"Все же многое зависит от перевода емких выражений", - отметил Никита, погладив черного домашнего хищника. Знакомый и крайне образованный дублер с английской речи Леша Карпюк поведал Никите следующее. Некий переводчик, плохо зная военную историю янки, назвал в русском издании роман Хемингуэя "За рекой в тени деревьев". Как оно было связано с полковником, вступившим в свою последнюю схватку со старостью и смертью? Да никак. Но зато коренным американцам хорошо известна команда тяжело раненного генерала, которую тот отдал своему отряду во время Гражданской войны: "Реку вброд и рощу взять!"
- Я перейду эту реку, - прошептал Брусникин, уже засыпая. - И я возьму эту рощу.
Утерянный след
Хариус вернулся на Лесную хотя и без Капкана, зато - со сведениями.
Сосредоточенный, будто фельдмаршал Кутузов перед генеральным отступлением, Глеб Анатольевич Малютин висел над столом, изучая две кокаиновые трассы, проложенные по карте Москвы и Московской области. Первая трасса шла до Рузы, вторая вела к Сычеву.
- Я от Гали! - сообщил последние новости запыхавшийся Хариус. - Галя, сучара, хвостом крутит! Капкан забашлял его на три штуки родных, а когда я завез его в паб - с концами!
- Разыскать, - дорожка до Сычева исчезла в ноздре Малюты, - и доложить!
- Кого? - потерялся Хариус.
- Обоих.
- Да Галя когти полирует на Ленинградском! - Хариус быстро смекнул, что его шеф не в том состоянии, когда до него все доходит с полуслова. - Это Капкан с концами отчалился! А Галя последний, кто с ним базарил!
- Не ори. - Малюта протер вспотевшее лицо носовым платком с монограммой, вышитой бисером. - Дай сообразить.
"Вот козлы, - расслабленно думал Малюта. - Решили, что я совсем без мозгов. Узнай эта кодла, что у меня день смерти Капкана в "судовом журнале" вместе с исполнителем указан, то-то бы кипеж подняли. Осталось мне забыть, где общак, - и все. Можно смело на пенсию. И пусть меня Кашпировский от склероза лечит. Хрен я что вспомню. Болен мужчина".
- Поехали. - Уничтожив трассу до Рузы, Малюта с трудом поднялся на ноги. - За Капкана мне Лорд ответит. Я его свинину заставлю жрать.
Все выходцы с Кавказа, по убеждению Глеба Анатольевича, исповедовали мусульманство.
Через полчаса гангстеры прибыли в паб "Лорд Кипанидзе". Прибыли бы и раньше, да Малюта спустился в подвал обстрелять доставленный Лыжником с очередной партией оружия "Вальтер". Пистолет уже месяц хранился в его сейфе без пользы, и, собравшись к Галактиону Давидовичу, Глеб Анатольевич подумал, что вдруг да боевая машинка пригодится.
- Добрый "Вальтер", - высадив полную обойму в чучело следователя Кузьмичова, усадившего когдато Малюту на "скамью запасных", Глеб Анатольевич обернулся к Хариусу: - Кучно бьет.
Чучело следователя, пошитое Соломоном и расписанное им же, портретного сходства с Кузьмичом не имело, хотя старый мошенник был художественно образованным специалистом. Чучело больше походило на тещу Соломона, Магду Абрамовну. Потому на груди его, чтобы не возникало путаницы, была выведена печатными буквами надпись: "Кузьмич".
Освободившись по амнистии, освоившись в условиях стихийного капитализма и войдя в силу, Малюта добился того, чтобы следователя ОБХСС, а затем и столичной прокуратуры Кузьмичова понизили в должности и перевели в районное отделение.
- Гут арбайтен. - Глеб Анатольевич передал "Вальтер" Хариусу. - Ты немецкий знаешь?
- Ответ отрицательный. - Пряча оружие в кобуру, Хариус не преминул ввернуть фразу из просмотренного накануне иностранного фильма.
- Изучить и доложить, - отчеканил шеф, медленно восходя по лестнице.
- Помилосердствуй, Глеб Анатольевич! - От обиды Хариус непроизвольно перешел на какой-то лакейский стиль причитания. - Или провинился я перед вами, когда вы мне такое унижение доставляете?! Мы, чай, в Германию не собираемся!
