- Тогда я буду через полчаса, - серьезно ответил он и чмокнул меня в макушку. - Тобой я рисковать не намерен даже шутя.
Тут раскрылись двери лифта, на ковровое покрытие ступил аристократичного вида старичок, сухонький, седенький, и несмотря на жару - в сером дорогом костюме. Он сделал неуверенный шаг вперед и вопросительно посмотрел на нашу честную компанию.
- Александр Васильевич? - улыбнулась я ему.
- Да-да, Машенька, - учтиво склонил он голову. - Простите что я не вовремя, у вас гости…
- Вовремя, вовремя, они уже уходят, - сказала я, выразительно глядя на народ.
- Ваши родственники? - так же вежливо спросил старичок.
- Родственница у меня тут одна - София! - указала я на девушку. - Прошу любить и жаловать, горячо любимая сестричка.
Сонька вскинула на меня глаза, полные беспредельной благодарности, мне аж неловко стало. Ну да ничего, девчонку надо было поддержать, дать ей раз и навсегда понять, что мы - семья. И нечего чемоданы взад - вперед таскать.
- Мда? - неопределенно хмыкнул Дэн, а Серега посмотрел на меня обиженным взглядом.
- А для остальных я, Александр Васильевич, как и для вас - ведьма, - с долей ехидства ответила я. - Пойдемте же, что я вас на пороге держу.
Дэн одарил меня на прощание задумчивым взглядом и вся компания загрузилась в лифт.
А я проводила старичка в гостиную, вытащила ящик с картами и попросила его рассказать о беде.
- Странное тут дело вышло, Машенька, - начал он, глядя на меня темными глазами. - Сыночек у меня, Алешенька, всегда был крайне разумным мальчиком, вот, крайне разумным. Школу закончил хорошо. В институте его хвалили. Я ведь, Машенька, большим человеком был в свое время, только Алешенька сам себе дорогу пробивал, на меня не оглядывался, вот. Хороший он у меня мальчик, все знают.
- И что с ним случилось? - спросила я, втайне желая ускорить повествование.
- Я ваше нетерпение, Машенька, понимаю, - внимательно глянул на меня Александр Васильевич. - Только не ради праздной болтовни я это рассказываю. Я ведь до вас в милиции был, - не взяли у меня заявление, и связи не помогли. Говорят - мол, Александр, он взрослый мужик, имеет право.
- На что? - чуть не взвыла я.
- Так продал он квартиру, Алешенька мой, - вздохнул дед. - Фирму свою и квартиру.
- Брр, - потрясла я головой. - Какой криминал в этом?
- Но ведь мы же с ним не ругались, золотая вы моя, - торопливо начал старичок, понимая, что я его не понимаю. - Мы всегда были в отличных отношениях, а тут я уехал погостить к сестре в Киев на месячишко, возвращаюсь - а квартира продана.
- Квартира ваша, что ли? - начала я проникаться ситуацией.
- Нет, - покачал он головой. - Я на Закатном бульваре живу, а он в центре. Его квартира продана, его, со всей обстановкой. А знали бы вы, Машенька, как он эту квартирку лелеял и холил. Все каких-то дизайнеров нанимал, интерьер разрабатывал, столько денег в нее вгрохал…
- Может, задолжал кому, вот за долги его и…, - начала я.
- Ну о чем вы! - замахал старичок руками. - У него крыша ментовская была, а это вам не бандиты, согласитесь.
Хм… И правда, если ментовская крыша - то это и меняет дело. Менты на счетчик не ставят, имущество за долги не отбирают.
- Так враги, завистники - мало ли их, - снова пустилась я в предположения.
- Думал, - отозвался старичок. - Но тогда - отчего я ничего про это не знал? Отчего его проблемы после его побега не отразились на мне?
- Ну, тогда, вероятно, у парня просто изменились планы, - терпеливо разъяснила я. - Он у вас, я так понимаю, совершеннолетний, и посему имеет право продавать по своему усмотрению свою собственность. Это к юристу не ходи. Продал и переехал в другой город. Ждите письма.
