Дома старичок осведомляется:
- Вы, вероятно, хотите обучать классическим языкам сына?
- Себя, - отвечаю я, - и только латыни.
- Но зачем вам латынь? - изумляется мой старичок. Он не привык, чтобы люди на шестисотых "кабанах" учили латынь.
- Хочу, и все, - отвечаю я.
- Позвольте, вы знаете какие-нибудь иностранные языки?
- По фене немного ботаю, - ответил я, - а латынь я учил в медицинском. Алфавит выучил и еще помню, кажется, "гутен морген".
- Это не по-латыни, это по-немецки, - вздыхает профессор.
- Вот что, - профессор, - говорю я, - латынь мне надо знать через неделю. Профессиональная, понимаете, необходимость. Я вам плачу за три часа каждый день, каждый час - двести баксов. Вот вам за первые два дня задаток - и начинаем.
И вытаскиваю из кармана столько зелененьких, сколько бедняжка за всю свою жизнь только в кино видел. Старичок глядит на меня так, словно через неделю меня пошлют киллером в Древний Рим.
Вот вечером я возвращаюсь от профессора, и я усвоил от него столько новых слов, сколько я не усваивал с семи лет, когда на моих глазах дядя Коля вдруг начал выражаться насчет своей супруги, а Асмодей в это время приходит с рынка с целой корзинкой продуктов и ставит для меня в духовку пиццу, а себе отваривает сосиски, и мы садимся наполнить себе брюхо.
Надо сказать, я непривередлив в еде, но тут запах этих сосисок, срок годности которых истек еще при Хрущеве, нехорошо на меня действует, и я начал орать.
- Слушай, у тебя потрясающие вкусы. Что ты все время гадость какую-то в рот суешь? Как ни купишь водку - так поддельная, если чебурек - так с собачатиной, вот теперь сосиски! Это ж отрава!
- Самая вкусная пища, - объясняет Асмодей, - это та, в которой больше греха. Я, конечно, не знаю, как тебе на вкус эти креветки, которые ты жрешь, но только в них всего-то и греха, что порция на двадцать граммов меньше положенного. Что же касается того чебурека, то меня, во-первых, обсчитали, во-вторых, мясо для него было украдено, в-третьих, вместо масла в тесто клали маргарин, и, кроме того, баба, которая этот чебурек выпекала, прямо рядом с противнем отдалась грузчику. Ведь это вы, люди, питаетесь калориями, а мы, бесы, питаемся исключительно грехом.
Я махнул рукой и, расправившись с креветочным салатом, кинул Асмодею рекламный журнал, на развороте которого красовалась "хонда".
- Воплотить, что ли? - с усмешкой осведомился бес.
И тут меня вдруг как царской водкой ожгло. Дурак я дурак! Какое у нас нынче общество? Постиндустриальное. Что такое постиндустриальное общество? Это такое общество, в котором главным товаром является информация. И вот тут рядом со мной сидит всеведущее существо, а я выпрашиваю у него тачки.
- Отхлынь! - вдруг заявил я. - Ты скажи - ты у нас дух познанья или нет?
- Да.
- Ну так оставь "хонду" на десерт, а мне расскажи, как устроена вселенная.
- Ну, это очень просто, - ответил Асмодей, - мир создал Бог, и сначала он создал небо. Небо же имеет вид двенадцати хрустальных сфер, из которых самая дальняя - сфера неподвижных звезд, а остальные - сферы планет, луны и Солнца, которые вращаются вокруг земли. Мир, как и небесная твердь, состоит из четырех элементов - огня, воздуха, воды и земли. Небо сотворено с помощью огня, и только влага охлаждающих его облаков препятствует тому, чтобы мир сгорел от небесного жара…
- Э-э, братец! - прервал тут я излияния Асмодея. - Ты откуда этого набрался?
- Нас так в школе учили, - с достоинством возразил бес.
- Мракобесы! Ретрограды! - заявил я. - Ты бы лучше телевизор посмотрел, там как раз на "Мире" очередная авария случилась!
Асмодей смутился и ушел в кухню мыть посуду.
