Автомат для газировки действительно стоял в коридоре, всего в нескольких шагах от гримерки, и Темпл поздравила себя с тем, что память ее не подвела. Она сунула монеты в щель, дождалась, пока бумажный стаканчик выскочит из отверстия, наполнила его кубиками льда и убрала из-под последовавшей за льдом струи лимонада, позволив ей утекать в сток.
Катарина сидела перед зеркалом и безнадежно смотрела на свое лицо.
- Лед ни фига не поможет… Как вас зовут, кстати?
- Темпл. Вот, я заверну лед в полотенце… - она взяла с прилавка чистую, но слегка заляпанную румянами салфетку. - Приложите и держите.
- Спасибо, - прошептала "пациентка". - Опухоль, может, и пройдет, а цвет так и останется.
- Замажьте тональным кремом.
- Судьи заметят. Надо быть как конфетка, а тут придется тонну наложить…
Темпл не могла слышать, когда что-то объявлялось безнадежным. Но, похоже, Катарине с рождения твердили о том, что все вокруг безнадежно.
Темпл обшарила глазами комнату в поисках соломинки, за которую можно уцепиться. Накидки… нет, нам же нужно прикрыть лицо, а не тело. Тело - это самое главное. А вот лицо…
Она ткнула пальцем в кошачью мордочку на носке туфли:
- Кошка! Вот выход!
Катарина растерянно смотрела на нее, не понимая. Темпл принялась излагать так быстро, что слова не успевали за мыслями:
- Маска! Костюм кошки. Вы можете сделать маску, в пару к туфлям.
Карие глаза широко открылись, затем опахала ресниц задумчиво опустились:
- Да… Пожалуй что, я могу..
- Да конечно же, можете! И тогда ваше лицо будет не видно! Вы под какую музыку танцуете?
- Из "Бэтмена". Я как бы Женщина-кошка…
- Отлично! Это же то, что надо! Будет даже лучше, чем раньше, вот увидите.
Катарина кивнула с проснувшейся надеждой, прижимая к глазу салфетку со льдом.
- А он… не вернется? - острожно спросила Темпл.
- Нет. Он думает, что сделал все тип-топ.
- Почему вообще он это делает? Катарина пожала плечами:
- Ему нравится. И… я собиралась от него уйти. Скоро. У меня свой бизнес, визитки… - она пошарила вокруг, затем снова съежилась в кресле: - Карманов нет на костюме. Некуда визитки положить. Они там, наверху, в сумочке остались. Он пришел, говорит: давай, типа, поговорим наедине… Ну, мы и пришли сюда. Короче… У меня свой частный стриптиз-сервис, ну, для вечеринок, знаете? Классный такой. Чистая радость. Зайчики, клоуны - короче, все, что требуется. Я собираюсь выиграть конкурс, чтобы у меня были призовые деньги. Даже если не выиграю, все равно… я могу сама, я могу работать независимо! Но победа в конкурсе моему бизнесу помогла бы, конечно. Он называется "Смех и грех". Правда, классно я придумала? У меня целых четыре человека работают, по-часово. Мы делаем… комический стриптиз. Ну, телеграммы поем поздравительные, всякое такое. Еще посылки на дни рождения, девочки в торте… кучу всего. Я не какая-нибудь… просто стриптизерша. Я антрепренер.
- Замечательно. - Темпл видела, как выпрямляется спина ее новой знакомой, когда та говорит про "свой бизнес". - Если вам потребуется пиар, вот моя карточка.
Она нагнулась к сумке и почувствовала легкое прикосновение руки Катарины к своему плечу. Темпл подняла голову. Катарина смотрела на нее, по-прежнему прижимая к глазу салфетку со льдом. Выражение второго глаза было серьезным: странная смесь гордости и беззащитности.
- Я плакала не из-за того, что больно. А потому, что он отобрал у меня шанс. Понимаете, да?
- Я… понимаю.
Темпл не хотела даже думать о том, где и когда эта маленькая женщина научилась гордиться тем, что не плачет, когда больно.