- Собираемся. - Шеф был краток и непреклонен. - Возьмем Капкана и соберемся. Во Франкфурт.
- Да почто нам Германия эта?!
- Вперед смотри, малыш, - благодушно продолжил уже в машине диалог со своим телохранителем Глеб Анатольевич. - Бабки обналичим. Приобретем в Альпах недвижимость типа замок Иф через посредническое агентство. Тебя одного беру в светлое будущее. Въезжаешь ты, дурья твоя башка? И чтоб - никому. Ни жене, ни детям, ни Байкеру. На горных лыжах, как швейцарский сыр в масле, кататься научишься. Учиться тебе надо, сынок.
- Въезжаю! - Польщенный доверием хозяина и обрадованный нарисовавшейся перспективой, Хариус чуть не въехал в бампер притормозивших у светофора "Жигулей".
Обласканный суровым шефом, он впопыхах совсем забыл, что Капкана давно уж нет и по доверенности, на него оформленной, пусть даже и генеральной, никаких денег со счетов судоходной компании снять не удастся. А коли так, то не светит ему безопасная, уединенная жизнь средь альпийских лугов, как не светит его дочери Люське обучение в престижном учебном заведении германского образца, где значительно реже, чем в России, спаивают и насилуют легкомысленных девушек.
Галактион Давидович, предприниматель опытный и дальновидный, встретил своего партнера самым радушным образом, то есть - стоя и с распростертыми объятиями. Малюта, впрочем, обниматься с ним не пожелал, а сразу опустился в глубокое кресло с обивкой из свиной, упругой кожи.
- Какая честь, Глеб Анатольевич! - воскликнул князь, одарив своего слегка каменного гостя широкой улыбкой. - Собственно! Лично! Какая честь для бедного кутаисского вельможи!
- Какая там в жопу честь! - отмахнулся Малюта. - По существу давай.
- По существу так по существу, - не стал возражать исполнительный директор.
Хариус, посетивший заведение ранним утром, уже пробовал взять его на понт и вообще гоношился. Из чего князь сделал соответствующие выводы. Предпоследним делом в его положении было бы отпираться, а последним - напоминать о лавровом венке от грузинского землячества, доставленном персонально Галактионом Давидовичем на похороны Капкана. Малюта крайнего ищет? Молодец. Переходящее знамя ему в руки. А его, Галактиона, прямая перед партнером обязанность оказать в этих поисках всемерное содействие.
- Я с Капканом встречался по существу, - выложил он Малюте заранее подготовленную "правду". - Когда встречался? Да тогда и встречался, когда его Хариус подвозил. А отсюда он с каким-то чудиком уехал. Вот с него и спрашивай. Кто подтвердит? Да все подтвердят.
Директор выглянул за дверь и кликнул Стручкова.
- Сей момент, Галактион Давидович! - Гриша рассчитывал посетителей.
- Свидетель, - пояснил князь Малюте.
- А должок? - прищурился Глеб Анатольевич, закуривая.
Вопрос его был с подвохом. Но подвох застал директора во всеоружии.
- Два дня обождать просил. - Он пододвинул Малюте бронзовую пепельницу в виде адмирала Нельсона. Собственно пепельницей была треуголка флотоводца, которую тот единственной рукой держал на отлете перевернутой, будто Нельсон просил подаяния. - Все попадают в затруднительные случаи. Капкан оказался не прочь подождать. Но за долгом так и не прибыл, земля ему пухом.
- Откуда знаешь? - Малюта, пристально глядя в глаза директору, подался вперед.
- Предполагаю так. Живой - прибыл бы, - хладнокровно ответствовал Галактион Давидович.
Он отомкнул серебряным ключиком шкатулку слоновой кости, исполнившую в благодарность куплет гимна "Правь, Британия", и рядом с Малютой лег пухлый конверт.
- Сколько он Капкану задолжал? - накрыв конверт волосатой лапой, Малюта обернулся к телохранителю.
- Вроде три, - наугад выдал Хариус.
Малюта пересчитал деньги и убрал конверт в карман.
