Все эти пылкие мысли оказали слегка умиротворяющее воздействие на его дух, при появлении солнца взмывший из темных глубин. Дождь прекратился, тучи рассеялись, и косые лучи света устремились вниз, будто небесные персты. Дорога представляла собой узкую колею, вьющуюся между полями, огороженными каменными изгородями. Трава была настолько зелена, что резало глаз, и на этих лугах радостно паслись громадные, белые, бочкообразные овцы. Поднимая черные морды, чтобы поглядеть на проезжающий автобус, они продолжали безмятежно жевать жвачку, пребывая в полном согласии с миром. Этот мир жил в полном согласии с собой, и шайка вооруженных, отчаянных парней, мчавшихся сквозь него, звучала диссонансной нотой. Мимо пролетали посадки елей, на склонах холмов цвели лиловые и желтые цветы, из труб крохотных домиков сквозь кристально чистый воздух поднимались струйки дыма. При виде подобной красоты Тони забыл о своих невзгодах. Между холмов мелькал океан, над которым кружили чайки. Пейзаж был полон невыразимого очарования. Дорога взбиралась наверх, петляя среди холмов, устремлялась вниз сквозь крохотные деревушки, лишь затем, чтобы сразу за околицей начать восхождение на очередной склон. Все, кроме водителя, упивались пейзажем. Он же был слишком занят, ведя автобус вверх и вниз по холмам, постоянно переключая передачи, чтобы выжать максимум из натужно ревущего двигателя. Когда проезжали через Инверэри, дорога чуточку улучшилась, но вскоре после того вернулась к своеобычному петлянию и взмыванию.
Именно тогда первый из кубинцев, набивший живот мясными пирогами и молоком и терзаемый тряской, признался в возрастании внутреннего давления. Остальные единодушно поддержали его, и в конце концов убедили полковника, что необходимо сделать очередную остановку. Водитель замедлил ход, и после изрядной дискуссии на повышенных тонах о точном выборе места для данной функции, съехал на заросшую травой обочину там, где дорога огибала подножие небольшого холма. Здесь обнаружилась небольшая березовая рощица, белевшая стволами на фоне темного леса, взбиравшегося по крутому холму. Идиллическое местечко, тихое и спокойное, на фоне недвижных вод пролива Килбраннан, раскинувшегося сразу за дорогой. Тони с восторгом любовался им, пока полковник не подергал его за рукав.
– Вы тоже на выход.
– Но я что-то не чувствую…
– Это приказ, а не предложение, - отрезал полковник со своеобычной несносной любезностью.
Тони с ворчанием последовал за остальными по упругой траве к деревьям. Все находились поблизости, но оружия не было видно - и Тони понял, что надо делать. Подойти к опушке, еще чуть дальше, медленно-медленно. Но едва кто-то встревожено крикнул, как он сорвался на бег прямиком в гущу деревьев.
Этот незатейливый план имел то преимущество, что за застал кубинцев врасплох, и Тони, петляя, углубился еще глубже в чащу, прежде чем преследование началось. Единственная выпущенная пуля с глухим стуком врезалась в дерево неподалеку. Затем полковник приказал прекратить огонь. Тони нужен им живым. Он на это и надеялся; из чего следует, что они должны гнаться за ним пешком. Так и оказалось. Он продирался через кусты, подныривая под низко нависающие сучья, мчась во весь дух, а позади яростные вопли мешались с треском ломающихся ветвей. Ни один из головорезов не ожидал его бегства, и оно застало их без штанов в самом буквальном смысле слова.