Глава 16
Преступление и наказание
Расстроенная печальной историей Катарины, Темпл поспешила покинуть "Голиаф" через заднюю дверь, ведущую в подземный гараж. Торопясь добраться до дому и засесть за составление расписания ток-шоу для Рут и Линди, она никак не могла отогнать от себя образ разбитого лица Катарины. Это лицо смотрело на нее с полированной стальной поверхности дверей лифта, замещая собой ее собственное размытое отражение.
Ее каблучки громко цокали по бетонному полу гаража, пока она на ходу рылась в своей безразмерной сумке, набитой полезными вещами, разыскивая ключи от машины. Из-за этого она не сразу услышала шаги за спиной.
Эти шаги не обгоняли и не останавливались. Кто-то просто шел следом.
Женщина, живущая одна, всегда настороже, и ее короткое сожительство с Максом не успело напрочь уничтожить этот инстинкт. Темпл, как бы между прочим, обернулась через плечо. Двое мужчин. И они заметили, что она их увидела.
- Куда это вы направляетесь? - окликнул один из них уверенным властным голосом.
Темпл ускорила шаги. Может, что-то не в порядке с ее гостевым пропуском в гараж? Отлично, они могут обсудить это, когда она будет в безопасности, аккуратно запершись в своей машине, которая всего в нескольких метрах от нее…
Шаги позади ускорились и перешли на бег.
Она оглянулась, приготовившись бежать, и обнаружила, что один из мужчин обогнал ее, а второй остался позади. Они мгновенно зажали ее с двух сторон и поволокли куда-то в сторону, лишив возможности сопротивляться.
Темпл почувствовала себя маленькой девочкой, которую тащат два больших мальчишки-хулигана, держащие в страхе весь квартал. Как в детстве, когда двое грозных десятилеток волокли ее хлипкую пятилетнюю тушку за гаражи и заставляли клясться страшной клятвой: "Жри землю, что никому не скажешь!.." - про то, что они сделали с кошкой миссис Салетты, или про то, где находится их тайная хижина на дереве, или…
И сегодня - да, именно! - двое больших мальчишек, точнее, больших мужиков, куда-то ее тащили. Каждый из них держал ее за локоть, и она болталась между ними, практически не доставая пола своими ногами, обутыми в туфли на высоченных каблуках. Они занесли ее за широкую бетонную колонну и прижали к стенке в углу.
Темпл задохнулась от страха, понимая, что находится в том самом углу, "слепом" углу гаража, где их никто не увидит, если только не станет искать специально.
Руки, держащие ее, слегка ослабили хватку, и Темпл поняла, что не почувствовала боли только потому, что жесткие пальцы незнакомцев пережали ток крови в ее предплечьях. Теперь же кровь потекла свободнее, и с ней вместе появилась жгучая боль там, где их пальцы впивались в ее тело.
И эти нынешние хулиганы, в отличие от тех десятилеток, не требовали от нее молчания, как раз наоборот.
- Где он? - осведомился один из них угрожающим шепотом.
- Кто?
- Твой бойфренд, - нетерпеливо прорычал второй.
- У меня… у меня нет бойфренда! Вы, наверное… Пальцы стиснули ее плечо, как железные клещи.
- Не выкаблучивайся. Твой любовник. Фокусник.
- Макс? Вам нужен…
- Где он? - Первый нервно оглянулся назад, туда, где слышался шум мотора покидающего гараж по спиральному выезду автомобиля.
Темпл в замешательстве потрясла головой, не очень веря в реальность всего, что с ней происходит.
- Я не знаю!..
Она слышала, как звук мотора приблизился, шины шуршали по неровностям бетонного покрытия, производя звук отрываемой изоленты. До Темпл даже, кажется, доносилось поскрипывание разболтанного руля, когда автомобиль вписывался в повороты спирали.
Этот звук заглушил ее вскрик, когда один из мужчин неожиданно заломил ей правую руку за спину под невозможным углом, выворачивающим плечо.
Острая боль парализовала Темпл. Сумка свалилась с ее левой руки, мягко стукнувшись об пол, содержимое рассыпалось вокруг.
- Где он? - Лицо второго из нападавших склонилось над ней так близко, что горячее звериное дыхание защекотало ее щеку и ресницы.