- И вы меня не понимаете, Машенька, - покачал головой дед. - Ну вот сами-то представьте - как бы вы продали свою квартиру, фирму, переехали в другое место и матери ничего не сказали? Даже записочки не оставили? Даже друзьям ничего не сказали?
"А это вариант!" - воодушевился внутренний голос, давно подбивавший меня свалить от матери подальше.
Я слегка усмехнулась. Вот как раз это - я однажды и сделаю.
- Так, Александр Васильевич, - подвела я итог. - Мое мнение - это только мое мнение. Вы ко мне не за этим пришли, верно? Что от меня требуется?
- Разыскать Алешеньку, - твердо ответил дед. - Пусть даже он просто уехал и не пожелал со мной общаться - что невероятно - но тогда пусть он мне об этом сам скажет.
- Разыскать - не гарантирую, - поморщилась я. - За этим - пожалсте в детективные агентства. А я могу просто посмотреть - что с Алешей, определить причины его побега и что с ним теперь.
- Но позвольте, - старичок от волнения аж привстал, - позвольте, Машенька, мне говорили, что вы однажды делали вызов в подобной ситуации - человек через несколько дней с другого конца страны приехал! Ноги сами его принесли!
- Тогда я помоложе была, - пожала я плечами.
Вызов делать - это надо неделю поститься до, и три дня в течение ритуала. Поститься - это не только не есть, но и в телесном плане. Да Денис за полторы недели воздержания от меня сбежит! Да, вызов крайне хорошо оплачивается - но так рисковать Дэном я не могла. Ну получу я за вызов десятку - и что, утешат меня эти баксы потом?
Простите, но Дэн для меня приоритетнее.
- Так а что же делать? - устало посмотрел на меня Александр Васильевич.
Я задумалась, после чего сказала:
- Давайте так. Я сейчас посмотрю на картах, все запишу, и договорюсь с кем-нибудь из наших, чтобы они вам помогли. Это в случае, если действительно вызов требуется.
- Как не требуется, конечно требуется, вот, - вскинул он на меня глаза.
Я промолчала. Если Алешенька его, допустим, мертв - то тут только некромант поможет. Но все это только мои предположения, так что, взяв из ящичка первую колоду, я протянула ее Александру Васильевичу.
- Молча перетасуйте, думая о сыне, потом отдадите мне, - велела я.
Он взял, принялся как-то неумело перемешивать карты, они валились из его рук, он суетливо пытался их поднять, я быстро выхватила их сама. В общем, нервозность какая-то в старичке была.
В конце концов он сдался, отдал мне карты и сказал:
- Да я бы и сам карты поднял, что же вы…
А я уже разложила выпавшие карты и внимательно их смотрела.
"То ли я дура", - подумалось мне.
Я вскинула глаза на Александра Васильевича. Он пристально смотрел на меня.
Нахмурившись, я подала старичку другую колоду.
- Перетасуйте-ка, - попросила я.
Его руки принялись споро мешать карты, а сам он с видимым безразличием спросил:
- Машенька, голубушка, а что вы уже увидели?
- Надо уточнить, - задумчиво сказала я и взяла у него колоду.
Прикрыв глаза, я принялась за раскладку на тринадцать. Не глядя вытаскивала карты, выкладывала их полукругом, после чего отложила колоду и принялась анализировать картинку.
- Что-то видите? - нервно спросил дед.
- Вижу, - спокойно ответила я. - С сыном вашим вы расстались пятнадцать минут назад, он вас сюда и привез, и ждет на машине неподалеку. Оплатите мне сеанс и убирайтесь на все четыре стороны. Нормальную вы мне сказку рассказали, браво. Я даже поверила.
Дед набычился:
- Да с чего это ты так решила? Я к тебе как к человеку пришел, погадать, а ты мне такое говоришь!
Переход на "ты" меня добил.
- Еще раз говорю - оплатите сеанс и уходите! - железным голосом велела я.
- Погодите, - дед снова перешел на вы, обмахнул платком лоб и продолжил: - У меня к вам деловое предложение. Это, так сказать, была проверка…
А вот этого ему говорить не следовало. Знал бы он, сколько идиотов видели эти стены, которые хохмы ради приходили сюда. Чтобы унизить меня в моем же доме. Чтобы посмеяться…
- Никаких предложений, дедушка, - холодно сказала я. - И говорите спасибо, что я сегодня в хорошем настроении. Раньше я за такие сказки наказывала.
