- О да! Синьора Фальеро, имею честь еще раз почтительнейше поздравить вас… Я понимаю всепоглощающую страсть того француза. Стоит только поглядеть на вас - и сразу чувствуешь волнение, вы смущаете души, синьора, и…
Фальеро вернул его на землю.
- Успокойтесь, сержант, и помогите нам выбраться отсюда!
- И куда же вы хотите ехать, синьор?
- Мы возвращаемся в Болонью.
- Невозможно! Я не имею права покидать свой участок, а по дороге на вас снова могут совершить нападение. Вы проведете ночь в этой прелестной комнатке. А мы с карабинером будем охранять ваш сон и вашу любовь…
- Но…
- Это приказ, синьор Фальеро! Приказ, продиктованный мне чувством ответственности! Подумайте, что синьор француз оплакивает потерю любимой и, быть может, неподалеку… А доведенный до отчаяния влюбленный способен на все, синьор! Спокойной ночи, синьора! Спокойной ночи, синьор, и не беспокойтесь ни о чем: Коррадо на посту. Пойдемте, Морано! И не забудьте, мой мальчик, самое главное - такт и скромность!
Супруги Фальеро наконец остались вдвоем.
- Мы оба случайно не сошли с ума? - прошептала Тоска.
- Нет, дорогая…
- Тогда, значит, этот карабинер существует на самом деле?
- Увы!
- Может, позвонить папе?
- Он вам не поверит, а кроме того, я стану посмешищем, хотя, должно быть, в ваших глазах я и так достаточно смешон…
- Да нет же, Санто, нет… Мы оба жертвы какой-то чудовищной, неправдоподобной игры… Попробуем уснуть, но, предупреждаю вас, нас окружают такие опасности, что раздеваться я не стану.
Тоска скинула туфли, и муж последовал ее примеру. Но едва она сняла блузку, намереваясь накинуть халат, как снова вошел сержант. Девушка вскрикнула и скорее накрылась одеялом. Коррадо в очередной раз раскланялся и отдал честь.
- Мое почтение красоте и целомудрию, синьора!
Фальеро стоял в носках, и потому его гнев не производил должного впечатления.
- Убирайтесь к черту! - заорал он.
- Здесь дама, выбирайте выражения, синьор, э? Я только хочу позвонить своей Антонине и успокоить ее. Не сомневаюсь, что синьора меня поймет… женская солидарность, э?
Сержант направился к телефону, а Санто поглядел на жену, закутавшуюся до самых глаз, и бессильно развел руками.
- Алло! Антонина? Это твой Карло… Все так же невредим, сердце мое, и по-прежнему тебя люблю. Я и вправду попал в трудное, если не сказать деликатное, положение… Ты ведь меня знаешь, услада моих дней… и знаешь мою скромность… Так что, раз я говорю, что держался великолепно, можешь мне поверить… Где я? В комнате молодой пары… у них сегодня как раз брачная ночь. Видела б ты невесту, Нина! Она почти так же хороша, как ты в день нашей свадьбы!.. Что? О, Нина, как ты можешь задавать подобные вопросы?!
Сержант осторожно накрыл трубку рукой и вне себя от восторга сообщил Тоске:
- Она ревнует!
И счастливый Коррадо вернулся к разговору с женой:
- Перестань, Антонина, а то ты меня расстроишь, а ты ведь знаешь, в какое состояние я прихожу, когда ты меня расстраиваешь, э? Так что прекрати!.. Ну да, я ухожу, а она остается с мужем… Нет, не думаю, чтобы он тебе понравился… далеко не так красив, как твой Карло… и потом, без этакой военной выправки, которая тебе по душе… Спокойной ночи, моя куколка… целую тебя в шейку, под кудряшками… Ха-ха-ха!
Сержант повесил трубку.
- Надеюсь, я не допустил никакой бестактности? - наивно спросил он.
Они лежали рядом под одеялом и пытались уснуть, но сон не шел. Санто немного знобило, и все избитое тело мучительно ныло. Услышав, что жена тихонько плачет, он неловко взял ее за руку.
