– Да, – буркнул Григорий, пытаясь протиснуться между Люськой и корытом.
– Один?
– Да…
– Как же так? Жену бросаете… А может, наоборот? Как можно такого красавца – мужчину одного отпускать?
Она кокетливо прищурилась и приняла, с ее точки зрения, неотразимую позу. Так героиня покоряла во вчерашнем фильме неприступного героя.
– Я бы за мужем – хоть на край света. Но сейчас нет такой любви. Люди стали такими земными, нет возвышенных чувств.
Продолжения Григорий не услышал. Ловким маневром – все-таки военный – он обошел препятствие и, отступив на заранее приготовленные позиции, занял оборону, то есть запер дверь и на стук не открывал. Люська, прекратив бесплодную осаду, ретировалась. Бельский перевел дух и начал собирать вещи. Поезд уходил вечером, времени оставалось очень много, но сидеть взаперти в комнате было невыносимо. "Съезжу, посмотрю на наш дом", – вдруг пришла в голову неожиданная мысль. Бельский и сам не понял, почему ему внезапно так захотелось посмотреть на родной дом. Сентиментальностью Григорий не отличался. Прежде, бывая по делам службы в Москве, он никогда не испытывал такого желания и ни разу даже близко не подходил к дому, в котором прошли его детство и юность. И вдруг… Бельский взял чемодан, огляделся, проверяя не забыл ли что-нибудь, вышел из комнаты и запер дверь. Ни малейшего сожаления или грусти он не испытывал. Эта комната была одной из многих, которые он сменил за время службы, кочуя из гарнизона в гарнизон, нигде подолгу не задерживаясь и даже не пытаясь обустроить свой быт. Впрочем, одну попытку он сделал. Содрогнувшись при мысли, что Нюра может передумать и прийти его проводить, Григорий выскочил из дома, сел в трамвай, доехал до Никитских ворот, вышел и углубился в переулки.
Шум оживленной улицы почти не доносился сюда. Галдели мальчишки, плакал ребенок, двое мужиков на углу спорили, размахивая руками. Еще несколько минут и Бельский зашел в знакомый двор. Удивительное спокойствие охватило его. Как будто и не было десяти лет нелепой, изломанной жизни под чужим именем, в постоянном страхе. Колька Зотов вернулся домой! Вот сейчас он поднимется на второй этаж, повернет ручку звонка, горничная Глаша откроет дверь, и в коридор выскочит егоза Лиза, с лаем начнет скакать вокруг него Кока, не спеша выйдет отец, и даже мачеха, томно прижимая пальцы к вискам и морщась от шума, улыбнется ему.
– Буржуй недорезанный! Да я таких как ты в девятнадцатом году пачками!..
– Я кровь проливал… Ах ты контра…
Вопли, донесшиеся из окон их бывшей кухни, заставили Бельского подскочить на месте. Несколько секунд он тоскливо слушал трехэтажный мат и взаимные обвинения в контрреволюции, бросил окурок, яростно затоптал его, подхватил чемодан и быстро пошел прочь.
– Дурак! Сентиментальный дурак! Почему в твоем бывшем доме должно быть что-то по-другому? Там что, время остановилось? Или революция пощадила отдельно взятую квартиру? Ты сам, по собственной воле, попал в эту кашу, пригрелся в ней, так сиди и не высовывайся! Ты – Григорий Павлович Бельский, сын сельского врача…
Эти мысли осаждали Григория всю дорогу до вокзала. На вокзале он немного успокоился, поел, купил газету и стал дожидаться своего поезда. Через несколько часов он уже трясся на верхней полке вагона, направляясь к своему очередному месту службы.