- Да что ты можешь? - запальчиво крикнул дед.
- За такие сказки у меня наказание одно, - не обращая на него внимания, продолжила я. - Я их реальностью делаю. Придет ко мне такой шутник, пожалуется на несуществующие болячки, и заранее радуется - ах, как я над ведьмой-то посмеюсь! Ужо я ее проучу, как людей дурить. А то не знает, как мне все это тяжело дается. И уносит тогда сказочник все, чего он себе нажелал. Вы, я так понимаю, хотите сына лишиться?
Дед посмотрел на меня изумленными глазами, после чего сменил тему. Он покраснел от гнева и закричал:
- Тогда я платить не стану! За что платить?
- За гадание, - терпеливо объяснила я. - Сто долларов. Я ведь вам всю правду сказала, так что деньги - заработала.
- Шарлатанка!!! - заверещал он, схватил шляпу и ринулся на выход.
Я б его выпустила. Неприятен он мне был, мараться не хотелось. Да вот незадача - Баксюша мой сегодня был здорово не в духе. То ли соседская кошка ему отказала в любви и ласке, а скорее всего - я забыла подсыпать ему в лоток свежих долларов - но он встал на пороге комнаты, взревел дурниной и выгнулся дугой, встопорщив смоляную шерстку.
- Брысь! - запальчиво крикнул ему Александр Васильевич.
Бакс в ответ так рыкнул, да так полыхнул яростным взглядом, что я и сама забоялась. Волкодав, не меньше!
- Убери кота, шалава! - тоненько завизжал старик.
Я переглянулась с Баксом и твердо заявила:
- Двести долларов!
- Че-его???
- Сто за гадание, и сто - за шалаву, - невозмутимо пояснила я ему. - С котом договариваться сам будешь, он баксы тоже любит.
- Да я тебя! - дедок ринулся на меня, но я была наготове и махнула в него ладонью с заготовленным заклинанием фриза.
Дедок застыл посреди комнаты как памятник самому себе, Бакс его обнюхал и презрительно задрал заднюю лапку.
- Эээ, - осадила я его. - Не увлекайся ролью злой собаки!
Но Бакс, индифферентно задрав мордочку, сосредоточился и все же пописал деду на штанину. После чего с достоинством гавкнул и пошел на подоконник грызть традесканцию.
Я же сходила на кухню, достала припасенную на такой случай бутылку водки, ложку и пошла отпаивать деда. Фриз, по-русски - замораживание - штука серьезная, держится часов шесть - восемь, кстати - мое изобретение. Снять его можно лишь алкоголем. Посему я ложкой разомкнула губы старика и принялась вливать в него водовку. Вскоре дед со скрипом смог прошепелявить:
- Ду-а, я во-у не пю.
- Да мне без разницы, что вы пю, а что не пю, - учтиво ответила я. - И не ругайтесь, я в данный момент социально опасна.
Споив ему примерно грамм двести, я села в кресло и предложила:
- Предлагаю вам со мной расстаться.
- Согласен, - буркнул старик, и кое-как переставляя ноги двинулся восвояси.
- А расплатиться? - ангельским голосом произнесла я.
Дед хотел что-то сказать, но, к счастью для него, после фриза наблюдается некая замедленность в действиях. Поэтому пока он открывал рот, мысля, что лучше не скрести на свой хребет - его все же посетила.
Он с трудом вытащил бумажник, выкинул из него на пол две стодолларовые бумажки и не глядя пошел дальше.
Бакс спрыгнул с подоконника и многозначительно мне подмигнул, заходя старичку за спину.
Я посоображала и наконец и кротко заметила:
- Триста долларов, Александр Васильевич.
- За что? - возопил он.
- А не люблю, когда меня оскорбляют и держат за дуру, - жестко ответила я, глядя ему в глаза. - И считайте, что легко отделались, ясно?
Старик кинул на пол еще одну бумажку и резво побежал из моего дома.
Бакс вспрыгнул мне на колени, я взяла его на руки и пошла закрывать дверь за клиентом.