- Я не… - начала она снова, пытаясь понять, что они хотят от нее услышать, чего они вообще добиваются и почему задают ей вопросы.
Она не успела договорить - рука второго гада стиснула ее шею и прижала к бетону стены. Давление на горло было жестким и сильным, Темпл попыталась закашляться, но не смогла.
- Ответ неверный, - прошептал первый прямо ей в ухо с издевательской интимностью. От него воняло редиской.
- Даже полиция не знает, - сумела она прохрипеть в ответ.
- Нам это известно, - ухмыльнулся второй. - Поэтому мы спрашиваем тебя. Телки всегда в курсе. Так что ты лучше скажи.
- Не стоит строить из себя христианскую мученицу, - намекнул первый.
Мученицу?.. Он прояснил свои слова ровно через секунду: его кулак влепился в бок Темпл с такой силой, что пригвоздил ее к стене, ушибив еще и спину.
Темпл согнулась пополам, несмотря на руку, сжимающую ее горло. Боль взорвалась у нее в боку и во всем животе. Прежде чем она сумела поверить в реальность происходящего, второй удар последовал за первым, в то время, как мясистая соленая ладонь зажала ей рот и нос. Лишенная возможности дышать, Темпл почувствовала, как зверская боль вскипает у нее внутри, растет, точно прилив, и увлекает в зыбкую темноту.
Но враги не позволили ей отключиться. Тяжелая рука шлепнула по щеке, резко возвращая уплывающее сознание.
- Где? Говори. Где он?
Ее руки были стиснуты, но она начала яростно выворачиваться и брыкаться, бессознательно сопротивляясь чинимому над ней насилию. "Держись на поверхности, - твердила она себе, - двигайся, двигайся, не позволяй акулам как следует прицелиться, чтобы отхватить от тебя кусок мяса…" Острые каблуки - она чувствовала - попадали во что-то мягкое и во что-то твердое, ее протестующий писк заглушала чужая ладонь, измазанная в ее собственных слюнях, и она попыталась вонзить зубы в эту доступную ей часть врага.
И тогда ее правое запястье, локоть, плечо, кажется, были переломлены в обратном направлении, нападающие прижали ее в угол, их кулаки мелькали, как заведенные, они больше не задавали вопросов, просто избивали ее с неописуемым остервенением. Она уже едва слышала их тяжелое дыхание, искаженные яростью лица мельтешили в тумане перед глазами…
Визг тормозов.
Кто-то кричал. Мужчина. Рассерженный мужчина. В глазах Темпл нападающие раздвоились, как амебы, отлепляясь от своей жертвы, делясь еще и еще, заполняя собой всю вселенную… Боль, боль, боль, жуткая боль свивалась в клубки в ее внутренностях, рот был полон крови… У дантиста в кабинете, по крайней мере, позволяют сплюнуть в белую эмалированную раковину… Или нет, теперь они… высасывают кровь… таким специальным насосом…
- Черт побери! - злой мужской голос раздавался совсем близко, за стеной. - Ты чуть в меня не въехал! Я только что вылизал эту долбаную тачку вдоль и поперек! Смотри, куда едешь, блин!
- Слушай, чувак, ты выперся из-за этого угла, как ракета! Радуйся, что тебе повезло, а то бы тебе пришлось всю бочину выправлять!
- Пошел ты!..
- Сам пошел, козел!
Голоса, несмотря на рассерженные интонации, звучали отдаленно и убаюкивающе, они навевали сон, как семейные разговоры на кухне дождливым утром понедельника.
Темпл вяло барахталась, пытаясь удержаться на вершине накатывающих на нее волн беспамятства, уплыть подальше от ярких вспышек огненных медуз и кровавых клыков снующих вокруг акул.
Когда она, наконец, вынырнула на поверхность, почувствовала дикую боль в плече и руке, повисшей, точно плеть, смогла прислушаться и попытаться сфокусировать зрение, она обнаружила, что вокруг нее что-то изменилось. Бесформенные черные силуэты отдалялись и пропадали вдали, их спорящие голоса сделались более четкими, но больше не несли угрозы для нее лично.
