Мэг уставилась в темноту. Почему она решила, что это Робин, ведь он мертв?! Ей казалось, что она вот-вот упадет в обморок, хотя охватившая ее слабость была не физической - воля и решимость Мэг были парализованы. Если Робин жив, то что он делает в гостиной? Какую гнусность замышляет? Она устыдилась своих подозрений. Робин мертв, и все дурное, что было между ними, следует забыть раз и навсегда. Как жестоко извлекать человека из могилы - пусть даже мысленно - чтобы обвинять его!
Внезапно Мэг выпрямилась и отошла от двери. Если жестоко подозревать, что Робин способен на такое, значит, она жестока. Но кто как не он научил ее верить в самые невероятные вещи? Мэг твердо знала, что нет в мире подлости и предательства, на которые не был бы способен Робин О'Хара.
Мэг внезапно успокоилась. Что бы ни происходило в гостиной, ей нужно знать, в чем там дело. Взявшись за край двери, она распахнула ее настежь. Теперь два открытых дверных проема смотрели друг на друга через прихожую. Достаточно пересечь ее, и она узнает, находится ли в гостиной Робин. Мэг шагнула вперед, и яркий луч фонарика тотчас же вынырнул из темноты и устремился ей в лицо. Она невольно зажмурилась, и, прежде чем успела открыть глаза или сдвинуться с места, кто-то прошмыгнул мимо нее к входной двери, бесшумно открыл ее и закрыл за собой, еле слышно щелкнув щеколдой.
Мэг подошла к входной двери. Она была одна в квартире. Никто не мог войти без ключа. Ее ключ лежал в сумочке. Мэг воспользовалась им, когда вернулась домой с Биллом. Казалось, будто это произошло давным-давно. Больше ни у кого не было ключа, только у нее самой и у Робина. Завтра же нужно установить на двери засов - вернее, уже сегодня, как только откроется скобяная лавка за углом.
Отойдя от входной двери, Мэг направилась в гостиную. В квартире кто-то побывал, и она не могла ждать до утра, чтобы узнать, что он здесь делал. На каминной полке должны быть спички. Мэг нашла их и зажгла одну.
Первым, что она увидела, была лампочка, лежащая рядом со спичечным коробком. Неужели в спальне тоже вывинтили лампу? Если так, то загадочный посетитель побывал в квартире до ее возвращения. Спичка обожгла пальцы, и Мэг бросила ее в камин. Чиркнув другой спичкой, она увидела, что ящик письменного стола выдвинут.
Мэг подошла ближе, но спичка погасла, прежде чем она успела рассмотреть, на месте бумаги или нет.
Мэг уже собиралась зажечь третью спичку, когда ее рассудок внезапно пробудился. Зачем обжигать пальцы спичками, когда рядом лежит лампочка, которую можно вкрутить на место?
Ей пришлось влезть на стул и нащупать патрон внутри пыльного плафона, свисавшего с потолка. Когда Мэг отодвинула стул, он обо что-то стукнулся, и она, протянув руку, обнаружила, что маленький столик орехового дерева сдвинули с места. Это еще зачем?
Вернувшись к двери, Мэг нащупала выключатель и сразу же ощутила болезненный укол страха. Что, если свет не зажжется? Она чувствовала, что не сможет этого вынести.
Конечно, это чушь - выносить приходится все что угодно, несмотря ни на какие чувства. Она повернула выключатель, и свет сразу же загорелся. Мэг с облегчением окинула взглядом знакомую комнату. Письменный стол с выдвинутым ящиком она уже видела и отодвинутый от него стул тоже.
Ее взгляд задержался на ореховом столике. Раньше на нем лежали книги и бумаги, но сейчас они были сброшены на кушетку, а сам столик передвинули так, чтобы он находился прямо под плафоном на потолке. На блестящей коричневой столешнице белела маленькая прямоугольная карточка.
Мэг медленно подошла к столику и посмотрела на нее.
На карточке были аккуратно отпечатаны слова:
М-Р РОБИН О'ХАРА
Глава 8
- По-моему, все это полная чушь! - заявил Гэрратт, сердито глядя на Билла Кавердейла и продолжая набивать табаком трубку.
