* * *
4
Жаклин взяла дрожащие руки девушки в свои.
- Присядьте, - тихо велела она. - Вот сюда, на софу. Что вы такое говорите, мисс Валентайн? Ведь умерла Дюбретта.
- Это была ошибка. - Вцепившись в руки Жаклин, Валери с усилием выдохнула: - Яд предназначался мне.
- Яд? - Брови Жаклин исчезли под кружевной каймой шляпы. - Но, мисс Валентайн, Дюбретта умерла от сердечного приступа. Во всяком случае, так считает полиция. Зачем кому-то желать вам зла?
Прежде чем девушка успела ответить, Хэтти громко вскричала:
- Ну уж это, милочка, глупый вопрос, вы уж меня извините! Такая девушка, как Валентайн, наживает врагов только самим фактом своего существования. Все остальные писатели прямо-таки зеленеют от зависти, а сотни мужчин...
- Все остальные писатели? - повторила мисс Вандербилт.
- О, вас я не имела в виду, Ви-Ви! - С неторопливостью, граничащей с оскорблением, Хэтти смерила взглядом Джин. - Вы хорошо пишете, но до Вэл вам далеко, сами знаете.
- Прошу прощения... - Джеймс почувствовал себя забытым. Он вгляделся в Джин. - Мы с вами раньше не встречались? О, конечно же, вы доктор Джин Фраскатти. Мы виделись два года назад в Лос-Анджелесе, на конференции Ассоциации по изучению современного языка. Я еще подумал, что ваша работа о Ричарде Втором была... Доктор Фраскатти?
Он поспешил поддержать Джин, которая качнулась, прижав ладонь ко лбу.
- Слишком поздно! - истерически пискнула она. - Жребий брошен, бой проигран... Где же кубок? Там еще осталось немного яда...
Усаживая ее в кресло, Джеймс сочувственно потряс головой.
- Не стоит так переживать. Был тяжелый день, все устали, но... Ви-Ви? Кажется, миссис Фостер назвала вас Ви-Ви? Не вы ли автор "Раба страсти"?
Джин била дрожь, она не сводила с Джеймса взгляда, полного отчаяния.
- Великолепно! - воскликнул тот. - До чего же умная женщина! Готов поспорить, в нашей нищей профессии вы единственная кредитоспособная фигура!
- Великолепно? - тупо повторила Джин. - Великолепно? Я умная?
- Скольким из нас хватило соображения повысить свои жалкие доходы, воспользовавшись незаслуженно забытыми литературными шедеврами? - Примостившись на подлокотнике кресла Джин, Джеймс расцвел в обаятельнейшей улыбке. Бледные щеки Джин вновь порозовели, она смотрела на Джеймса с робким обожанием.
Отметив, что этот сектор взят под контроль, Жаклин вновь повернулась к Валери Валентайн:
- Конечно, многие завидуют вашей красоте и успеху, но люди не убивают друг друга из зависти.
- Нормальные - не убивают, - едва слышно отозвалась Валентайн.
- Ах, Лори! - Хэтти театрально хлопнула себя по лбу. - Как насчет Лори?
- А что насчет Лори? - не поняла Жаклин.
- Разумеется, мне жаль бедное создание, но все мы знаем, что с головой у нее непорядок. Ах, как я себя ругаю! - разливалась Хэтти. - Да-да, это я виновата! Должна была предвидеть...
- Не говорите глупости, Хэтти, - оборвала ее Валентайн. - Девчонку эту я не выношу - меня от нее просто воротит, - но она ни за что не причинила бы мне вреда. Она же меня обожает.
- От любви до ненависти один шаг... - невнятно пробурчала Хэтти. - Впрочем, я не утверждаю, что это обязательно Лори. А как насчет той девушки - учительницы...
- Что за бред! Чушь несете, и сами это знаете! - Джо-Виктор шагнул к Хэтти, и его накидка взметнулась черным крылом. Хэтти и ухом не повела, даже когда Виктор потряс перед ее носом кулаком.
- Конечно, мне очень неприятно думать, что это могла быть милая крошка Сью. Но, Виктор, ведь ты так нехорошо с ней поступил, правда? Поухаживал, а потом бросил... Она же знает о твоих чувствах к мисс Валентайн.