- Сходится. Все до копья. - Деньги, как бесспорное доказательство, заставили его признать непричастность исполнительного директора к исчезновению Капкана. - Ладно, Галя. Ты - чистый.
В конверте лежало пять тысяч долларов.
- Добрый денечек, Глеб Анатольевич! - подобострастно приветствовал Малюту официант Гриша Стручков с подносом и белоснежной салфеткой на сгибе руки.
Малюта кивнул ему из заоблачной высоты.
- Расскажи про поэта, что знаешь. - Князь отвернулся к окну, словно дальнейшее его мало беспокоило. - Тот опасный человек, что с Капканом уехал, еще раз потом сюда показывался. Вроде как Павлика искал. Павла Андреевича, земля ему пухом. А сам - из Кривого Рога.
- Абсолют! - с готовностью подтвердил Гриша. - Я его еще спустя в камере встретил!
- Спустя что? - вскинул брови Глеб Анатольевич, не одобрявший однополой любви.
- Спустя примерно месяц, как он Павла нашего Андреевича выслеживал, шпик, - развернуто пояснил официант. - В районном отделении Крылатского. Теща у меня замуж выходила - на Осеннем бульваре она прописана, - ну и драка там случилась по русскому обычаю. Американцы, Глеб Анатольевич, до усеру не напиваются, извините за резкость. Потому и достигли, подлецы. А так пришлось мне зачинщиком пойти, чтоб не испортить обедню.
- По существу говори. - Малюта нетерпеливо дернул запястьем и посмотрел на циферблат.
- Вот я и говорю, - занервничал Гриша. - Его в красном халате на голый торс привели. Но я виду не подал. Кто его знает, мокрушника? Там же лампочка тусклая по уставу. А вдруг у него халат кровью заляпан? Может, это кровь-то Капкана и была, Павла Андреевича нашего?
После такого дерзкого предположения у Хариуса отвисла челюсть, а Малюта загасил окурок, не попав в треуголку, о маникюрный футлярчик исполнительного директора.
- Номер отделения, - прохрипел он, вздрогнув.
Официально теща Стручкова замуж выходила по шестому разу, потому номер отделения милиции Гриша успел выучить наизусть.
Выхватив мобильный телефон, Глеб Анатольевич пробежался пальцем по кнопочкам.
- Говорите после звукового сигнала! - услышал он в трубке веселый голос Лыжника.
- Ты у нас в помощниках депутата числишься? - спросил Малюта.
- Лидера фракции "Честный передел", - уточнил свое политическое кредо Лыжник. - Владимира Иннокентьевича Раздорова. Мы его избирательную кампанию финансировали.
- Корка при тебе?
- Обижаешь! - заржал мастер спорта по биатлону. - Я же, бля, курирую от фракции комитет по борьбе с организованными преступниками! Участие в любой момент может потребоваться! В городе сам знаешь какая обстановка! Криминал во власть, падла, рвется!
- Записывай. - Мафиози продиктовал подручному номер отделения и приметы Гришиного сокамерника.
- В халате, значит? - хмыкнул отставной биатлонист. - Ну-ну! Такого придурка они вряд ли скоро забудут! Раскидаю проблемы и через пару дней наведаюсь!
- Правильно, - согласился Малюта. - Вот прямо сейчас и поезжай. Я у Галактиона ужинаю. Жду информации к десерту: адрес, телефон, место работы, наличие судимостей, родственники в Израиле… Что там еще?
- Пол, - невпопад брякнул Гриша, прикусив тут же язык.
- И пол, - уточнил задачу Глеб Анатольевич. - Все, короче, что есть на гада.
Окончив разговор, совладелец пивной вопросительно посмотрел на Галактиона Давидовича.
- Окажи честь, - кивнул тот. - Раздели трапезу с прямым потомком. Поросенок молочный, оближешь пальчики. Сам почти готовил.
Лыжник
Когда после бурно отмеченного "тридцатника" оперу Шолохову позвонили из РУБОПа и сообщили, что с поличным задержан мужчина, по всем приметам смахивающий на Лыжника, Андрей беспощадно подавил бунт в желудке и помчался на службу.
