- Я сегодня же напишу обо всем Свете. - Тетя Нюра решительно поднялась с кровати.
- Не надо ничего писать, тетя Нюра. Лучше расскажите ей, когда они с дядей Игнатом приедут сюда через пару недель.
- Дочка, - Анна Ивановна уже отворила дверь, собралась выходить из комнаты, но замерла на пороге, обернулась: - А ты уверена, что все было действительно так, как ты сейчас мне изобразила? Может, у дяди и в мыслях не было тебя изнасиловать?
- Может. Но он совершенно конкретно потребовал, чтобы я разделась, кричал на меня, тряс веником перед носом.
- Каков негодяй, - сокрушенно вздохнула Анна Ивановна. - А ведь казался таким серьезным, обеспокоенным твоим воспитанием…
- Кстати, о воспитании, - перебила Тамара. - Он потребовал, чтобы я приходила домой в девять часов, чтобы помогала вам по хозяйству, чтобы ходила в лес и собирала эти дурацкие ягоды только затем, чтобы потом в бане предложить мне сделку. Мол, он снимет запрет на походы в ДК в обмен на то, что я все же разденусь и позволю ему себя вымыть.
- Что, так и сказал?!!
- Приблизительно так. Тетя Нюра, вы ведь не будете следить за тем, чтобы я исполняла всю ту чепуху, что он вчера наболтал? Можно мне опять ходить в клуб?
- Не знаю, - покачала головой Анна Ивановна. - Потерпи немного. Я скажу тебе вечером. А пока мне надо немного подумать.
Глава 4
КОРРИДА ПО-ЦЫГАНСКИ
Герда. Июль 1997 г. (продолжение)
Цыганок у нас набралось бы, наверное, на целый табор. Всех возрастов, всех мастей их было человек пятнадцатъ-семнадцать. Держались они особняком, и я не завидовала тем, кому довелось жить рядом сними. Сплоченные, наглые, они получали обильный грев с воли, барыжничали разбодяженной ханкой и не признавали никаких законов, кроме того, что царил внутри их семьи. Не случалось, пожалуй, ни дня, чтобы эти бабы не доставили кому-нибудь геморроев. На власть в зоне они не претендовали, но и с Распиской их центровые, Нина и Зара, общались чуть ли не свысока. И это терпели - цыганьё к знаменателю не привести.
Итак, ни дня без наезда на какую-нибудь зачмыренную наркошу или синячку - этого порядка цыганки придерживались весьма пунктуально. При этом объектами их интереса, как правило, были фуфлыжницы, не удержавшиеся от того, чтобы не взять в долг у проклятых барыг чек герыча или флакон денатуры. Далее им было уже с цыганского счетчика, который включался на следующий день, не соскочить.
Другое дело - те, кто не имел с табором никаких отношений. Они не замечали цыганок, цыганки не обращали внимания на них. За редким исключением.
Вот одно из таких исключений и случилось тогда, два года назад, в душевой. С Дианой.
Словно сама судьба предоставила мне возможность оказать этой девчонке услугу, и мы в одночасье стали близкими подругами.
В тот день у меня порвался мешок, и при каждом ударе из шва начинал пылить по шарашке мелкий песок. Тренировку пришлось прекращать раньше срока.
- Сможешь поправить? - показала я свой израненный спортивный снаряд Галине - бабе, которая его сделала.
- Зашью. Только завтра. Возьму на швейке грубые нитки. Сейчас нет ничего под рукой.
- Завтра так завтра, - не особо расстроилась я предстоящему выходному и, прихватив полотенце и мыло, отправилась в душ, который находился в соседнем бараке. Смывать трудовой - вернее, спортивный - пот и остывать под холодной водичкой. "Потом чифирну и пойду смотреть телевизор", - планировала я.
А в душевой, а точнее, в раздевалке, как только туда вошла, я прямо с порога вписалась в нешуточную ссору.
В центре этой разборки находилась Диана. Обнаженная, будто Ева. А вокруг нее штук восемь неопрятных полураздетых цыганок. Цыганки размахивали граблями и дружно галдели, словно на птичьем базаре. Разобрать, что базланят эти убоищи, не представлялось возможным - попробуй-ка разбери, когда все разом и во все свои луженые глотки! Отчетливо слышались "шалава" и "ковырялка". Скажи кто мне такое, и я не раздумывала бы, гасить или не гасить. Но Диана только, прищурившись, обводила дикарок презрительным взглядом и молчала. И сохраняла полнейшее хладнокровие.
