33
После раннего завтрака с Меган, которой предстояло сначала встретиться со следователями в Данбери, а затем ехать в Филадельфию, Кэтрин Коллинз, со второй чашкой кофе в руках, поднялась наверх и включила в своей комнате телевизор. Из местной программы новостей она узнала, что ее муж числится теперь полицией не как "предположительно погибший", а как "разыскиваемый для допроса по делу о смерти Пет ровик".
Когда позвонила Меган, чтобы сказать, что она закончила беседу со следователями и отправляется в Филадельфию, Кэтрин спросила:
- Мег, что они спрашивали у тебя?
- То же самое, что и у тебя. Ты же знаешь, они убеждены, что отец жив, поэтому подлог и убийство валят на него. Одному Богу известно, что они выдумают еще. Ты была права, когда говорила мне, что беда не приходит одна.
Голос Мег чем-то пугал Кэтрин.
- Мег, ты чего-то недоговариваешь.
- Мам, мне надо ехать. Мы поговорим с тобой вечером, я обещаю.
- Я не хочу, чтобы от меня что-то скрывали.
- Клянусь Богом, я ничего не буду от тебя скрывать.
Доктор предупредил Кэтрин о том, чтобы она хотя бы несколько дней полежала дома. "Полежала и довела себя до настоящего инфаркта", - думала она, одеваясь, чтобы идти в гостиницу.
Она отсутствовала всего несколько дней, но это уже было заметно. Вирджиния была хорошей работницей, но упускала некоторые мелочи. Как, например, цветы, которые уже стали осыпаться на столе администратора.
- Когда их принесли? - спросила Кэтрин.
- Сегодня утром.
- Позвоните цветочнику и попросите заменить их. - Те розы, которые ей принесли в больницу, были свежайшими, вспоминала она.
Столы в обеденном зале были накрыты к ланчу. В сопровождении помощника официанта Кэтрин переходила от одного к другому, внимательно осматривая их.
- Здесь и там, у окна, недостаточно салфеток, а на том столе нет одного ножа, и солонка имеет неряшливый вид.
- Да, мадам.
Она прошла на кухню. Старый шеф-повар, проработав двадцать лет, в июле ушел на пенсию. Его преемник, Клив д'Арсетт, несмотря на свои двадцать лет, пришел с внушительными рекомендациями. Но через четыре месяца Кэтрин стало ясно, что на подхвате у него получалось неплохо, а вот доверять ему самостоятельную работу было еще рано.
Он готовил обычный набор блюд к ланчу, когда Кэтрин вошла на кухню. В глаза бросились пятна жира на плите, оставшиеся еще со вчерашнего обеда. Бачок с отходами тоже не очищался. Она попробовала на вкус голландские колбаски.
- А почему они такие соленые? - удивилась Кэтрин.
- Я бы не сказал, что они соленые, миссис Коллинз, - ответил д'Арсетт без тени почтения в голосе.
- А я бы сказала и боюсь, что заказчики тоже.
- Миссис Коллннз, вы взяли меня шефом. И до тех пор, пока я не смогу быть шефом и готовить по-своему, у нас с вами ничего не получится.
- Вы очень облегчили мне задачу, - сказала Кэтрин. - Вы уволены.
Она надевала фартук, когда появилась встревоженная Вирджиния Мэрфи.
- Кэтрин, куда отправился Клив? Он только что пролетел мимо меня, как ужаленный.
- Наверное, назад в школу поваров.
- Но вам же надо лежать. Кэтрин повернулась к ней.
- Вирджиния, до тех пор, пока это заведение остается у меня в руках, моим спасением будет эта плита. Так какие блюда наметил Эскоффер на сегодня?
Они подали сорок три ланча, а также немало сандвичей в баре. Наплыв посетителей был большим. Когда поток заказов уменьшился, Кэтрин смогла выбраться в обеденный зал. В длинном белом фартуке, она обходила стол за столом, на секунду задерживаясь возле каждого. За теплыми улыбками приветствия в глазах посетителей сквозили немые вопросы.
