Дальше мы шли в молчании. И наше молчание в тот момент явно нельзя было назвать дружелюбным.
Талия снимала квартиру из двух комнат в доме неподалеку от морской стены, выходящей на Золотой Рог. Хозяин этого дома чинил во дворе рыболовную сеть, когда я спросил о своей бывшей подруге.
- А кто ты такой? - подозрительно прищурился он.
- Ее старый друг, - ответил я.
- Да уж, друзьями ее Бог не обидел! - воскликнул он, подмигнув нам. - Наша Талия славилась своей общительностью. Гостеприимство ее не знало границ, понимаете ли. Не будь я уверен в ее бескорыстии, выгнал бы ее к шутам собачьим, чтобы не устраивала тут дом терпимости.
- Ты не знаешь, куда она отправилась?
- Понятия не имею. Сбежала с каким-нибудь морячком, вот что я думаю. Я не особенно-то следил за ней. Помню, в конце того месяца она как раз полностью расплатилась со мной, и вообще в ее отсутствии не было ничего необычного, ведь порой она не появлялась тут по нескольку дней, если вы понимаете, что я имею в виду. Разумеется, меня самого вовсе не привлекала Ее Эксцентричность.
- А как насчет ее пожитков?
- Ну, какой-то ее родственник пришел и забрал их, - сказал он.
- Какой?
- Какой-то двоюродный брат. Не запомнил его имени.
- Значит, мы понапрасну притащились сюда, - вздохнул я. - Но если встретите ее, передавайте привет.
Мы повернули обратно.
- Вряд ли он выполнит твою просьбу, - заметил Клавдий. - Ты даже не назвал своего имени.
- Неужели? Какая беспечность. Но на этот раз мы столкнулись с иной ситуацией.
- Да, - согласилась Виола. - Кто-то пришел за ее вещами. Интересно, почему?
- Должно быть, она что-то нашла. Наверное, под пытками рассказала о своей таинственной находке, вот они и пришли забрать этот предмет.
Я и сам понимал, что мой голос звучит подавленно. Клавдий сочувственно взглянул на меня.
- Возможно, она совсем не мучилась. Никто не знает. Мне жаль тебя, Фесте. Я понимаю, как тяжело терять того, кого любишь.
- Это давняя история, - сказал я. - Тогда я не понимал, что такое любовь. Но она была дорога мне. Что же такое она могла найти?
- Стоит ли нам наведываться в дом карликов? - спросила Виола. - Вероятно, уже слишком поздно искать там что-либо.
- Это как раз единственное место, где еще можно что-то найти, - возразил я. - И скоро ты сама поймешь почему.
Император Исаак Ангел так обожал Нико и Пико, что построил для них своеобразный дворец. Это была точная копия Влахернского дворца, за исключением того, что высота его составляла всего около двенадцати футов. Все колонны, арки, фризы и так далее были воссозданы в уменьшенном виде из мраморных блоков размером с детскую голову.
- Какое чудо! - воскликнул Клавдий, когда мы подошли к маленькому дворцу.
- Теперь ты понимаешь, почему сюда никто не вселился, - сказал я. - Итак, я поручаю тебе обыскать их жилище, а сам пока займусь отвлекающими маневрами на другом конце площади.
- С удовольствием, - сказала Виола. Потом ее лицо опечалилось. - Ты поручил мне это только потому, что я не вышла ростом, да?
- И для твоего обучения, моя милая. В частности, я хочу, чтобы ты заглянула в одно совершенно неприметное для постороннего глаза местечко. Карлики устроили на нижнем этаже подземный ход на случай бегства. В одной из комнат должен быть люк. Именно там, по-моему, они могли хранить что-то важное. Подожди, пока я завлеку толпу, а потом приступай.
- Слушаюсь, мой господин, - пробормотала она и с независимым видом поплелась в сторону.
