Экранное изображение Кена широко улыбнулось. Я с легкой оторопью наблюдала, как наехавшая камера ухватила капельку слюны, застывшую в уголке его губ.
- И поэтому, - продолжил Гордон, - мне нет необходимости напоминать про огромную ценность, которую "Медвежатник" имеет для "Хай-Даты". Использование этой программы и допуск к ней чрезвычайно бдительно контролируются, дабы избежать утечки. Создание данного приложения стало возможным благодаря совершенно неожиданной отправной точке и великому нашему везению, и я сомневаюсь, что конкуренты способны воссоздать ее без внушительной потери времени и колоссальных затрат.
- Спарки, а стажерам должны показывать это до полной их проверки? - прошептала я.
- Не проблема, - пожала плечами та. - Это рекламная презентация, которую Кен подготовил для привлечения новых инвесторов. В ней нет ничего о принципах работы программы.
"Ну и прекрасно", - подумалось мне, но я знала, что Скотти, мой любимый компьютерный эксперт, многое бы отдал за шанс очутиться в этой комнате. Судя по всему, эта новая программа представляет собой мощнейший инструмент взлома. А еще, насколько я могла понять, является совершенно незаконной. Но деловая этика не входит в сферу моего расследования.
Кто-то врубил свет и выключил проектор, лицо Кена померкло.
Спарки назвала имена четырех новичков и приказала им следовать за нами. Потом распорядилась продолжить учебу.
Один из вызванных стал жаловаться, что, пропустив курс, он упустит ключевые детали.
Спарки вскинулась. Указывала она на провинившегося, но обращалась ко всей четверке:
- Мистер Олсон, в мои планы не входит дискутировать с вами. Если вы не выдержите тотальную проверку, которую проводит мисс Макгил, считайте себя уволенным из "Хай-Даты". Строго говоря, мы несколько забежали вперед, показав вам эту презентацию до того, как вы прошли все предварительные процедуры. А теперь идите за мной и прекратите разбазаривать принадлежащее компании время.
Мы гуськом потянулись за ней. Выбора не было - Спарки выполняла для нас роль Ариадны и одна знала куда нам идти.
10
Как правило, я начинаю тотальную проверку с разговора с объектом моего расследования. Знаю, что это не соответствует ортодоксальным порядкам. Большинство следователей никогда не встречаются с проверяемыми и даже мысли такой не держат. Со мной - дело другое, я рассматриваю человека как исходный материал. Остальные источники либо подтверждают, либо опровергают мои умозаключения.
Спарки оставила нас в небольшом конференц-зале: я, четверо новичков и кипа бумаг, собранных в конфиденциальные персональные досье. Все спортсмены в палестре, время начинать состязания.
- Отлично, сейчас десять часов двадцать две минуты, двадцать четвертое декабря. - В качестве материального подкрепления я открыла папку. - С этого мгновения все ваши секреты перестают быть тайной.
Я улыбнулась широко и, как надеялась, зловеще. Группа завозилась, и это было хорошо. Я люблю до смерти запугать своих подопечных с самого начала, чтобы они потом легче каялись в своих грехах. Мне неплохо удается разыгрывать из себя Джеймса Бонда, и, учитывая человеческую природу, метод, как правило, срабатывает. По моему опыту, никто не говорит всей правды. В каждом третьем случае на следующий день после начала расследования проверяемый увольняется. И это, осмелюсь предположить, на пользу всем. Никого не ловят за руку, никто не оказывается в неудобном положении, а я кладу в карман всю оговоренную сумму, проделав лишь половину работы. И заодно оказываюсь, насколько возможно, далеко от занятий английской литературой и тех черных дней после смерти Фрэнка.
Четверо соискателей нервно потягивали свою содовую, пока я внушала им, что наличие персональных досье превращает их проверку в приятную прогулку. Имея под рукой все ключевые факты, мне остается только выяснить, какие из них не вписываются в кодекс, и тогда проштрафившегося ждут серьезные проблемы с "Хай-Датой". Каждый из новичков разбирался в информационных системах получше меня, поэтому дальше можно было не продолжать. Но я все равно напомнила им про легкость, с которой можно пробить их по сотням баз данных, таких как "Орбит", "Нексис" или "Лексис". О чем я умолчала, так это о том, что недавно загрузила новейшую версию программы "Онлайн Детектив". Имея возможность подключиться через нее к девяноста пяти тысячам баз, я в пять минут могла выяснить все, вплоть до марки трусов, которую они предпочитают.