Билл молча выжидал, прислонившись к камину. Спорить с Гэрраттом было бесполезно, но когда полковник называл кого-то дураком, то, как правило, объяснял причину. Поэтому он терпеливо ждал, пока трубка будет зажжена.
Гэрратт бросил спичку в направлении очага и промахнулся.
- Несусветная чепуха! - продолжал он. - Сначала ты сказал, что ни за что не узнал бы женщину, которую видел с О'Хара, а теперь утверждаешь, что узнал ее.
- Я никогда не говорил, что не смогу ее узнать. А увидев Деллу Делорн вчера вечером в "Люксе", я вспомнил ее сразу - точнее, ее губную помаду.
- Что ты вспомнил?
- Помаду. То, чем женщины мажут губы.
В ответ он получил свирепый взгляд.
- Каким образом ты ее вспомнил? Все женщины в Лондоне пользуются этой дрянью!
- Значит, вы это заметили? Тогда, возможно, вы обратили внимание, что эта "дрянь" бывает разного цвета.
Та помада имела оттенок розовой фланели - я сразу понял, что видел ее раньше, и вспомнил, когда и где.
- Ну?
- В ночь перед моим отплытием в Америку на губах девицы, сидевшей в такси радом с Робином О'Хара.
Гэрратт затянулся трубкой.
- Ты уверен?
- Абсолютно.
- Но как ты можешь быть уверен?!
Билл подобрал спичку и бросил ее в камин.
- Ну, имеется подтверждающее доказательство…
- Чего же ты раньше не сказал? - фыркнул Гэрратт.
- Ждал, пока вы назовете это чушью, - усмехнулся Билл.
- Полагаю, тебе известно, что я должен не только точить лясы с тобой, но и работать. Что у тебя за доказательство? Выкладывай побыстрее!
- Мэг О'Хара явно узнала мисс Делорн и не хотела, чтобы эта особа ее заметила - она уронила платок и повернулась, чтобы подобрать его, когда мы проходили мимо. Потом, когда я проявил настойчивость, Мэг сказала, что знает эту особу, что ее зовут Делла Делорн и что она видела ее с Робином O'Xapa. - Поколебавшись, Билл добавил:
- В подобных делах лучше ничего не утаивать, поэтому скажу сразу, что Мэг собиралась подать на развод. O'Xapa оказался скверным мужем. Он был сущим негодяем, и она устала от его выходок. Думаю, Делле Делорн предстояло быть соответчицей.
Гэрратт выпустил очередное облако дыма и посмотрел сквозь него на Билла.
- Что тебе было известно об этом, когда ты… узнал ту девушку?
- Ничего.
- Ты уверен?
- Вполне.
- А когда ты узнал помаду этой мисс Делорн, миссис O'Xapa дала тебе понять, что собиралась привлечь ее в качестве соответчицы - если бы O'Xapa не исчез?
- В общем, да.
- Ладно, - кивнул Гэрратт, - мы ею займемся. Возможно, ты обознался, но попытка не пытка. А теперь до свидания - мне пора идти.
- Не хотелось бы вас задерживать, - снова усмехнулся Билл, - но, может быть, вам это будет интересно… в меня стреляли прошлой ночью.
Гэрратт застыл на пути к двери и резко повернулся.
- В тебя… что?
- Стреляли по дороге в отель - в уютном захолустье, жители которого приучены спать при любых обстоятельствах: будь то воздушный налет или Судный день.
Гэрратт нахмурился.
- Все шутишь?
- Разумеется, нет.
- Тогда расскажи мне нормальным языком, что произошло?
Билл повиновался. Во время его рассказа Гэрратт достал план Лондона и начал прослеживать пройденный Биллом путь.
- Миннеттс-роу… - Гэрратт ткнул ногтем большого пальца в тонкую черную линию, которая обозначала улицу с убогими домишками, где Билл стоял, ожидая, кто появится из темной аллеи. - Мортонс-элли и Миннеттс-роу.
- Я свернул на пешеходную аллею, так как думал, что за мной следуют, и хотел узнать кто. Фактически я не сомневался, что кто-то идет за мной от самого дома Мэг.