- Бакс, ну вот скажи, - по пути вслух размышляла я. - Вот откуда берутся такие идиоты? Идти на прием к ведьме, гадать! - и врать ей. Смысл в этом какой? Я же все равно все вижу по картам.
- Мур-хрюк, - подтвердил Бакс.
- И ведь взрослый человек, - сокрушенно покачала я головой. - А ведет себя хуже первоклассника, ей - богу. Бакс, я ему поверила, понимаешь? Такую жалостливую историю рассказал, даже мысли не было что он врет.
- Хррр, - согласно сказал Бакс.
- А ведь каким был хорошим вначале-то, правда? - запечалилась я. - "Машенька", "голубушка", манжеты белоснежные… Прям как тот профессор, который пари на машину заключил с дружками, что я его шарлатанка, помнишь? Который пришел и стал на сердце жаловаться, печенку и селезенку, а сам здоров был как бык. Ну да я его проучила тогда славно, да?
- Хррррююю, - поддакнул кот.
- Один ты меня понимаешь, - умилилась я и скосила на него глаза.
Мерзавец, оказывается, сладко дрых у меня на руках и при этом безбожно храпел.
- Баксов хочешь? - тихо - тихо произнесла я.
Кот тут же навострил уши и открыл один глаз.
- Вчера печатала, - посулила я.
Взгляд моего годовалого котеночка наполнился мировой скорбью.
"Так чего ж ты, собака этакая, - читалось в нем, - мне вчера в таком разе гранулированный наполнитель в лоток подложила, а?"
- Не смотри на меня так, - предупредила я. - Мне стыдно. Мы с Дэном Камасутру читали, не до тебя было.
"Вы ее уже второй месяц читаете, хочу неухоженный, некормленый, как бомж какой-то", - взгляд кота сделался еще горше.
Я тут же раскаялась и пошла коту сыпать баксы.
Ну, кто не в курсе - то мой придурочный кот предпочитает гадить исключительно на американскую валюту. Так получилось, что когда я его принесла из зоомагазина, то под рукой не оказалось никакой газетки, и в ход пошли фальшивые доллары, которыми мы с друзьями накануне расплачивались в монополию Бумагу для принтера я откровенно пожалела, она вечно заканчивается невовремя, а газет я не выписываю, так как новости читаю в виртуале.
И вот, значит, пользовала я эти доллары с недельку, пока они не закончились и мне не пришлось все же съездить в магазин за специальным наполнителем для кошачьего лотка. Однако котеночек проявил решительность. Где-то в его крохотном подсознании накрепко засела ассоциация, этакая неразрывная связка: Туалет - это там, где лежат зеленые бумажки. А вовсе не гранулированные комочки.
Выбить я эту мыслю из него так и не смогла. Таким образом раз в недельку я засучиваю рукава и превращаюсь в фальшивомонетчика. У меня в компьютере даже специальная форма лежит для распечатки долларов.
В общем, мой котеночек крутит мной как хочет.
Вскоре в холле послышались шаги, я выглянула на лестницу - от двери на меня смотрел Дэн.
- Тридцать минут, - ухмылялся он. - Меня не заменили еще?
- Ну раз уложился по времени - так о какой замене речь? - меланхолично ответила я.
Он мягким шагом пересек холл, остановился под лестницей и глядя на меня снизу вверх, пропел:
- Рапунцель, Рапунцель, спусти свои косоньки вниз.
- На, мне не жалко! - я лихо перекинула через перила две длиннющие, до коленок, косы.
Денис, безжалостно топча диван, залез по нему на поддерживающую лесенку колонну, подтянулся, ухватился за перила и сладко меня поцеловал.
- Не свалишься? - шепнула я.
- Так держи крепче! - посоветовал он. - А то вот, сползаю! - его губы спускались все ниже и ниже. Я ржала от щекотки как сумасшедшая, а он усердно чмокал мою футболку в районе пупка.
- Что тут происходит? - раздался вдруг ледяной голос.
- Мама, - сказала я от неожиданности.
А бедный Дэн все же свалился.