Ужас и недоумение смешались на лице Виктора фон Дамма, вмиг превратив его обратно в Джо Кирби.
- Я... Вэл... с каких это пор мы... Я не... она никогда...
- Бога ради, Хэтти, думайте, что говорите! - возмутился Макс. - Плетете какую-то ерунду! Конечно, все мы сегодня говорим глупости - и немудрено, после всего случившегося. Уверен, что утром все предстанет совсем в ином свете.
- Но этот полисмен направляется сюда, - не сдавалась Хэтти. - Миссис Кирби, вы мне нужны... Я хочу, чтобы вы...
В дверь позвонили.
- Не нужна я вам, - отозвалась Жаклин. - Не знаю вообще, какого черта вам нужно. Может, адвокат?
- Боже упаси! - Раздув ноздри, Хэтти шумно выдохнула. - Зачем мне адвокат? Я намерена просить полицию защитить бедняжку Валентайн. - С этими словами она засеменила к двери.
Жаклин не составило особого труда раскусить неожиданную перемену в отношении Хэтти к смерти Дюбретты, да и к самой Жаклин, кстати, тоже. Забрезжила хорошая реклама, и Хэтти тотчас почуяла радужные перспективы. Жаклин живо представила заголовки: "Королеве Любви угрожают. Кто пытался убить Валери Валентайн? За дело взялась известная частная сыщица..." И рядом фотография миссис Кирби, лукаво улыбающейся из-под полей сиреневой шляпы.
Жаклин ничего не имела против того, чтобы появиться в газетах, но будь она проклята, если позволит Хэтти манипулировать собой. Одно дело - выставлять себя дурой, намеренно и с удовольствием, но совсем другое - когда дуру из тебя делает кто-то другой.
Не успела она решить, как быть, а к ним уже присоединился О'Брайен. И первым делом пристально уставился на нее.
- Ого, да это, кажется, миссис Кирби! Рад снова вас видеть, мэм. Мое почтение, мисс Валентайн... мистер фон Дамм... мисс Вандербилт... ваша милость... - Плохо скрываемое веселье в голосе прорвалось наружу, когда он обратился к "графу", который был непроницаем как всегда. О'Брайен повернулся к Джеймсу: - Мистер?..
Тот вытянулся во весь рост.
- Профессор Джеймс Уиттиер. Заведую кафедрой английского языка и литературы в Колдуотер-колледже.
- Понятно. - О'Брайен задержал взгляд на мусорном мешке, который Джеймс держал под мышкой. - Сожалею, что вынужден потревожить вас в такое время, миссис Фостер. Но у меня небольшая проблема, которую надеюсь разрешить с вашей помощью.
- Слава богу, что вы здесь, инспектор! - Хэтти мертвой хваткой вцепилась в его руку.
- Лейтенант, - скорбно поправил О'Брайен.
- Какая разница? Вы офицер полиции, и ваш долг - защищать нас, невинных граждан. Взгляните на бедное дитя... - "Бедным дитем" была мисс Вален-тайн, которая вздрогнула, когда Хэтти ткнула в нее пальцем. - Инспектор, вы должны защитить ее от злодея, который пытался убить нашу малышку. Он непременно попытается еще раз, и тогда...
- Минуточку, мэм, - перебил ее О'Брайен. - Я впервые слышу о покушении на жизнь мисс Валентайн. Когда это случилось?
- Ну как же, сегодня вечером, конечно! Бедная Дюбретта погибла по ошибке. На самом деле яд предназначался мисс Валентайн.
О'Брайен посмотрел на Жаклин. Та покачала головой:
- Я тут ни при чем, О'Брайен. Разве я упоминала о яде?
- Но это и так было ясно из...
- Единственное, что я сделала, - перебила Жаклин, повысив голос, - это спросила, согласны ли вы, что Дюбретта умерла своей смертью. А все прочее - домыслы мисс Валентайн.
О'Брайен перевел взгляд на героиню драмы. Хотя лицо его оставалось непроницаемым как скала, красота девушки возымела свое действие: тон лейтенанта заметно смягчился.
- Расскажите, в чем дело, мисс Валентайн.
Как и многие писатели, Королева Любви не отличалась хорошо подвешенным языком.
