ты ведь меня знаешь.
Разумеется, я её знаю. Я бы на её месте вела себя по-другому: метала громы и молнии и потребовала немедленно пропустить к пану Хенрику. Не я виновата, а Вероника, вот теперь пусть она и выпутывается из неловкого положения, в которое сама себя поставила. Ага, а потом кое-кто станет расписывать мою агрессивность… К тому же агрессия вряд ли вызвала бы у Вероники симпатию ко мне. Гражинка оказалась умнее, не стала восстанавливать наследницу против себя.
Приблизительно такие мысли крутились в голове, а наряду с ними вновь вспыхнуло подозрение. Гражинка как-то странно вела свой рассказ. Подробнейшее описание своего поведения…
…свою нумизматическую коллекцию. Сама видишь, даже те, кто знали о марках, а их тоже было не так уж много, о монетах понятия не имели. И марки его не такая уж безумная ценность, чтобы из-за них убивать человека. А тот незнакомец знал о монетах. Я не стану утверждать, что именно он их и украл да ещё наследницу прикончил, но мог, скажем, кому-то сболтнуть. Во всяком случае, с ним непременно нужно пообщаться. Ты его узнаешь со спины?
И уже в который раз Гражинка замкнулась, я просто кожей чувствовала: вот сейчас опять станет отпираться. Так и есть.
- Сомневаюсь, - с трудом выдавила она из себя. - Скорее нет.
- А если пойти путём исключения? - настаивала я, отчаянно не желая расставаться с представившимся шансом. - Он не был ярко-рыжим?
- Нет… скорее нет.
- А может, у него были жутко кривые ноги?
- Ног я хорошенько не рассмотрела. Столик мешал, да и стулья заслоняли.
- А что же ты рассматривала? - сурово допрашивала я.
- Ничего конкретно, - уже совсем жалобно и из последних сил проговорила Гражинка. - Просто смотрела. Теперь думаю - больше на эти подносики с монетами, как бы иначе я заметила кружочки монеты в углублениях подносиков. Ведь кружочки могли быть чем угодно, не обязательно монетами.
- Чем же они могли быть?
- Нитками, например.
- Какие ещё нитки?
- Ну откуда мне знать? Катушки с нитками. Для вышивания. Или разноцветные камушки, какие-нибудь геологические редкости. Вот ещё засушенные растения…
Я вынуждена была согласиться.
- Ты права, все могло быть. Думай, думай! Слушай, но ведь этот тип был одет?
- Будь он раздет, уж я непременно обратила бы на это внимание, - сухо заверила меня девушка.
- Какая же на нем была одежда? - вскинулась я с ещё большей напористостью.
- Нормальная, ничего особенного не было в его одежде. Опять небось предложишь методом исключения? Так вот, на нем не было пляжной распашонки в цветочек, хотя дело и происходило летом. Пиджак, наверное, был. Совсем не обратила внимания. В общем, какая-то совсем обычная одежда.
- Светлая? Тёмная? - не сдавалась я. Ну правильно, прямо как бульдозер, пру напролом и не останавливаюсь.
- Нечто среднее между светлым и тёмным. Да я же тебе твержу - совсем ничто в глаза не бросалось. Ничего такого, что бы запомнилось. А если бы оказалось, что на нем был замшевый пиджак, я бы тоже не удивилась. И что ты за него уцепилась, это мог быть совсем посторонний человек, ни в чем не повинный, ангел небесный!
- А что, у него были большие белые крылья?
- Иоанна, да ты никак спятила!
Ох, как же трудно было мне отцепиться от незнакомца! Ведь он представлял единственный шанс, теперь я не сомневалась: в этом доме преступника могла привлечь только нумизматическая коллекция, тщательно скрываемая хозяевами. Хотя… могло быть и ещё что-то, о чем уж и вовсе никто не знал. Нет, не имею права отступать. Из Гражинки непременно надо вытянуть все до последней капли, лучше меня никто её не знает. Мне она больше скажет, чем полиции, ту легко ввести в заблуждение, пойдёт по неверному следу и забредёт в чащу или увязнет в болоте.
