Он разговаривал с миссис Лири, массажисткой, в воскресенье утром, а Марча убили днем позже.
Не вызывало сомнений, что Джозеф Молинаро – близкий родственник Уолтера Марча.
– Какая вам была бы польза от живого Уолтера Марча?
– Я написал ему три или четыре вежливых письма с просьбой о встрече. Мне было тогда лет пятнадцать, – пальцы Молинаро осторожно коснулись челюсти. – В девятнадцать, захватив с собой все сбережения, я работал в прачечной, поехал в Нью-Йорк, жил в ночлежке, осаждая ее секретаршу, чтобы добиться аудиенции. Сначала я назвал собственную фамилию, потом много других, вымышленных. Но ничего не добился. Он то покидал город или страну, то участвовал в важном совещании, – у Молинаро дернулось лицо. – Я даже купил костюм и галстук, чтобы прилично одеться, когда он соблаговолит принять меня.
– Он был вашим отцом? – спросил Джиллис.
– Так мне всегда говорили.
– Кто говорил? – последовал вопрос.
– Мои дедушка и бабушка. Они воспитывали меня. Во Флориде, – Молинаро уважительно глянул на Джиллиса. – Я даже не видел вашего кулака.
– Естественно, – кивнул Джиллис. – При нокауте никто не видит кулака.
– Вы занимались боксом? Профессионально?
– Меня учили играть на рояле, а не махать кулаками.
Молинаро попытался покачать головой и скривился от боли.
– Старый козел.
– Вы снова хотите не увидеть мой кулак? – поинтересовался Джиллис.
Молинаро повернулся к нему.
– Вы – Фрэнк Джиллис, телерепортер.
– Мне это известно, – ответил тот.
– Я видел вас по телевизору.
– Почему вы сами скручиваете сигареты?
– А вам что до этого?
– Для здешних мест необычно. Вы работали на юго-западе?
– Да. На коневодческом ранчо, в Колорадо. Однажды я прочитал, что Уолтер Марч купил газету в Денвере. Оставил работу и поехал в Денвер. Целыми днями простаивал у здания редакции. Наконец, как-то вечером, в семь часов, он вышел из дверей. В сопровождении трех мужчин. Я побежал к нему. Двое мужчин придержали меня, здоровенные громилы, третий открыл дверцу автомобиля.
– Он видел вас? – спросил Флетч. – Ваше лицо?
– Он посмотрел на меня, прежде чем залезть в кабину. И еще раз, через заднее стекло, когда автомобиль тронулся с места. Три или четыре года тому назад. Сукин сын.
– Джо, я же просил вас более не ругаться, – нахмурился Джиллис.
– Ну, есть у тебя незаконнорожденный сын. Что в этом плохого? – Молинаро возвысил голос. – О Боже! Даже в средние века здоровались с незаконнорожденными сыновьями.
Стоя на лесной дороге в нескольких километрах от Плантации Хендрикса, Флетч думал о том, что Уолтер Марч выгнал Кристал Фаони с работы, когда та пожелала родить без мужа. И вообще, "аморальность поведения" журналиста являлась в "Марч ньюспейперз" едва ли не наиболее часто встречающимся поводом для увольнения.
– Ваш отец был очень жестким человеком, – заметил Флетч.
Молинаро прищурился.
– Вы его знали?
– Когда-то работал у него. Однажды виделся с ним. Провел в его кабинете пять минут. Возможно, те самые, которые требовались вам.
Молинаро продолжал смотреть на Флетча.
– Вы приехали в Виргинию, чтобы встретиться с ним?
– Да.
– Как вы узнали, что он будет здесь?
– Президент Ассоциации американских журналистов. Конгресс. Прочитал об этом в газете. "Майами герольд".
– С чего вы взяли, что он примет вас радушнее, чем в прошлый раз?
– Он стал старше. Возможно, помягчел. Я не терял надежды.
– Почему вы не сняли номер в отеле? – спросил Джиллис. – Почему прячетесь в лесу?
– Вы смеетесь? Сами-то сразу узнали меня. Я намеревался держаться подальше от отеля. Пока не найду способ пробиться к нему.
– Вы пытались связаться с ним на Плантации Хендрикса? – полюбопытствовал Флетч.
– В понедельник вечером, по радио, я услышал о его смерти. Собственно, из этого сообщения я узнал, что он действительно приехал. Попытался что-нибудь выяснить. Но безрезультатно.