Лыжник, задержанный с поличным, давно снился ему по ночам. За бывшим спортсменом, по донесениям информаторов, тянулся целый косяк недоказанных преступлений - от заурядного рэкета до заказного убийства, - совершенных на вверенной Шолохову территории. И хотя задержанный смежниками из ФСБ литовец Букаускас, поставлявший в столицу оружие из стран балтийского бассейна, дал показания, согласно которым преступная группировка некоего Малюты приобрела у него в последний раз четыре ствола - один "Вальтер" и три "ТТ", - прижать Лыжника упорному оперу так и не удалось. Даже когда следствием было установлено, что пистолет, брошенный на месте убийства предпринимателя Чалкина, фигурировал в той самой поставке.
Вызванный повесткой и допрошенный упорным следователем Иваном Ивановичем Кузьмичовым, Лыжник представил железное, если не титановое алиби: в ночь убийства он пировал среди завсегдатаев паба "Лорд Кипанидзе", что готовы были подтвердить человек пятнадцать, и они это подтвердили.
А тут эдакая нечаянная радость: изнасилование. "Все! - возликовал Андрей. - Труба Лыжнику! Теперь он сразу начнет колоться! Скорее, он по "мокрому" пойдет, чем за изнасилование! Главное, чтобы девка свое заявление не забрала, пока ее прессовать не начали!"
Но, как выяснилось, ликование его было преждевременным. На поверку не только не подтвердилась личность Лыжника, но и сам факт изнасилования оказался грубейшей инсинуацией, поскольку пострадавшая добровольно и с умыслом отдалась именно Шолохову, дабы поднять весь этот шухер. Андрей повязал ее жениха за кражу со взломом, и мстительница долго выпасала опера с целью подвести его под статью. Подобная возможность ей представилась, когда нарезавшийся на собственном дне рождения оперативник, возвращаясь домой по синусоиде, сошел с дистанции, чтобы отлить. Конечно, и мстительница для храбрости хватила лишнего, но в общих чертах ее план был реализован.
Умница Кузьмичов, надо отдать ему должное, разобрался в ситуации быстро.
- Изнасилованием согласно статье закона считается половой акт, совершенный при активном сопротивлении жертвы, - сурово обратился он к Андрею, когда Никита Брусникин покинул кабинет. - Шолохов! Гражданка…
- Самопалова, - подсказала торжествующая истица.
- Гражданка Самопалова тебе, Шолохов, сопротивление оказывала?
- Не помню я, Кузьмич, - сник опер. - Убей - не помню.
- Оказывала! - Мстительница была неумолима. - Еще как оказывала! Два раза туфлей между ног и кулаком тоже! Вы его проверьте на этот предмет!
- Проверим. Непременно проверим, - заверил ее следователь, открывая "Уголовный кодекс Российской Федерации". - За оказание сопротивления органам при исполнении служебных обязанностей с отягчающими вину обстоятельствами… Шолохов! Отягчающие есть?!
- Хрен его знает, - Андрей густо покраснел. - У венеролога не проверялся.
- До семи лет строгого режима, - Кузьмичов издали показал притихшей жертве брошюру.
На помятом лице гражданки Самопаловой отразилось подобие размышления.
- А если по любви? - с надеждой спросила она следователя.
- По любви пятнадцать суток, - подытожил Кузьмич беседу. - За непристойное поведение в общественном месте. Катись отсюда. Повесткой вызову.
Озадаченная девица подхватила сумочку и шмыгнула за дверь.
- Вопросы? - Кузьмичов хмуро посмотрел на оперативника.
- Кому я по уху-то съездил? - Достав пачку "Бонда", Шолохов угостил следователя и угостился сам.
- Странный малый, - Кузьмич пыхнул сигаретой. - Артист театра "Квадрат", казалось бы. А дней пять назад, как утверждает Войтенко, на него поступил запрос из ОВД города Химки.
События, поведанные участковым Войтенко, могли произойти разве что с величайшим неудачником всех полушарий. Суть их сводилась к следующему. Чуть менее недели назад гражданин Брусникин был задержан автоинспекторами города Химки после угона поливальной машины в ходе операции "Центрперехват". "Центр" этот "перехват" отчего-то плохо срабатывал при хищениях престижных "иномарок", но на угнанные снегоуборочные и поливальные машины данное обстоятельство не распространялось. Поскольку другие злоумышленники в кабине отсутствовали, автоинспекция ограничилась поимкой Брусникина.
