- Нам и так нелегко не быть несчастными, понимаешь. У тебя своя семья, а у меня своя… Мы, милая Женевьева… мы стараемся по крайней мере…
Она тяжело дышала, с трудом произнося слова:
- …не слишком завидовать тебе. Вот.
Ее глаза блестели. Ей было неприятно, что сказано чересчур много. Женевьева проговорила, запинаясь:
- Но что я сделала тебе, Жанна? Завидовать мне? Мне, такой несчастной… У которой нет ничего. А у тебя, у тебя есть деньги, дом, дети, муж, который тебя любит и которого ты любишь…
Жанна провела по лбу рукой и поежилась, неизвестно отчего. На какое-то мгновение в ее взгляде появилась нерешительность. Затем она с придыханием заговорила снова:
- Ты никогда не страдала. Никогда не работала. Всегда на всем готовом. Жорж и Жюльен никогда не позволяли тебе ни в чем нуждаться. Для тебя жизнь - это дойная корова. Вот в чем я завидую тебе. Я же за все должна сражаться и чаще всего остаюсь ни с чем. Я готова принять минимум того, что мне могут дать другие. Ты же априори требуешь от людей максимума!
Женевьева покачала головой:
- Если ты думаешь, что с Жюльеном легко жить…
- Это ты сделала его таким, какой он есть. Ты, только ты! Своими постоянными капризами, хныканьем, безответственностью, требованиями денег. Без тебя, кто знает, был бы Жюльен…
Она неожиданно замолчала, выпрямилась и вновь приняла спокойный и строгий вид: послышались шаги Жоржа. Он вошел, сообщил с притворной веселостью:
- Еще не вернулся. Но наверняка он вот-вот появится. - Он взглянул на часы, обнял жену и сестру. - Половина восьмого. А что, детки, если мы втроем отправимся в кино?
Жанна заставила себя улыбаться и любезно обратилась к Женевьеве:
- Прекрасная мысль. Но пойдите, пожалуйста, вдвоем. Я лучше побуду с детьми.
- Что-нибудь случилось? - забеспокоился Жорж.
- Нет, нет… Легкая мигрень, вот и все. Иди умойся, Женевьева, и составь компанию своему брату. Пока вы будете в кино, Жюльен вернется, и, таким образом, ты заставишь его ждать.
Женевьева покусывала платочек. Ее недавний страх прошел. Она чувствовала, что ее лишили утешений, на которые она имела право. От сдерживаемых рыданий ей трудно было дышать. Она бы охотно умерла, если б могла увидеть их страдания, насладиться ими. Нужно обязательно что-нибудь сказать или сделать, чтобы вывести их из этого состояния равнодушия.
- Я хочу развода! - крикнула она.
Жанна сделала шаг, чтобы встать между ней и Жоржем, и оборвала ее:
- Неправда. Ты хочешь, чтобы тебя пожалели во что бы то ни стало.
Но Женевьева ее не слышала. Она обращалась к брату, более чувствительному к ее страданиям:
- Жорж, на этот раз все серьезно, клянусь. Я больше не хочу видеть Жюльена. Он причинил мне слишком много горя…
Она закрыла лицо руками и разрыдалась. Жорж чуть не сдался, но устоял, перехватив взгляд жены: он хорошо знал это выражение лица, предвещавшее длительную размолвку. Он безнадежно махнул рукой:
- Хорошо, ты разведешься, Жину… Но сейчас суббота, вечер… С понедельника я этим займусь…
Женевьева медленно подняла голову:
- Значит, ты мне не поможешь?
- Да нет же, помогу, - с раздражением сказал он, - только что ты хочешь, чтобы я сделал сейчас?
Женевьева выпрямилась с оскорбленным видом. Жорж пожал плечами, а она с достоинством направилась к двери, но остановилась, задыхаясь от бессильной ярости. В ее войне с Жюльеном ей был необходим союзник сейчас, немедленно. Мысль о том, что она окажется наедине со своей ненавистью, пугала ее.
Оставалось еще одно средство, и она не замедлила прибегнуть к нему.