Впереди выросла стена, сложенная из плоских камней, и Тони отчаянно принялся взбираться по ней, оскальзываясь на покрывающем ее мхе, затем стремглав бросился на луг по ту сторону, приземлившись чуть ли не на спину большой, толстой овцы. Она бросилась улепетывать, блея от ужаса, а сопровождавший ее ягненок мекал в унисон. Тони побежал через пастбище - вернее вверх по нему, потому что оно раскинулось на склоне холма и было достаточно крутым, чтобы затруднить восхождение. Что ж, если трудно ему, то так же трудно и террористам; ходу, ходу! Когда он достиг верхней стены, сердце грохотало как молот, взор застилала красная пелена изнеможения, легкие со всхлипами втягивали воздух. Тони чувствовал, что не в состоянии сделать больше ни шагу, но знал, что должен идти. Скрюченными, сбитыми в кровь пальцами он ухватился за верх изгороди, бросив взгляд назад перед тем, как тяжело перевалиться на ту сторону. Кубинцы несись по лугу неровной цепью, самый медлительный еще только перебирался через нижнюю изгородь, самый быстрый уже добежал до средины поля, а стоявший на стене полковник еще подгонял его и призывал всех собрать все силы. Надо прибавить ходу!
А надо ли? Разве старина Фред, гордость ФБР, не обеспечил его решением подобной проблемы? Обеспечил! Наклонившись, Тони сильно потянул за каблук - и ничего не произошло. Разве не в этом каблуке находятся мини-гранаты? А может, и в другом. Под пыхтение и сдавленные испанские проклятия по ту сторону изгороди Тони наклонился и схватился за второй ботинок. Каблук тут же открылся, и гранаты высыпались на траву.
Выдернуть чеку, правильно. Может, Тони и нужен им живым, но это чувство отнюдь не взаимное. Снова глянув через изгородь, он увидел, что первый из преследователей уже находится в каких-то тридцати футах от него. Резким рывком выдернул чеку и швырнул крохотную гранату по высокой дуге.
Но поодаль от преследователей. В последнее мгновение Тони понял, что не способен хладнокровно убить ни единого из террористов, хоть они и заслуживают этого в полной мере.
Несмотря на размер, граната солидно бухнула, послав комья земли во все стороны. В тот же миг все находившиеся на лугу простерлись ниц; далеко не один из них обнаружил, что овечье пастбище отнюдь не самое подходящее место для подобной деятельности. Вспрыгнув на верх ограды, Тони замахнулся очередной гранатой и яростно прокричал:
– Смерть контрреволюции!
Этот взрыв раздался даже ближе к кубинцам, осыпав некоторых землей, и реакция их оказалась весьма удовлетворительной. Не слушая приказов полковника, все ринулись вниз по склону, чтобы укрыться за оградой. Третья граната только подхлестнула их. Тони ссыпал остальные гранаты в карман, радостно ухмыляясь.
Низко пригнувшись, чтобы его не было видно снизу, Тони во всю прыть устремился обратно под сень сосен. Как только заросли стали достаточно густыми, выпрямился и во весь дух зашагал вверх по холму. Им не известно, что он скрылся, и когда они снова соберутся с духом, чтобы снова пересечь поле, от него уж и след простынет. Удача!
Только что же делать дальше? Пока что он просто бежал, повинуясь инстинкту. Теперь, оторвавшись от врага и намереваясь больше с ним не сближаться, Тони принялся разрабатывать план дальнейших действий. Жилья нигде не видно, а дорога тут только одна. Но это уже сама по себе достаточно хорошая подсказка - надо держаться подальше от дороги, хотя бы какое-то время, потому что они наверняка будут держать ее под наблюдением. Но куда же доберешься без дороги? Никуда. Наверное, можно оставаться в лесу, не высовываясь, пока они не откажутся от преследования и не уедут. Но это может наступить очень нескоро, и хотя в последнее время погода улучшилась, она может измениться. Словно напоминая об этом, вдали зловеще прогремел гром, и туча закрыла солнце. Нет, спасибо. Его одежда не подходит для подобных эскапад. Тоненький костюмчик становился все тоньше с каждой секундой, ветер продувал его насквозь, холодя потную кожу. Поежившись, Тони ускорил восхождение.