Глава 13
Лиза не торопясь шла по улице, наслаждаясь ясным солнечным днем – редким для Риги в это время года. Карие глаза приветливо смотрели на прохожих, светлые, слегка вьющиеся волосы выбивались из-под легкомысленной шляпки и создавали над головой сияющий нимб, губы слегка улыбались – просто так, хорошему дню, добрым знакомым. Каблучки постукивали по мощеному тротуару, хозяева магазинчиков приветливо кивали, издали завидев стройную изящную фигуру в легком платье и затейливом головном уборе. Все было привычно, знакомо и дышало удивительным покоем. Лиза любила этот город, искренне считала его родным и никогда не чувствовала себя сиротой. Тетя Катя и ее муж своих детей не имели и в племяннице души не чаяли. Москву она помнила плохо. Конечно, тетя много рассказывала ей о ее семье, об отце, пытавшемся спастись и спасти семью, о пропавшем брате Николае, но все это оставалось смутными картинками из детства. Единственное, что часто вспоминала девушка, – нападение бандитов в поезде. Сцена вновь и вновь прокручивалась перед ее глазами, как лента немого кино, и было в ней нечто, занозой сидевшее в мозгу вот уже столько лет.
– Оставь, детка, – говорила Екатерина Алексеевна, пытаясь отвлечь племянницу от мрачных мыслей, – все уже позади, ты для нас дочка.
Дядя владел небольшим магазином, дававшим стабильный доход, был у них и свой домик на окраине Риги. Лиза закончила частную гимназию и раздумывала о продолжении учебы, а пока помогала Дмитрию Антоновичу в магазине, бегала на танцы и в кино, в общем, вела жизнь хорошенькой восемнадцатилетней девушки, не обремененной заботами.
Весной они с тетей ездили на кладбище, приводили в порядок могилы отца и мачехи, убирали, сажали цветы.
Лишь однажды она услышала удививший ее разговор своих приемных родителей об отце.
– Ведь он богач был, – говорила Екатерина Алексеевна, – Машенька покойная говорила, что денег полно, а счастья нет.
– Оставь ты это, – проворчал дядя. – Тебе что, на хлеб не хватает?
– Да не в этом дело… Лизу замуж выдавать, приданое нужно. Куда деньги-то делись? Неужели этим?
"Этими" тетя называла большевиков.
– Нет, не думаю, – ответил муж, – Зотов хитер был, за версту опасность чуял, умудрился вовремя уехать.
– Вовремя, да не доехал, – скептически отозвалась Екатерина Алексеевна, – счастье, что Лизу спасли! Дай бог здоровья этим людям! А Николай пропал. Сколько я писем писала, а все без толку. Может, деньги у него остались, и он сумел убежать куда-нибудь?
Муж не стал разочаровывать ее, про себя подумав, что в такой мясорубке хорошо было бы самому Николаю Зотову уцелеть, какие уж там богатства!
Разговор о деньгах Зотовых больше не возобновлялся, и Лиза быстро забыла о нем. Тем более, что в ее жизни наступил очень важный момент – за ней начал ухаживать "очень приличный молодой человек", – по выражению тети. Познакомились они в доме Лизиной гимназической подруги. Хорошенькая Лиза, живая и приветливая, сразу покорила Александра. Девушке он тоже понравился, особых чувств она к нему не испытывала, но ей было приятно, что такой уже достаточно взрослый человек, перспективный коммерсант, ухаживает за ней. Тете он понравился безоговорочно, и только Дмитрий Антонович, посмотрев по обыкновению на Лизу поверх очков, вздохнул и сказал:
– Может, не будешь торопиться, детка?
Но все подруги вокруг выходили замуж, и Лиза только весело махнула рукой и приняла предложение Александра.
Сыграли свадьбу, и молодые поселились в центре Риги. Выйдя замуж, молодая женщина не забывала своих стариков. Глядя на нее, веселую, нарядную, оживленно рассказывающую о своей новой квартире, мебели, платьях, тетя радостно улыбалась и шла в церковь, ставить свечки угодникам. Дядя кивал головой и только один раз спросил:
– А как ты с мужем-то, ладишь?
Будто тень набежала на хорошенькое личико Лизы, ее оживление исчезло. Екатерина Алексеевна сделала страшные глаза и быстро перевела разговор на другую тему.
Прошел год. Лиза все так же часто приходила к родным, звала их к себе. Но радость и смех ушли из ее огромных глаз, видно было, что улыбается она через силу. Развязка наступила довольно скоро. В один из визитов она что-то рассказывала тете и вдруг умолкла на полуслове.