Неделю я занимался со старичком, и занимался неплохо. По утрам я вкалывал у него, а остальное время сидел дома со своей книжкой, и к концу недели я уже кое во что начал въезжать.Асмодея я все это время держал в квартире. Асмодей, конечно, душка и все такое, но полагаться на него нельзя. Он ретроград, неумека, двоечник и вдобавок наполовину баба. Он мне делал какие-то вещи по мелочи: тот же "вольво", штиблеты, спер итальянский унитаз с картинки в "Домовом" и заменил им тот прибор, что стоял в снятой нами хате, но особенно разгуляться я ему не давал.
На пятый день моих занятий с профессором я уже начал рубить кое в каких магических вопросах. В этот день я сходил за покупками. В ларьке на улице я купил апельсинов и груш, а на книжном лотке - справочник по стрелковому оружию. На обратном пути в киоске я подхватил какой-то глянцевый рекламный журнал за три триста.
Вернувшись домой, я очертил круг и произнес надлежащие заклинания. Из апельсиновой косточки я вырастил вполне приличное апельсиновое дерево, которое, правда, покрылось какими-то вонючими цветками. Поколдовав, я превратил видеомагнитофон, изображенный в журнале, в красивый "Сони". При ближайшем рассмотрении выяснилось, что на деталях этого "Сони" есть надпись "made in Taiwan". Что же касается справочника оружия - то тут пришлось повозиться. Я в охотку перелистал все модели автоматических и полуавтоматических пистолетов и наконец остановился на специальном полицейском "люгере" сорок пятого калибра. Несколько слов - и "люгер" лежал у меня в руке, еще теплый от колдовства. Потом настала очередь патронов, изображенных в том же сборнике, десятью страницами позже.
Хуже всего обстояло дело с глушаком. Глушаков в справочнике не было, а тот, что я нарисовал сам, все выходил какой-то кособокий. В конце концов я плюнул на это дело, исколол иголкой пластиковую бутылку из-под кока-колы и поимел вполне приличный одноразовый глушак. С ним-то я и испытал мой "люгер". Волына стреляла отлично, несмотря на свое колдовское происхождение. Дырки от пуль были самые настоящие.
Я дунул на "люгер", превратил его обратно в бумажную картинку, скатал картинку в трубочку и положил в карман. Туда же я положил нарисованную на бумаге обойму. И отправился к профессору. Отличное дело! С таким "люгером" я могу хоть в Шереметьево на посадку ходить. Да что там с "люгером"! Я им целый танк на борт самолета пронести могу!
Асмодей в это время сидел на ковре и смотрел телевизор.
- Сиди дома, Асмодей! - приказал я бесу. - И смотри, если приедут покупатели для "ауди", выходи к ним в виде мужика, а не в этой своей кофте. Ясно?
Через полчаса моя тачка остановилась под окнами квартиры профессора. Мне было хорошо. Я подумал, что сегодня отдам старичку четыреста баксов за урок.
Интересно, куда он девает бабки? Наверное, копит, потому что со времени моего появления жизнь его ничуть не изменилась. Даже в холодильнике обретался все тот же кефир. Вьелась в моего профессора нищета.
Я подумал, что сделаю доброе дело, если зайду в соседний магазинчик. Через двадцать минут, с двумя бумажными пакетами, наполненными благоуханной снедью, я подымался по знакомой изгаженной кошками лестнице.
Я позвонил. Мне открыли.
Профессор лежал на полу в луже крови. А рядом с ним, зажав в лапе старый добрый "ТТ", сидел верхом на стуле мой бывший шеф: Князь. Сидел и скалил зубы.
- Ну что, Шарифка, - сказал он ласково, - загулял от меня, падла?
Пакеты из моих рук высыпались на пол.
- Мы тут сидим, книжки ждем, а он на шикарных тачках катается, латынь учит, - продолжал шеф. - Ну зачем тебе латынь сдалась?
Я сглотнул. Однажды на моих глазах Князь велел обмазать провинившегося члена бригады медом, а потом положил его в колоду, а колоду сунули в муравейник. С этих пор вид Князя всегда действовал на меня как-то угнетающе. Я понимал, что я не прав.
Ребята поставили меня в позу "знак качества" и обыскали. Никакого оружия они не нашли, сплюнули и бросили меня на пол, под ноги шефа.