- Если я хочу развестись, то не ради себя, Жорж, а ради тебя. Я должна тебе сказать об этом, слишком давно меня мучает совесть…
Жорж вздохнул:
- Жюльен, как и большинство коммерсантов… то, что он мог сделать под влиянием обстоятельств…
- Я так и думала! - ликовала Женевьева. - Ты ничего не знаешь.
Она подбежала к брату и кинулась ему на шею, очень довольная, что обнаружила уязвимое место в этой броне безразличия.
- Помнишь те два миллиона, которые он занял у тебя в прошлом году и не вернул в назначенный срок?
Жорж отступил, пораженный. Женевьева, торжествуя, сняла перчатки. Жанна смотрела на нее застывшим взглядом. Огромное горе было забыто, как только ей удалось добиться своего. Она засмеялась.
- Тебе тогда на что-то понадобились эти два миллиона. Ты пришел к нам и объяснил все Жюльену… Я уж и не знаю… какой-то груз из Вальпараисо…
- Губки? - коротко спросила Жанна.
Жорж кивнул.
- У него были деньги, Жорж! Но он сказал тебе, что у него нет ни одного су. А на самом деле он искал, куда лучше их поместить!
Жоржу показалось, что в комнате слишком темно, и он нервным движением зажег лампу на камине.
- Так вот, представь себе, что ты сам подсказал ему отличное дело. Благодаря ТВОИМ деньгам он перехватил ТВОИ губки и ничего тебе не сказал… Понимаешь?
Жорж побледнел, сердце у него защемило, и он инстинктивно поднес руку к груди. Жанна кинулась к мужу:
- Не нервничай, дорогой…
- Оставь. - Голос его был хриплым.
Женевьева уже не могла остановиться:
- Он потом вернул тебе деньги - это была часть прибыли. Но это не все. Страховка. Знаешь, грузы, которые ты страховал при его посредничестве…
- Он орудовал с каким-то приятелем из соответствующей конторы. Почему не дать ему возможности попользоваться, разве нет?
- До чего ты наивен, мой бедный Жорж…
- Черт возьми! - вспылил Жорж. - Я сам держал страховые полисы в руках, и не один, а десять раз!
- Значит, он тебя надул на одиннадцатый… история с девятьюстами тысячами франков…
- Американские тракторы? - проворчал Жорж.
- Вот-вот…
- Что ты там рассказываешь? Я заплатил за аварию!
- Как же! Авария обошлась в девяносто тысяч франков с чем-то…
Жорж упал в кресло.
- Но тогда… Если б случилось что-нибудь серьезное…
- Ты бы отвечал! Все бы свалилось на тебя! - выкрикнула Женевьева. - Твои тракторы никогда не были застрахованы.
От страха, пережитого задним числом, у Жоржа выступил на лбу пот. Его переполнял гнев. Кулаком левой руки он ударил правую ладонь.
- Негодяй! - прорычал он.
Он вскочил с блуждающим взглядом, размахивая руками, призывая сестру в свидетели:
- Подумать только, что у него хватило наглости просить у меня на прошлой неделе еще пять миллионов!
- Пять миллионов? - воскликнула Женевьева.
- Да! Ты представляешь?
- Но что он собирался с ними делать?
- А я знаю? Он мне рассказал бог знает какую историю… - Сам разволновавшись, Жорж успокаивал жену: - Я ему не дал ни одного су, уж можешь поверить! Но ему это так не пройдет! Не пройдет, черт возьми!
Жорж выбежал из комнаты. Женевьева и Жанна сидели ошеломленные, у каждой на то были свои причины.
- Теперь ты довольна? - спросила Жанна. - Заставила его заниматься тобой.
- Но… куда он пошел?
- Что я могу тебе сказать? - Жанна отвернулась, испытывая безмерную усталость. - Когда он рассердится, трудно предвидеть его поступки. Возможно, он отправился искать Жюльена, чтобы дать ему по физиономии…
Страх исказил лицо Женевьевы:
- Нет!
Она в свою очередь устремилась из комнаты, громко призывая брата.
Глава VII
С помощью перочинного ножа Жюльену удалось вывинтить одну плитку из пола. Он приподнял ее, дрожа от нетерпения. Во всех кабинах существует выход к проводам и тросам. Жюльен долго ощупывал потолок кончиками пальцев, но ничего не обнаружил. Значит, выход находится в полу.