- Ну... э-э... там вышла путаница с бокалами. Я должна была взять один, потом взяла другой, а в конце концов мне не достался ни тот ни этот. А Дюбретта взяла тот, который предназначался мне.
О'Брайен заморгал:
- Нельзя ли еще раз и с самого начала, мисс?
На лице Валентайн застыл испуг. Она изложила ситуацию как могла и явно не в силах была ничего разъяснить. На помощь ей пришел Макс:
- Суть в том, лейтенант, что никто не знает наверняка, кому какой бокал достался.
- А вас я и не заметил! - огорчился О'Брайен. - Вы кто?
Макс улыбнулся:
- Меня многие не замечают, лейтенант, - не бросаюсь в глаза. Я Макс Холленстайн, импресарио мисс Валентайн. Вино по бокалам разливал я и, пожалуй, знаю не больше остальных - то есть совсем немного. - После чего поведал О'Брайену, как все случилось, тактично умолчав о настояниях тетушки Хэтти, чтобы Лори позволили вручить бокал Валери Валентайн, и подытожил: - Честно говоря, не представляю, как бы кому-то удалось схимичить с конкретным бокалом, если вас именно это интересует, Их передавали туда-сюда, точно обделавшихся младенцев.
- Но она взяла мой бокал, - настаивала Валентайн. - Тот, что Хэтти вырвала у меня. Хэтти поставила его на стол, а Дюбретта взяла. Выпила не больше половины - и упала.
Скрытый смысл этого страстного и весьма оригинального заявления ускользнул от Хэтти - на вопросительный взгляд О'Брайена она ответила недоуменной гримасой.
- Что ж, мисс Валентайн, - О'Брайен вздохнул. - Заключение коронера я еще не получил, но, похоже, у Дюбретты случился сердечный приступ. Это должно вас успокоить. Если, конечно, у вас нет врага.
- И не один, а целых сто! - воскликнула Хэтти. И развила эту тему, более или менее в тех же выражениях, что и несколько минут назад. Но когда О'Брайен спросил, нельзя ли, мол, поконкретнее, Хэтти выпучила глаза, картинно смешалась и наконец изрекла:
- Прежде всего, ее ненавидела Дюбретта.
- Хотите сказать, что она подорвалась на своей же мине? - О'Брайен скривился. - Только не Дюбретта. Она была слишком умна, чтобы совершить такую глупую ошибку. Дело в том, мисс Валентайн, - и вы все, господа, - нет никаких оснований считать, что было совершено убийство, Кому-либо из вас известны сведения, противоречащие этому заявлению?
Все молчали.
- Ну же! - подбадривал О'Брайен. - Может, письма с угрозами или... Слушаю, миссис Кирби!
- Возможно, это не имеет отношения к делу... - начала Жаклин.
Вместо того чтобы ухватиться за столь интригующее замечание, О'Брайен с готовностью согласился:
- Возможно. Итак, дамы и господа, оставляю вас с миром. Ах да... чуть не забыл, зачем пришел. Куда-то подевалась одна штуковина, принадлежавшая Дюбретте. Никто не видел сегодня вечером ее блокнота?
Лица присутствующих выражали недоумение. О'Брайен уточнил:
- Она всегда носила с собой стенографический блокнот. В красной обложке. Говорила, что яркий цвет облегчает его поиски.
- Верно, - кивнула Жаклин. - Она и вчера что-то писала во время лекции.
Воцарилось напряженное молчание. Наконец Джо-Виктор робко предположил:
- Может, он у нее в сумке? Помню, она прижимала ее к себе обеими руками, словно боялась, как бы не украли.
- Точно, - присоединился Макс. - Вы нашли ее сумку, лейтенант?
- Нашли. Но блокнота там не было.
- Но это значит... - Хэтти осеклась.
- Да-да, миссис Фостер?
- Странно. Может, она не брала его сегодня с собой?
- Блокнот был неотъемлемой частью Дюбретты, - возразил О'Брайен. - С таким же успехом она бы вышла из дома без одежды.
- Господи, да кому какое дело до дурацкой тетрадки? - фыркнула Хэтти. - Лейтенант, я требую приставить охрану к бедняжке Валентайн.