Когда он добрался до уступа, лес кончился. Пологий склон, поросший травами и кустами, плавно сбегал к долине и морю по ту сторону долины. Тони осмотрительно держался среди деревьев, но не мог ничего толком рассмотреть, пока не пригнулся и не пробрался ползком через кусты до края уступа. Далеко внизу, рядом с дорогой, виднелся аккуратный белый домик. К нему шли провода от столба у края дороги - несомненно, электричество, а может, и телефон. В лобных долях Тони будто что-то щелкнуло, и его рассудок выбрал позитивный курс действий.
Телефон. Надо позвонить в полицию, 999. Он даже запомнил номер, но это, вероятно, приведет к аресту за размен засвеченных денег. Из этого можно выкрутиться, ФБР найдет какой-нибудь выход; опять же, как ни паршиво отсиживаться за решеткой, это все-таки куда приятнее, чем рыскать по шотландским холмам, удирая от наступающих на пятки кубинских головорезов. Значит, в дом.
Тони начал было подниматься, - но тут же снова сел. Нет. Отчетливо, будто на киноэкране, он увидел себя идущим прямиком в нежеланные объятия полковника. Это чересчур очевидно, полковник только этого и ждет. Деревенский дом исключается. Требуется нечто более деликатное и трудное. Он не может, не должен прибегать к очевидным действиям. Надо продолжать двигаться шаг за шагом через лес до вершины, а потом спуститься с другой стороны. Любой другой путь равноценен капитуляции перед полковником.
Взмокший от пота, промокший до нитки из-за внезапно разразившейся грозы, спотыкаясь от изнеможения, Тони вскарабкался на вершину холма, теперь разросшегося до масштабов Эвереста, и с порывистым вздохом опустился на подвернувшийся валун. Со всех сторон склон опускался, сквозь жидкую рощицу с трех сторон виднелись воды залива. Очевидно, холм высится на небольшом полуострове, вдающемся в море, а дорога только огибает его подножие. Чтобы удрать с полуострова, надо повернуть направо и идти по вздымающимся все выше холмам, в глубь суши. Это очевидный образ действий, единственный разумный, так что Тони отверг его. С той стороны наверняка затаились подручные полковника. Чтобы вести себя совершенно иррационально, он должен свернуть налево, вниз по холму до оконечности полуострова, бежать с которой можно только по морю или по дороге. Это план был настолько непрактичен, что Тони тотчас же понял, что надо воспользоваться именно им. Он не представлял, что найдет там - как, впрочем, и полковник. Другого пути просто нет. Если там не подвернется возможность бегства, запросто можно прятаться среди деревьев до сумерек, а потом попытаться выйти по дороге, поймать машину, найти каких-нибудь гостеприимных крестьян - словом, что угодно. Вот что надо сделать. Вот именно, так и надо поступить.
Спускаться по склону оказалось труднее, чем взбираться, и Тони часто приходилось останавливаться для передышки. Теперь он начал жалеть, что не вел в последнее время более здоровую жизнь. Надо было ходить каждый день в гимнастический зал, сбросить несколько фунтов, вести размеренный образ жизни, нарастить былые мышцы. Но он всего этого не сделал. Тяжело вздохнув, Тони ковылял дальше. Спустившись почти на три четверти, Тони вдруг вышел к скале, отвесно уходившей вниз. Увидел небольшое здание у обочины, до сей поры скрытое скалами, на самой оконечности полуострова - основательное, очаровательное, с вьющимися цветами на стенах и какой-то вывеской. Деревьев нет, но вполне можно укрыться в кустах, если не высовываться. Тони очень осторожно спускался по склону, пока не смог разобрать вывеску: "ГОРСКИЕ НАРОДНЫЕ ПРОМЫСЛЫ". Замечательно! Какой-то магазин сувениров, его работники привыкли к диковинным иностранным акцентам и наверняка располагают телефоном для коммерческой связи с окружающим миром. Но следует ли рисковать? Полковник не догадывается, что он пошел сюда через всю эту гору - ну, пусть не гору, а холм. Может, рискнуть?