"Я не осуждаю людей за любопытство, - думала она. - Я бы сама не удержалась от него после всего услышанного. Но это мои друзья. Это моя гостиница, и как бы там ни было, у нас с Мег есть свое место в этом городе".
Конец дня Кэтрин провела в конторе, просматривая бухгалтерские документы. "Если банк возобновит мне кредит, и я заложу или продам свои украшения, - решила она, - то смогу протянуть еще месяцев шесть, самое меньшее. А к тому времени, возможно, прояснится вопрос со страховкой". Она закрыла глаза. Если бы ей хватило ума не записывать дом еще и на имя Эдвина после смерти отца.
"Почему я сделала это? - размышляла она. - Я знаю почему. Мне не хотелось, чтобы Эдвин думал, что живет в моем доме. Даже когда был жив отец, Эдвин всегда старался сам платить за коммунальные услуги и ремонт". "Я не должен чувствовать себя квартирантом здесь", - говорил он. Ох, Эдвин. Как он называл себя? А, да, "странствующий путник". Ей это казалось шуткой. Теперь она сомневалась в этом.
Она попыталась припомнить строчки из старой песни, которую он обычно напевал. В памяти всплывали только первая строка да еще одна фраза. Первая строка: "Я странствующий путник, вся жизнь моя в дороге". Другая: "От ваших настроений меняю песнь свою".
Печальные слова, если задуматься над ними. Почему Эдвин считал, что они относятся к нему?
Отогнав эти мысли, Кэтрин решительно взялась за счета. Телефон зазвонил как раз тогда, когда она закрыла последнюю книгу. Это был Боб Маррон, один из следователей, приходивший к ней в больницу.
- Миссис Коллинз, не застав вас дома, я решил позвонить в гостиницу. Появилось кое-что новое. И мы сочли необходимым довести эту информацию до вас, хотя это не значит, что мы обязательно рекомендуем вам воспользоваться ею.
- Я не понимаю, о чем вы говорите, - упавшим голосом проговорила Кэтрин.
Маррон рассказал, что в полицию позвонила Фиона Блэк, экстрасенс, помогающий им в розыске пропавших людей.
- Она говорит, что получает очень сильные посылы от вашего мужа и хотела бы подержать в руках какую-нибудь из принадлежавших ему вещей, - закончил Маррон.
- Вы хотите напустить на меня какого-то шарлатана?
- Я понимаю ваши чувства, но помните ли вы случай с исчезновением ребенка Талмаджей?
- Да.
- Так вот, это миссис Блэк навела нас на строительную площадку возле городской мэрии. Она спасла жизнь этому ребенку.
- Понятно. - Кэтрин облизала пересохшие губы. "Все лучше, чем ничего", - сказала она себе и крепче сжала телефонную трубку.
- Что миссис Блэк хочет из вещей Эдвина? Что-нибудь из одежды? Кольцо?
- Она сейчас здесь и хотела бы побывать у вас дома и выбрать что-нибудь, если это возможно. Я мог бы привезти ее к вам через полчаса.
Кэтрин задумалась. Не следует ли ей дождаться Меган, прежде чем встречаться с этой женщиной? Но затем неожиданно для себя сказала:
- Через полчаса было бы прекрасно. Я еду домой.
Меган чувствовала, как по коже у нее пробегал мороз, когда она стояла в вестибюле с вежливым мужчиной, который, очевидно, считал, что они уже встречались. Онемевшими губами ей едва удалось произнести:
- Я не Анни. Мое имя Меган. Меган Коллинз. Грэхем еще ближе присмотрелся к ней.
- Вы дочь Эдвина, ведь верно?
- Да, верно.
- Пройдите со мной, пожалуйста. - Он взял ее за руку и провел в кабинет, находившийся тут же справа. - Я провел здесь большую часть своей жизни, - говорил он, усаживая ее на диван, а сам, устраиваясь в кресле с высокой спинкой. - После смерти моей жены этот дом кажется мне ужасно большим.
Меган поняла, что Грэхем видел, что она шокирована его словами, и старался успокоить ее. Но ей все еще было трудно формулировать вопросы дипломатично. Она открыла сумочку и достала конверт с некрологом.
- Вы прислали это моему отцу? - спросила она.
