- Рин, - высунулся из окна кухни Вадька с пластиковым контейнером в руках, - а вы что, шашлычки привезли? Здорово! Сегодня пожарим… И весь "Шанхай" в гости позовем.
* * *
Вот только этого мне и не хватало! Шашлычки! Мало мне шашлычков четырехлетней давности, так Янка вытребовала прикупить маринованного мяса и в этот раз! Я пошла на поводу, но только с одним условием - пировать исключительно в кругу семьи. Нет, мне не жалко, просто осадочек после того случая все-таки остался. Как беру в руки шампуры, так сразу вспоминаю плетеное кресло и остановившиеся глаза мертвой Люськи. И мяукающего котенка на руках покойной… А неугомонный Вадька уже скликал гостей.
- Валентин Кузьмич, просим вас сегодня на шашлычок! У Бориски день рождения! Отговорки не принимаются! - радушно орал он, по пояс высунувшись из окна и размахивая руками.
- Вадь, ну что ты врешь! - возмутилась я. - У Борьки день рождения только через две недели!
Любимый перегнулся через подоконник почти пополам и печально прошептал:
- Да, но две недели шашлыки ждать не будут. Они ж протухнут…
А, пусть делает что хочет! Любит человек праздники, ну что ты с ним поделаешь!
- Симочка! - между тем надрывался Вадим. - Симочка, просим вас с Максом вечером в гости! На шашлычки…
Из своего дома на крыльцо вышла Галка и сердито сказала:
- Вадим, ну что ты орешь, как белый медведь в теплую погоду? А ты, - повернулась соседка ко мне, - дойдешь до меня когда-нибудь? Я уже кофе второй раз подогреваю…
Я забрала с крыши машины кекс, который положила туда во время дискуссии со зловредным Валентином Кузьмичом, стряхнула налипшие на упаковку травинки, протопала через весь Галкин участок и, уже закрывая за собой дверь дома, услышала радостный голос любимого:
- И вы, Виолетта Петровна, приходите! А уж без вас, Иван Аркадьевич, мы точно за стол не сядем!
Галка деловито разлила кофе по чашкам, нарезала кекс и сказала:
- А что, идея хорошая… Сегодня пятница, ребята мои приезжают, да и Ивановы тоже… Алку помнишь? Максову сестру? И она приедет. Так что соберемся, как в старые добрые времена…
Я с сомнением посмотрела на соседку и заметила, что закончить праздник, как в старые добрые времена, очень бы не хотелось, но Галка только рассмеялась, слушая о моих страхах.
- Все ты придумываешь! - беспечно отмахнулась она. - Вот я тебе сейчас расскажу по-настоящему страшную историю. Про то, как Макс женился на Симе. И ты поймешь, чего тебе действительно стоит опасаться…
Началось все с того, что несколько лет назад Максим Иванов, менеджер в магазине запчастей для иномарок по жизни и философ с романтическим уклоном по призванию, всерьез задумался над своей судьбой. Ему уже стукнуло двадцать пять, а какие впереди просматривались перспективы? Да никаких. В нынешней ситуации можно, конечно, было при хорошем раскладе дослужиться до директора магазина, да и то ближе к пенсии. А хорошо жить хотелось сейчас, пока молодой. Запчасти к иномаркам навевали на молодого философа мысли о красивой заграничной жизни, и он, прикинув так и эдак, решил эмигрировать в Израиль. Почему-то Максу казалось, что в Израиле жизнь легка и удивительна, и уж там-то он наверняка сможет найти применение своим философским наклонностям.
Но ехать в неизвестность и начинать все с нуля тоже не хотелось. Да и потом, кто такой Максим Иванов? Вот если бы жениться на настоящей еврейской девушке, взять ее фамилию, обрести кучу заботливых родственников, которые помогут протекцией и деньгами… А где лучше всего искать настоящую еврейскую невесту? Конечно, в Одессе! А тут как нельзя более кстати приехал по делам из легендарного черноморского города армейский друг Макса Ефим Бибер и за кружкой пива рассказал, что у него на примете как раз есть подходящая по всем статьям невеста. С кучей родственников и корнями в Израиле. И даже показал фотографию. На философа-романтика со снимка глянули черные, как иерусалимская ночь, глаза, улыбнулся свежий алый рот, и парень пропал.
