Анька выбралась из домика и, накинув на плечо рюкзак, зашагала со двора.
- Зачем ей квартира? Выскочит замуж за какого-нибудь буржуя, нарожает ему тыщу спиногрызов, будет теткой, как все, - сказал Миша, глядя вслед Аньке.
- Ты, Миша, много-то на себя не бери! - Иван зло глянул на друга. - Лучше свое "Хеннеси" хряпай.
Нина Владимировна сидела на диване перед тихо мурлыкающим телевизором, рассеянно перелистывала "Плэйбой". "Им только тело подавай, ляжки, сиськи, - думала она, разглядывая обнаженных девиц. - Душа им, козлам, даром не нужна! Подумаешь, красотки! У меня, между прочим, не хуже фигура была. Да и сейчас ничего. Валерик-то балдеет. Даром, что ли, от своей стервы бегает. Интересно, сколько они на этих фотках зарабатывают?"
Щелкнул замок входной двери, и Нина Владимировна торопливо закрыла журнал, отложила его в сторону.
- Аня? - крикнула она.
- Нет, это конь в пальто из школы пришел, - отозвалась из прихожей Анька.
- Ты где шляешься? Одиннадцатый уже.
- С Маринкой в парке гуляла.
- Смотри, нагуляешь! Я твоих детей нянчить не собираюсь. Сама воспитывать будешь.
- Мать, заткнись, а! - Анька швырнула рюкзак на свою кровать, прошла на кухню, подняла со сковороды крышку, сунула в рот остывшую котлету.
- Что получила? Опять тройка? - прокричала из комнаты Нина Владимировна.
- Господи, как вы меня все достали! - пробормотала Анька, хлопая дверью ванной комнаты.
Микрокомпьютер
Евгений Викторович отнял от уха телефонную трубку, поставил галочку напротив названия крупной оптовой фирмы и написал слово "НАШИ". На трубке остался влажный след. В шестнадцатилетнем возрасте он переболел сильнейшей ангиной, которая дала осложнение на сердце. С тех пор Евгений Викторович начал толстеть, сделался рыхлым, обрюзгшим и всегда задыхался, поднимаясь по лестнице выше третьего этажа. Но самое неприятное для него и для окружающих заключалось в том, что он непрерывно и обильно потел. Потел Евгений Викторович в любую погоду и в любом месте: и в мороз, и в жару, во время весенней грозы и осеннего ненастья, в своем "Мерседесе" и в водах Средиземного моря, где обычно проводил неделю-другую отпуска, и в офисе, и на улице, и в постели, и во время важных совещаний. И ведь ни пил, ни курил, всегда придерживался довольно строгой диеты, постоянно занимался на тренажерах! Евгений Викторович плавился, истекая потом, как горящая свеча - парафином. Соленые капли, то и дело скатывающиеся по лицу, темные пятна под мышками на рубахах и пиджаках - все это привлекало внимание окружающих, вызывало у них сочувствие, раздражение, брезгливость, неприязнь, и, конечно, не добавляло заместителю директора мужского обаяния. Иногда, поймав фальшиво-сочувственный взгляд своих подчиненных, Евгений Викторович начинал их ненавидеть. Впрочем, был он отходчив, любил женщин и собак.
В дверь постучали.
- Давайте! - сказал Евгений Викторович.
На пороге возник длинноволосый парень с полиэтиленовым пакетом в руке. Было ему не больше двадцати. Он нервно дергал головой и теребил пуговицы своей летней длиннополой рубашки на выпуск.
- Здрасьте, - робко кивнул парень.
- Ну, коробейник, что ли? - недовольно поинтересовался Евгений Викторович. - Как тебя сюда охрана пустила?
- Я сказал, что к вам, - парень прошел вперед, присел на стул. - Я вам компьютерную штучку принес.
- Не надо! - грубо сказал Евгений Викторович, чувствуя, как по шее стекает крупная соленая капля. - Детей у меня нет, а сам я в эти штучки не играю. Так что давай отсюда!
В это мгновение пискнул селектор.
- Евгений Викторович, зайди ко мне, пожалуйста, - раздался голос директора.
- Сейчас, - Евгений Викторович выпроводил парня и закрыл дверь кабинета на ключ. "Ходят тут, оболтусы!"- раздраженно думал он, идя по коридору и потея.