Она огляделась сквозь пелену в глазах. Это были не слезы - она не успела заплакать, слишком силен был шок. Мир вокруг выглядел странно покосившимся. Она сделала осторожный шажок от стены, ледяной и влажной, несмотря на обжигающую жару снаружи. Мир подпрыгнул и качнулся. Она посмотрела вниз, борясь с головокружением, и увидела содержимое своей сумки, рассыпанное под ногами. Острожно, сантиметр за сантиметром, Темпл сползла по стене, придерживаясь за нее левой рукой для равновесия, опустилась на корточки и стала собирать свои вещи с пола и складывать в сумку, медленно, одну за другой.
Спорщики продолжали ругаться из-за машины. Теперь один требовал от другого убрать автомобиль с дороги и освободить проезд.
- Только через мой труп! - вопил второй.
Их громкие голоса были спасительным якорем, удерживающим Темпл на поверхности океана боли. Она почти захлебнулась, и, нагнувшись, сплюнула соленую жижу прямо на бетон. Алый бутон расцвел на сером полу. У нее всегда вызывали омерзение плевки на тротуаре, такие вещи проделывают только невоспитанные хамы. Но тут плевок был ее собственным, и она несколько секунд отстраненно разглядывала этот феномен, яркий, как распустившаяся роза.
Ее ногти скребли по бетону, пока она собирала в сумку бумаги, карандаши, косметичку, визитницу, ключи… Нет. Ключи не надо. Ключи понадобятся. Она зажала их в правой руке, и боль отдалась в вывернутом плече.
Она уже собиралась с силами, чтобы подняться на ноги, когда заметила нечто необычное прямо перед собой. Примерно двенадцати сантиметров в длину. Обтянутое кожей. Фиолетовой кожей. Ох. Каблук. У нее сломался каблук.
Ярость вспыхнула в затуманенном болью мозгу Темпл. Ее любимые туфли от Лиз Клайборн!..
Она подобрала каблук той же рукой, в которой были зажаты ключи, и, снова цепляясь за стену для поддержки, медленно заставила себя выпрямиться. Ее губы, рот и всю челюсть теперь жгло огнем. Она знала, что лицо у нее разбито. Что делать? Может, попросить тех спорщиков… Но, прислушавшись, она поняла, что они ушли.
Автомобиль. Она должна добраться до своего "шевроле", сесть в него и запереть все двери. Нет, сначала отпереть… С ключами в кулаке Темпл начала выбираться из угла за колонной, не очень представляя, что будет делать, если нападавшие стоят там и поджидают ее.
Никого. Только бесчисленные припаркованные машины, ряды машин. Ее автомобиль где-то недалеко. Она ведь почти добралась до него… "Угу, промахнулась всего на милю", - пробормотал внутренний язвительный голосок.
"Шевроле" должен быть слева. Лицом к бордюру. Аквамаринового цвета.
Она похромала вдоль ряда машин, волоча сумку левой рукой, потому что правая должна быть свободной для того, чтобы открыть машину, и потому что адская боль не позволяла нести в этой руке что-нибудь тяжелее кольца с ключами и отломанного каблука. Ей приходилось придерживаться за багажники припаркованных машин, чтобы не упасть. Темпл слышала, как ее ключи звякают о металл, и только надеялась, что не поцарапает чужую собственность. Повернуть голову и убедиться она не могла. Не поворачивать голову! Не двигать глазами! Не останавливаться!.. Добраться до помощи. Ей нужна помощь. Найти ее. Найти свою машину!..
Жизнерадостный аквамарин плеснул в ее налитые кровью зрачки, точно пригоршня прохладной родниковой воды. Цепляясь за родной бок "шевроле", она поковыляла вдоль него к водительской двери, поставила сумку на капот и начала возиться с замком. Каблук мешал вставить ключ, но она не могла его выпустить из руки. Несколько секунд она не могла вспомнить, в какую сторону поворачивать ключ, вправо или влево. Не могла даже вспомнить, знала ли это когда-нибудь вообще. Потом инстинкт сработал. Она повернула ключ вправо - острая игла боли пронзила руку до самой ключицы. Дверь открылась. Темпл потянула ее на себя левой рукой и попыталась сесть за руль, но вспомнила про сумку, оставленную на капоте.