Невзирая на факт, что соискатели уже дали "Хай-Дате" согласие на проверку личных данных, я, следуя совету Фила, заставила их подписать мою собственную бумагу.
- Но самый лучший способ добычи информации, - проинформировала я подопечных, заполняя заготовленные бланки, - это не через базы данных. Он состоит в отслеживании человеческого следа, общении с людьми, с которыми вы соприкасались с момента своего рождения. Эта часть работы мне больше всего по душе. Вы, возможно, не поверите, но очень многим нравится со мной откровенничать.
Собирая подписанные формы, я надеялась, что соискатели ощутили себя достаточно голыми, чтобы попытаться скрыть даже родимое пятно. Они таращились на меня с презрением и неприязнью, находя совершенно отвратительной. Что ж, меня нанимают не мать Терезу изображать. И это недовольство подтверждало, что пока я делаю все правильно.
- И последнее - по порядку, но не по значимости: не стоит забывать про кредитную историю, а также параллельные, косвенные и оперативные проверки, во время которых вытаскивается на свет все, во что вы были вовлечены, включая ваши ассоциации выпускников, подписку на журналы и религиозные общества.
Хотя в конференц-зале было прохладно, по лбам моих подопечных струился пот. Всякому человеку найдется что скрывать, даже если это скорее глупость, чем преступление.
- А теперь я раздам вам ваши личные досье.
Папку с именем "Марси Энн Кент" я вручила единственной девушке в группе. Она напомнила мне Мариску Харджитай из сериала "Закон и порядок: специальный корпус" - каштановые волосы, подстриженные коротко и элегантно, шикарная фигура и мелодичный голос. Еще мне вспомнилась одна моя школьная подруга - очень способная к математике и на редкость привлекательная. Парни бегали за ней по пятам, и все само шло ей в руки. Мне стоило немалых усилий не завидовать.
- А вы, наверное, мистер Джо Танака? - уточнила я, протягивая досье симпатичному японцу лет двадцати пяти.
- Видимо, да, - ответил тот, подмигнув и усмехнувшись.
Черные глаза, темные волосы и белая рубашка с расстегнутым воротничком усиливали приятное впечатление.
- А кто тут мистер Джон Олсон? - спросила я, держа папку на весу.
За ней протянул руку соискатель, который выражал желание досмотреть видео Кена. Лет тридцати с небольшим, рыжеватые, начавшие редеть волосы и затемненные очки в проволочной оправе. Спортивного кроя куртка и штаны были наверняка взяты из каталога Эдди Бауэра. На его руке я заметила "Ролекс". Любопытно: подделка или нет?
Оставшееся досье принадлежало улыбчивому брюнету с аккуратной бородкой.
- Мистер Рон Риверс, полагаю? - улыбнулась я.
Как и Танаке, Риверсу не исполнилось еще и тридцати. На нем был светло-синий костюм и красный галстук. Из-за очков на меня был устремлен настороженный взгляд.
- Сейчас я по очереди побеседую с вами в соседнем кабинете, - объявила я. - Пока же у вас есть минута, чтобы решить: желаете ли вы внести в свои документы какие-либо изменения или дополнения.
Джон Олсон попросил разрешения сходить в туалет и выскочил в коридор так поспешно, что я засомневалась, успеет ли он добежать вовремя.
Остальные погрузились в папки, и в комнате воцарилась тишина. Первым я наметила вызвать Олсона и сделала пометку просмотреть историю его разговоров во внутрисетевом чате компании. Девять десятых сотрудников уверены, что посторонние не способны получить доступ к этой функции, иначе не стали бы писать в чате то, что пишут, это сто процентов.
Я приготовилась начать, но Олсон все не возвращался. Часы подсказывали, что он отсутствует уже десять минут. И тут меня осенило, что соискатель выбежал вместе со своим досье.
Опрометью вылетев в коридор, я вломилась в мужскую комнату. Молодой парень мыл руки.