- Почему?
- Ну, я был где-то здесь… - теперь Билл указал пальцем место на карте, - когда мне показалось, что кто-то следует за мной, и с этого момента я чувствовал уверенность, что все время слышал сзади его шаги.
- Шаги ты слышал и на аллее, а когда ты вышел на улицу, в тебя выстрелили из пистолета почти в упор и промазали? Надеюсь, ты не был пьян? - произнес Гэрратт в высшей степени оскорбительным тоном.
- Нет, я вообще не пил. И он не совсем промазал - пуля оцарапала мне ухо, и я шел в отель, кровоточа, как недорезанный поросенок.
Гэрратт обследовал рану без особого сочувствия.
- Должно быть, этот парень чертовски скверно стреляет. Ты уверен, что не порезался сам?
Билл выпрямился и отошел к камину.
- Думайте что хотите. Мне просто показалось, что вам следует это знать.
Несколько секунд Гэрратт молча смотрел на карту, потом отодвинул ее с такой силой, что она свалилась на пол.
- И кто, по-твоему, это мог быть?
- Не знаю.
- Никто не затаил на тебя злобу?
Билл покачал головой.
- До такой степени, чтобы застрелить - никто.
- А в Чили у тебя не было неприятностей?
- Не пытайтесь притягивать к этой истории Чили, - усмехнулся Билл.
Гэрратт обошел вокруг стола, подобрал карту, сложил ее кое-как и бросил на блокнот с промокательной бумагой.
Подойдя к Биллу, он ткнул ему в грудь указательным пальцем, твердым, как обломок газовой трубы.
- Так кто же, по-твоему, это был? Ты ведь думал о ком-то, рассказывая мне об этом?
Билл пожал плечами.
- Я думал об O'Xapa, но это не мог быть он.
- O'Xapa? Чушь собачья! - Схватив карту, Гэрратт подошел к книжной полке в дальнем конце комнаты и сунул ее между "Кто есть кто" и "Книгой пэров" Берка, потом обернулся и повторил:
- Чушь собачья! O'Xapa мертв!
Глава 9
После разговора с Гэрраттом Билл отправился к торговцу, с которым договорился насчет автомобиля, уплатил за него и поехал в Ледлингтон. Поскольку машина была еще не обкатана, он ехал на скорости тридцать пять миль в час, хотя ему хотелось ехать гораздо быстрее. Прежде чем снова повидаться с Мэг, Билл решил наведаться к Генри Постлетуэйту. Вчера вечером она была так расстроена встречей с Деллой Делорн и вопросами Билла, что совсем не помнила о его намерении встретиться сегодня с ее дядей.
Иначе выудила бы у него обещание не волновать дядю Генри, не говорить ему, что у нее нет денег, а главное - не намекать на то, что он обязан снабжать ее ими. Однако именно это Билл и собирался сделать. Он любил профессора и не хотел его расстраивать, однако твердо решил настоять на том, чтобы старик позаботился о Мэг. Поэтому, дабы избавить себя от лишних споров, Билл предпочел не созваниваться с Мэг до своего возвращения.
Утро было весьма подходящим для поездки - голубое небо, чуть подернутое перистыми облаками, легкий ветерок и теплое солнце, почти июньское, хотя давно был октябрь. Ночью шел дождь, и капельки влаги все еще поблескивали на кустах ежевики и на усеянном темно-красными ягодами боярышнике.
Билл перекусил в Ледлингтоне, оставив машину на площади под присмотром статуи сэра Элберта Дониша, чьи магазины быстрого обслуживания стали ныне повсеместными, а прародитель их начинал свою блистательную карьеру в скромной лавке, находящейся ярдах в двадцати от памятника. Ледлингтон по праву гордился своим великим сыном.
После ленча Билл поехал в Ледстоу. Дорога вначале шла через вересковую пустошь, а потом вилась среди деревьев.
Деревня Ледстоу состояла из церкви, пивной, автозаправочной станции и единственной улицы с рядом коттеджей: вариации от лачуги елизаветинских времен до переделанного железнодорожного вагона - послевоенного детища.