Владимир Генрихович поднялся из кресла, рукой показал заму на кожаный диван, перед которым стоял журнальный столик с закусками.
- Коньячок будешь?
- Давай, - согласился Евгений Викторович, подумав про себя, что коньяк его хоть немного взбодрит.
Директор достал из бара бутылку, рюмки, плеснул в них коньяку.
- Женя, я сегодня в Грецию лечу.
- За шубами? - догадался Евгений Викторович.
- Да, на фабрику. С Ксандополо договорился на тридцатипроцентную скидку.
- Не сезон, Володя. До декабря висеть будут. Деньги из оборота уйдут. Моль поест.
- Пусть висят. Мы их лавандой пересыпем - ни одна тварь не тронет. Ты хоть знаешь, сколько у нас за прошлый сезон шуб и жакетов ушло?
Евгений Викторович пожал плечами.
- Двадцать семь. Это мало?
- Немало, - согласился Евгений Викторович.
- Из-за разницы в закупочной цене мы пятнадцать процентов прибыли потеряли. Район у нас престижный, сам знаешь. Люди состоятельные, и мы должны соответствовать. Чтобы пришла какая-нибудь там толстая сучка в бриллиантах, а у нас, как в Греции, все есть. Кстати, насчет оборотных средств можешь не беспокоиться - у меня заначка "левая".
- Ты директор - тебе виднее, - сказал Евгений Викторович, вытирая платком пот со лба. Он подумал, что Генрихович, конечно, не просто так в Грецию намылился. Ждет его там зазнобушка. Молодая, красивая и, наверняка, рыжая. Директор у них рыжих любит. Даже сорокалетняя Анастасия Андреевна в каштановый цвет перекрасилась, чтобы директор на нее внимание обратил. Да только не в коня корм. Уж он его вкусы знает.
- Магазин на тебе. Персонал дрючь, чтоб жизнь медом не казалась. За бухгалтерией следи. Впрочем, не маленький, сам знаешь.
- Знаю, - кивнул Евгений Викторович, поднял рюмку. - Ну, семь футов под килем!
- Седина в бороду - бес в ребро, - пошутил Владимир Генрихович и выпил коньяк.
Рядом с кабинетом зама все еще ошивался нескладный нервный парень с пакетом в руке.
- Ты меня не понял, что ли?! - удивился Евгений Викторович.
- Извините, пожалуйста, не с того начал, - сказал парень. - Вам Моргун привет передавал.
- Черт, что ж ты мне вместо привета всякие компьютерные штучки суешь! - Евгений Викторович мгновенно вспотел. - Заходи, - он открыл кабинет, пропустил парня вперед. - Чай, кофе? Есть хочешь?
- Я из дому, - парень опустился на стул. - Показать?
- Давай.
Парень полез в пакет и вынул из него небольшую жестяную коробку из-под печенья.
- Моргун говорил, у вас с кассовыми аппаратами проблемы. Умные больно - все помнят.
- Есть такое дело, - кивнул Евгений Викторович.
- Тогда вам эта штука очень даже пригодится, - парень открыл жестянку и извлек из нее небольшую черную коробочку, от которой отходили разноцветные проводки со штекером. - Это микрокопьютер, подсоединяется к порту кассы. После чего ваш аппарат перестает что-либо помнить, но при этом работает исправно, выбивает чеки, высвечивает сумму покупки на мониторе, пищит, трещит - в общем, все как положено. Снимаете кассу, а там денежки совсем другие. Понятно объясняю?
- Не очень, - покачал головой Евгений Викторович. На самом деле он "врубился" еще до того, как парень начал свои объяснения. - Я в ваших компьютерных делах - полный "лох". - Тебя как зовут?
Парень вздохнул, посмотрел на влажный лоб Евгения Викторовича.
- Меня Досом зовут. По имени операционной системы.
- Ты хакер?
- Стопроцентный.
- А лет тебе сколько?
- Девятнадцать. Вот смотрите, есть у вас "левый" товар, который через кассу не надо проводить, подключаете к аппарату мою штуку…
- Дос, ты сам-то понял, что сказал? Нет у меня никакого "левого" товара и не будет никогда. Мы фирма солидная, с законом в ладах, и такой ерундой заниматься не будем.