- Да, я. Он так и не ответил мне тогда, но я и не рассчитывал на это. Я был очень расстроен, когда прочел о той катастрофе в январе.
- Откуда вы знаете моего отца? - поинтересовалась Меган.
- Извините, - ответил он. - Кажется, я забыл представиться. Я - Сайрус Грэхем. Сводный брат вашего отца.
"Его сводный брат! Я даже не подозревала о его существовании", - подумала Меган.
- Вы только что назвали меня Анни, - сказала она. - Почему?
Он ответил вопросом на вопрос:
- У вас есть сестра, Меган?
- Нет.
- И вы не помните, как лет десять назад я встречался с вами, вашей матерью и отцом в Аризоне?
- Я никогда не была там.
- Тогда я совершенно ничего не понимаю, - заключил Грэхем.
- Когда именно и где в Аризоне мы встречались, по вашему мнению? - прозвучал настоятельный вопрос Меган.
- Так, дайте мне подумать. Это было в апреле, почти одиннадцать лет назад. Я находился в Скоттс-дале. Моя жена провела неделю на курорте "Элизабет Арден Спа", и утром следующего дня я должен был забрать ее оттуда. В Скоттсдале я остановился в отеле "Сафари", и, когда выходил из ресторана, заметил Эдвина. Он сидел с женщиной лет за тридцать и молодой девушкой, которая была очень похожа на вас. - Грэхем посмотрел на Меган. - В действительности, и вы, и она напоминаете мать Эдвина.
- Мою бабушку?
- Да. - Вид у него стал озабоченный. - Меган, боюсь, что все это расстраивает вас.
- Мне очень важно знать все о тех людях, которые были в тот вечер с моим отцом.
- Очень хорошо. Вы понимаете, это была совсем непродолжительная встреча, но, поскольку я не видел Эдвина к тому времени уже несколько лет, она запомнилась мне.
- А когда вы видели его в последний раз до этой встречи?
- Ни разу со времени окончания им подготовительной школы. Но несмотря на то что прошло тридцать лет, я тут же узнал его и подошел к их столику, однако встречен был чрезвычайно холодно. Он представил меня жене и дочери как одного из тех, с кем рос в Филадельфии. Поняв намек, я сразу же ретировался. От Аурелии мне было известно, что он живет с семьей в Коннектикуте, и поэтому я решил, что в Аризоне он просто проводит отпуск.
- Он представил женщину, бывшую с ним, как свою жену?
- По-моему да, хотя я не могу утверждать этого. Он мог сказать что-то вроде: "Фрэнсис и Анни, познакомьтесь, это - Сайрус Грэхем".
- Вы точно помните, что девушку звали Анни?
- Да, точно. И уверен, что женщину звали Фрэнсис.
- Сколько лет было Анни в то время?
- Около шестнадцати, я бы сказал.
"Теперь ей было бы около двадцати шести. - Содрогнулась Меган. - И она лежит в морге вместо меня".
Она почувствовала на себе изучающий взгляд Грэхема.
- Думаю, чашка чая нам не помешает, - предложил он. - Вы обедали?
- Не беспокойтесь, пожалуйста.
- Мне бы хотелось, чтобы вы перекусили со мной. Я попрошу Джесси, чтобы она приготовила нам что-нибудь.
Когда он вышел из комнаты, Меган сцепила руки на коленях. Ноги были словно ватные, и казалось, что не выдержат, еели ей придется встать. "Анни", - подумала она и вспомнила, как они с отцом обсуждали имена:
- Почему ты назвал меня Меган Анн?
- Меган и Анни - два моих самых любимых имени. Вот почему ты стала Меган Анн.
"В конце концов, ты должен был найти применение обоим своим любимым именам, отец", - с горечью подумала Меган. Когда вернулся Сайрус Грэхем в сопровождении горничной с подносом, Меган взяла чашку чая и крошечный сандвич.
- Не могу выразить, насколько меня потрясло ваше сообщение, - сказала Меган, радуясь уже одному тому, что эти слова прозвучали у нее спокойно. - А теперь расскажите мне о нем. Я вдруг поняла, что совершенно не знаю своего отца.