А тот поставил свою кроссовку мне на загривок и продолжает:
- Ну что, Шариф, тебе здесь кишки выпустить или Горбуну отдать? Где книжки? Я раскрываю рот.
- Громче! Чего ты несешь!
- … ius plenus…
Шеф успевает разобрать только окончание латинской фразы.
В следующую секунду мне в руки выпрыгивает мой нарисованный на бумажке "люгер". Первая маслина попадает Князю в плечо. Я вижу изумление, написанное на его лице. Потом он складывается, как пустая картонная коробка, пополам и рушится на пол. Вторая маслина влетает в лоб моему старому знакомому по кличке Дубок, и на лбу Дубка расцветает третий глаз. Начинается стрельба. Гильзы скачут по всей комнате, как девочки из варьете. Дым заволакивает старую профессорскую квартиру…
Через пятнадцать минут ментовка, оповещенная соседями о перестрелке в профессорской квартире, прибыла на место происшествия. Она нашла там подручного Князя по прозвищу Ленька Хромой с пулей в плече, два трупа, еще одного бандита с пулей, запутавшейся в кишках, и брошенный у подъезда серебристый "мерс" с отпечатками пальцев известного рэкетира Шарифа Ходжаева. Профессор МГУ Иннокентий Вареньков пребывал без сознания и о происшедшем ничего путного сказать не мог.
На допрос Леньки понадобился ровно час и три стодвадцатикилограммовых опера. Через час, когда Ленька с тремя сломанными ребрами и отбитыми почками лежал, оплывая кровью, на полу кабинета, следователь Осокин снял трубку и позвонил своему другу полковнику Яниеву, бывшему спецназовцу, который на старости лет подался в угро и сейчас был связан с делом о похищении редких рукописей у рязанского коллекционера.
- Васька, - сказал он, - мы тут раскололи одного типа. Приезжай немедленно.
Васька Яниев явился к Осокину через полчаса. Ленька уже сидел на стуле, бессмысленно тараща глаза и вздрагивая скованными руками.
- Значит так, - сказал Осокин, показывая на пленника, - похищение организовал его шеф, Князь. Книги - у одного из Князевых боевиков, по имени Шариф Ходжаев, а по кличке Ходжа. Ходжаев поехал за ними в Рязань, а по дороге обратно сделал ноги. Сейчас его ищут двое - Князь и еще один авторитет - Горбун.
- А Горбун почему? Следователь кивнул Леньке.
- Не знаю, - угрюмо ответил Ленька, - а только Горбун возник, предъяву нам начал делать - мол, Ходжа у него бабки увел, тачку взорвал, людей положил. Он с катушек слетел, Горбун.
- Почему ты так думаешь?
- Да бред он какой-то нес. Мол, ваш Ходжа через стенки летает, бензин из машин сосет. А потом заявил: мы, мол, его взяли, а он всех наших людей в себя превратил. Двадцать штук, мол, Шарифов Ходжаевых по вилле Горбуна бегало, никакой субординации!
- Ну а вам что Ходжа сказал?
- Где?
- Где-где, да в той хате, где вы его брали?
- А. Ну, шеф стал Ходжу искать, нашли его в этом дворе. Он к какому-то старичку ездил брать уроки латыни.
- Чего? - разинул рот Яниев.
- Вот и Шеф тоже - чего? А он ездил. Три часа в день торчал, к девкам так прилежно не ездят.
- Ну, взяли вы его в этой квартире, - спросил Яниев, - и что?
- Да куда мы его взяли! Только положили на пол - он вынул волыну и стал шмалять!
- Что же вы его не ошмонали?
- Да мы его ошмонали! Не было у него ничего, - проговорил Ленька, - в жопе он его, что ли, прятал!
Через час, в маленьком ресторанчике, которому покровительствовал брат Осокина, оба служителя закона обсуждали планы поимки Шарифа Ходжаева, бесследно после перестрелки исчезнувшего.
Яниев покачал головой.
- Ой не нравится мне эта история с Горбуном, - проговорил он, - ой не нравится!
- Да Горбун - наркоман. Он еще в девяностом кокаин ел.