Удача: люк прямо под этой плиткой! Жюльен, не помня себя от радости, обследовав его контуры, нащупал ручку и потянул на себя. Крышка люка поддалась. В кабину проник сыроватый воздух.
Встав на колени, наклонившись вперед, опираясь на одну руку, Жюльен другой рукой шарил в пустоте, в надежде обнаружить тросы, по которым он сможет опуститься на первый этаж. Безрезультатно. Он упорно искал, лежа на животе, просунув все плечо в отверстие. Напрасно. Он прилагал нечеловеческие усилия, чтобы не впасть в истерику. Тросы, наверное, шли вдоль стен, до которых он не мог добраться.
Он на мгновение прикрыл в темноте глаза. Оставалось единственное решение: повиснуть на руках и раскачиваться, пытаясь достать до стены ногами… Зацепить тросы и подтянуть их к себе.
Надежда вырваться на свободу даже ценой собственной жизни вдохнула в него новые силы. При свете зажигалки он попытался осмотреть колодец.
Темная бездонная дыра, которую крошечный огонек скорее делал еще чернее, чем освещал. У него вырвался крик. Он знал, что ничего не сумеет сделать, у него не хватит физических сил. Весь дрожа, он откинулся назад и рассмеялся нелепым смехом, который стены колодца возвратили ему насмешливым эхом.
"Фрегат" остановился перед слабо освещенной вывеской: отель-ресторан "Сиреневая роща".
- Это тебе подходит? - спросил Фред.
Погруженная в свои мысли, Тереза вздрогнула:
- Что именно?
- Ну, провести уик-энд здесь, в корчме "Сиреневая роща", раз уж она так называется. По мне, она выглядит неплохо…
Через запотевшее стекло Тереза с трудом разглядела железную решетку. Ей не хотелось выходить из машины.
- Закрыто, - заметила она.
- Ты ничего не понимаешь. В таких заведениях принимают посетителей круглый год. Ну, пошли.
Он хотел открыть дверцу. Тереза его остановила:
- Фред! Погоди… А если мы просто вернемся?
От удивления и возмущения юноша широко раскрыл глаза:
- В самом деле! Это все, что ты придумала? Вернуться? И куда потом?
- Мы могли бы провести уик-энд у меня.
- Спасибо! В мансарде.
- А завтра пошли бы в кино.
- На какие деньги?
- Хорошо… А здесь… чем ты заплатишь?
- Еще есть время до завтрашнего вечера. Не думай же постоянно о будущем.
- Фред… Please…
Он засмеялся:
- Какая ты глупая. Никогда не надо бояться. Верь мне. Я придумаю что-нибудь.
- Что?
- Да что с тобой такое?
- Я боюсь, Фред.
Это признание заставило его замолчать. Потому что он тоже боялся. Но он не мог в этом признаться. Это значило бы принять условности обывательской респектабельности. Он не слишком убедительно успокоил ее:
- Послушай! Я позвоню папе. Он пришлет чек, чтобы избежать скандала.
Аргумент, казалось, не успокоил Терезу.
- И потом, у нас могут быть неприятности из-за машины.
Это замечание поразило Фреда. Он поднял бровь, что являлось признаком глубокого раздумья.
- Да, правда. Хорошо, сейчас я в два счета все организую. В таких случаях есть элементарные меры предосторожности.
Оглядевшись, он заметил на заднем сиденье аккуратно сложенный плащ и шляпу. Его лицо просияло.
- Ну вот, все в порядке. Главное, чтобы потом в случае чего нас не могли узнать. Понимаешь? Значит, так, ты набросишь на голову мою куртку… якобы из-за дождя. А я буду неузнаваем в плаще и шляпе этого типа… Остается только избегать яркого освещения. Подожди…
Он порылся в отделении для перчаток, обнаружил там револьвер и, смеясь, стал размахивать им.
- А это на тот случай, если хозяин заведения попробует хитрить!
- Фред, умоляю, положи его на место… Не трогай!