Добрый час я развлекал народ, решив, что такого времени ей хватит на выполнение задания. Особого внимания с моей стороны удостоились проходившие мимо стражники. Я призвал их на помощь и то и дело привлекал к участию в трюках - в общем, всячески отвлекал их внимание от миниатюрного дворца на другой стороне площади.
Я был в хорошей форме и даже успешно сделал несколько кувырков. С тех пор как мы покинули Орсино, раненая нога значительно окрепла. Но время шло, а Виола все не возвращалась. Я уже исчерпал свою обычную уличную программу и пустился в сомнительные импровизации, с тревогой думая, что вскоре у меня в запасе останутся только пространные баллады, когда вдруг увидел, что она нетвердой походкой переходит площадь. Лицо у нее было совершенно белым. Я ловко завершил выступление ловлей серебряных монет от благодарной публики и быстро собрал вещички.
Виола, видимо, готова была хлопнуться в обморок. Поддерживая ее за плечи, я направился к ближайшему трактиру. Потребовалась большая кружка вина, чтобы привести ее в чувство. Я и сам предусмотрительно хлебнул того же напитка, предполагая, что ее состояние может оказаться заразным.
- Я нашла кое-что, - наконец тихо произнесла она.
Я терпеливо ждал. Она вытащила из сумки и положила на стол передо мной три вещи: нож с засохшими пятнами крови и два обитых железом кожаных ошейника, что подошли бы для выгула крупных собак или маленьких людей.
- Они не покидали своего дома, - сказала она. - Они остались в подземелье.
ГЛАВА 8
Я вставил эти события в мою историю, дабы показать читателям, какой неумеренной бывает злоба и как трудно противостоять ей.
Город Византий. Хроника Никиты Хониата
Там провели тщательный обыск, - сказала Виола. - Все перевернуто вверх дном. Подушки вспороты, и повсюду разбросано их содержимое. Тюфяки тоже разрезали на куски, и даже одежду разорвали в клочья. Я обошла весь дом, надеясь, что они пропустили что-нибудь. Заглянула в каждую щелку, куда только могла пролезть маленькая рука. Безрезультатно. Под конец я нашла тот подвальный люк.
Одним махом она допила вино и вновь наполнила кружку.
- Мне приходилось раньше видеть мертвецов. Но все они были обычными покойниками и лежали, как положено, в приличных облачениях. А с тех пор, как мы встретились с тобой, я успела привыкнуть и к виду насильственной смерти. Но такого еще не видела… Их разрубили на куски. Дикая жестокость. Должно быть, после смерти их еще долго обрабатывали, а потом сбросили останки вниз на поживу подземным хищникам. Я не могу выкинуть из головы это жуткое зрелище.
- Сможешь, - заверил я, успокаивающе коснувшись ее руки. - Время стирает даже самые яркие краски.
Она ухватилась за мою руку.
- Оно все еще стоит у меня перед глазами, - возбужденно продолжила она. - Ты понимаешь? Я спустилась туда, обыскала их, потом пролезла в глубину, чтобы осмотреть весь туннель. И ничего не нашла, Фесте.
- Значит, там нечего было искать. Мне жаль, что тебе пришлось пережить такой ужас.
- Почему их оставили там?
- Наверное, сочли небезопасным оставлять их в доме. Или бросили туда в качестве предостережения.
- Чтобы предостеречь нас?
- Чтобы предостеречь тех, кто придет искать их.
- Не означает ли это, что убийцам известно о существовании гильдии?
- Возможно. Ты, вероятно, заметила, что я пытаюсь изображать обычного бродячего шута, а не члена гильдии. Благодаря этому нам, надеюсь, удастся в свое время обескуражить противников.
- Ты ведь не послал бы меня в тот подвал, если бы знал, что они там? В качестве очередного испытания?
Я решительно покачал головой.
- Обучение в гильдии не отличается такой жестокостью. Да и я тоже.
- Давай уйдем отсюда, - сказала она.
Я расплатился с трактирщиком, и мы направились в сторону дома. Поначалу Виола шла пошатываясь, однако постепенно - медленно, но верно - походка ее вновь обрела твердость.