- Я говорю - допустим. Виртуально, так сказать.
- Ну ладно, допустим, - согласился Евгений Викторович. - Ну и что? Это значит, что мне не только товар левый иметь надо, но и кассиров, потом что в конце смены они должны всю выручку поделить. На законную, для отчетности, и "левую". Бабы, они знаешь, какие болтливые? Знают двое - знает и свинья.
- Свинья разговаривать не умеет, только хрюкает, - Дос потер переносицу, задумался. - А бабы - это да. Впрочем… А если весь "левый" товар под другим штрих-кодом пойдет? Как только касса такой штрих-код "считала", мой компьютер получает сигнал и автоматически включается, как только подотчетный - вырубается. И кассирша ни сном, ни духом. Деньги сдала, а потом бухгалтер или вы, допустим, их красиво поделили.
- Слушай, Дос, а ты, я смотрю, соображаешь, - усмехнулся Евгений Викторович. - Хорошо, допустим, у меня есть "левый" товар. Времени на разработку и внедрение?
- Максимум неделя.
- Хорошо. И сколько это твоя штучка будет стоить?
- Пятьсот баксов, - не задумываясь, сказал Дос.
- Однако, - покачал головой зам. Он взял коробочку, повертел ее в руках. - Вот эта финтифлюшка по цене большого компьютера?
- Евгений Викторович, она ста больших компьютеров стоит. На "машине" в игрушки играть, да в "Интернете" лазить, а эта… Кроме того, я гарантирую безотказную работу в течение трех лет.
- У тебя трудовая книжка есть? - поинтересовался Евгений Викторович.
- Откуда? - пожал плечами Дос. - Я пока еще студент.
- Прохладной жизни. Иди купи себе чистую, - Евгений Викторович полез а карман пиджака, достал из него бумажник, выкинул на стол пятидесятирублевую купюру. - Устрою тебя рабочим в мясной цех. Для отчетности. Врубился? А коробочку свою сюда давай, - зам сунул коробочку в ящик стола.
- А деньги? - спросил Дос.
- Утром стулья - вечером деньги, - пошутил Евгений Викторович. - Я сначала должен увидеть, как она работает.
Дос взял со стола купюру и, не попрощавшись, вышел. Зазвонил телефон, Евгений Викторович снял трубку и приложил ее к вспотевшему уху.
Был второй час ночи. Охранник за стеклянной перегородкой пил крепкий кофе, курил и всматривался в крохотный экран переносного телевизора, который стоял сверху на одном из мониторов. Шла двадцать третья минута второго тайма - матч "Реал"- "Манчестер". Вообще-то по инструкции держать в охранном помещении телевизор было строжайше запрещено. За нарушение начальство могло наказать деньгами и даже уволить. Все равно держали. Днем прятали в стенной шкаф с одеждой, а поздно вечером, когда супермаркет пустел и все начальство разъезжалось по домам на своих блестящих иномарках, доставали и смотрели все подряд: матчи, клипы, эротические фильмы, новости. И так из смены в смену, из ночи в ночь. При пересменке сдавали не только пост, но и телевизор, который был куплен охранниками вскладчину. "Работают шесть каналов: ОРТ, НТВ, ТВ-6, ТВЦ, РТР и "Культура". Как ни крути антенну, на втором канале рябь, а по нему сегодня крутой боевик с Чаком Норисом в главной роли." А что еще делать? Тупо уставиться в мониторы, на которых всегда одна и та же картинка - ярко освещенный забор с изредка появляющимися бродячими собаками и пьяными мужиками, - читать газеты, до одурения надуваться кофе? Особенно было тоскливо после трех, когда все каналы заканчивали свою работу, а в глаза хоть спички вставляй… Кулаков смотрел на нарушение сквозь пальцы, хорошо понимая своих людей.
Послышался шум мотора. Охранник оторвался от экрана телевизора и посмотрел в зарешеченное, покрытое специальной серебристой защитой небольшое окно - благодаря защите снаружи охранника видно не было, зато он мог спокойно наблюдать за всем происходящим около ворот.