Заинтригованный, летел Макс в Одессу на крыльях любви. Ефим тут же представил потенциального жениха невесте Симе, и, что уж там скрывать, в первый момент философ испытал глубокое разочарование. И черные, как иерусалимская ночь, глаза, и свежий рот, что улыбался ему с фотокарточки, живьем оказались как минимум лет на десять старше портрета. Стоило признать, что снимок, если судить по нынешнему состоянию девицы на выданье, был сделан, когда прелестнице едва ли минуло лет четырнадцать. Теперь же красавица успела нагулять бока, подбородки и бахчевые груди. Но разве это было главное? Максим утешал себя тем, что ему бы только выехать из России, обжиться при помощи новых родственников на чужбине, а там уж его поминай как звали…
И Макс начал ухаживать с серьезными намерениями. Но, даже если бы он и не ухаживал, его все равно бы женили на Симе. Парень этого еще не понимал, но от самого Макса Иванова уже мало что зависело. Напор и энергия одесских родственников были так велики, что могли бы вращать турбины, а не то что оженить романтика-москвича на засидевшейся в девках одесской невесте.
Каждый день Макс заговаривал о скором отъезде за границу, и многочисленная родня Симы - матушка мадам Финкель, тетя Цыля, сестра Роза и еще множество других родственников, которых Макс как ни старался, так и не смог запомнить поименно, - с ним горячо соглашалась.
- Да, - говорили они в один голос. - В этой стране совершенно нечего делать. Надо отсюда уезжать.
Макс потирал руки и готовился к свадьбе. На свадьбу приехала родня из местечка под Бердичевом, почему-то страшно радовалась за Симу, а сестра Соня даже плакала то ли от радости, то ли от зависти. Из Иерусалима для новобрачных пришла большая посылка с пирожками. А после свадьбы разразилась катастрофа.
Мадам Финкель самолично поехала на вокзал и купила билеты молодым. Макс удивился, почему на вокзал, а не в аэропорт, но промолчал. Может, в Израиль можно добраться не только по воздуху, но и по суше, кто ж его знает. В географии юный муж был не особо силен. Под конвоем все того же Ефима Бибера, который оказался кузеном Симы по материнской линии, Макс вместе с молодой женой был доставлен на перрон, посажен в поезд до Москвы и строго-настрого предупрежден, что стоит Симе только пожаловаться, как все многочисленные родственники приедут и сотрут непочтительного мужа в "парашек".
- А как же Израиль? - страшно вращая глазами, кричал в купе молодой на молодую.
Но Сима только отмахивалась и говорила, что она же не дура - ехать в Израиль. Ее там живо в армию заберут. Вот выйдет она из призывного возраста, и тогда, может быть…
- Ну как же, - напоминал потрясенный обманом молодожен, - вы же сами говорили, что из этой страны надо валить!
- Таки да, - невозмутимо соглашалась Сима. - Из этой страны - в смысле из Украины. Вот я и валю.
- Ну что тебе не жилось в Одессе? - стонал несчастный.
- В какой Одессе? - удивлялась Сима. - В Одессе мадам Бибер живет, моя тетка, а мы все в местечке под Бердичевом… А в Одессу меня привезли замуж выдавать. А теперь я россиянка, вот рожу двоих детей, мне за это материнский капитал дадут. Розу тоже замуж за москвича выдадим, ей тоже капитал дадут… А потом и Рая подрастет… И Софочка… Денег скопим, вот тогда можно и в Израиль ехать…
- Да знаешь, к чему я тебе все это рассказываю? - закончила Галина. - А к тому, что Симка теперь носится с идеей выдать замуж сестренку Розочку. Пристает ко всем нашим мужикам, просто проходу им не дает. Со дня на день Розочка с Симиной маменькой мадам Финкель сюда нагрянут, а жениха еще нет… Так что береги Вадима как зеницу ока. Глаз с него не спускай. А то сведут - и оглянуться не успеешь.
Галка отдернула занавеску, глянула в окно и испуганно вскрикнула:
- Вон охмуряет уже, беги скорее!
* * *
И правда, перед окном кухни, откуда любимый зазывал соседей на шашлык, стояла беременная Сима и ласково говорила:
- Вадимочка, а вы женилися по любови или как?
Вадим лишь вопросительно дернул головой: мол, к чему это ты? А Сима, льстиво заглядывая Вадьке в глаза, с забавным своим выговором продолжала:
- Вот что ваша жена вам такое? Вы в зеркало смотрелися? Да ведь вы вылитый граф! А жена ваша хто? Босявка с Привоза она против вас, вот хто… А для одной там особы вы вполне подходящая партия…
Галка выбежала на крыльцо и закричала:
- Сима, сядь уже на свою табуретку и не приставай к людям!