Остаток дня мы провели в репетициях. Нам предстояло дать два важных представления: одно - завтра перед варяжскими гвардейцами во время их еженедельного банного дня, а другое - послезавтра на ипподроме. У меня появилась идея одного уместного в данном городе номера, и я прикупил в качестве реквизита немного красных кирпичей, деревянных чурок и тележку для их перевозки.
- Ты планируешь построить свою собственную крепость? - иронически поинтересовался Клавдий. - Может, мне пора занять осадные позиции, чтобы добиться твоего внимания?
- Властительница моего сердца, пред тобой я готов капитулировать без боя. Позволь мне показать тебе несколько трюков с кирпичами.
В субботу выдался самый жаркий денек со времени нашего прибытия. Собаки уползали в любую тень и валялись там обессиленные, с высунутыми языками, не способные даже вылизывать собственные шкуры. Я тщательно побрился и высушил лицо перед нанесением грима. Мучная смесь имела отвратительную склонность превращаться в твердую корку на влажной коже.
На выходе из "Петуха" нас приветливо окликнул Симон. Он запрягал в повозку осла.
- Похоже, нам с вами по пути, - заявил он. - Помогите мне загрузить телегу, и я доставлю вас до места.
Четыре дубовые бочки стояли, готовые отправиться к месту их опустошения. Всем вместе нам удалось их поднять, причем Клавдию пришлось поднатужиться. Он устроился рядом с бочками, а я сел впереди с нашим хозяином.
- Какой прок от такого хлипкого слуги? - пробормотал он, хлестнув животину.
- Небольшой, но зато он учится помогать мне в представлениях, - сказал я. - На самом деле у него множество талантов.
Симон оглянулся через плечо.
- Послушай, - тихо сказал он, - то, что происходит между вами двумя, это ваше дело. Просто старайтесь не слишком открыто проявлять это на публике. Тяжесть ханжеского благонравия может раздавить вас в этом городе.
- Намек понял, - сказал я. - А ты просто отвозишь вино или сам будешь виночерпием?
- Я официальный поставщик варяжской гвардии, - с гордостью ответил он. - Бывалые крестоносцы поддерживают друг друга. Именно поэтому они так любят наведываться в мое заведение.
- Они не обходят вниманием и бордель в конце улицы, - заметил я.
- К счастью, там не подают напитки, - ухмыльнулся Симон. - Кто не захочет утолить жажду в предвкушении любовных игр!
- А после них поделиться за кружкой вина победами на любовном фронте. У твоего заведения идеальное местонахождение. Одно из нововведений отца Эсайаса?
Улыбка сползла с его лица.
- Я предпочел бы не обсуждать его, - сказал он.
Я быстро сменил тему, и остаток пути мы кормили друг друга незатейливыми сплетнями. На затяжном подъеме Акрополя осел начал выдыхаться, и мы, решив облегчить его участь, пошли рядом с телегой. Судя по всему, мы приближались к расположенному на холме комплексу Большого императорского дворца.
Однако в этом комплексе не было одного большого дворца. Его территорию заполняли роскошные здания, одно краше другого, и в их великолепии проявлялось все самодурство или самонадеянная дерзость императоров, стремившихся превзойти своих предшественников или ублажить наложниц. Весь комплекс расположился на обширной террасе с видом на Босфор. Слева от нас вздымалась громада храма Святой Софии, чей огромный купол парил в поднебесье, а его близость к небесам наводила на соблазнительные размышления о возможности перебраться оттуда прямиком в рай. Как все новички, Клавдий пялился на собор во все глаза.
- Что же удерживает такую громаду? - удивился он.
- Десница Божья, - пошутил я. - Мы зайдем туда как-нибудь в другой раз.