- Если бы я счел, что она нуждается в охране, то приставил бы, - отрезал лейтенант. - Больше никто ничего не желает сказать насчет блокнота Дюбретты? Что ж, ладно. Миссис Кирби, я бы хотел перекинуться с вами словечком. Наедине.
Все взгляды устремились на Жаклин. Джеймс шагнул вперед.
- На что вы намекаете, лейтенант? Если вам надо поговорить с миссис Кирби, я настаиваю на своем присутствии.
- Не глупи, Джеймс. - Жаклин встала, крепко зажав под мышкой сумочку-конверт. - Мы с лейтенантом сегодня уже разговаривали; наверняка он хочет что-то уточнить.
Она пригвоздила Джеймса ледяным взглядом. Джин робко коснулась его руки:
- Профессор Уиттиер, прошу вас, не уходите.
Сделать выбор между двумя дамами, одна из которых явно не жаждала его общества, а вторая умоляла остаться, Джеймсу было нетрудно.
- Но, миссис Кирби... - начала Валентайн.
- Не волнуйтесь, дорогая, - успокоила ее Жаклин. - Вам ничего не грозит. Я займусь этим делом.
О'Брайен придержал дверь, и она величественно выплыла в коридор.
- Каким делом? - спросил он, и складки на его впалых щеках обозначились резче.
- Если нет никакого дела, с чего это вам так не терпится отыскать блокнот Дюбретты?
- Полагаете, что лучший способ обороны - наступление? Почему бы вам не отдать мне блокнот, миссис Кирби?
Они вошли в лифт.
- Откуда такая уверенность, будто он у меня? Дурацкий у нас с вами разговор получается, - съязвила Жаклин. - Пять вопросов подряд и ни одного ответа.
- Два из пяти задали вы. Ладно, дам вам один ответ. Чемоданище Дюбретты кто-то обыскал. Она была заядлой курильщицей и никогда не носила портсигар, так что дно ее сумки и все содержимое должны быть засыпаны табаком. А оказалось - ничего подобного.
- Отлично! - восхитилась Жаклин. - Но в вашей логике есть несколько изъянов.
- Не пытайтесь навесить это на официанта, - предостерег О'Брайен. - Там было больше сотни наличными. Уважающий себя вор не оставил бы такую сумму.
- Она могла сама почистить сумку. Перед тем как идти на вечер. И это все, что вас терзало, О'Брайен?
- Вообще-то я собирался просить вас о любезности. Если вы не слишком устали, мне хотелось бы кое с кем вас познакомить.
- Хорошо.
- Это недалеко отсюда и не займет... Вы сказали "хорошо"?
- Да.
- Без вопросов, уверток и встревоженных охов-вздохов?
- Но я вовсе не встревожена. И надеюсь, вы сами скажете с кем, когда сочтете нужным.
- Вы несносны!
- Мне это уже говорили.
На машине О'Брайена не было никаких опознавательных знаков, но место парковки - строго под табличкой "Стоянка запрещена" - выдавало официальный статус владельца авто. Когда они выехали на шоссе, лейтенант сказал:
- Я везу вас к сестре Дюбретты. Она хочет поговорить с человеком, который последним видел ее сестру живой.
- Признаться, вы меня удивили. Много всего знаете - а с виду не скажешь.
- Я тут поболтал кое с кем из свидетелей. Обычная практика, миссис Кирби, рутина. - О'Брайен свернул на Пятьдесят четвертую улицу - тотчас раздался визг тормозов и брань водителя машины, с которой он едва не столкнулся. - Не могли бы вы снять шляпу, миссис Кирби? - с трудом сдерживаясь, попросил лейтенант. - Ни черта не вижу справа.
- Простите. - Жаклин потянулась к шляпе.
О'Брайен с тревогой покосился на парочку длинных стальных булавок, которые она из нее извлекла.
- Уберите их подальше, ладно?
Воткнув булавки в шляпу, Жаклин бросила ее на заднее сиденье. О'Брайен инстинктивно пригнулся.
- А вы, часом, не сунули эти смертоносные штучки Дюбретте в трахею?
Жаклин ответила презрительным молчанием.
Улицы кишмя кишели любителями вечерних пробежек и собачниками. Жаклин всегда дивилась, почему жители Нью-Йорка, которые платят за квадратный фут жизненного пространства чуть ли не больше всех в мире, отдают предпочтение крупным породам - ретриверам, доберманам, сенбернарам. Мимо прошла пожилая пара, ведущая на поводке одинаковых ирландских волкодавов; хотя еще вопрос - кто кого вел...