- Не надо плакать, Тоска…
- Не могу… как подумаю обо всех своих надеждах… А ведь я хотела совсем немного! Любая самая ничтожная работница в Болонье имеет право на то, в чем мне почему-то отказано, - спокойную жизнь… За что? Я уверена, что с основания мира ни у одной женщины не было такой брачной ночи, как у меня!
- Во всем виноват Субрэй!
- Как вы думаете, Санто, тот тип, что так выискивал Жака, добрался до него и убил?
- Надеюсь!
- О!
- Послушайте, Тоска, Субрэй мне никогда особенно не нравился, но с сегодняшнего дня я его просто ненавижу! Я никогда не забуду, что он с нами сделал, и не понимаю, как вы можете даже теперь думать о нем без омерзения…
- Может быть, оттого, что я слишком долго думала о нем с нежностью… и вам это известно, Санто…
- Да… но вот чего я совершенно не понимаю, так почему ни на одной двери нет замка!
- Дядя Дино страдает клаустрофобией. Замки внушают ему ужас. И потом, живя один, Дино боится, что, когда ему вдруг станет плохо, никто не сумеет вовремя войти и помочь.
- Ну вот, а мы из-за дядюшкиных маний не можем даже запереть дверь! Хотя бы предупредил…
- Кто мог предполагать, что нас тут ждет? Санто, вы думаете, карабинеры нас стерегут?
- А что им еще делать?
- Спать…
- Ну нет, только не карабинеры! А вот вам надо попытаться хоть немного отдохнуть…
- Спокойной ночи, Санто.
- Спокойной ночи, Тоска.
Полная благих намерений молодая женщина закрыла глаза и погрузилась в легкую дрему, но какой-то чуть слышный скрип вскоре вырвал ее из сонного оцепенения, так и не дав по-настоящему уснуть. Приоткрыв глаза, Тоска увидела, что дверь в ванную тихонько отворилась и в комнату скользнула какая-то тень. Она сразу вспомнила, что в ванной большое окно и выходит оно на балкон, окружающий виллу. Молодая женщина в ужасе разбудила Санто. Тот вздрогнул.
- А? Что такое?
- Санто… в комнате мужчина!
- Мужчина? Вам приснилось!
Однако он повернулся и зажег ночник. В ногах у их постели действительно стоял мужчина.
- Вы?
- Собственной персоной. И после всех пуль, которыми вы меня недавно угостили, большая удача, что сюда явился не мой призрак!
- Что вам еще надо?
- От вас - ничего. И от этой несчастной, хоть она и начала уже расплачиваться за измену, - тоже.
Тоска как ужаленная соскочила с постели, и Субрэй с удовольствием отметил про себя, что она не раздета.
- Это вы мне изменили!
- И вам не стыдно? Я своими глазами видел вас в постели с другим!
- Но он же мой муж!
- А-а-а, признаете? Это вы задумали венчаться, а не я! И с кем же вы сочетались браком? Насколько я понимаю, не со мной?
- Нет, конечно!
- Ну, так кто изменил?
Тоска схватила себя за волосы и жалобно застонала.
- Святая Мадонна! Я схожу с ума! - забормотала она. - Меня отправят в сумасшедший дом! Я уже не знаю, за кого вышла замуж! Я уже не знаю, кто я такая! На помощь! На помощь!
- Это только начало расплаты! - безжалостно заметил Жак.
Санто тоже встал.
- Сейчас здесь случится что-то страшное, Субрэй!
- Оно уже произошло, когда эта несчастная сказала "да" в мэрии сегодня утром!
- И на что вы рассчитывали, забравшись сюда посреди ночи?
- Найти свой кейс!
Жак без лишних церемоний отодвинул Фальеро и, сунув под матрас руку, вытащил чемоданчик.
- Я положил его туда, когда шел спасать вас от американской гориллы, вообразившей, будто вы самая подходящая боксерская груша. Потом мне пришлось подождать, пока карабинеры уснут… А теперь остается только пожелать вам спокойной ночи!
- Погодите!..
Жак уже направился к двери, но, услышав оклик Санто, остановился.