- О ла-ла! - воскликнул он недовольно, кладя оружие на место. - Ты у меня храбрый заяц. И пошутить уж нельзя. Ну пошли и… осторожно!
Хлопнули дверцы машины. В окне дома шевельнулась занавеска, потом дверь открылась, и по гравию зашуршали шаги. Дождь перестал. Но было свежо, а с веток еще капало. Хозяин гостиницы не удивился, увидев закутанных автомобилистов.
- Вы вовремя! - воскликнул он вместо приветствия. - У нас натоплено.
- Будьте любезны перегнать машину во двор, - сказал Фред, изменив голос.
В холле гостиницы было уютно: кресла, низенькие столики, на возвышении касса, за которой хозяйка, полная веселая женщина, раскладывала счета. Она улыбнулась во весь рот:
- Господа, дамы! Какая погода, подумайте… Ну вот завтра увидите… какое будет солнце… Прогноз…
Она замолчала. Вновь прибывшие влетели в помещение как угорелые, и это ее насторожило. Чуть приподнявшись, она осведомилась:
- Что угодно?
Фред толкнул Терезу локтем. Она робко сказала:
- Комнату, на уик-энд.
Благополучно добравшись до лестницы, где было темнее, они почувствовали себя свободней и держались более непринужденно. Дежурная улыбка вновь появилась на круглом лице хозяйки.
- Ах! Понимаю. - Она игриво погрозила пальцем и добавила материнским тоном: - Свадебное путешествие, держу пари!
- Угадали, - произнес Фред.
На пороге появился хозяин:
- Дай им восьмую комнату, Матильда, она готова… Я ставлю машину, месье.
Он исчез в темноте. Его жена зажгла керосиновую лампу, стоявшую на кассе, и пояснила:
- С электричеством неполадки на втором этаже. Но, как вы сами видите, на этот случай у нас все предусмотрено… для романтических путешествий… Этот свет придает прелесть… Надеюсь, вас это не смущает?
- Нет, - сказал Фред. - Вы правы. Так куда романтичней.
Терезе он подтвердил свои слова, подмигнув и подняв большой палец. Поднимаясь по лестнице впереди них с лампой в руке, женщина продолжала говорить:
- Если б не это, я бы вас поселила с нами на первом этаже. Сейчас, конечно, народу мало, не сезон. Но зато вы будете как сыр в масле кататься… А хозяин сам готовит, знаете… Все очень просто, он был шеф-поваром в парижских больницах…
Она шла по коридору, вдоль которого располагались комнаты.
- И натоплено. Вы мне скажете, хорошо ли. Кстати, вы обедали? Хотите, я принесу вам что-нибудь?
- Да, чай, - сказала Тереза.
- С тостами, маслом и сыром, - добавил Фред.
- И мармеладом! - закончила хозяйка. - Интересно, с тех пор как нынешние молодые люди решили худеть, они всегда вместо обеда съедают завтрак. Сейчас я вам все принесу… Ну вот, вы пришли.
Открыв дверь номера восемь, она вошла первой и поставила лампу на камин. Фред и Тереза вошли за ней, держась спиной к свету. Комната была просторная, обставленная скромно, но со вкусом. Очень низкая и широкая кровать с покрывалом из кретона, перекликающимся со шторами и занавеской, за которой находились умывальник и биде. Огромный шкаф, который постояльцам, вероятно, редко удавалось заполнить. Стол, два стула, большое вольтеровское кресло с отломанными подлокотниками.
- Подойдет? - приветливо осведомилась хозяйка.
Тереза в восхищении сложила руки:
- Очень хорошо. Спасибо, мадам:
- Тем лучше. Тогда я вас оставлю, мои голубочки. Пойду приготовлю чай и тосты… и принесу вместе с регистрационными карточками, которые вы заполните, не правда ли? О, это, разумеется, нужно не для нас…
- Не стоит, - отрезал Фред. - Вы их сами заполните…
- Как вам будет угодно… В нашем деле корректность - необходимое условие, вы понимаете… Ну и знание людей тоже, как же… Сразу видно, что вы и мухи не обидите… даже це-це… - Она засмеялась, но, не встретив поддержки, продолжила: - Но вот полиция, вы не представляете, сколько беспокойства…
Фред смотрел на Терезу, незаметно улыбаясь. Затем медленно и отчетливо произнес:
- Месье и мадам Жюльен Куртуа. Париж, улица Молитор, сто восемнадцать.