Рассказ был не из приятных.
- Ричард Коллинз, ваш дедушка, женился на семнадцатилетней Аурелии Кроули, когда та забеременела. Он считал, что обязан был так поступить, - сказал Грэхем. - Он был гораздо старше и почти сразу же развелся с ней, однако оказывал ей и ребенку значительную материальную помощь. Год спустя, когда мне было четырнадцать, Ричард женился на моей матери. Моего отца к тому времени уже не было в живых. Этот дом принадлежал семье Грэхемов. Ричард Коллинз поселился здесь, и они с матерью зажили счастливой семейной жизнью, так как были похожи друг на друга своим строгим и несколько невеселым нравом. Как говорится в старой пословице, Бог создал и предназначил их друг для друга.
- А мой отец рос со своей матерью?
- До трехлетнего возраста, пока та не влюбилась в какого-то калифорнийца, который не захотел обременять себя заботами о ребенке. Однажды утром она объявилась здесь и вручила нам Эдвина вместе с его пожитками и игрушками. Моя мать была вне себя. Ричард еще более того, а маленький Эдвин вообще был убит горем. Он обожал свою мать.
- Она бросила его в семье, где все были против этого? - недоуменно спросила Меган.
- Да, мать с Ричардом взяли его, потому что были обязаны, а не потому что хотели этого. Боюсь, что он был трудным ребенком. Я помню, что он целыми днями стоял, прижавшись носом к окну, и ждал, что мать вернется за ним. И она вернулась. Да, через год. Любовь прошла, и она вернулась, чтобы забрать Эдвина. Он был вне себя от радости. И мои родители тоже.
- А потом?..
- Когда ему было восемь, она встретила кого-то еще, и сценарий повторился.
- Боже мой! - воскликнула Меган.
- На этот раз Эдвин был по-настоящему невыносим. Он, очевидно, думал, что чем хуже будет вести себя, тем скорее его отправят назад к матери. Однажды утром тут была интересная картина, когда он сунул садовый шланг в бензобак нового "седана" моей матери.
- И они отправили его домой?
- Аурелия опять уехала из Филадельфии, и его отправили в школу-интернат, а затем в лагерь на лето. Я учился в колледже, потом в юридическом институте и виделся с ним лишь изредка. Однажды я все же приезжал к нему в школу и был удивлен его популярностью среди однокашников. Уже тогда он говорил всем, что его мать умерла.
- Виделся ли он с ней когда-нибудь еще?
- Она вернулась в Филадельфию, когда ему было шестнадцать. Наконец она образумилась и устроилась на работу в адвокатской конторе. Я думаю, она пыталась видеться с Эдвином, но было уже слишком поздно. Он не хотел иметь с ней ничего общего. Рана была слишком глубокой. Время от времени на протяжении долгих лет она связывалась со мной, чтобы узнать, не слышал ли я что-нибудь об Эдвине. Приятель прислал мне вырезку из газеты с сообщением о его женитьбе на вашей матери. Из нее я узнал название и адрес его фирмы. Вырезку я передал Аурелии. По ее словам, она каждый год посылала ему письма к дню рождения и Рождеству, но никогда не получала ответов. В одном из разговоров я рассказал ей о нашей встрече в Скоттсдале. Наверное, мне не следовало посылать ему этот некролог.
- Он был чудесным отцом для меня и таким же мужем для моей матери, - сказала Меган, стараясь сдержать нахлынувшие слезы. - У него была такая работа, что ему приходилось очень много ездить. Но я не могу поверить, что у него была другая жизнь, другая женщина, которую он называл женой, другая дочь, которую он тоже, должно быть, любил. Я начинаю думать, что все это, наверное, правда. Как еще можно объяснить существование Анни и Фрэнсис? Разве можем мы с моей матерью простить такой обман?
Этот вопрос она задавала себе, а не Сайрусу Грэхему, но ответ прозвучал от него:
- Меган, обернись. - Он показал на окна у нее за спиной. - Вот это окно в центре как раз то, к которому маленький мальчик стоял, прижавшись каждый день в ожидании своей матери. Такое детство не могло не оставить своего следа в душе и в психике человека.