– С этим все ясно, – кивнул Джиллис. – Но почему вы до сих пор здесь?
Молинаро бросил на журналиста полный ненависти взгляд.
– Завтра церковная панихида, вот почему. Джиллис вскочил в седло. А Флетч, похоже, еще не утолил свой интерес.
– Джо, кто ваша мать?
В ответ он получил лишь еще один ненавидящий взгляд.
Вскочил в седло и Флетч.
– Джо, ваш отец полагал себя моралистом. Выдумывал собственные законы, которых и придерживался, не взирая на беду, что они несли остальным. И, подозреваю, вы вполне смогли бы обойтись без того, что хотели получить от вашего отца.
– Это ваше надгробное слово? – с горечью спросил Джозеф Молинаро.
– Полагаю, что да, – кивнул Флетч.
ГЛАВА 30
8:00-9:30 А. М. Завтрак
Большая столовая.
Лишь один человек сидел в шезлонге у бассейна – высокий, тощий мужчина, в шортах до колен, рубашке с открытым воротом в вертикальную полоску и начищенных черных туфлях.
У шезлонга стоял черный "дипломат".
Флетч направился к отелю, потный, без тенниски. Пока он вставлял ключ в замочную скважину сдвижной двери, мужчина успел подняться и подойти к нему.
– Доброе утро, – поздоровался Флетч.
– Де-эн-эс, – ответил мужчина. Флетч сдвинул дверь.
– И что это должно означать?
– Департамент налогов и сборов. Флетч вошел в прохладный номер, оставив дверь открытой.
– То есть вы в некотором роде связаны с налогами?
– В некотором роде, – подтвердил мужчина. Он сел на стул, держа "дипломат" на коленях. Флетч бросил тенниску на кровать, ключ положил на комод.
Мужчина открыл "дипломат".
– Вы даже не спросили, кто я такой? – удивился Флетч.
– В этом нет нужды, – заверил его мужчина. – Из вашингтонской газеты мы узнали, что вы здесь. Меня послали в Хендрикс. Портье сказал мне, что вас поселили в номер 79. Дверь вы открыли ключом.
– Но вы не назвались и сами. Мужчина покачал головой.
– Де-эн-эс, – и повторил. – Де-эн-эс.
– И как мне к вам обращаться? Мистер Де? Де-эн? Де-эн-эс?
– Можете не обращаться. Просто отвечайте на вопросы.
– Вас понял, мистер Де.
Флетч снял трубку и позвонил в номер 102.
– Хотите вызвать адвоката? – предположил мужчина.
– Кристал, мне кое-что нужно,
– Ты позавтракал?
– Я забыл.
– Забыл, завтракал ты или нет?
– Я говорю не о завтраке.
– А почему бы не поговорить о завтраке? Я взяла себе пирожки и сосиски. Кленовый сироп. Я знала, что мне не следует есть оладьи с черникой, но не смогла устоять. Слишком много времени прошло с ужина.
– Я понимаю. И ты, должно быть, съела не только свою порцию, но и мою?
– Флетч, ты меня простишь?
– Посмотрим на твое поведение.
– Хорошо. Не хочешь повторить вчерашнее?
– Мне пришлось поломать голову, чтобы найти объяснение сломанной перекладине, на которой висела занавеска.
– И что ты сказал?
– Сказал, что решил подтянуться на ней.
– Тебе поверили?
– Нет. Но надо же когда-то начинать врать.
– Тебя ругали?
– Отнюдь. Но пообещали, что внесут стоимость перекладины в счет. Слушай, мне кое-что нужно. И у меня гости.
– Фредди Эрбатнот? Из-за нее ты забыл про завтрак?
Флетч посмотрел на Де-эн-эса. Тот внимательно прислушивался к телефонному разговору.
– К сожалению, нет.
– Флетч, дорогой, любовь моя. Проси, о чем хочешь. Для тебя я готова на все.
– Мне нужен двухкассетник. Хочу переписать одну пленку.
– У меня диктофон только на одну кассету. Но я знаю, что двухкассетник есть у Боба Макконнелла.
– Боба?
– Ты хочешь, чтобы я позвонила ему?
– Нет, благодарю. Позвонить я могу и сам.