Все жилища выглядели одинаково неряшливо, но, увы, не все - живописно. От деревенского пруда, покрытого слоем зеленой ряски, исходил давно забытый аромат, соперничающий с присущим исключительно двадцатому веку запахом бензина. Прекрасную старинную церковь окружало обширное кладбище, густо усаженное тисами.
После недолгих расспросов Билл выяснил, что Ледстоу Плейс - имение, недавно купленное Генри Постлетуэйтом, - именовалось здесь просто Плейс и находилось в четверти мили от деревни. К нему шла тенистая аллея, ведшая вправо от пруда и огибающая кладбище, дальний конец которого граничил с весьма солидной стеной, окружавшей поместье.
Билл подъехал к запертым воротам с притаившейся среди деревьев сторожкой. Ему пришлось просигналить полдюжины раз, прежде чем к воротам подошла глухая старуха и осведомилась, что ему нужно. Билл уже жалел, что не предупредил о приезде телеграммой. Он протянул сквозь прутья карточку и крикнул:
- Мне нужно повидать мистера Постлетуэйта! Я его старый друг!
Старуха покачала головой.
- Он здесь не живет.
- Кто не живет? - также громко осведомился Билл.
- Нет здесь никаких Смитов, - заявила старуха. - И сроду не было.
- Постлетуэйт, а не Смит! Профессор Постлетуэйт!
- Никогда о таком не слышала, - твердила женщина.
Билл с горечью подумал, что профессор нашел отменное убежище, тут его драгоценный покой точно не нарушат… Но если кто-то полагает, что он, Билл Кавердейл, приехал сюда только для того, чтобы сразу уехать, он жестоко ошибается. Билл написал фамилию Постлетуэйт на обороте другой карточки и был вознагражден проблеском осмысленности на лице собеседницы.
- Тогда почему вы спрашивали о Смитах? - сердито пробурчала эта карга. - Таких здесь сроду не было.
- Постлетуэйт!!! - рявкнул Билл.
Старуха вновь покачала головой.
- Они принимают только тех, с кем заранее условились. Мистер Постлетуэйт шибко занятой джентльмен.
Конечно ему следовало дать телеграмму, но он испытывал странное желание нагрянуть без предупреждения.
Достав третью карточку, Билл написал под своим именем: "Я только что вернулся из Чили, и мне крайне необходимо с вами повидаться".
Он вручил старухе карточку вместе с пятью шиллингами.
- Я хочу видеть мистера Постлетуэйта. Можете передать это в дом?
Старуха сунула деньги в карман, с интересом прочитала текст на карточке и вдруг завопила:
- Джонни-и-и!
Из-за угла сторожки появился увалень лет восемнадцати. Судя по его грязным рукам и башмакам он что-то там копал. Взяв карточку перепачканными в земле пальцами, он неторопливо зашагал по подъездной аллее. Старуха вернулась в сторожку.
Билл огляделся по сторонам. Ему казалось, что профессор здорово просчитался с покупкой. Поместье, похоже, было огромным и очень запущенным. Аллею явно не посыпали гравием со времен окончания войны, а кусты с обеих сторон, не знавшие ножниц лет двадцать, делали ее совсем темной. Возможно, имение продали за бесценок, но чтобы привести его в порядок, требовалось целое состояние. Разумеется, профессора это не заботило. Тот малый, по-видимому, был здесь единственным садовником.
Билл радовался, что не взял с собой Мэг. Он подумывал об этом, но хотел поговорить с Генри Постлетуэйтом без помех. Хорошо, что Мэг не пришлось ждать у ворот дома .собственного дяди, как сейчас приходится ему. В старом поместье ощущалось нечто зловещее.
Было около половины третьего. Небо стало серым, в воздухе запахло дождем, и холодный ветер шевелил пожелтевшие листья конских каштанов по другую сторону стены. Плоды в этом году падали рано из-за засухи. В каком же унылом жилище похоронил себя старый Постлетуэйт!
Билл подумал об Уэйз-Энде, чей красивый георгианский фасад был виден издалека с деревенской улицы… Ну что ж, профессор хотел покоя и получил его с избытком.
На аллее снова появился тот увалень и скрылся за сторожкой, не обратив на Билла ни малейшего внимания.