"Чего они тут не поделили? - подумала я, присаживаясь в уголке на скамеечку. - Впрочем, с этими шкурами проще простого не поделить всё, что угодно".
Мне было достаточно сказать лишь пару слов, чтобы все успокоилось. Против меня цыганье не поперло бы. Со мной считались. Но я не спешила - интересно было понаблюдать, как Диана поведет себя дальше.
Повела себя она более чем достойно. Пока хипеж сводился только к базару, не отвечала ни движением, ни словом. Но стоило одной из цыганок попытаться схватить ее за плечо…
Диана перехватила протянутую к ней клешню и резко вывернула цыганке запястье так, что та, взвизгнув от боли, с размаху уткнулась рожей в пол. А Диана, не выпуская руки поверженной противницы, эффектно изогнулась и, продемонстрировав идеальные координацию и растяжку, закатала пяткой в лобешник низкорослой толстухе.
"Коррида!!! - Я даже крякнула от удовольствия при виде подобной картины. - Профессионалка! Наконец-то у меня появится спарринг-партнер".
Диана тем временем завалила на пол еще двоих. Эх, будь у нее простор для маневра, мне не пришлось бы вмешиваться в эту шухму. Дина-Ди легко разобралась бы с черножопыми и без меня. Но в углу ей было не развернуться. А в ближнем бою против нескольких злобных противниц она была обречена. Ее опрокинули на пол. Клубок из нескольких тел придавил Дину сверху. Я вскочила. Дальше оставаться сторонней наблюдательницей я не могла и, как молотилка, думая только о том, чтобы каждый удар получился максимально хлестким и сильным, принялась обрабатывать цыганское шабло. Ногами… руками… куда попало…
Мое вмешательство для цыганок явилось полнейшей неожиданностью. Они видели, что я безучастно наблюдаю за их наездом на Дину, и не сомневались в том, что столь же безучастной я и останусь. И вдруг…
- Герда, ты что?!
Хрясть пяткой по челюсти! Заткнулась? Кто следующий? Толстуха с массивной, размера десятого, грудью. Ребром ладони по этому вымени! С разворотом на триста шестьдесят! С оттяжечкой! Минус еще одна. "Май-гири" кому-то по почкам! Крутанувшись, кому-то под ухо!
Диана уже на ногах. Кидается за самой молодой и проворной, устремившейся к выходу. Подсечка! Молодая-проворная гремит костями по плитке, которой выложен пол. А Диана уже, не церемонясь, сгребает в пятерню густые каштановые патлы, отводит цыганке башню назад и… рылом в метлахскую плитку! С размаху!!!
Я обвожу взглядом предбанник: кого еще?
Некого! Кто-то валяется, кто-то сидит, подняться на ноги никто не рискует - потухли, уродины! Жаль, что все так быстро закончилось.
- Та-а-ак, убоищи! Считайте, довыступались! - Я уперла взгляд в Зару. Она среди этой кодлы вроде как центровая, с ней и буду общаться. - Слушай сюда, овца шелудивая! Я сейчас иду в душ смывать погань, в которой о вас перемазалась. Как выйду, чтоб ни одной твоей мандавошки не было здесь и поблизости. Пол вымыт, все прибрано.
- Герда, ты зарываешься, - злобно скрипнула уцелевшими зубками Зара.
- И второе. Еще хоть один косяк в ее сторону… - Я кивнула на Диану. Из разбитой губы у нее по подбородку тянулась узенькая кровавая дорожка. - Или, тем паче, в мою. Так вот, еще хоть один косяк, прошмандовки, и я приду к вам в гости и разнесу к ебеням всю вашу малину.
- Вместе придем, - неожиданно подала голос Диана.
- Вместе так вместе. - Я подошла к полке, на которой меня дожидались мыло и полотенце, и, как ни в чем не бывало, стала раздеваться. - Ты поняла меня. Зара? Тогда делай все, что я сказала. Идем, Дина. Тебе надо умыться. - И я спокойно отправилась в душ.