И, повернувшись ко мне, добавила:
- Что за наказание такое? Вылезет с утра пораньше на дорогу и весь день торчит на проходе. Дежурит. Мужиков, что ли, высматривает?
Но не только Галине не нравилось, что Сима сидит на проходе. Это же беспокоило и вездесущего Валентина Кузьмича. Он в стороне дождался, когда Сима вернется на свое обычное место, и, заложив руки за спину, остановился рядом с ней. Постоял, покачался в старомодных сандалиях с пятки на носок и неприятным голосом произнес:
- Вот я смотрю, вы тут сидите.
- Таки я сама себе знаю, гиде мне сидеть, - совсем другим, неласковым голосом отрезала жена Макса. - Вы на низу себе живете? Вот и живите!
Я не стала вникать, чем там закончится базар-вокзал, и пошла в дом, тем более что Бориска уже проснулся, включил мультики и будил Алиску для компании. Я думала, что дочь еще на речке, поэтому и происходит такое безобразие, но Янка сидела за столом и кропотливо что-то писала в тонкую ученическую тетрадь.
- Что, Ян, вдохновение посетило? Стихи пишешь?
- Круче! - не отрываясь от своего занятия, ответила дочь. - За Симой записываю… Я все придумала… Вот загорю дочерна, буду Симиными фразами разговаривать и Костику навру, что отдыхала в Одессе!
- Ну тогда уж не в Одессе, а в местечке под Бердичевом, - поправила я. - В Одессе так лет сто уже никто не разговаривает.
С улицы в окно повалил дым - это Вадька, готовясь к вечернему приему гостей, жег в "крематории" старые доски, что захламляли участок. От старания он развел такой костер, которому позавидовал бы даже "Артек".
- Ой, Вадя костел лазвел! - заорала проснувшаяся Алиска и прямо босиком и в одних трусиках кинулась на улицу.
За ней, наплевав на свой любимый мультик про динозавров "Земля до начала времен", выбежал Бориска. Джейка уже крутилась у ног любимого, так что ей далеко и бегать не пришлось. Нет, все-таки детям тут раздолье! Детям и животным. Просто здорово, что мы наконец-то сподобились выбраться на дачу! Если оглянуться вокруг, то на каждом участке увидишь по ребенку или по животному. У Галки, например, роскошный, как горжетка, серебристый кот бритиш, у нас вон - племянники и подрощенный щенок колли, у Виолетты никого, кроме внука Вовки, нет, ну и у остальных кой-какая живность на лужайках копошится.
Вот у дяди Юры с участка у самой реки нет маленьких детей, зато целых две собаки. Ньюфаундленд и ротвейлер. Оба грозные и на привязи. Живут в лодочном гараже и никого туда не пускают. Наверное, стерегут лодку. А сам дядя Юра очень добрый, ходит по дачному поселку и всем предлагает свою помощь. Кому поможет баньку ставить, кому - колодец смастерит. Да к тому же всех желающих возит на своей моторке на рыбалку. Дядя Юра - заядлый рыбак, об этом все знают и этим без зазрения совести пользуются. Надо будет и его на шашлыки пригласить…
Пока я хлопотала по хозяйству, пока ругалась с ленивой Янкой, Вадька, разделавшись с лишними досками, принялся разводить огонь. От любимого, как от партизана, пахло костром и тайной. Тайной приготовления хороших углей для шашлыка.
* * *
Близился вечер. А между тем жизнь в нашем "Шанхае" била ключом. К домам подъезжали машины, забитые вырвавшимися на выходные из душной Москвы дачниками. Вадим еще раз обошел близлежащие участки и повторил свое приглашение для вновь прибывших.
И вот потянулись первые гости. Прибежала Динка. Она влетела к нам и с порога закричала:
- Всем привет! Сейчас я вас со Славиком познакомлю! Он у меня такой классный! Сами увидите! За мной идет, я калитку не закрываю…
Но Славик все не шел, зато вместо него пожаловал Максим. Философ смотрел тоскливыми глазами на Динку и, должно быть, в душе страшно казнился, что променял эту веселую девчонку на богатую родней Симу. Динка притворялась, что не замечает страстных взглядов бывшего возлюбленного, а только и делала, что рассказывала про своего Славика. И красавец-то он, и мастер на все руки, а уж повозиться в саду как любит!