Пришлось выпрямиться и взять ее. Минуту после этого она стояла, тяжело дыша, перед открытой дверью. Нужно забраться внутрь и запереть замки. Но каким образом затащить тяжелую сумку на пассажирское сиденье?..
Повизгивая от боли, Темпл размахнулась левой рукой, позволив силе тяжести отвести ее плечо назад, а потом, по инерции, вперед, и разжала пальцы. Сумка плюхнулась точно на пассажирское сиденье, как мешок с картошкой.
Темпл опустилась боком на водительское кресло, подтянула правую ногу, занесла ее внутрь и согнула колено - это было не больно, потом наклонилась - это было больно!.. - и втянула голову в салон… ой, мамочка!.. Она сидела, вцепившись в руль, и тот вращался по кругу, по кругу, по кругу перед ее глазами.
Ее левая нога все еще оставалась снаружи. Темпл втянула ее внутрь, именно на ней была туфля с оторванным каблуком - ладно хоть левая не нужна для вождения с автоматической коробкой передач. Левой рукой она закрыла дверь. Какой приятный, успокаивающий звук! Он означает безопасность. Ее палец нажал кнопку, и замки с готовностью защелкнулись.
Теперь, в своей машине, в безопасности, Темпл почувствовала новую волну боли, которая накатывала на нее, точно прилив, и грозила захлестнуть с головой.
Домой. Ей нужно добраться до дому. Дома все будет хорошо. Ключ в зажигание. Так. Хорошо. Благоприобретенные навыки вернулись… И тут зубы у нее вдруг громко застучали, испугав Темпл больше, чем боль, больше, чем туман в голове и мельтешение мошек перед глазами. Это шок. Она не сможет вести машину в таком состоянии. Да, но она должна!.. Они могут вернуться!..
Мотор послушно откликнулся урчанием на поворот ключа. Ей придется переключать скорости правой рукой. О-о-о!.. Назад. Вперед. Бледные красные отражения ее собственных хвостовых огней напугали ее настолько, что она рефлекторно ударила по тормозам. Автомобиль подпрыгнул. Она стиснула зубы и надавила на рукоятку автоматического переключателя скоростей. "Шевроле" пополз вдоль бордюра, готовясь выехать на спиральный спуск. Никого не было вокруг. Она подъехала к спуску. Господи, как кружится голова!.. Она снова нажала на тормоза, но потом взяла себя в руки. Ей придется съехать. Придется. Это единственный выезд.
Каждый поворот заставлял серый бетонный спуск вращаться перед глазами, а желудок Темпл - судорожно сжиматься. Она поворачивала, поворачивала, поворачивала… и, наконец, увидела впереди прямой отрезок, который вел к будке охранника. Попросить его о помощи?.. Но равнодушный молодой дежурный едва взглянул на переднее стекло с наклеенным на него гостевым пропуском, а она уже проехала, оставив будку позади, и катилась навстречу сияющему впереди ослепительному солнцу Невады.
Солнечные очки! Правой рукой она судорожно зашарила в недрах разворошенной сумки, ища знакомый футляр. Она должна надеть очки до того, как безжалостный свет ударит по ее воспаленным глазам. Она должна видеть, куда едет!
Пальцы вслепую рылись среди кучи сваленных как попало вещей - нет, это не то, это косметичка, а не футляр! - а "шевроле" продолжал катиться навстречу солнечному свету, неотвратимому, как стена пожара. Наконец, она ухватила мягкий виниловый футляр, выудила очки, зубами открыла дужки и пришлепнула очки к носу как раз вовремя.
Теперь, укрытая, замаскированная, спасенная, она снова могла дышать, хотя и с трудом. Смотри хорошенько, куда едешь. Тебе нужно домой. Или сразу в полицейский участок?.. Нет, это слишком далеко. И придется объяснять, что случилось и почему. Никто не поверит. А если поверит, ты навлечешь на голову Макса еще больше неприятностей, которых, судя по всему, у него и так выше крыши.