- Не мешало бы поспрашивать Веронику о гостях её брата, - загорелась я новой идеей и сообразила:
- Уже не получится. А жаль! Хотя… дай подумать. И сама думай!
- Я все время только это и делаю, - буркнула Гражинка и оглянулась на официантку. Мы уже неприлично долго сидели за столом ресторана, ничего больше не заказывая.
- Ты ведь бывала у Вероники, - вернулась я к теме. - Помогала ей в чем-то по хозяйству…
- Она всегда запирала дверь кабинета пана Хенрика, - отрезала девушка.
- Сейчас мне не нужен кабинет пана Хенрика. Вспомни, не видела ли ты там ценного фарфора… Впрочем, откуда у него может быть эпоха Минг? Пожалуй, из-за раннего мейсенского у нас тоже вряд ли убивают. Может, много видела у него столового серебра? Оригинал Эль Греко на стене? Или хотя бы наш Хелмовидский?
Подошла официантка, мы сделали новый заказ. Разумеется, пиво. И обычный сырок, пусть радуется.
- Мне оригинала не отличить от копии, - холодно призналась Гражинка. - Я понимаю, о чем ты. Доллары, золото, драгоценности. Нет, думаю, что нет. Она опустошила этот дом, даже я замечала, как исчезают вещи - диван, шкаф, кресла, коврик, и тот, что лежал на полу, и тот дешёвенький, что висел на стене у кровати. Все распродала. Остались комодик и сервант, очень старые и в плохом состоянии, их, видно, никто не захотел купить. Питалась же она главным образом объедками из ресторана, распределяла на целый день и с кошкой делилась…
Услужливая память подсунула мне пустое блюдо. Вот, пожалуйста, получала еду на целый день, в тот раз ещё на редкость много ей посудомойка положила. Кто же, холера, все это сожрал?
-..в огороде выращивала петрушку и свёклу, но как-то плохо у неё все росло, - продолжала Гражина. - Ага, и ещё мяту. Вот мята росла хорошо, ей на весь год хватало.
Я сделала вывод, изо всех сил цепляясь за вожделенную тему:
- Или у неё и в самом деле не было никакого сокровища, или она не знала о наличии оного. Однако в кабинет Хенрика ты все же в конце концов вошла.
- Правильно, уже совсем под конец, - подтвердила девушка.
- Неважно. Она показала тебе кляссеры, все бумаги о марках. А вот ящики…
В голове внезапно мелькнула какая-то довольно расплывчатая мысль. Я судорожно попыталась придать ей более чёткие очертания.
- Минуту, какими они были, эти ящики по размеру? И сколько их было всего?
- Размера вот такого, - отмерила Гражина руками часть стола. - А была их куча, но не скажу, сколько именно. Вот если бы их поставить все рядышком…
Я тут же мысленно представила не то очень большой чемодан, не то средних размеров сундук. Если бы такое выносили из дому, соседи не могли бы не заметить - ящики ведь были железные, тяжеленные… Хотя если бы кто-то выносил по одному ящику, тогда, возможно, он не так бы бросался в глаза. Но тогда это заняло бы много времени. Постой-постой, к чему это я?
И только теперь вспомнила я бабу с огромными мешками и сыном - сборщиком металлолома. Так-так, и что же получается, этот сын обнаружил на свалке пустые металлические ящики? А их содержимое? Ни один нумизмат не свалит драгоценные монеты просто в мешок, как попало. Со старинными монетами обходятся бережнее, чем с драгоценными камнями.
Монеты и без того доходят до наших времён в очень плохом состоянии, а всякий брак - царапина, пятно или ещё какой-нибудь дефект - значительно снижает ценность монеты. Тогда что? Думай, думай… Похититель коллекции мог забрать монеты в тех самых подносиках с углублениями, которые видела Гражинка, если эти подносики аккуратно сложить… А тяжеленные ящики выбросить. И сын той женщины их нашёл. Где? Когда? Надо же, как мне повезло, что случайно тогда столкнулась с этой женщиной.