С древних времен вход на территорию Большого дворца украшали бронзовые ворота, но Исаак, взойдя на божественный трон, в приливе радости затеял ряд неудачных строительных проектов. В ходе так называемых "реконструкций" он беззастенчиво разграбил великолепные древние здания этого комплекса и развез их по кускам по всей империи, в основном воздвигая церкви в честь святого Михаила. При разборке каменных ворот, предназначенных для перевозки в церковь Анапла , под обломками погибли трое рабочих. Можно сказать, что они пожертвовали свои жизни на священное строительство, но их даже не удостоили надписи на стенах этого храма.
Бани находились около Арсенала, рядом с которым когда-то высился Манганский дворец. Этот дворец стал очередной жертвой Исаака, несмотря на то что его возвели в честь святого Георгия. По правде говоря, святой Георгий никогда не был в особой чести в этих краях. Если бы он когда-нибудь вызвал на поединок святого воителя Михаила, то я сделал бы ставку на Победоносца.
Новые бани были сооружены из разрозненных мраморных блоков, позаимствованных на развалинах других зданий. Исаак приказал построить бани для варяжской гвардии в благодарность за ее пассивное содействие во время мятежа, завершившегося свержением Андроника. Возможно, кто-то даже не побоялся бы назвать это откровенной взяткой. И я, безусловно, причислял себя к таким смельчакам.
Англичанин Генрих, командовавший отрядом варягов, поджидал нас перед входом вместе с тремя подчиненными. Он приветствовал нас, отвесив особый поклон винным бочкам. Потом его молодцы взяли по бочке и легко, но осторожно, словно несли младенцев, направились с ними внутрь вслед за Симоном.
- Какие силачи! - восхитился Клавдий.
- Да, - признал я. - Вскоре ты увидишь все великолепие их натуры. Кстати, Симон подозревает нас.
- В чем?
- Считает, что мы любовники.
- Он догадался, что я женщина?
- Вовсе нет. Но все равно решил, что мы любовники, и выдал мне разумные предостережения.
- Значит, там, внутри, я могу пялиться, сколько душе угодно, чтобы не выпасть из образа, - с усмешкой заявила Виола.
- Но не забудь, что домой-то тебе предстоит возвращаться со мной.
- Все может быть.
Залы легендарных бань Зевксиппа, говорят, украшало множество бронзовых и мраморных статуй, предназначенных для пробуждения благородных и художественных чувств. В этих варяжских банях также стояли статуи, но предназначались они для воодушевления воинского духа. Изваяния можно было подразделить на две категории - воинственная и сладострастная, причем последней отдавалось явное предпочтение. Бассейн окружали статуи Афродиты, Елены, Цирцеи, Клеопатры и многих других невероятно соблазнительных образцов божественной женской красоты, к которым притягивались взоры покрытых шрамами ветеранов, сражавшихся за их благосклонность.
Вода в баню поступала из проложенных в стенах труб, соединявшихся с акведуком Валента, и подогревалась по пути с помощью печей, которые целый день обслуживало множество рабов. Главный банный зал вполне мог вместить несколько сотен человек. В центре бассейна находилась платформа с ведущим к ней мостиком.
- Вон там вы и будете выступать, - сказал Генрих, показывая на эту платформу, - после того как отыграют наши музыканты. Парни мои все понимают по-гречески, но неплохо будет, если вы сможете порадовать их английскими или датскими песнями.
- Ладно, нам знакомы оба языка.
Музыкантами оказались сплошь женщины, и их миловидный квартет мог доставить куда больше удовольствия, чем божественные статуи. Одеждой они себя не слишком обременяли, их легкие туники были настолько прозрачными, что почти не оставляли места для воображения, и это, судя по всему, всех устраивало. Юные музыкантши пробежали по мостику и устроились на сцене. Потом, взяв инструменты, они завязали себе глаза. Нужно же было сохранять благопристойность.
- На редкость хороши, - заметил Генрих, когда они начали играть. - И играют тоже неплохо.
- Они побуждают нас вспомнить, что слово "музыка" означает искусство муз, - похвалил я.