- Эй, леди, это не общий туалет!
Не удостоив его ответом, я гаркнула:
- Олсон, если вы здесь, выходите немедленно!
Тишина. Рядом с зеркалом на стене висела табличка с надписью: "С праздника жизни всякий уходит голодным". Молодой человек у раковины оторопело хлопал ресницами, причем такими длинными, что, не снедай меня гнев, я почувствовала бы зависть.
Мне пришлось открывать двери всех кабинок, спрашивая: "Есть тут кто?" Ответа не последовало. Я направилась к двери.
- Завтра здесь в это же время? - подмигнул мне юнец, когда я пролетала мимо.
Я сразу позвонила Спарки и сообщила, что мистер Джон Олсон провалил первый этап тотальной проверки.
- Вам не мешает отследить его по смарт-карте и заставить вернуть личное дело.
- Отследить? - хмыкнула Спарки. - Мне это нравится, сделаю это прямо сейчас, если он еще в здании, конечно. Между нами, Олсон с самого поступления к нам с горшка не слезает. У вас нет специального дерьмодатчика или чего-то в этом роде? Ладно, пока, удачи вам с остальными.
Она положила трубку, а я повернулась к своим подопечным.
11
Соискателей осталось только трое. С формальной точки зрения мои труды по части проверки Джона Олсона можно было считать оконченными. Но у большинства из нас, шотландцев, любопытство, как больной зуб: затронешь - не отпустит. Меня не переставала мучить загадка: что скрывал Олсон и связано ли это со смертью Кена?
Переходя в соседний кабинет, намеченный для собеседования, я прихватила диетическую "колу", забытую на столе Олсоном. У меня созрел план, но требовалась помощь Фила.
К этому времени выражение лиц испытуемых сменилось с неприязненного на беспокойное. Джо Танаку, Рона Риверса и Марси Энн Кент объединяло нечто общее - все они были ребятами подкованными. Подкованными в законах термоядерной динамики, квантовом счислении, продвинутом конструировании того или продвинутом конструировании этого. Особенно мисс Кент. Глянув на список ее академических разработок во время учебы в Массачусетском технологическом университете, я ощутила, что мой собственный мозг по сравнению с ее - не более чем песчинка рядом со вселенной. В свои двадцать два она уже стяжала всех уровней премии и награды за работу по расширенным булевым поисковым парадигмам. Да мне жизни не хватит, чтобы понять хотя бы значение этого термина. Не поймите превратно: я не завидовала теоретическим и техническим успехам Марси Энн. Напротив, даже испытывала восхищение и гордость за женщину, которая побила парней на поле, испокон века почитающемся их вотчиной.
Я включила свой проверенный 256-мегабайтный диктофончик "Сони", способный вместить до девяноста часов записи. Меня часто ставила в тупик мысль: как Сэм Спейд и Майк Хаммер ухитрялись справляться с расследованием, ничегошеньки не фиксируя.
Первым я вызвала Джо Танаку, потом Марси Энн Кент и на закуску Рона Риверса. Собеседование затянулось до вечера - этот Рождественский сочельник им запомнится надолго. Я осыпала их вопросами, требуя что-либо пояснить или дополнить. За время таких интервью мои идеи обретают плоть и очертания, а именно к этому я и стремлюсь. У меня есть железное правило - не испытывать к испытуемому ни приязни, ни антипатии, ибо это мешает объективности. Но никому еще не удавалось полностью преодолеть эффект первого впечатления.
Мне понравился Рон Риверс. Во время собеседования он шутил, как поступила бы и я, окажись на его месте. Марси держалась твердо, но казалась слишком скованной и не очень откровенной. Девчонка представляла собой букет из мозгов и образования, перехваченный красной ленточкой амбиций. Мисс Кент прекрасно осознавала свой талант, а мне не удавалось понять, насколько безжалостной она может быть или насколько далеко пойдет ради достижения цели. Джо был из разряда парней, от природы одаренных математическими способностями. По жизни он шел вразвалочку, и к двадцати семи стал уже законченным нахалом. Во время интервью Танака попытался ошарашить меня потоком профессиональных терминов, а под конец рискнул пригласить на свидание.