– Мне кажется, он горит желанием помочь тебе, если ему представится такая возможность.
– Он причинил мне немало неприятностей, упомянув в статье мою фамилию.
Де-эн-эс нетерпеливо постукивал ручкой по ногтю большого пальца.
– Что-нибудь еще, дорогой?
– Я закончил книгу о путешествиях. Хочу послать ее издателю. У тебя есть большой конверт или коробка или пакет?
– В вестибюле отеля есть почтовое отделение.
– И что?
– Там продаются большие конверты.
– Это хорошо.
– И картонные ящики, если твоя книга не влезет в конверт.
– Действительно, как же я забыл.
– Там на двери надпись: "Почтовая служба Соединенных Штатов".
– Спасибо тебе, Кристал.
– Если ты заблудишься в вестибюле, спроси дорогу у любого.
– Кристал? Я хочу сказать тебе кое-что неприятное.
– Что же?
– Столовая еще открыта для тех, кто хочет позавтракать.
– Поганец.
Флетч положил трубку, но так и остался у кровати. Ему хотелось принять душ. Или прыгнуть в бассейн. А может, сначала поплавать в бассейне, а потом встать под душ.
– Не могли бы мы перейти к делу? – подал голос Де-эн-эс.
– Какие у нас могут быть дела?
– Мистер Флетчер, согласно имеющейся у нас информации вы никогда не заполняли декларации о доходах.
– Угу.
– Эта информация соответствует действительности?
– Несомненно.
– Ваши работодатели, а их набралось немало, удерживали положенную для перечисления в бюджет часть вашего заработка, поэтому нельзя сказать, что вы вообще не платили налогов.
– Это хорошо.
– Уклонение от подачи налоговой декларации – преступление.
– Какой ужас.
– Из чистого любопытства позвольте спросить, почему вы никогда не подавали ее?
– В апреле всегда столько дел. Вы понимаете. Весной молодому мужчине как-то некогда вспоминать о Департаменте налогов и сборов.
– Вы могли бы попросить об отсрочке.
– Да где найти время писать вам?
– Не скрывалось ли за вашим стремлением уклониться от уплаты налогов политической подоплеки?
– О, нет. Мотивы были чисто эстетические, если вам угодно знать правду.
– Эстетические?
– Да. Я видел ваши бланки деклараций. Они ужасные. Оскорбляют вкус человека. А английский язык просто коверкают.
– Наши бланки коверкают английский язык?
– Именно так. Меня тошнит от одного их вида. Я знаю, что вы пытались хоть как-то изменить их в лучшую сторону, но, мне представляется, что пока ваши усилия пошли прахом.
Де-эн-эс мигнул. Его адамово яблоко ходило вверх-вниз.
– Эстетика, – пробормотал он.
– Вот-вот.
– Хорошо, мистер Флетчер. Мы не слышали о вас более двух лет. Вы не посылали ни заполненных налоговых деклараций, ни просьб об отсрочке.
– Мне не хотелось беспокоить вас.
– Однако, согласно поступившим к нам сведениям, все эти годы вы получали какой-то доход.
– Сами видите, я еще жив. И не мог обойтись без еды.
– Мистер Флетчер, у вас есть деньги в Бразилии, на Багамских островах, в Швейцарии и Италии.
– Вы знаете о Швейцарии?
– Много денег. Где вы их взяли?
– Урвал.
– Урвали?
– Глагол "украсть" очень уж грубый.
– Вы говорите, что украли их?
– Вы при этом не присутствовали.
– Я – нет.
– А следовало бы.
– Вы украли деньги в этой стране?
– Да.
– Как вы вывезли их из Соединенных Штатов?
– По воздуху. На зафрахтованном самолете.
– Мой Бог? Это же тягчайшее преступление.
– Уклонение от уплаты налогов и незаконный вывоз денег за границу вас волнуют, а вот сам факт кражи почему-то нет.
– Что вы такое говорите, мистер Флетчер!
– Такое, знаете ли, у меня сложилось впечатление.
Флетч снова снял трубку, позвонил в номер 82.
– Боб? Это твой друг Флетчер.
Ответил Боб Макконнелл лишь после долгой паузы.
– О, да. Привет.
– Кристал сказала, что у тебя есть двухкассетник.
– Есть.
– Тебя не затруднит одолжить мне его на час-другой?