Повезло? Да зачем мне вообще все это, а теперь ещё и тяжеленные ящики? Вспомнила - затем, чтобы оправдать Гражину, снять с неё тяжесть подозрений, а также помочь полиции узнать от девушки все, что она знает, возможно не отдавая себе в том отчёта. И прежде чем рассказать Гражине о старухе и её сыне - сборщике металлолома, я решила сама закончить допрос девушки. Хватит её терзать! Если что-то ещё знает, пусть немедленно скажет мне - и конец.
И я продолжала настойчиво расспрашивать.
- Но ты хоть время от времени с ней разговаривала?
- Первые три раза я приходила только для того, чтобы поговорить. Этим все и ограничивалось. Лишь когда я пришла в четвёртый раз, Вероника впустила меня в кабинет Хенрика и показала кляссеры. За работу я могла приняться только во время пятого визита. Ну а потом уж… сама понимаешь.
- Но она хоть что-то говорила во время всех этих твоих визитов?
- Говорила. Сначала только о брате, так что я узнала о его смерти все в самых ужасающих подробностях. Как у него всегда было плохо с сердцем, какие приступы случались, как в конце концов умер от инфаркта. Ты и в самом деле желаешь тоже узнать все это с мельчайшими деталями? Знаешь, когда я изо дня в день выслушивала это, она так красочно расписывала - мне самой становилось плохо, казалось, сердце вот-вот оборвётся. Ты тоже этого хочешь?
- Нет, пожалуйста, деталей не надо, в общих чертах.
- Если в общих чертах, то Хеня был очень нервным. Раз, когда ветром распахнуло окно и с подоконника с грохотом свалился цветочный горшок, Хеня чуть тут же не помер. В день смерти с утра жаловался на погоду и боли в сердце, но все же закрылся в кабинете и явно переносил там какие-то тяжёлые вещи, а это было ему вредно. К обеду не вышел, а когда она потом заглянула к брату, он уже лежал недвижимый. Вероника вызвала скорую помощь, да было поздно. Врач констатировал смерть от обычного инфаркта.
- А какие тяжести? - нетерпеливо прервала я рассказ девушки.
Гражинка, сбитая с толку, не сразу поняла.
- Ты о каких тяжестях?
- Какие тяжёлые вещи он переносил в своём кабинете и откуда Веронике это известно?
Девушка оживилась.
- И ты обратила на это внимание? Знаешь, когда я попыталась уточнить насчёт тяжестей, Вероника сразу замялась и попыталась увильнуть от ответа. Мне ведь тоже было интересно. Не в огороде он работал, там можно дрова рубить, землю копать, а какие тяжёлые работы можно делать в кабинете? Мебель переставлял, что ли? С больным сердцем. Меня это тоже удивило, и я поинтересовалась, чем именно занимался пан Хенрик. Деликатно так поинтересовалась, не то что ты, вон, давишь на меня не знаю как… А Вероника почему-то обиделась, давая понять, что это не моё дело. И уже спустя какое-то время у неё вырвалось, что брат наводил порядок в своём кабинете, но не уточнила, каким образом. Возможно, что-то переставлял или передвигал с одного места на другое.
- Может, как раз те железные ящики? Приводил в порядок нумизматическую коллекцию.
- Очень может быть. Передвинул ящик или сразу два, по полу тянул, не поднимая. Никакого стука Вероника не слышала. Если бы у него что-то упало с грохотом или стуком, непременно бы сказала об этом, она, похоже, и сама ни о чем не знала.
- Ну ладно, я все же думаю, что о монетах Вероника знала, только молчала. Не хотела о них говорить, догадывалась, что могут представлять какую-то ценность, раз брат так с ними возился, и надеялась продать их подороже. И даже втайне от всех подыскивала покупателя. Впрочем, это лишь мои предположения. А потом, когда она уже похоронила брата, не было ли разговора о каком-нибудь родственнике, может племяннике, который мог бы оказаться наследником? Ведь он же реально существует. Меня интересует это очень и очень, ведь я не теряю надежды купить коллекцию марок пана Хенрика.