- Ты уверена, что нас не застанут врасплох? - Диана зашла в душевую следом за мной и, даже не поежившись, встала под ледяную струю. - Подпишут своих, вооружатся ножами…
- Говоришь, ножами? - Я принялась намыливать волосы. - Хм… Прошлым летом, как только я здесь появилась, одна из этих каркуш решила пырнуть меня ножом…
- Ну и?
- Нож я отняла. И вычистила им у паскуды все зубы. Больше на меня не залупаются. Так что насчет продолжения можешь не пузыриться. Верняк! Кстати, с чего вы схлестнулись?
- Молодая, красивая. - вздохнула Диана. - Понятно?
- Понятно. Вот только они не учли, что ты можешь дать сдачи.
- Они не учли того, что за меня вдруг впишешься ты. Почему, Герда? Ты пошла бы так на этих цыган за любую?
- Нет, - призналась я. - Предоставила бы шухме идти своим чередом. Нельзя же быть здесь в каждой бочке затычкой. А в тебе поучаствовала сегодня… Честно скажу, - соврала я, - лишь потому, что мы внешне похожи, как сестры. Когда позавчера увидела тебя в первый раз, я была просто поражена.
- Я тоже, - усмехнулась Диана. - Не дашь мне мыло?
- Легко. А ты не против составлять мне компанию в тренировках?
- Легко, - смеясь, передразнила меня Диана. - В любой момент после работы.
На следующий день в локалке возле барака мы провели первую тренировку.
Через неделю я сделала небольшую рокировку в бараке, в результате которой Диана перебралась на освободившуюся шконку рядом со мной.
А через месяц Расписка, которую наконец отпустил радикулит, остановив меня во дворе, сказала:
- Гердочка, дочка. Я за тебя рада… ну, что ты все же смыкнуласъ с этой Дианой. Теперь тебе веселее. Смотрю я на нее и маракую: надежная баба, на нее можно вполне положиться. Надеюсь, не ошибаюсь.
И она не ошиблась, старая бандерша Расписка.
Тамара. 1991 г. Август
Толстуха и дядюшка могли быть довольны. Когда в середине августа они появились в Капранове, план по заготовке на зиму "даров леса" был выполнен на двести процентов: несколько банок черничного и малинового варенья, ведерко, доверху наполненное солеными волнушками, мешочек сушеных грибов. Впрочем, Тамара никогда не смогла бы собрать и десятой доли того, что собрала, если бы не Кирилл. Ежедневно он сопровождал ее в лес, мужественно ползал бок о бок с ней по черничнику, продирался через непроходимый малинник, оставлял за спиной километры мрачного ельника, собирая грибы. И это были не единственные подвиги, на которые сподобился Кирилл-царевич ради своей Тамары Прекрасной. Самое главное: когда родители фрекен Бок все-таки не решились пойти против дядюшкиного запрета на ночные гуляния и настояли на том, чтобы Тамара возвращалась домой в девять часов, Кирилл из солидарности отказался от походов в ДК. Теперь они вдвоем просиживали до утра на скамеечке возле крыльца.
Кирилл расстилал на деревянном настиле свою телогрейку, Тамара удобно устраивалась на ней, облокачивалась спиной о своего кавалера и начинала с нетерпением дожидаться момента, когда он прекратит трепать языком о развеселой жизни в Москве и примется ласкать губалш ей ухо и шею…
Кажется, ничего и не изменилось. И даже хорошо, что не надо было теперь отбывать два часа в видеосалоне, потом до седьмого пота колбаситься на дискотеке - эти мероприятия Тамару никогда не прельщали. Главное: она была рядом с Кириллом. И еще: условие, поставленное дядей Игнатом, было соблюдено - каждый вечер в девять часов его племянница пунктуально являлась домой. А чем она там занималась в дальнейшем, - какая, собственно, разница? Ведь дядя не оставлял указаний на этот счет.