- Погодите, Субрэй… Вы, значит, считаете себя вправе пытаться довести нас с Тоской до сумасшествия? И вы, очевидно, воображаете, будто мы готовы изображать козлов отпущения, пока вам не наскучит ваша игра? Что ж, вы ошиблись, мерзавец вы этакий! Говорите, это в вас я недавно палил в саду? Единственное, о чем жалею, так это о том, что промахнулся! Но подобное упущение всегда можно исправить, синьор Субрэй!
Продолжая говорить, Фальеро взял со столика револьвер и прицелился в Жака. Тот не верил собственным глазам.
- Но вы не застрелите меня так хладнокровно?..
- Вы ворвались ко мне ночью… ударили меня… И кто посмеет поставить мне в вину самозащиту?
- Тоска не позволит…
- Ей придется молчать - командую тут я! Мы в Италии, синьор француз, а не в вашей стране, и здесь женщины слушаются мужа!
Субрэй отлично понимал, что при такой взвинченности противника и в самом деле рискует отправиться на тот свет. Дверь далеко… Позвать карабинеров? Они прибегут слишком поздно. И Жак приготовился закончить жизнь так по-дурацки, как вдруг Тоска, чье молчание должно было бы удивить обоих мужчин, если бы они могли обращать внимание на что-то, кроме собственной ярости, как рысь налетела на мужа. Тот потерял равновесие, и пистолет выстрелил в пол. Жак одним прыжком добрался до ванной и исчез. Одновременно дверь из гостиной распахнулась и голос сержанта скомандовал:
- Стрелять из положения лежа! Быстро на живот, Морано!
Карабинер выполнил приказ.
- А теперь палите во все, что шевелится! Огонь!.. Ну, в чем дело? Вы стреляете или нет, Морано, э?
- Никто не шевелится, сержант!
- Мертвые есть?
- По-моему, нет, сержант…
Карло Коррадо осторожно заглянул в спальню и, окинув ее взглядом, вновь напустил на себя важность.
- Кто стрелял?
- Я.
- Вы, синьор Фальеро? В кого же это?
- Во француза.
- А, в воздыхателя синьоры? Вот упорный малый, э! Не желает так просто отступать, совсем как я! Мне стоило бы с ним познакомиться…
- В чем же дело? Бегите следом!
- Сначала скажите, почему вы пытались его убить, синьор!
- Потому что мне не нравится, когда ко мне в спальню забираются ночью и нарушают мой сон… я, разумеется, не имею в виду карабинеров…
- А вы сами не приглашали француза войти?..
- Я уже имел честь сообщить вам, что лишь вчера женился на синьоре и, каким бы странным вам это ни показалось, в настоящий момент у нас брачная ночь! Не знаю, как в ваших краях, сержант, но у нас в Болонье предпочитают проводить это время вдвоем.
- С тем же успехом мы могли бы устроиться в комнате ожидания на вокзале, - решительно поддержала мужа Тоска. - Вряд ли там больше народа и уж наверняка безопаснее…
Карло Коррадо отдал честь и поклонился.
- Синьора, разве вы не думаете, что, пока я рядом, вам нечего опасаться? - проворковал он.
Тоска пожала плечами и повернулась к нему спиной.
- Неужели я имел несчастье рассердить вас, синьора? Это был бы первый случай, когда дама не оценила Карло Коррадо.
Санто слишком долго сдерживался, чтобы не выложить наконец все, что накипело у него на сердце.
- Жалкий паяц! Вот кто вы такой, сержант! Смешной клоун, неспособный даже толком выполнить собственные обязанности!
- Синьор, я определенно начинаю все больше сочувствовать вашему сопернику-французу!
- И, несомненно, именно из этих соображений позволили ему удрать?
- Тысячу извинений, синьор! Но это вы в него стреляли… это вы промахнулись, и, следовательно, упустили француза тоже вы!.. К тому же мне лично этот человек ничего плохого не сделал! Зачем бы я стал его арестовывать?
- А мое лицо? Посмотрите, что этот негодяй с ним сделал!
- Видать, вы здорово вывели парня из себя, синьор… Честно говоря, не будь на мне формы, я бы тоже с удовольствием расквасил вам физиономию… Но это уже сделано… Впрочем, прошу синьору простить мне грубые слова… И я поищу вашего противника, раз уж вы не способны справиться с ним самостоятельно. Если бы тут не было синьоры… а, ладно!.. Ну и как выглядит этот бешеный?