И тут, будто услышав его безмолвный вопрос, полковник дал на него ответ. Вокруг подножия холма, тарахтя неукротимым тевтонским микродвигателем, проехал автобус "Фольксваген". Он мчался прочь на предельной скорости, визжа шинами на повороте. Промчался мимо магазинчика, даже не притормозив, снова свернул и скрылся из виду. Теперь пора, пока он не вернулся - если он вообще вернется. Очевидно, полковник проверил обе стороны холма и даже не подумал о дальнем конце. Спотыкаясь и оскальзываясь, Тони торопливо помчался к дороге. Отряхнув с одежды самые бросающиеся в глаза листья и веточки, подошел к двери и осторожно открыл. Внутри никого не было. Все так же осторожно, пребывая в готовности упорхнуть в холмы, будто вспугнутый голубь, Тони прокрался внутрь.
Его внимание тотчас же привлекли весьма соблазнительные полотна и гравюры на стене. Нет! В данный момент он агент ФБР, а не торговец живописью. И тем не менее Тони залюбовался ювелирными украшениями ручной работы, поделками из самоцветов и плетеными изделиями. У окна стоял стол, обращенный к дороге, а за столом сидела симпатичная женщина со светло-светло русыми волосами.
– Добрый день, - сказала она. - Могу ли я вам чем-нибудь помочь?
Обернувшись, Тони увидел телефон у ее локтя.
– Да, добрый день, несомненно, можете.
Победно улыбаясь, он зашагал через комнату среди удочек и витрин с украшениями, потирая руки. Удалось!
– Вы припозднились, - произнес сзади чей-то голос. - Я не думал, что ваша прогулка займет так много времени.
Дернувшись, будто марионетка, управляемая неумелой рукой, Тони развернулся лицом к улыбающемуся полковнику, стоявшему в алькове, где его не было видно ни от окна, ни от двери. Полковник читал книгу, и опустил ее ровно настолько, чтобы продемонстрировать Тони спрятанный позади револьвер с глушителем. После чего подошел и остановился рядом с Тони.
– Негодник. Вы же знаете, что нам пора ехать. Ладно, я знаю ваши вкусы и уверен, что вы хотите именно вот это. - Взяв с прилавка игрушечную овечку, он сунул ее Тони в руки. Тони воззрился на игрушку, уставившую на него пустые глаза-бусинки из-под рогов, сделанных из ершиков для чистки курительных трубок, покрытую кроличьим мехом, с черными деревянными ножками. - Я даже заплачу за нее. А теперь нам пора.
– До свидания, сэр, - жизнерадостно сказала продавщица, со звоном выбив чек. - Эти овечки очаровательны, не так ли? Их сделала местная девушка, она все делает сама.
Как только дверь за ними закрылась, полковник яростно вдавил ствол в больной бок Тони, в то самое место, куда уже столько раз вдавливали стволы.
– Вы круглый дурак. Не будь вы мне нужны, я пристрелил бы вас, не сходя с этого места. В следующий раз непременно так и поступлю… Мое терпение не беспредельно. А теперь шагайте по дороге, пока автобус не вернется за нами. Ваша жалкая попытка бегства не только ничего вам не дала, но еще и распалила мой гнев. Остерегайтесь! А теперь, когда нас не видно из здания, руки вверх - повыше. У вас есть еще гранаты? - пистолет придал вопросу большую весомость, и Тони решил, что о лжи не может быть и речи.
– В кармане, я сейчас…
– Ни в коем случае! Просто стойте, где стоите, пока не приедет автобус.
Автобус приехал чересчур быстро. Тони бесцеремонно, результативно обыскали, и гранаты перекочевали в один из скрипичных футляров. Осыпаемый ударами и оскорблениями, он поспешил обратно в "Фольксваген", и путешествие возобновилось. Дорога петляла через Тарберт, а через несколько миль они свернули на дорогу поуже, бегущую вдоль пролива до Каррадейла.