Тут надо сделать лирическое отступление. Дело в том, что у меня есть маменька. Благодаря ей я никогда не стану доброй христианкой - заповедь о любви к родителям мне решительно не соблюсти. Мать у меня, прости Господи, змея еще та. Заслуженная учительница по виду и повадкам, седоватые волосы всегда аккуратно уложены каким-то валиком, худенькая, и даже вроде с виду безобидная - пока не открывает рот. А если уж открыла - все. Тушите свет. Ибо далее последует в зависимости от ситуации либо нуднейшая проповедь, причем в прямом смысле, с извлечением из сумки брошюрок - мать у меня Свидетельница Иеговы, - либо нотация. Что лучше - непонятно.
Мой образ жизни она решительно отвергает, считает что я ерундой занимаюсь, и до сих пор пытается отправить меня учиться в педагогический. Так же она крайне желает видеть меня замужней дамой, с выводком ребятишек около юбки - но вот то, что я открыто живу с Дэном нерасписанная - повергает ее в столбняк. Однажды, после пары часов ее воплей, что я распутница и падшая женщина, что он мной попользуется и бросит меня брюхатой, причем непременно двойней, которую я принесу ей, маменьке, в подоле - я совершила необдуманный поступок. Я встала и сказала - что Дэн мне в общем-то давно предложение сделал, так что пусть успокоится! Мать посмотрела на меня недоверчивым взглядом и язвительно спросила, чего ж я до сих пор не замужем, а? А я возьми да ляпни - мол, я считаю что надо сначала пожить вместе годика три, дабы потом не пришлось со скандалом имущество делить и детей одной растить на алименты.
С тех пор мать моя беззастенчиво наезжает на Дэна - мол, ты мою дочь опозорил и грех покрыть не хочешь, Дэн скрипит зубами, явно проклиная свое хорошее воспитание, которое не позволяет ему сказать моей маменьке все, что он о ней думает. Ну а потом они дружно начинают капать мне на мозги - когда ж я узаконю наши отношения.
Сначала я яростно отстаивала свою точку зрения, теперь же с видом олигофренки пялюсь в окошко, иногда открывая рот, чтобы сказать: "Мамочка, ну перестань!" С таким же успехом можно просить грозу не проливать дождь из тучек на землю.
В общем, все поняли, насколько тяжела моя жизнь? Тогда прекращаю ныть и идем дальше.
Когда я увидела маменьку, мне враз поплохело от мысли, что у нее, оказывается, есть ключ. Дэн сидел около дивана, потирал ногу и на мой панический взгляд уныло покачал головой:
- Это не то что ты думаешь. Это я растяпа и не закрыл дверь.
Уже который раз замечаю, что мы с ним понимаем друг друга без слов!
- Маня, - снова возмущенно повторила маменька. - Что за разврат я вижу?
Мы с Дэном поежились под ее брезгливым взглядом. Маменька же набрала в грудь побольше воздуха и начала:
- Вы ведете себя недопустимо!
- Мам, - прервала я ее.
- Не смей меня перебивать!
- Послушай меня все-таки, - пожала я плечами. - Во-первых, я у себя дома и имею право делать все что мне в голову взбредет. Во-вторых, мне двадцать восемь лет. В-третьих, простите, но чему ты возмущаешься? Дэн мне почти муж!
- Он тебе, милочка, не муж! - злобно заметила она. - Попомни мои слова, он:
- Леди, а я тут, если вы не заметили, - тактично проинформировал Денис. - Здравствуйте, Ольга Алексеевна.
Мать смерила его уничтожающим взором и снова развернулась ко мне.
- Перед соседями стыдно, - шипела она. - Меня все спрашивают - мол, это кто с твоей Маней, муж? А мне и сказать нечего.
- Как это нечего? - удивился Дэн.
- А кто ты ей? - рявкнула мать. - Любовник ты ей! Хахаль! Сегодня тут, завтра там, а пока пользуешься Манечкой да растлеваешь ее!
- Это еще кто кого растлевает, - несчастно буркнул Денис.
- Мать! - твердо сказала я. - Перестань пожалуйста!
- Да как перестать??? - завопила она. - Перед людьми стыдно!!!
И тут Дэн психанул.