Роберт Макконнелл представил себе, как в случае отказа определенные части его тела привязываются к массивной входной двери кафедрального собора. Кристал потрудилась на славу.
– Нет, конечно.
– Отлично, Боб. Ты будешь у себя?
– Да.
– Я зайду через несколько минут, – Флетч уже оторвал трубку от уха, чтобы положить на рычаг, но в последний момент не смог отказать себе в удовольствии добавить еще пару фраз. – Спасибо тебе большое. Позволь угостить тебя выпивкой.
В ответ раздались гудки отбоя.
– Мистер Флетчер, надеюсь, вы понимаете, в чем вы только что признались, – вновь заговорил Де-эн-эс.
– В чем?
– Вы украли деньги, вывезли их из страны, не сообщили об источнике дохода в Департамент налогов и сборов и ни разу в жизни не заполняли налоговой декларации.
– А, вы об этом. Да, конечно.
– Вы сумасшедший?
– Нет, всего лишь эстет. Бланки налоговых деклараций...
– Мистер Флетчер, вы, похоже, обрекаете себя на долгий тюремный срок.
– Да, наверное. Если можно, определите меня на Юг. Холодная погода мне не по нутру. Даже если при-дется коротать век в камере.
В дверь постучали.
– Вы удовлетворены моими ответами? – спросил. Флетч.
– Для начала, да. – Де-эн-эс начал собирать "дипломат". – Я не могу поверить своим ушам.
Флетч открыл дверь коридорному.
– Телеграммы, сэр. Две, – он протянул телеграммы. – Вас не было в номере, сэр.
– А подсунув их под дверь, вы остались бы без чаевых. Так?
Коридорный виновато улыбнулся.
– Вы их все равно не получите.
И, закрыв дверь, развернул первую телеграмму.
– ГЕНЕРАЛ КАЙЛДЕР ПРИБЫВАЕТ В ХЕНДРИКС В ПОЛДЕНЬ НА ЦЕРЕМОНИЮ ВРУЧЕНИЯ БРОНЗОВОЙ ЗВЕЗДЫ. – ЛЕТТВИН.
Де-эн-эс закрыл "дипломат", встал и направился к двери в коридор.
Вторая телеграмма гласила:
ВАМ ЗАРЕЗЕРВИРОВАН БИЛЕТ НА РЕЙС 81 ВАШИНГТОН-ЛОНДОН КОМПАНИИ ВОАС. ВЫЛЕТ ИЗ НАЦИОНАЛЬНОГО АЭРОПОРТА В ДЕВЯТЬ ВЕЧЕРА. БУДЕМ У РЕГИСТРАЦИОННОЙ СТОЙКИ ВОАС В ПОЛОВИНЕ ВОСЬМОГО, ЧТОБЫ ПОЛУЧИТЬ МАГНИТОФОННЫЕ ПЛЕНКИ. – ФЕЙБЕНС И ЭГГЕРЗ.
У двери Де-эн-эс остановился.
– Мисгер Флетчер, я должен приказать вам не покидать Виргинию, не покидать Хендрикс и уж ни в коем случае не выезжать за пределы Соединенных Штатов.
Флетч открыл ему дверь.
– У меня и мыслей таких нет.
– Вскорости мы дадим вам знать о себе.
– Вести с вами дела – сущее наслаждение. Де-эн-эс вышел в коридор, а Флетч помахал ему вслед телеграммами.
ГЛАВА 31
9:30 А. М. ЗАБОТА ЗАРУБЕЖНЫХ ЖУРНАЛИСТОВ
Как арендовать дом в Нигерии, найти школу для детей в Сингапуре, починить пишущую машинку в Испании и многое другое.
Диксон Ходж
Оранжерея.
10:30 А. М. КОТОРЫЙ ТЕПЕРЬ ЧАС В БАНГКОКЕ?
Точка зрения издателя.
Сайрус Вуд.
Оранжерея.
11:00 А. М. Панихида по Уолтеру Марчу.
Церковь святой Марии, Хендрикс.
11:30 А. М. КУДА ПОСЫЛАТЬ ЗАРУБЕЖНОГО КОРРЕСПОНДЕНТА:
Паго-Паго дешевле, но историю творит Токио.
Хорст Олдрич.
Оранжерея.
Флетч принял душ, поплавал в бассейне, прогулялся в библиотеку отеля, размещенную рядом с биллиардной в дальнем конце вестибюля.