- Ничем не примечательный тип…
- Прошу прощения, синьор, я обращаюсь к вашей супруге… Сдается мне, она гораздо лучше разглядела молодого человека… Итак, я слушаю вас, синьора!
- Высокий… брюнет… красивый…
- Очень?
- Что?
- Видите ли, синьора, в Италии красивых мужчин хватает… Так вот, я и хотел бы уточнить, о какой красоте идет речь - просто ли он хорош собой, но это обычное, ничем не примечательное соответствие классическим канонам, или же это истинная красота, вроде статуй Донателло и Микеланджело? Красота плюс изящество, природная грация… Или же он поразительно красив? Понимаете, синьора, я имею в виду нечто ослепительное, отчего у вас спирает дыхание и вы превращаетесь в рабыню с первой встречи?
- Нет, все же не до такой степени…
- Значит, вам больше повезло, чем моей Антонине… Бедная невинная овечка!.. Я тогда отправился в паломничество в Сан-Джиминьяно, и Антонина вместе с другими тосканскими девушками тоже шла туда… И как только наши две группы смешались… ах, синьора!.. Это было потрясающе, незабываемо!.. Едва мы встретились глазами, она пошатнулась, упала на колени и все было кончено!
- Кончено?
- Она так никогда и не сумела подняться. И вот уже одиннадцать лет стоит передо мной на коленях! Но Антонина так счастлива, как я желал бы и вам, синьора! Карабинер!
- Сержант?
- Мы поищем как следует, только чтобы доставить удовольствие этому синьору, хотя он, по-видимому, считает, будто корпус карабинеров был создан с единственной целью служить развлечением представителям имущих классов, страдающим бессонницей! Ну, пошли искать воображаемого француза, который якобы бродит в…
Первый выстрел оборвал сержанта на полуслове. После второго он с беспокойством оглядел присутствующих, а услышав третий, чуть не побежал прятаться, но вопль Санто Фальеро: "Ну, теперь поверили?" - напомнил карабинеру о долге. Он бросился к телефону.
- Антонина! Это Карло! Я просто хотел сказать тебе, что иду на смертный бой!.. Стреляют из каждого угла! Будь сильной, любовь моя, сильной, как твой Карло! А если я не вернусь, обещай навсегда остаться верной моей памяти! Спасибо!
Он торжественно опустил трубку, вытащил револьвер и снял предохранитель.
- Avantis carabinieri!
И сержант пружинящей походкой вышел из дома вместе с Морано.
Снаружи немедленно послышалась бешеная пальба: Коррадо и его подчиненный, видимо, твердо решили не жалеть патронов.
- В кого это они так стреляют? - спросила мужа Тоска.
Они палили во что ни попадя, и Роналд Хантер из британского М1-5, удивленный неожиданным подкреплением, явившимся на помощь Субрэю, которого он, казалось, наконец настиг, вообразил, будто вернулся во времена Дюнкерского отступления. Уткнувшись носом в куст молочая, Роналд решил переждать угрозу. Англичанин ненавидел свою работу, но выполнял каждое задание с величайшей тщательностью, не сомневаясь, что таким образом приближает счастливый день, когда он наконец сможет навсегда вернуться в Кокермаут, к Дэйзи и детям. Поэтому же Роналд всегда считал первейшим долгом сохранить супруга этой милой женщине, так хорошо умеющей готовить шоколадные кексы. Вспомнив о прежних чаепитиях, рыжий шпион улыбнулся молочаю, словно воинственные фантазии карабинеров вдруг утратили всякое значение. Унесенный волной давно испарившихся кулинарных запахов, муж Дэйзи затерялся в мечтах о домашнем уюте, и эхо выстрелов в итальянской провинции нисколько не нарушало их мирного течения.