34
В четыре часа Мак позвонил Кэтрин домой, чтобы узнать, как она себя чувствует. К телефону никто не подошел, и он стал звонить ей в гостиницу. Как раз в тот момент, когда оператор должен был соединить его с кабинетом Кэтрин, на его столе загудел интерком.
- Спасибо, не надо, - поспешно сказал он оператору. - Я позвоню ей позже.
Следующий час был переполнен делами, и очередь до звонка не дошла. Он набрал ее домашний номер только тогда, когда уже подъезжал к Ньютауну.
- Я подумал, если вы дома, то я бы заехал на несколько минут, Кэтрин.
- Я была бы очень рада вашей моральной поддержке, Мак. - Кэтрин быстро рассказала ему об экстрасенсе, которая вскоре будет у нее дома вместе со следователями.
- Я подъеду минут через пять. - Мак положил трубку автомобильного радиотелефона и нахмурился. Он не верил в экстрасенсов. "Что еще Меган узнает сегодня об Эдвине в Чеснат-Хилл, - думал он. - Кэтрин и так уже доведена до отчаяния, и им совсем не нужны дополнительные тревоги, которые может принести с собой этот шарлатан".
Он сворачивал на подъездную дорожку Коллинзов, когда из стоявшей перед домом машины вышли мужчина и женщина. "Следователь и экстрасенс", - решил Мак.
Он поравнялся с ними возле крыльца. Боб Маррон представился вначале сам, а затем представил миссис Фиону Блэк, сказав лишь, что она надеется помочь найти Эдвина Коллинза.
Мак приготовился увидеть настоящее представление с трюками и фокусами, замешанными на тонком надувательстве. Но вместо этого обнаружил, что с завистливым восхищением наблюдает за сдержанной и уравновешенной женщиной, которая относилась к Кэтрин с большим участием.
- _ Вам многое пришлось пережить, - сказала она, - Не знаю, смогу ли я помочь вам, но чувствую, что должна попытаться.
Лицо Кэтрин было непроницаемым, но Мак все же заметил, как лучик надежды мелькнул в ее глазах.
- Я чувствую сердцем, что мой муж мертв, - сказала она Фионе Блэк. - Мне известно, что полиция придерживается другого мнения. Это было бы таким облегчением, если бы нашелся хоть какой-нибудь способ, чтобы убедиться в этом, как-то подтвердить это, выяснить это раз и навсегда.
- Возможно, что такой способ существует. - Фиона Блэк пожала руки Кэтрин и медленно прошла в гостиную, стараясь не упускать из виду ничего. Стоя рядом с Маком и следователем Марроном, Кэтрин наблюдала за ней.
Она обернулась к Кэтрин.
- Миссис Коллинз, одежда и личные вещи вашего мужа все еще находятся здесь?
- Да. Давайте поднимемся наверх, - предложила Кэтрин, показывая ей путь.
Мак почувствовал, что сердцебиение у него участилось, когда они двинулись вслед за ней. В Фионе Блэк было нечто, подсказывающее, что она не блефует.
Кэтрин провела их в большую спальню. На комоде стояли две фотографии в рамках. На одной была снята Меган, на другой - Кэтрин и Эдвин в строгих нарядах. "Канун прошлого Нового года в гостинице, - мелькнуло в голове у Мака. - Это был праздничный вечер".
Фиона Блэк внимательно посмотрела на фотографию и спросила:
- Где находится его одежда?
Кэтрин открыла дверь гардеробной. Мак вспомнил, что несколько лет назад Коллинзы проделали дверь в смежной стене и оборудовали в соседней спальне два гардероба. Этот был гардеробом Эдвина. Ряды пиджаков, брюк и костюмов. Полки от пола до потолка с рубашками и свитерами. Обувная полка.
Глядя на содержимое гардеробной, Кэтрин заметила, словно вспоминая про себя:
- Эдвин всегда одевался со вкусом и полагался только на себя. А вот отец обычно просил меня, чтобы я выбрала ему галстук.
Фиона Блэк вошла в гардеробную. Ее пальцы скользнули по лацкану одного пиджака, коснулись плеча другого.