- Горбун-то - наркоман, а вот в восемьдесят девятом отделении - тоже наркоманы?
- Это ты о чем?
- Да одна интересная история приключилась в тот день близ сельца Полушкина. В эту самую ночь, а точнее - в пять утра, километрах в двух от Горбунова особняка две девицы выкинули из "жигуля" водителя. Сели и поехали. Водитель добрался до поста ГАИ, передали ориентировку, в девять едет патрульная машина по Профсоюзной, видит - угнанный "жигуль" стоит у магазинчика. В нем - девица. Другая девица прямо за окном возится у ксерокса. Ребята бросились на девицу в машине, а та возьми и растай у них в руках. Ребята бросились в магазинчик… Угадай-ка, что случилось.
- Ну?
- А то же, что у Горбуна. Все парни обернулись девицами в красном платьице и на высоких каблуках.
- А та, настоящая?
- А настоящая сбежала.
- Ну и при чем здесь Ходжа?
- А при том, что владельца из "Жигулей" выкидывали две девицы. И у магазинчика были две девицы. А на руле угнанных "Жигулей" - отпечатки пальцев Ходжи.
Осокин раскрыл рот.
- Слушай, - вдруг спросил он, - а что эта девица делала в магазинчике?
- Я же сказал - ксерокс снимала.
- С чего?
- Неизвестно. Она его не сняла.
- Не успела? Жаль.
- Успела. Она снимала ксерокс со старинной книги, но, как она ни старалась, в поддон вылетали одни пустые листы. Не хотела книга копироваться, и точка. - Вечно эти ксероксы чудят, - пробормотал Осокин.
Тут появилась официантка с дымящимся кофе.
- Слушай, - задумчиво спросил Осокин, когда девица, удалилась, покачивая обтянутой в черное попкой, - а что за книги были похищены в этой Рязани?
Яниев, вместо ответа, ткнул пальцем в окно чуть позади себя. Там, на заляпанной грязью улице, расположился лоток торговца всякой магической литературой, популярной, как печенье у мышей.
- Вот такая же чушь, - сказал Яниев, - только шестнадцатого века. В Россию попала вместе с Просвещением и розенкрейцерами. Местный рязанский помещик собирал библиотеку. Пять книжек, из них четыре инкунабулы, а одна писанная от руки. Она-то и представляет главную ценность и значится в описи как "четвертая часть" "Тайной науки" Корнелия Агриппы, записанная мастером собственноручно. Учитывая специфику товара и специфику Рязани, можно быть совершенно твердо уверенным, что это полнейшая деза. Этих "четвертых частей" в XVI веке в Европе было больше, чем воды в супе, и к Агриппе они имели не большее отношение, чем доллар, напечатанный в Ираке, - к Федеральной Резервной Системе.
- А что за "четвертая часть"? Яниев подумал и пояснил:
- В 1530 году Агриппа выпустил три книги, содержащие довольно-таки объективный обзор всей магической дребедени. Тогда же по Европе начала бродить "четвертая часть", в которой знаменитый чародей якобы излагал секреты истинной магии.
И бывший спецназовец брезгливо добавил:
- Ты думаешь, эти Кашпировские только в наше время появились?
Дня через три я заехал к знакомым ребятам из автоцентра - Сашке и Васе. Не скажу, что я им наболтал, а только через недельку мы сняли стоянку на Варшавском и открыли автосалон "МультиАвто". Сашку сделали генеральным директором, Васю - менеджером по продажам, ну а я в документах не фигурировал. Часть машин мы и вправду покупали, а часть я сам пригонял неизвестно откуда. Ребята думали, конечно, что тачки паленые, а я их не разубеждал. Торговали мы спокойно недельки две.
Вот как-то утром в воскресенье пригоняю я на стоянку "ауди" нынешнего года рождения и вижу - Сашка сидит над стаканом с подбитым глазом и плачет.
- Ты чего, Саш? - говорю я.