Стараясь лишний раз не искушать судьбу, Тамара ограничилась подхалимской улыбочкой ("Здрасте, Светлана Петровна. Удачно доехали?"), разве что не присела при этом в книксен, и поспешила убраться к себе на чердак. "Лучше пожертвовать сегодняшним днем, - решила она. - Добровольно отсидеть его в комнате с тем, чтобы вечером иметь повод выйти на улицу. ("Я же сегодня еще не выходила на воздух. Неужели нельзя посидеть возле дома?") Вряд ли поможет, но все-таки какой-никакой шанс провести сегодняшнюю ночь на крыльце. Вот было бы классно провернуть это под самым носом у домоправительницы!"
Почти полтора часа Тамара проскучала у себя в комнатушке, напряженно вслушиваясь в шорохи и приглушенные голоса, доносившиеся снизу. Почти полтора часа… но вот ступеньки ведущей на чердак лестницы заскрипели, и в дверях нарисовалась слоновья туша домоправительницы.
- Мне надо с тобой серьезно поговорить. - Фрекен Бок выглядела совершенно убитой, и Тамара впервые отметила, что толстокожей домоправительнице, оказывается, тоже не всегда удается удерживать эмоции внутри себя. - Только что моя мама рассказала мне, где Игнат на самом деле обварил себе спину и грудь.
- "На самом деле"? - не смогла перебороть любопытства Тамара. - Интересно, а как он объяснил это вам?
Как ни странно, толстуха не стала из этого делать секрета.
- Сказал, что ошпарился в душе. - Она присела на краешек "кресла" и уткнулась потерянным взглядом в носки своих тапочек. - В Москве, в гостинице, из душа будто бы неожиданно хлынул крутой кипяток. Он говорил так убедительно, что я ему поверила, - вздохнула Светлана Петровна, и Тамаре стало ее немножечко жаль. - Даже настаивала, чтобы он подал в суд на эту гостиницу.
- Если бы он, и правда, обварился в Москве, то как бы мог после этого здесь, в деревне, париться в бане вместе с Петром Тимофеевичем?
- Про то, что они с отцом парились в бане, мне ничего не известно. Игнат сказал мне, что заезжал на сутки сюда, и я, дура такая, еще удивлялась, как он мог, с такими ожогами вести машину…
- Что, серьезные ожоги?
- Ему даже предлагали госпитализацию, шла речь о пересадке кожи, но обошлось. Хотя Игнат неделю не выходил из дома, а последнюю повязку снял только вчера…
- Вы уже побеседовали с ним?
- Он сейчас спит…
"По такому случаю могла бы и разбудить".
- …Впрочем, я все равно хотела сначала поговорить с тобой. Расскажи мне, пожалуйста, все с самого начала.
- Про баню?
- С того момента, как Игнат здесь появился.
- Я еще спала, когда он приехал. А когда проснулась, спал уже он. Потом он с полчаса ругал меня за все, что только смог накопать в моем поведении, не соответствующее каким-то там нормам…
- Не смей говорить так, Тамара, - не удержалась чтобы не одернуть ее Светлана Петровна. - Я в курсе, что говорил тебе дядя.
- Будете слушать дальше?
- Да.
А Тамара, подумав, что дядюшке сегодня не поздоровится, с удовольствием принялась смаковать подробности его гусарского наскока на баню, закончившегося позорным фиаско.
- А ведь ты запросто могла его убить, - негромко заметила толстуха, когда Тамара закончила. - Ты об этом подумала?
- Как бы не дать себя изнасиловать, вот о чем я тогда думала.
- Да, да, конечно, - пробормотала Светлана Петровна, и в комнате ненадолго воцарилась тишина. Пока ее не нарушила Тамара.
- Что будет дальше? - спросила она.
- А дальше негодяю не помешало бы дать хорошего пинка. - Домоправительница подняла взгляд на Тамару. Ее глаза сверкали от ярости. - Если б не ты, я так бы и сделала. Но не могу же я оставить тебя один на один с этим подонком. Ведь он либо все равно до тебя доберется, либо ему откажут в правах на опеку, и ты окажешься в интернате. На себя опекунство я перевести не могу - ведь я не только не родственница, я даже не была близкой знакомой твоей семьи. Так что пока тебе не исполнится шестнадцать, с этим выродком придется мириться. Но можешь не сомневаться, - многозначительно сжала увесистый кулак фрекен Бок, - к тебе он больше не прикоснется. Все будет нормально, девочка. - Светлана Петровна поднялась из "кресла". - Тамара, кому еще ты рассказала об этой истории, кроме Анны Ивановны?