– Лизонька, деточка, что происходит? – не выдержал Дмитрий Антонович. – Расскажи нам, ведь не чужие люди.
Лиза молчала несколько минут, но, видимо, за год накопилось столько, что она не выдержала. В течение всего рассказа дядя только качал головой: нечто подобное он и предполагал.
Первое время все шло прекрасно. Свадебное путешествие, новая квартира, новые знакомые. Родные Александра приняли ее хорошо. Но вскоре молодому мужу все это стало надоедать, и он вернулся к холостяцкому образу жизни. Прогулки на яхте с друзьями, выпивка и…
– Женщины, – мысленно продолжил дядя.
Тетя только тихо плакала.
– Ребенка вам надо. Может, остепенится, – высказала она наконец мысль.
– Замечательное решение, – проворчал Дмитрий Антонович, – он и жену того и гляди бросит, а так еще и с ребенком!
К счастью, Лиза не расслышала его. За окном раздался шум подъехавшего автомобиля, в дверь постучали, и вошел двоюродный брат Александра. Наспех поздоровавшись, он обратился к молодой женщине:
– Лиза, поехали скорее…
– Что случилось? – все тревожно смотрели на вошедшего.
– Александр вышел на яхте в море. Она затонула. Сейчас там рыбаки и пограничники пытаются найти кого-нибудь… – сбивчиво начал объяснять гость.
Екатерина Алексеевна вскрикнула, Лиза не произнесла ни звука, лишь сжимала онемевшими пальцами ручку кресла, и лицо ее из бледного стало серым.
Глава 14
Смерть мужа была тяжелейшим ударом для Лизы. Несмотря на его изменившееся отношение к ней, молодая женщина продолжала любить его, с ним был связан самый радостный год ухаживаний, медовый месяц. Все плохое уходило из памяти, оставались только эти воспоминания, и Лиза старалась сохранить их.
Но беда не ходит в одиночку. Умер Дмитрий Антонович. Он никогда не жаловался на здоровье, боясь потревожить жену, но однажды уснул и не проснулся утром. Это был страшное горе для Екатерины Алексеевны. Она совсем сникла, как будто муж унес с собой в могилу все ее силы, любовь, радость безмятежной старости. Лиза, еще не оправившаяся после гибели мужа, тяжело переживая смерть приемного отца, как могла поддерживала и утешала ее.
Жить становилось все труднее. Магазин пришлось продать, так как ни Лиза, ни Екатерина Алексеевна ничего не смыслили в коммерции. Молодая женщина вернулась в дом тетки, и родственники ее погибшего мужа очень быстро забыли о его вдове. Деньги, вырученные от продажи магазина, растаяли, и Лизе пришлось задуматься о хлебе насущном. Но что она умела? Выйдя замуж вскоре после окончания гимназии, она не успела приобрести никакой профессии. Помогла Люба – та подруга, в доме которой она познакомилась с Александром.
Как-то днем в домик Екатерины Алексеевны постучали, и на пороге появилась Люба.
– Привет, Лизка! – закричала она.
Лиза, много лет дружившая с Любой, привыкла к ее шумным манерам, громкому смеху, беспрерывному кокетству с противоположным полом, – ко всему, что составляло Любину натуру, излучающую энергию и радость жизни. Ни преподаватели, ни сама начальница дорогой частной гимназии, в которой девушки проучились вместе от первого до последнего класса, не смогли искоренить этот, с их точки зрения, "дурной тон". Люба тоже быстро выскочила замуж, но, в отличие от Лизы, жила с мужем дружно, охотно принимала участие во всех шумных развлечениях, при этом успела выучиться на медсестру и работала в больнице. Она была отличной подругой, всячески старалась растормошить Лизу, помочь ей не бесполезными советами, а делом.
– Как Екатерина Алексеевна? – продолжила она уже тише, заметив знаки подруги.
– Ничего, сейчас прилегла у себя, – шепотом ответила Лиза. – Пойдем в сад, а то разбудишь ее.