По звуку фанфар распахнулись входные двери, и в зал маршем вошел отряд варягов в полном боевом снаряжении. Поблескивая секирами, отражавшими факельный свет, они выстроились в ряд вокруг бассейна. По команде Генриха все разделись и за считанные секунды сложили вещи рядом с собой в одинаково аккуратные кучки. В ожидании следующей команды обнаженные воины замерли на краю водоема.
Я искоса глянул на Клавдия. Его почему-то вдруг жутко заинтересовали заусеницы на левой руке, и он старательно разглядывал их.
- Да здравствует император Алексей Комнин! - провозгласил Генрих.
- Да здравствует Алексей, наш владыка и благодетель! - хором взревели они.
- Приступить к купанию! - приказал Генрих, и с веселым гиканьем и плеском его солдаты нырнули в воду.
Воинское подразделение вдруг превратилось в озорных мальчишек, скачущих, плавающих наперегонки и осыпающих фонтанами брызг миловидный квартет. Увлажнившись, шелковые туники прилипли к женским телам и стали почти невидимыми, каковое обстоятельство вызвало непристойные мужские шуточки и смех. Артистки стойко продолжали играть, умудрившись не сбиться с ритма, несмотря на внезапный потоп. Вода отнюдь не улучшила звучание арф, но их дребезжание явно устраивало мужчин.
- Эй, парни, не забудьте хорошенько вымыться, - крикнул Генрих, присоединяясь к остальным.
Теперь, когда он тоже разделся, мы заметили, что по части шрамов он превзошел всех.
Симон, пристроившись на скамье у стены, наполнял кружки вином с такой скоростью, что я разволновался, хватит ли на всех четырех бочек. Меня особенно волновало, останется ли вино к концу нашего выступления. Этот виночерпий чувствовал себя как рыба в воде, болтая с солдатами и приветствуя почти каждого по имени.
Через какое-то время Генрих подал нам знак к началу представления. Я прошел в центр сцены.
- Привет вам, доблестные варяги! - крикнул я. - В честь ваших достославных традиций я решил прочитать вам одну героическую сагу, которая восходит к временам зарождения наемных дружин в северных краях. Это очень длинная история. Наверное, ее исполнение займет так много времени, что в конце кое-кто из вас захочет вымыться еще разок. Из бассейна донесся одобрительный гул мужских голосов. Я величественно взмахнул рукой.
- Жил некогда славный король Олаф, - напыщенно произнес я, и они расхохотались, когда меня вдруг треснула по голове неизвестно откуда прилетевшая дубинка.
Я гневно обернулся, но не обнаружил виновных.
- Поистине, господа, - начал я выговаривать им. - Неужели вы не имеете никакого уважения к культурному наследию? Итак, я начну сначала. Жил некогда славный король Олаф, и его заморские походы…
Меня ударила вторая дубинка. Я развернулся. Клавдий стоял с самым невинным выражением лица, держа руки за спиной. К бурной радости купающихся зрителей, я продолжал тщетно выглядывать обидчика.
- Отлично. Попробуем в последний раз, - предупредил я их. - Когда король Олаф…
Я обернулся и подхватил на лету очередную дубинку. Клавдий замер на стадии завершения броска.
- А-а, так значит, это ты решил подшутить надо мной! - фыркнул я. - Ну, берегись же.
Я бросил в Виолу дубинкой. Она приняла ее и еще быстрее вернула мне.
Подобрав две валявшиеся у моих ног дубинки, я последовательно послал их ей. Она поймала их и, вернув мне, добавила еще три, после чего мы приступили к нашему обычному номеру. Солдаты одобрительно захлопали.
- Клавдий, друг мой, по-моему, мы что-то забыли, - крикнул я.
- Чего ж нам не хватает, Фесте? - удивилась она.
- У этих варягов есть правило завязывать глаза своим гостям.
- А нам-то что?
- Да ведь они наверняка поступают так из-за того, что произошло с несчастным Актеоном.