– Скоро приедем, и больше никаких дурацких игр, - изрек полковник, прослеживая курс по карте ухоженным пальцем. - Когда приедем, ты, Хорхе, поставишь автобус на стоянку и останешься в нем. Мы с этой тварью Хоукином прогуляемся в город, он будет разглядывать лица и оказывать мне всяческое содействие, или умрет ужасающей смертью еще до заката. Пока мы будем заняты этим, все остальные пусть тоже прогуляются, не упуская нас из виду, но держась поодиночке, будто простые туристы, приехавшие сюда на денек, бродячие музыканты с инструментами, готовые сыграть в любой момент. Все время прикрывайте мне спину и держите ухо востро при любых подозрительных обстоятельствах. Всегда помните о пистолете у меня в кармане, Хоукин. Если придется, я пущу его в ход.
Дорога перевалила через горбатый мостик и запетляла среди лугов и лесов, потом выпрямилась и развернулась вширь, добравшись до группы магазинчиков, образующих центр деревни. Полковник окинул их все взором своего единственного глаза, как Циклоп.
– Мясник, тут ничего, универмаг, почта… вот! Гостиница, там наверняка есть бар, в баре, возможно, находятся те, кого мы ищем. Останови рядом с ней.
– Нам придется заказать выпивку, чтобы выглядеть естественно, - намекнул Тони.
– Единственную порцию виски, не больше. Заходим.
Изнутри бар представлял собой длинную комнату с мишенью для дротиков в одном конце. Двое пожилых мужчин с подагрическими негнущимися пальцами трудолюбиво дырявили ее дротиками. Оба, заморгав, уставились слезящимися глазами на вновь прибывших, после чего вернулись к более интересному занятию, всаживая дротики в нужные числа с невероятной легкостью. Молодежь, напротив, влек автомат для игры в пинболл, неустанно звякавший и лязгавший под бдительным вниманием шмыгающего носом прыщавого подростка. Между этими крайностями пролегал бар, где с полдюжины мужчин осушали большие стаканы с пивом. Тони пригляделся к ним попристальней, но не узнал ни одного.
– Здесь нет, - пробормотал он.
– Два виски, - распорядился полковник, остановившись спиной к стене и не ни на миг не выпуская зал из виду. Немолодая, невероятно розоволицая девушка за стойкой взяла два винных бокала и по очереди подставила их под бутылку с шотландским виски, закрепленную вверх ногами на стене. Устройство с окошечком на горлышке отмерило бесконечно малое количество напитка в каждый бокал. Полковник расплатился, виски исчезло единственным крохотным глоточком, после чего оба снова вышли на дорогу.
– Пройдемся до гавани. Внимательно разглядывайте всех подряд.
Одну сторону круглой гавани перекрывал мол. К нему было привязано две лодки. Солнце ярким светом озаряло этот приятнейший пейзаж, крохотные коттеджики, приткнувшиеся вдоль берега, развешанные сушиться на шестах сети, магазинчик с выставленными в витрине веревками и такелажем. Полковник склонил голову в том направлении.
– Магазин, глаза нараспашку.
Внутри находились крупные мужчины в резиновых сапогах и толстых свитерах, с любопытством поглядевшие на вошедших. Тони не сомневался, что ни разу не видел их прежде.
– Чем могу служить, джентльмены? - осведомился мужчина за деревянной стойкой. Тоже незнакомец. Полковник быстро оглядел лебедки, банки с тавотом и свинцовым суриком - затем увидел полку с дешевыми книжками.
– Нам нужно что-нибудь почитать. - Он принялся не глядя перелистывать книги, не сводя глаз с Тони, быстро тряхнувшего головой. Полковник швырнул на стойку оказавшуюся под рукой книжонку. - Я возьму эту.
– Двадцать пять пенсов.