Молодые женщины вышли в небольшой, сплошь заросший кустарником и невысокими деревцами дворик, носивший гордое название "сад".
– Слушай, Лизка! – вновь привычно возопила Люба. – Я нашла тебе работу!
– Мне? Но ведь я ничего не умею! – удивилась девушка.
– Как это – ничего? А гимназия? Русский, французский, немецкий, хорошие манеры! Короче, наш самый – самый выдающийся хирург ищет для своих близняшек гувернантку. Я сказала ему, что моя гимназическая подруга – самая лучшая кандидатура. Языки, потрясающие манеры… – Люба сделала книксен и скромно опустила глаза, но долго оставаться серьезной не смогла, фыркнула и громка расхохоталась.
Лиза рассмеялась вместе с ней.
– Надеюсь, он не счел, что наша классная дама прививала всем такие манеры, как у тебя, – сквозь смех выговорила Лиза.
Люба не обиделась, а продолжала дальше.
– У него две девочки, жена с вечной мигренью, огромная квартира, прислуга. Сам он отличный дядька, а уж хирург – милостью божьей! Так что завтра в пять вечера они тебя ждут знакомиться.
Знакомство состоялось, и Лиза вошла в дом доктора Бичаюкиса. Девочки полюбили ласковую и милую гувернантку, Лиза, в свою очередь, искренне привязалась к ним. Мадам Бичаюкис сначала нахмурила брови и привычно схватилась за виски, увидев молодую и хорошенькую девушку, однако Лиза вела себя приветливо, но сдержанно и скромно, и хозяйка постепенно успокоилась. Что касаемо самого доктора, то он пропадал в больнице, читал лекции студентам и дома появлялся как редкий гость, поэтому очень удивился бы, узнай о беспокойстве жены.
Шло время, девочки подрастали, Лиза постепенно оправилась от своих потерь, и жизнь вошла в относительно спокойное русло. Екатерина Алексеевна уже стала намекать, что не век же Лизе воспитывать чужих детей, пора и о своих подумать. Но Лиза, напуганная своим первым неудачным замужеством, категорически отказывалась от новых знакомств. Тетя посоветовалась с Любой, но даже веселая Любочка не смогла сломить упрямство подруги. И тут в дело вмешался случай.
– Лиза, к обеду мой муж пригласил сегодня гостя, своего коллегу из Швеции, – объявила однажды мадам Бичаюкис. – Он прибыл к нам разрабатывать вместе с доктором новую методику. Говорит, очень приятный молодой человек и отличный хирург. Кажется, он тоже из России.
– Швед? – удивилась Лиза.
– Да нет же, он русский. Там какая-то очень романтическая история побега от большевиков и скитаний. Может быть, он расскажет нам. Как его зовут?… Ах, моя бедная голова! Так болит, что ничего в ней не удерживается… Ну ничего, скоро они придут, и мы все узнаем, – с этими словами хозяйка удалилась в свою комнату страдать и одновременно прихорашиваться.
К обеду доктор пришел с гостем – высоким молодым человеком, с черными внимательными глазами и удивительной улыбкой, которая притягивала и сразу внушала доверие.
– Лиза, разрешите вам представить моего коллегу из Швеции – Питер Бельски.
– Елизавета Зотова, – протянула руку Лиза.
Имя гостя вызвало у нее какие-то смутные воспоминания. Только имя и фамилия, лицо ей было незнакомо. Между тем молодой человек не спускал с нее глаз. Видно было, что Лиза очень понравилась ему.
– Мы с вами соотечественники, не так ли? – наконец заговорил гость. – Ведь вы из России?
– Да, из Москвы, – ответила Лиза, – но меня увезли совсем маленькой.
– А где вы жили в Москве, помните?