На полке у камина нашел "Кто есть кто в Америке", взял толстенный том и присел за один из столиков, благо кроме него никто из журналистов не почтил библиотеку своим вниманием.
С давних пор, готовя любой материал, Флетч приобрел привычку использовать все доступные источники информации. Иной раз простое сравнение имен и дат давало поразительные результаты.
МАРЧ, УОЛТЕР КОДИНГТОН, издатель; р. в Нью-порте, 17 июня 1907 г.; род. Чарльз Гаррисон и Мэри (Кодингтон) М.; окончил Принстон в 1929 г.; женился на Лидии Боуэн в окт. 1928; 1 сын, Уолтер Кодингтон Марч, младший. Работает в "Марч Ньюспейперз". С 1929 г. – финансовый отдел, с 1935 г. – вице-президент по вопросам внутренней политики, с 1941 г. – по слиянию и приобретению новых изданий, с 1953 г. – президент, с 1957 г. – председатель совета директоров. С 1963 г. – директор "Марч Форестс", "Марч Траст", "Уиндфлауэ Легью". Член Совета Принстона, Ассоциации американских журналистов, клубов "Рид Голф" (Палм-Спринге, Калифорния), "Маттаван Яхт" (Нью-Йорк), "Симони Яхт" (Сан-Франциско). Место работы: Марч-Билдинг, 12 Колдингтон Р1, Нью-Йорк Сити, 10008.
МАРЧ, УОЛТЕР КОДИНГТОН, младший, газетчик; р. в Нью-Йорке, 12 марта 1929 г.; род. Уолтер Кодингтон и Лидия (Боуэн) М.; окончил Принстон в 1951 г.; женился на Оллисон Роуп в 1956 г.; дети – Оллисон, Лидия, Элизабет. Работает в "Марч ньюспейперз". С 1951 г. – финансовый отдел, с 1953 г. – вице-президент по вопросам внутренней политики, с 1968 г. – президент, с 1973 г. – директор "Марч Форестс", "Марч Траст", Музея Франклина-Уилльямса, Нью-йоркского симфонического оркестра. Центра глухонемых детей (Чикаго). Член Ассоциации американских журналистов. Место работы: Марч-Билдинг, 12 Кодингтон Р1, Нью-Йорк Сити, 10008.
ИГЛЗ, ЭЛЕАНОР (миссис ОЛИВЕР ГЕНРИ), журналистка; р. в Кэдмасе, штат Флорида, 8 ноября 1931 г., род. Джозеф и Элма Уэйн Молинаро; окончила университет Барнарда в 1952 г.; в 1958 г. вышла замуж за Оливера Генри Иглза (ум. в 1959 г.). Работала в информационном отделе "Лайфа", 1952-54 гг., репортером в "Нью-Йорк пост", 1954-1958 гг., на Национальном радио, 1958-1961 гг., ведущей передачи "Интервью Элеа-нор Иглз", в Национальной телекомпании, 1961-1965 гг., ведущей передачи "Интервью Элеанор Иглз", в Ю-би-си, с 1965 г., Дневной выпуск новостей – 1965-67 гг., заместитель выпускающего вечерней информационной программы, 1967-74 гг., "Интервью Элеанор Иглз, с 1974 г. Автор книги "Интервью Элеанор Иглз", 1966 г. Лауреат премии Фиопота, 1961 г. Директор "О. Н. Е. интерестс, инк." с 1959 г. Член Ассоциации американских журналистов, клуба "Вместе" (Вашингтон, округ Колумбия). Место работы: Ю-би-си, Площадь Объединенных Наций, Нью-Йорк Сити, 10017.
Флетч поставил справочник на полку, из библиотеки прошел в почтовое отделение, где и купил большой конверт из плотной бумаги. Заглянул в номер 82, где Роберт Макконнелл тут же выдал ему двухкассетник.
Оставшееся до ленча время Флетч уделил перезаписи.
Закончив, положил кассеты в конверт (за исключением одной, которую поставил на магнитофон в чемодане) и адресовал его Олстону Чамберсу, прокурору из Калифорнии. С припиской "ХРАНИТЬ ДЛЯ И.М.ФЛЕТЧЕРА".
По пути в столовую Флетч вернул Макконнеллу двухкассетник и отправил конверт Чамберсу.