Хоть и будучи оптимистом по натуре, Роналд Хантер после неудачи в баре Паоло Чиафино и пережитого там кошмара едва не отказался от миссии. Он полагал, что раскрыт, и только для очистки совести отправился вечером бродить возле Палаццо дель Дженио Сивиле. При виде советской команды Хантер немного приободрился: эти тоже потерпели поражение… Однако отсутствие Майка Мортона его немного беспокоило… Около полуночи англичанину сообщили, что Субрэй - на приеме у графа Матуцци, но когда он добрался до виа Сан-Витале, новобрачные уже уезжали, а следом за ними - Мортон… Некоторое время Роналд потратил на расспросы, а потом не без труда добрался до Ча Капуцци. Как только он проник в сад, из дома выбежал мужчина с кейсом в руке. Ни секунды не колеблясь, Хантер выстрелил, но и противник явно не желал сдаваться без боя. А потом в их перестрелку внесли свою лепту карабинеры, тоже выскочившие из дома. В результате муж Дэйзи окончательно перестал понимать, что происходит. Заметив, что тот тип с кейсом снова вернулся на виллу, Роналд решил последовать за ним, если, конечно, не падет жертвой двух здоровенных итальянцев, по-прежнему паливших из ружей куда попало.
- На войне стреляют так же?
- Знаете, Тоска, к концу последней мне было всего четырнадцать лет, но, думаю, сражения на передовой похожи на то, что мы сейчас слышим.
Забравшись в постель, они прислушивались к перестрелке, не понимая, что все это значит. Тоска смирилась с неизбежным и больше не плакала. Абсурд есть абсурд, и оставалось лишь ждать продолжения.
- Как, по-вашему, это надолго, Санто?
- Откуда же мне знать?
- Кто бы мог подумать, что коротенькое "да" в мэрии способно послужить сигналом к такой череде событий? Похоже, какие-то темные силы поклялись не давать нам ни минуты роздыха!
- Может, и так, Тоска, но, клянусь, теперь с этим покончено!
Фальеро положил пистолет и обнял жену.
- Положитесь на меня, никто нам больше не помешает - я этого не позволю!
То ли потому, что искренний пыл Санто растрогал девушку, то ли от усталости она не стала его отталкивать.
- Руки вверх или я стреляю! - рявкнул кто-то.
Молодые люди отпрянули друг от друга и, поглядев в сторону ванной, увидели тщедушного рыжего человечка с револьвером в руке. Санто очень некрасиво выругался, а Тоска, будто на грани безумия, разразилась хохотом.
- Входите же, прошу вас! - с трудом проговорила она сквозь смех.
Хантер несколько растерялся - такой странный прием кого хочешь собьет с толку, зато Фальеро набросился на жену:
- Что с вами, Тоска? Зачем вы пригласили этого типа?
- А какой смысл бороться с судьбой? Вероятно, нам на роду написано то и дело принимать гостей в брачную ночь!
- Вольно вам так легко к этому относиться, а вот я не желаю…
Санто попытался схватить револьвер, но голос англичанина приковал его к месту.
- Лучше не надо, синьор… я хорошо стреляю.
- Но в конце-то концов, что вам угодно? И откуда вы взялись?
- Откуда я - вас не касается, а хочу я, чтобы вы сказали мне, где он прячется!
- Кто?
Тоска схватила мужа за руку и повернулась к Хантеру.
- Минутку, синьор, позвольте мне угадать, о ком речь. Возможно, по удивительному, по невероятному совпадению вы имели в виду Жака Субрэя?
- Да.
Молодая женщина торжествующе крикнула мужу:
- Я делаю успехи, Санто! Вот увидите, скоро я начну хоть что-нибудь понимать в том, что тут происходит!
- Ну, я-то уже давно понял, что, пока Субрэй не окажется на шесть футов под землей, я не буду знать ни минуты покоя! Слушайте, рыжий, вы ищете Субрэя, так?
- Да.
- Тогда найдите его, старина! А если вам понадобится помощь, чтобы отправить его на тот свет, когда поймаете, не стесняйтесь - зовите меня!
Роналд Хантер не доверял бурным страстям.
- Вы его не любите?
- Мягко говоря - да.
- Так почему вы не пытаетесь изловить его сами?
Фальеро указал на Тоску.
- Потому что я не желаю оставлять жену одну. Этот парень вполне способен ее украсть!
- Ясно…