Лиза не успела ответить, потому что мадам Бичаюкис, не любившая, чтобы мужчины обращали внимание на кого-то, кроме нее, засыпала Питера вопросами, не давая никому слова сказать. Расспросы о Швеции и рассуждения о скуке провинциальной жизни в Риге заняли все время до обеда и весь обед. Гость вежливо отвечал, но, казалось, он говорит только для Лизы. Молодая женщина слушала его с интересом, Питер понравился ей. Между тем обед закончился, Лиза увела девочек и занялась ими. Когда она вернулась в гостиную, хозяин и гость оживленно обсуждали положение в Европе. Лиза взяла чашку кофе и стала следить за беседой. Она никогда особенно не интересовалась политикой, но все, что говорил Питер, вызывало в ней живой отклик. Наконец Лиза начала собираться домой. Питер тоже поднялся и стал прощаться с хозяевами.
– Вы разрешите проводить вас? – обратился он к Лизе.
Она согласилась, и они вместе вышли на улицу.
– Ваше имя и фамилия кажутся мне смутно знакомыми, – произнесла Лиза.
– Представьте себе, у меня такое чувство, будто я вас знал когда-то, очень давно, в детстве, – обрадовался молодой человек. – Весь вечер ломаю голову. Мы могли встречаться в Москве?
– Вряд ли. Я была еще совсем маленькой девочкой, да и вы, видимо, не намного старше.
– А где вы жили в Москве?
– Я почти ничего не помню, но тетя рассказывала, что мы жили в одном из переулков недалеко от Никитских ворот. Моя мать умерла очень давно, а отец и мачеха погибли в поезде по дороге в Ригу. Тетя с дядей вырастили меня. Тетя рассказывала, что папа был довольно известным в Москве ювелиром. Еще у меня был брат…
– …Николай, – закончил Питер, – приятель моего старшего брата Григория. Они вдвоем частенько отвешивали мне подзатыльники и, надо признать, за дело. А вашего отца звали, если не ошибаюсь, Иван Андреевич… Нет, Иван Николаевич Зотов, и он был другом моего отца – Павла Спиридоновича Бельского. Вспомните, Лиза, ведь ваша семья часто бывала у нас в гостях на Страстном бульваре! Правда, вы были совсем крошкой.
– Не может быть, – растерянно и обрадовано произнесла Лиза. – Тетя рассказывала мне о ваших родителях, она дружила с ними, еще когда жила в Москве. Зайдем к нам домой, она будет рада встрече с соотечественником, да еще и с сыном старых знакомых.
– Сейчас уже поздно, а завтра – с удовольствием! – ответил Бельский.
– Приходите к ужину.
– Отлично, к семи я буду у вас.
Проводив Лизу до дома, молодой человек ушел, явно обрадованный.
Лиза вошла в дом. Екатерина Алексеевна, по обыкновению, дожидалась ее, сидя в кресле с вязанием.
– Тетушка! Ты не поверишь, когда узнаешь, кого я сегодня встретила, – радостно заговорила племянница, обняв старушку.
– Кого? Может, наконец, моего будущего зятя? – заинтересовалась тетя.
– Ну что ты все об одном и том же, – засмеялась Лиза и внезапно смутилась.
Екатерина Алексеевна внимательно посмотрела на оживленное лицо племянницы и улыбнулась.
– Так кого?
– Помнишь, ты мне рассказывала о Бельских, папиных друзьях?
– Конечно, Павел и Лида. У них еще два сына были. Старший погиб во время войны…
– А младшего, Петра, я встретила сегодня у доктора Бичаюкиса. Правда он теперь не Петр, а Питер Бельски, гражданин Швеции, хирург, приехал на несколько месяцев разрабатывать с доктором какую-то методику.
– Ну и ну! – качала головой старушка. – Вот это встреча! Но как он попал в Швецию? И как вы друг друга узнали? Ведь вы были совсем еще детьми, когда начался этот кошмар, и все потеряли друг друга из вида.
– Он вспомнил нашу фамилию и даже то, что Николай отвешивал ему подзатыльники!
– Да, Коленька… Пропал он, бедный…
– Не надо, тетя, не расстраивайся. Может, он жив.
– Сколько я писала… Как в воду канул… Что говорить… Слава богу, ты у меня осталась. Так как Петр в Швецию попал?
– Ничего пока не знаю. Я пригласила его на завтра, к ужину. Вот все и узнаем.