Макс потосковал, потосковал да и завел с Вадькой философскую беседу:
- Все я, Вадим, своим умом превзошел… - витиевато говорил он, развалившись в пластиковом кресле и покусывая травинку. - Книги разные умные читал… Про кристаллическую структуру воды и про нанотехнологии. Одного не постигаю - это космические просторы у меня над головой…
Любимый усмехнулся, помешал угли в мангале и закончил, нанизывая шашлыки на шампур:
- И нравственный закон внутри тебя, да?
- Ты откуда знаешь? - выронил травинку изо рта гость.
- А что тут удивительного? Это еще Иммануил Кант не постигал…
- Приятно, черт возьми, разговаривать с образованным человеком, - с чувством выдохнул Макс. - А то сейчас кого ни спроси, все только Деревянко и читали. А ты, если не секрет, какой литературой увлекаешься?
Алиска и Бориска, бегая по участку, нашли ежика, и теперь племянник, вооружившись полотенцем, охотился на перепуганного зверька. Охотник загнал дичь к щели под забором, накинул на несчастное животное полотенце и, сграбастав зверя в охапку, на вытянутых руках нес свою добычу к пластиковому столу, вокруг которого сидели взрослые. Рядом с Борькой бежала Алиска и повизгивала от восторга. Джейка плотоядно облизывалась, видимо, рассчитывая полакомиться трофеем, когда малыши вволю натешатся беднягой.
- А вот если бы тебя так схватить руками? - обломал Бориске весь охотничий кайф доморощенный философ.
Он мигом утратил интерес к литературной теме и принялся морализаторствовать. Говорил о праве всего живого на самоопределение и свободу. В общем, нес такую чушь, что уши вяли.
Надо же, какой парадокс природы - насколько Максим красив, настолько и глуп. Вот чего он к мальчишке привязался, красавец хренов? Лично мне Макс всегда напоминал Рики Мартина в лучшие свои годы, хотя Галка и настаивает на том, что бывшая Динкина любовь как две капли воды походит на Коренева в роли Ихтиандра.
- Брось ежа, тебе говорят! - потребовал Макс и как ни в чем не бывало снова повернулся к Вадиму. - Я отлично понимаю, что, как говорил Гераклит, нельзя дважды войти в одну и ту же воду…
При этом Макс так многозначительно посмотрел на Дину, что даже пустой стул, что стоял между ними, и тот, кажется, понял намек. Но Динка сделала вид, что ничего не заметила, и в пику бывшему ухажеру нагнулась к надутому как индюк Бориске:
- Ты этого ежика ни в коем случае не выпускай! В ведерко положи. Мне он нравится.
Борька кинулся радостно выполнять распоряжение и искать подходящее ведро, а Дина, встретившись глазами с приунывшим Максом, неестественно громко заволновалась.
- Слушай, что-то мужа моего долго нет… - говорила она, обращаясь ко мне. - Где там Славик застрял? Пойдем посмотрим, что ли?
Мы вышли на дорогу и увидели страшную картину. Видимо, отвлекшись на домашние дела, Галка упустила из виду Симу, и та, покинув свой пост у ворот, стояла рядом со Славиком и сладко говорила:
- Вот вы думаете себе, Славичек, что ее любите, чтоб она была здорова… А что она вам такое, чтобы вам ее любить? Вы же граф, чтоб мне так жить. А у вашей Дины что? Ножки тонкие, ручки звонкие. А для одной там особы вы очень подходящая партия.
Йосик в своей кроватке надрывался от крика, но Сима не обращала на рев сына никакого внимания. Она на секунду замолчала, глядя волоокими глазами в потрясенное лицо собеседника, погладила живот, перевела дух и продолжила:
- Бутон, чистый бутон! Ее даже зовут Роза, как цветок. Знаете, наверное, цветок такой есть, с колючками…
Динка скрипнула зубами, прошептала "убью!" и кинулась уводить Славика. Она заволокла мужа к нам на участок и со стуком захлопнула калитку, попутно окатив беременную Симу полным ненависти взглядом. Но та даже бровью не повела. Она только лишь тряхнула подбородками и с сарказмом пропела:
- Тю-ю-ю! Фортку зачинила и думает, что баррикаду построила…
Заслышав голос Симы, Вадька, замороченный обществом ее премудрого супруга, проорал из глубины участка:
- Симочка, ну где же вы там, мы вас ждем! Девочки, сходите за Виолеттой Петровной и Иваном Аркадьевичем… Первая порция шашлыка уже готова! Стынет все!
Янка осталась накрывать на стол, а мы с Динкой пошли по участкам звать припозднившихся гостей.