К воротам, урча и фыркая, подкатил "Камаз" - длинномерная тентованная "фура". Охранник посмотрел на лежащую под плексигласом на столе записку. "КАМАЗ - С 537 АЯ. Около 2.00. Без документов." Глянул на пыльный номер на мятом бампере, на водителя. Водитель кивнул невидимому охраннику. Охранник нажал на кнопку. Ворота со скрежетом отъехали в сторону. "Камаз" вполз во двор. Развернулся и стал медленно пятиться к пандусу. Двери склада открылись, и из них показались грузчики с тележками. "Камаз" замер. Громыхнул задний борт, потом машина сдала еще немного. Началась разгрузка. Водитель выбрался из кабины машины, усталой походкой направился к дверям склада. В руке у него были какие-то бумаги, свернутые трубочкой.
- Начальство-то где? - поинтересовался он.
- На склад зайди, - посоветовал ему один из грузчиков.
Евгений Викторович сидел на пластиковом стуле внутри склада, на коленях у него лежал кожаный "кейс", на "кейсе" - несколько листков, в которых он делал пометку, когда очередная тележка с товаром проезжала мимо него. "Фасоль красная в банках - 24 упаковки…"
- Здрасьте! - поздоровался водитель, протягивая бумаги.
Евгений Викторович окинул водителя взглядом, кивнул ему в ответ, взял бумаги, стал их внимательно изучать. С его лба на лист капнула крупная капля пота.
- Ты своим передай, что ста процентов "нала" у меня нет, пускай они там не заморачиваются. Пятьдесят на пятьдесят.
- Я ваших дел не знаю, - пожал плечами водитель. - Мое дело - привезти. Вы лучше моему начальнику записку напишите
- Никаких записок я писать не буду! Еще не хватало!…- тут же рассердился Евгений Викторович. - Пятьдесят на пятьдесят запомни - и все! На вот, - он открыл "кейс" и вынул из него полиэтиленовый пакет, протянул его водителю.
- Спасибо, - кивнул водитель.
Мимо прогремела очередная тележка.
- Сколько там? - крикнул Евгений Викторович грузчику.
- Семнадцать, - отозвался грузчик.
Евгений Викторович сделал в своем листке пометку: "Соус "Хайнс" в ассортименте - 17 упаковок…"
- Как добрались, без приключений? - неожиданно смягчился Евгений Викторович.
- В городе дважды тормозили, - вздохнул водитель.
- Ну и?
- Ну и…, как обычно, - усмехнулся водитель и потер грязными средним и указательным пальцами о большой, показывая, что пришлось раскошелиться.
- Сколько?
- Пятьсот, - вздохнул водитель.
- Дерьмо! - Евгений Викторович полез в карман пиджака и вынул из него бумажник. Протянул водителю новенькую пятисотрублевую купюру.
- Значит, пятьдесят на пятьдесят? - уточнил водитель, складывая купюру вдвое и пряча ее в нагрудный карман.
- Именно так, а иначе сейчас с вами никто работать не будет.
- Ну, я потопал, - водитель дождался кивка Евгения Викторовича, развернулся и вышел со склада.
Он забрался в кабину и заглянул в пакет. В пакете были банковские упаковки с деньгами. Водитель достал одну из них, повертел в руке, бросил назад в пакет.
- Тут корячишься-корячишься, как кобыла в ярме, а они… - вздохнул водитель.
Через час разгрузка была закончена. "Камаз" выехал со двора, грузчики закрыли двери склада, и Евгений Викторович с ними рассчитался из своего толстого кошелька.
Серафима Дмитриевна возвращалась по вечернему Арбату к себе домой. Жила она на Смоленке, на первом этаже, в двухкомнатной запущенной квартире. Полгода назад у нее умерла мама, и она осталась совсем одна. Муж ушел от нее к молодой двадцатилетней девчонке - длинноногой крашеной продавщице из магазина письменных принадлежностей. Теперь у них уже было двое детей - мальчик и девочка. Серафима иногда встречала разлучницу в сквере у Сенной. Пятилетний пацан, пыхтя, катил коляску со спящей сестрой, а сзади вышагивала ярко накрашенная мамаша. Она потолстела, подурнела и ноги у нее стали теперь вроде бы покороче. "Ничего, придет время, и тебя бросит", - злорадно думала Серафима, обходя продавщицу с детьми стороной.