Здесь надо заметить, что старший лейтенант Войтенко всех подробностей Кузьмичу не рассказал, поскольку сам их не знал, да и знать, в сущности, не мог. А подробности были таковы.
Настроенный на философский лад, Брусникин вел себя примерно и, в отличие от последнего задержания, даже не пожелал воспользоваться мифическим правом на телефонный звонок. Скорее, он готов был отправиться на каторгу, чем поставить Людмилу в известность о том, что схвачен в городе Химки. В городе Химки проживала ближайшая подруга его жены Маша Сумарокова. Она же - ассистент режиссера Кулагина. Дочь Маши осталась на ночь у бабушки изучать неправильные французские глаголы. А Брусникин, в свою очередь, остался у Маши изучать ее правильные роскошные формы. От нее-то и уехал Брусникин в четыре часа утра на попутке. Похоже, это время для него с известных пор стало критическим. Дневные часы тоже были не лучшими, но если в дневные часы Никиту чаще грабили, то под утро им вплотную занималась милиция.
- Водитель за сигаретами вышел, - попытался Никита объяснить инспекторам свое присутствие в угнанной машине. - Подобрал меня на углу бульвара, затем притормозил. Сказал, что сигареты кончились.
- Оно и к лучшему, - морально поддержал его опытный инспектор. - Вдвоем вам групповуха корячится. Это по предварительному сговору. А так ты год от силы получишь. Может, и условным приговором отделаешься. Какой судья попадется.
- Какой судья попадется, - поделился Никита со своими сокамерниками. - Может, и условным отделаюсь. Вдвоем-то нам групповуха корячится.
Через сутки Никиту отпустили. Отпустили бы и раньше, да действительный водитель поливальной машины с горя запил. Как оказалось, на момент угона он сам покупал сигареты в дежурном ларьке, потому, к счастью Брусникина, успел запомнить "мерзавца-угонщика" в красной ветровке, но догнать уже не успел.
Впрочем, и без вышеизложенных подробностей рассказ Войтенко, услышанный им самим от наводившего справки автоинспектора, звучал как милицейский анекдот. Должно быть, и автоинспектор из Химок руководствовался желанием не столько получить у Войтенко дополнительную информацию на Брусникина, сколько поведать еще кому-либо о курьезном происшествии. Надо думать, весь город Химки уже отсмеялся.
- Да, - заметил Шолохов. - Человек определенно ходит по бритве. В другой раз его арестуют за кражу собственных анализов и впаяют четвертак с конфискацией. Это если хороший судья попадется. А что с Лыжником?
- Глухо, - помрачнел Кузьмич. - Бабками, адвокатами и депутатами защищен, как аллигатор в террариуме. Весь на виду, а стекло - непробиваемое. Проще Бастилию взять по второму разу. Так что, Андрей, нужна прямая улика.
- Будет, - убежденно ответил опер. - Будет, Кузьмич, прямая. Я ему стопудовый мешок детонаторов подброшу.
- Зря. - Следователь вытряхнул пепельницу в корзину для бумаг. - Глупо. Напрасный труд. Лыжник - лицо официальное. У него чуть ли не кабинет в Белом доме по соседству с раздоровским. Такую вонь их либеральная пресса поднимет - лет пять будем отделение проветривать. Прямая улика нужна, Шолохов. Прямая.
Опер к словам Кузьмича отнесся с пониманием. Да, в принципе, ничего другого ему и не оставалось.
С тех пор минуло более двух месяцев.
- Что по Лыжнику? - интересовался Кульмич время от времени.
- Навоз и ныне там, - мрачно отвечал Шолохов.
С басней Крылова из школьной программы Андрея связывали не самые приятные воспоминания. Перед выпускным экзаменом по устной литературе Андрей знал две басни: "Обоз" и "Квартет". На экзамене, увидав в билете знакомую фамилию баснописца, Андрей так вдохновился нечаянной удачей, что оба стихотворных произведения в голове его решительно перемешались.