Ну, тут и выяснилось. Неделю назад, оказывается, приходили парни из бригады Чабана и заявили Сашку, что это их территория. Сашок им сдуру и ответь, что этот бизнес - Князя. Он-то меня знал с той поры, когда я на Князя пахал, а я как-то не особенно разъяснял ему истинное положение дел. Парни обратились к Князю, и Князь, натурально, ответил, что никакой автомобильной точки он на Красноряжской не держит. И вот вчера Чабан лично зашел к Сашку. Сначала ему по роже навешали за гнилой базар, а потом для острастки взяли две лучшие тачки: новенький "мерс" и "мицубиси паджеро". И велел в среду иметь десять штук зелеными.
Я набрал номер телефона, который они оставили, и мы кратко обменялись мнениями с этими гадами.
- Алло, - говорю - парни, вы тут пару тачек чужих вчера позаимствовали. Возвратить придется.
Мне эти тачки по большому счету без разницы, мне убытка - на два старых журнала, но это дело принципа. Не люблю, когда всякая сволочь норовит меня обокрасть.
Чую, на том конце провода обомлели, а потом:
- Это кто там вякает?
- Я не вякаю, мурло собачье, а разговариваю. Я хозяин "Мульти". Встретиться бы надо. Есть о чем перетереть с твоим Чабаном. - Девять вечера, пустырь за "Буденновцем", сегодня. Устроит?
- Вполне, - говорю, - до скорого свиданьица. Опустил я трубку и вижу - у Сашка челюсть отвисла.
- Ты им что, Шариф, стрелку забил?
- Ну.
- А кто пойдет-то? Шарифка, ты правда не от Князя работаешь?
Я хлопнул Сашка по плечу.
- Не дрейфь!
Наша скромная "девятка" с тонированными стеклами подкатила к перекрестку в восемь пятьдесят пять. Сашка с Васькой сидели на заднем сиденье. По-моему, они так до сих пор и считали, что сейчас к нам кто-нибудь подгребет на помощь. Что мы едем на разборку втроем - это в их мозги не помещалось, как в кабину "Жигулей" не помещается двухкамерный холодильник "Бош".
Не прошло и полминуты - из соседних переулков вывернулись два вишневых "джипа чероки" и взяли нашу тачку в кольцо. Хорошо взяли, грамотно. И мордами стали к подворотням. Дверцы джипов согласованно распахнулись, и из них повалили стриженые мальчики.
- Нам хана, - прокомментировал Васька.
Я усмехнулся и прочитал заклинание.
Дверцы нашей девятки тоже распахнулись… И из них выскочило пять здоровенных уссурийских тигров.
- Мама! - заорал один из джиповых парней, роняя изготовленный к стрельбе автомат.
Потом боевики опомнились и принялись стрелять. Но разве пули могли причинить какой-то вред колдовскому животному?
В два счета мои зверушки набросились на парней и принялись перекусывать их вместе с их автоматами.
Я махнул рукой, развернулся и уехал.
Спустя пять часов полковник Осокин шагал взад и вперед по приемному покою больницы номер пятнадцать. За дверью оперировали двух парней, которых выбежавшие во двор жители нашли плавающими в крови за кафе "Буденновец".
- Разборка-то бандитская, - докладывал дежурный по местному отделению, - но врачи уверяют, что парней покусали хищные звери!
- Да что они, эти врачи, понимают! Ты мне лучше жильцов опроси!
- Уже опросил. Бабка из седьмой квартиры перебирала картошку на балконе. Она говорит, что из "девятки" с тонированными стеклами выскочил десяток тигров.
- Что за чушь! - возмутился полковник. - Как может десяток тигров уместиться в "девятке"? В ней и теща-то моя не помещается!
- Но ведь врачи-то говорят то же самое! Полковник задумался, а потом сказал:
- Что же! Возможно, преступник и в самом деле привез с собой на разборку выдрессированного тигра. Но, конечно, не более одной штуки. Эх, до чего дошли, гады!
На следующий день я потягивал пивко (в компании с Асмодеем), когда к стоянке подрулили "мерс" и "мицубиси паджеро". Те самые, которых увели люди Чабана. За ними, как побитые собаки, катились два джипа.
Из джипа вылез кавказец лет сорока с небритой мордой и золотой цепью на шее и направился в сторожку. Я поднялся ему навстречу с баночкой пива в руках.
- Привет, Ходжа, - сказал он.
- Привет, Чабан.