Под арбатскими фонарями гуляли парочки и шумные компании. Серафима вдруг вспомнила, что забыла на работе пакет с продуктами, а в холодильнике у нее шаром покати - взглянула на часы. Гастроном закрылся пятнадцать минут назад. "Придется в ночной идти, - подумала Серафима, останавливаясь перед яркой вывеской "Пиццерия". Из открытых дверей "Пиццерии" доносилась романтическая волнующая музыка. - Черт возьми, а почему бы нет? И ничего готовить не буду! Кому готовить-то?" Она вдруг испугалась, что вместе с пакетом оставила на работе и кошелек, открыла сумку, порылась в ней, извлекла кошелек и раскрыла его. Денег было полно. Серафима шагнул к дверям "Пиццерии".
Услужливый официант пододвинул стул, помогая ей сесть, подал меню.
- Прекрасная пицца со свежими анчоусами, - сказал он, широко улыбнувшись. - Советую.
- Анчоусы - это?…
- Рыбки, - снова улыбнулся официант. - Маленькие. Вот такие, - он на пальцах показал размер рыбок.
- Давайте лучше что-нибудь традиционное, - покачала головой Серафима Дмитриевна. - Вот эту, с ветчиной и помидорами. И салат "Цезарь" с креветками.
- Пить что-нибудь будете?
Серафима глянула в карту вин. Цены, конечно, были запредельные, но в нее вдруг вселился бес мотовства, и она заказала себе целую бутылку красного итальянского вина.
Салат "Цезарь" ей не понравился, потому что был приправлен острым виноградным уксусом, а вино пришлось по душе, и Серафима тремя глотками осушила целый бокал.
- Извините, можно нарушить ваше одиночество? - раздался мужской голос.
Серафима Дмитриевна подняла взгляд и увидела седоволосого мужчину средних лет в хорошем костюме.
- Просто свободных столиков больше нет, - виновато улыбнулся мужчина. Серафима оглянулась - действительно, все столики были заняты компаниями и парочками.
- Конечно, присаживайтесь, - Серафима перехватила его любопытный взгляд и с ужасом подумала о том, что ее черный парик сидит не так, как положено. Она прикоснулась к вискам - нет, челка на месте.
Мужчина сел напротив нее, тут же появился официант и подал ему меню.
- У нас прекрасная пицца с анчоусами…, - начал свою "песню" официант.
- Я рыбы не ем, - сухо оборвал его мужчина. - Принесите лучше бутылку вина и оливки. Они у вас не очень соленые?
- Прекраснейшие, высший сорт. Какого вина?
- Такого же, как у моей очаровательной соседки, - улыбнулся Серафиме седоволосый.
Серафима Дмитриевна засмущалась и покраснела. Официант исчез.
- Как вино? - поинтересовался мужчина, доставая из кармана пиджака сигареты.
- Мне нравится, - сказала Серафима. - Терпкое.
- Обычно женщины предпочитают что-нибудь сладенькое. Ничего, если я закурю? - мужчина посмотрел на Серафиму так, что у нее по спине пробежали мурашки.
"Удав, удав! Сожрет сейчас и не подавится! Черт, я уже хочу его!"- подумала она, чувствуя, как сердце сбивается с ритма. - Конечно, курите. Я и сама… А женщина я - очень необычная.
Появился официант с пиццей и второй бутылкой вина.
- Приятного аппетита!
- Спасибо. В каком смысле? - удивился седоволосый, глядя на Серафиму.
- Я не люблю сладкого, не боюсь щекотки, не соблюдаю диет, не хожу на шейпинг и курю, как лошадь.
- Ну, зачем же так пренебрежительно? - покачал головой мужчина. - Себя любить надо. По-моему, вы очень милая и приятная, э-м… женщина.
"Интересно, баба хотел сказать или девушка?"- подумала Серафима Дмитриевна.
- Меня, кстати, зовут Евгением Викторовичем, - улыбнулся мужчина, наполняя свой бокал. - Позвольте вас угостить?
Серафима Дмитриевна хихикнула.
- Смешное имя или предложение?
- Мой начальник тоже Евгений Викторович, но на вас совершенно не похож. Спасибо, вино у меня еще есть.
- Ну что же, не всем быть похожими на начальников, - седоволосый поднял бокал. - За вас, очаровательная незнакомка!