Девушка едва сдержала крик. К счастью, хозяйка уже была у дверей.
- Месье Жюльен Куртуа и мадам. Прекрасно. Я быстро, хорошо?
Она вышла, закрыв за собой дверь. Они остались одни. Фред без церемонии скинул плащ и с ногами прыгнул на кровать.
- Вот сработано! Прямо как по маслу!
Он лег на спину.
- Ну? Скажи что-нибудь! Устроил я все или не устроил? А? Я настоящий ас, да или нет?
Тереза слегка расслабилась и, повеселев, смотрела на него. Она думала: "Какой он ребенок!" В то же время его находчивость, его ум вызывали у нее восхищение. Он протянул к ней руки:
- Мы чмокнем нашего маленького гения?
Она тихонько приблизилась, чувствуя себя не очень спокойно из-за незапертой двери; Фред упрекнул бы ее за это. Как только она подошла достаточно близко, Фред схватил ее за руку, притянул к себе и жадно поцеловал в губы. Она не сопротивлялась. Руки Фреда забрались под свитер. Тереза выгнулась:
- Фред! Милый…
Вдруг он вскочил, оставив Терезу, и прислушался. С улицы доносился неровный шум мотора: хозяин гостиницы явно неумело обращался с "фрегатом".
- Он поломает мою машину!
Руки Терезы прикасались к его затылку. Он глубоко вздохнул и вернулся к ее губам. Она застонала от наслаждения. Фред на секунду отстранился, чтобы потереть нос. Как всегда, когда он испытывал желание, у него защекотало в носу. Он вновь обнял Терезу, и черты его юного лица изменились, придав ему ненадолго выражение мужественности. Тереза открыла глаза, чтобы видеть Фреда: она особенно любила его вот в эти мгновения, когда он становился мужчиной.
Внизу хозяйка гостиницы расставляла на подносе чашки.
- Вытирай ноги, Шарль, - сказала она мужу, который появился на пороге, - всю грязь принесешь мне из сада. Скажи, ты не посмотрел случайно табличку с именем владельца, пока ставил машину?
- Посмотрел, - проворчал тот с мрачным видом. - Жюльен Куртуа.
- Все в порядке. Так он и назвался. Но лишний раз проверить… не так ли? Чем ты недоволен?
Он подошел к ней, хмурясь.
- Так нам было хорошо, спокойно…
- Жалуйся! Мы покроем недельные расходы.
- Если б еще быть уверенным, что у них есть чем платить.
- У него машина. С пустыми руками не останемся.
Она налила в чайник горячей воды. Шарль взял тост и с невозмутимым видом намазал его маслом.
- Отлично придумали эти тосты. Можно весь черствый хлеб использовать…
Матильда отодвинула поднос от него подальше и строго сказала:
- Не ешь все. Оставь им немного.
- Не беспокойся. - Он задрал голову к потолку. - У них есть чем заняться, кроме жратвы, не думай.
- Какой ты испорченный. Ну откуда ты знаешь?
- Ты так поставила лампу, что видны их тени.
- Да? Поэтому ты задержался на улице, держу пари. Старая свинья! Не волнуйся. У нее молодой, тебе там делать нечего.
Он пожал плечами, пробормотал, проглотив последний кусок:
- Так или иначе, она замужняя.
- Может, ты и ошибаешься, - загадочно прошептала Матильда. - Ставлю кроличью шубу, которую ты мне собираешься купить, против твоего воскресного галстука, что она ему не жена. Ты разве не видел, какой у них вид? Как у заговорщиков!
- А мне что за дело?
Он потянулся за вторым тостом, но жена шлепнула его по руке.
- Хватит, я сказала.
Взяв поднос, она направилась к лестнице. Шарль с рассеянным видом машинально хлопнул ее пониже спины. Она засмеялась, стараясь ровно удержать поднос:
- Дурак! Это молодежь так на тебя действует?
- Фред, Фред, ты меня любишь?