Билл нажал на гудок автомобиля, но никто не вышел.
Только еще три каштана сорвались с дерева.
Он продолжал сигналить.
Вскоре к воротам подошла старуха с ключом в руке, вставила его в замочную скважину и громко сказала:
- Можете пройти к дому.
После этого она повернула ключ обеими руками и приоткрыла ворота, ровно настолько, чтобы Билл смог в них пройти.
Гэрратт наверняка был бы уже вне себя от ярости, до Билл, к счастью, обладал более спокойным нравом. Он твердо решил повидать профессора и ради этого был готов вытерпеть все что угодно.
Билл быстро зашагал по заросшей аллее. Она почти сразу же вела в бок, так что сторожка вскоре скрылась из виду. Сорняки росли повсюду, кусты с обеих сторон сплетались в непроходимые дебри, а ветви буков и каштанов раскинулись так низко над аллеей, что ходить по ней ночью могло обернуться неприятностью.
После второго поворота Билл вдруг увидел озеро, и обширное. Деревья подступали к самой воде, а на дальнем берегу виднелся похожий на барак дом с неухоженной лужайкой у самых его стен. Озеро было довольно живописным, но дом выглядел удручающе. Рядом с ним не было ни сада, ни деревьев, а на серых стенах - ни единого побега плюща. Ряд окон был обращен к озеру. Но самой заметной чертой являлся мост, ведущий на остров.
Билл стоял и глазел на него. Средних размеров остров, находившийся ярдах в пятидесяти, был окружен каменной стеной. Мост проходил сквозь стену, а со стороны "большой земли" соединялся с первым этажом дома в правом его краю. Крытый мост покоился на толстых и неуклюжих деревянных сваях, он выглядел нелепым инородным сооружением на фоне пейзажа.
Билл двинулся вокруг озера. Аллея шла то вверх, то вниз, завершаясь гравиевой площадкой перед фасадом здания. Впрочем, гравий был почти не виден под сорняками и очень скользким мхом, по которому страшно было идти.
Сам дом с этой стороны выглядел менее безобразным, но казался запущенным и неухоженным. Полдюжины ступенек, выглядевших так, словно их не подметали годами, вели к парадной двери. Старинный, висячий звонок был снабжен ручкой в виде скобы. Билл потянул за нее, понятия не имея, приведет ли это звонок в действие. В подобном жилище все что угодно в любой момент могло выйти из строя. Или же звонок мог отозваться в какой-нибудь отдаленной, похожей на склеп кухне, где никто бы его не услышал.
После солидного интервала Билл позвонил снова. На сей раз почти сразу же послышались шаги, дверь открылась, и пожилой слуга устремил па Билла взгляд из-под седых косматых бровей. Он смотрел на него снизу вверх, из-за небольшого роста, и выглядел очень утомленным, что немудрено, когда служишь в таком огромном и запущенном доме. Посмотрев внутрь, Билл увидел в холле мебель, знакомую по Уэйз-Энду - резные викторианские стулья, обшитый панелями дубовый сундук и огромный фламандский шкаф с полированными шишками наверху. Билл думал о том, что стало с Эвансом, который прослужил у профессора дворецким минимум двадцать лет. Было странно увидеть здесь знакомые шкаф, стулья и сундук, но не увидеть старого Эванса.
- Я мистер Кавердейл, - представился Билл. - Думаю, мистер Постлетуэйт меня ожидает. Я послал ему мою карточку.
Не ответив, слуга распахнул дверь, а когда Билл шагнул внутрь, закрыл ее снова и зашагал впереди через холл.
Дверь одной из комнат была открыта, и Билл очутился в маленьком помещении, где все казалось знакомым, за исключением вида на озеро из двух окон, обрамленных голубыми портьерами, которые когда-то висели в комнатке Мэг в Уэйз-Энде. На полу лежал ее старый голубой ковер, а портрет ее матери с глазами, так похожими на глаза Мэг, взирал на Билла со стены. На этих стульях с выцветшей ситцевой обивкой сидели они с Мэг, когда он просил ее выйти за него замуж, а она ответила отказом. Не хватало только письменного стола Мэг и ее самой.