Вскоре О'Брайен остановил машину у многоквартирного дома, возведенного во времена, когда архитекторы могли позволить себе пофантазировать. Кирпичный фасад, башенки и зубчатые стены с бойницами в стиле Тюдоров - настоящие средневековые укрепления. На звонок ответил привратник, который подозрительно вглядывался в полицейского, пока тот не показал удостоверение.
В квартиру Дюбретты их впустила полная седая женщина. Она попыталась улыбнуться, но губы ее дрожали, а глаза были заплаканы.
- Извините, что так поздно, Энни, - сказал О'Брайен.
- Ночь и день для нас на одно лицо, Патрик. Уж вы-то должны знать.
- Как она? - негромко спросил О'Брайен.
Женщина скорбно покачала головой:
- Впервые я благодарна господу за то, что она такая, какая есть. К счастью, она не... Тсс.
- Кто это, Энни? - раздался веселый молодой голосок из комнаты в конце коридора. А в следующий миг в дверях возникла хозяйка.
Лицо ее Жаклин видела на фотографии из бумажника Дюбретты, но с трудом узнала - настолько черты женщины заплыли жиром. При росте не больше пяти футов сестра Дюбретты была устрашающе толста. Однако кожа ее была свежей и гладкой, а улыбка, которой она приветствовала их, лучилась радостью.
Нагнувшись, О'Брайен поцеловал ее в щеку.
- Это та дама, о которой я тебе рассказывал. Миссис Кирби, познакомьтесь с Пруденс, сестрой Дюбретты.
- Проходите в гостиную, миссис Кирби. Хотите кофе или еще что-нибудь?
- Нет, спасибо.
Вслед за ней Жаклин прошла в милую, хотя и обшарпанную комнату. Она служила одновременно кабинетом и гостиной - вдоль стен высились Книжные шкафы, и бок о бок стояли два письменных стола.
- Присаживайтесь, пожалуйста, миссис Кирби, - предложила Пруденс.
- Зовите меня Жаклин. Я познакомилась с вашей сестрой всего несколько дней назад, но она вызывала у меня большую симпатию и восхищение. Я очень, очень вам сочувствую.
Пруденс опустилась на софу - свое излюбленное место, судя по продавленным подушкам. Слезы застилали ей глаза.
- Вы пытались помочь ей. Я хотела поблагодарить вас и спросить, она... она...
- Все случилось внезапно, - мягко сказала Жаклин. - Она не почувствовала боли, только... только мимолетное удивление.
- Еще бы не удивиться! - пробормотала Пруденс. - Дюбби не верила, что с ней может что-то случиться. Она ничего не сказала? Я надеялась... может, она спрашивала обо мне.
- Она произнесла какое-то слово - дважды его повторила. Тогда я не поняла, но теперь... Наверное, это было ваше имя - уменьшительное. Пру...
Пруденс кивнула. После намеков, оброненных экономкой, Жаклин ожидала, что сестра Дюбретты не совсем здорова, но, за исключением проблемы веса, у нее вроде бы никаких изъянов - ни умственных, ни физических.
Из груди экономки вырвалось сдавленное рыдание.
- О чем вы плачете, Энни? - спросила Пру.
- Прости, Пру...
- Не представляю, о чем можно плакать! - Голос Пру сорвался на визг. Она заговорила быстро и монотонно, на одном дыхании: - Ко мне пришли мои поклонники, а вы стоите и плачете? Хотите посмотреть, где я работаю, миссис Кирби? Вот мой письменный стол, рядом с Дюбреттиным. Я сейчас как раз тружусь над книгой. Издатель все торопит и торопит меня, хочет выпустить ее к осени. Он возлагает на эту книгу большие надежды. Уже потратил полмиллиона на рекламу.
Пребывая в ужасе и оцепенении, Жаклин, однако, заметила, как напрягся О'Брайен, точно тигр, изготовившийся к прыжку. Длинная речь Пруденс дала ей время собраться с мыслями. Хозяйка вскочила, на удивление легко и проворно, и знаком поманила ее к столу, Жаклин послушно повиновалась.