- Никому.
- Хорошо, - сказала толстуха, и Тамара отметила, что она с облегчением перевела дух. - И никому никогда не рассказывай. Об этом знаем лишь ты, я, мои родители и этот подонок. Достаточно! Сейчас устрою ему веселенькую побудку! А ты посиди здесь. Нечего тебе слушать, как буду его разбирать.
И Светлана Петровна принялась осторожно спускаться по лестнице. А Тамара подумала, что сегодня впервые домоправительница вызвала у нее хоть небольшую симпатию. Возможно, потому, что ее, абсолютно убитую, было просто по-человечески жаль.
И она, стараясь не скрипеть ступеньками, принялась спускаться следом за домоправительницей. Подслушивать, как будет драть задницу дяде Игнату.
Разве можно было пропустить подобное?
Анна Ивановна с Петром Тимофеевичем уехали на телеге за сеном, Тамара, как была уверена фрекен Бок сидит в своей комнатушке, а потому домоправительница даже не думала о том, чтобы, устраивая выволочку дяде Игнату, хоть немного контролировать громкость. Все было слышно просто великолепно, и Тамара, затаившись за занавеской возле двери в дядину комнату, упивалась каждым доносившимся до нее толстухиным воплем.
- Похотливый мерзавец!!! - надрывалась Светлана Петровна. - Педофил!!! Вуайерист!!!
- Да ничего и не было, - безуспешно пытался оправдываться дядя Игнат. - Я просто боялся пускать ее в баню одну. Там котел с кипятком. Там печь…
- Почему ты мне наврал про душевую кабинку?!! Почему?!! Отвечай!!!
Дядюшка мялся.
- Отвечай, скотина!!!
Тамара за занавесочкой ликовала.
- Я просто хотел избежать кривотолков. Поверь мне Света, я и в мыслях не держал…
- И не грозился отхлестать ее веником?!!
- Какой веник? Первый раз слышу.
- Что, хочешь сказать, что не пытался спекулировать разрешением ходить по ночам в клуб?!!
- Какие спекуляции, Света? Не понимаю, о чем ты…
- Отлично понимаешь, подонок!!!
- Я просто забыл в предбаннике сигареты. Зашел за ними и оттуда спросил, как у Тамары дела не нуждается ли она в помощи… И вдруг дверь распахивается, выскакивает эта шалая стерва с ковшом и выплескивает мне на грудь кипяток.
- А одновременно и на спину? - тут же поймала Игната на вранье толстуха.
Но тот и не думал так просто сдаваться.
- Еще один ковш.
- Что, сбегала к котлу? Зачерпнула? Прибежала обратно? А ты стоял и ждал, когда тебя ошпарят повторно?
- Мне было больно, - захныкал дядюшка. - Ты даже не представляешь, какая это дикая боль! Я ничего в тот момент не соображал. А эта мелкая дрянь, действительно сбегала к котлу, набрала еще один ковш и выплеснула его мне на спину.
- Во что ты тогда был одет?
- В рубашку. И в джинсы.
- Та-а-ак! Через рубашку, я еще понимаю, можно было ошпарить тебе спину и брюхо. Но как через джинсы она ухитрилась так обварить тебе яйца? И откуда ей знать, что у тебя действительно красные плавки? Чего-то я здесь недопонимаю. - Дядя оказался прижатым к стене.
- Да чего здесь допонимать? - обреченно простонал он. - Неужели ты веришь этой паскуде?
- Да! Я ей верю! - торжественно продекламировала Светлана Петровна.
- Удавлю крысеныша!
"Еще хоть раз дернешься на меня, - подумала Тамара, - и я сварю тебе яйца вкрутую".
- Смотри, как бы самому не пришлось лезть в петлю! Ты просто решил оставить девчонку себе как наложницу. Так вот, имей в виду: не получится! Если произойдет еще что-то в этом духе, я от девки избавлюсь! А тебя сгною в тюрьме! Всё понял, мерзавец?
- Всё, - всхлипнул дядюшка. - Света, давай забудем про это. И не будем ругаться.