Мне хотелось бы побольше узнать об их работе на "Хай-Дату", но это, если честно, было выше моего разумения, да и платили мне не за это. Я бережно опустила принадлежащую Джону Олсону жестянку с кока-колой в бумажный пакет - всегда таскаю с собой несколько, собрала "Сони" и свои записи и отправилась в офис Спарки. Было шесть часов вечера дня накануне Рождества, и я легко могла представить, почему никто не стремится подсидеть Спарки. Та набрала номер охраны и предупредила, что я готова выйти.
- Лихо вы раскрутили мистера Олсона, - завела разговор Спарки, пока мы дожидались провожатого. - Впечатляет. Удалось что-нибудь вытянуть из других рекрутов?
- По первой встрече нельзя судить, - отозвалась я.
- Марси не сказала, что Кен приударял за ней? Ведь если она сама не скажет, это сделает кто-то другой.
- Откуда вам про это известно? - спросила я самым строгим своим следовательским голосом. - Мне Марси заявила, что только однажды встречалась с Кеном, в самом начале своего обучения.
- Эге, мой кабинет - перевалочный пункт для обмена слухами. Я, как правило, все обо всех знаю. И хочу поделиться с вами, чтобы эта наглая сучка не вешала вам лапшу на уши. Когда их учеба только начиналась, я сразу предупредила их, что они ныряют с головой в чашку Петри. Но разве станут они слушать? Никогда. Эти самоуверенные выскочки считают, что знают все на свете.
Я не знала, лжет она или говорит правду, поэтому смолчала. Бывают ситуации, когда не стоит говорить ничего.
- Я не утверждаю, что Кен был ангелом, вовсе нет. Гордон волочился за каждой юбкой в "Хай-Дате". Наш местный донжуан. Но я вовсе не желаю, чтобы мисс-задери-нос Марси позволяла себе лгать на этот счет. На чистоту, меня не огорчит, если ее выпрут.
Спарки достала из среднего ящика стола ключ и отперла встроенный в дальнюю стену каталожный шкафчик. Она извлекла из нижней его секции папку и вернулась на место.
- Позволю сделать догадку: вам не нравится Марси, - заявила я.
Спарки с улыбкой хлопнула на стол желто-коричневую, цвета манильской бумаги, папку из сейфа.
- Ей стоило хотя бы держаться повежливее. Я ей не какая-нибудь секретарша, и мне много чего известно, - она раскрыла досье и ткнула пальцем в страницу. - Вот, скажем…
Дверь кабинета с грохотом распахнулась, и внутрь ворвался молодой охранник.
- Идемте, - приказал он мне, расправляя плечи. Казалось, он готов был надеть на меня браслеты и вытащить вон за волосы. Норман, видно, под страхом увольнения наказал ему лично вывести меня вон из здания. Очередная сцена меня не прельщала, поэтому я поблагодарила Спарки и безропотно последовала за секьюрити. С содержимым досье придется ознакомиться в другой раз.
Охранник проводил меня до самой машины и встал на порожках, дожидаясь, пока я не покину огражденной территории фирмы. Я специально ехала помедленнее, чтоб он продрог как следует.
12
Возвращаясь в город, я размышляла над словами Спарки. Компьютеры ни с того ни с сего не шарахают током до смерти. Некто, обладающий специальными знаниями, преодолел кучу препятствий, чтобы начинить машину в расчете на то, что Кен воспользуется ею. Если целью, конечно, был Кен. И этот некто, что бы ни думал на сей счет генеральный директор, несомненно, является сотрудником "Хай-Даты". Но кто? И еще я твердо вознамерилась узнать, почему Джон Олсон выбежал из здания, не дожидаясь даже начала собеседования. Причастен ли он к смерти Кена? Шпионит ли на компанию-конкурента?
В этот момент мне пришлось резко вернуться к реальности. Готовясь влиться на повороте в вереницу машин на платной трассе, я прибавила газу и теперь двигалась быстрее основного потока. Я надавила на тормоз. Ничего не произошло.
Встроиться на такой скорости не было никаких шансов. Я снова нажала на педаль. Та провалилась до пола, но автомобиль не сбавил хода.
Сердце понеслось галопом, но все происходящее вокруг казалось кадрами замедленной съемки. Слева надвигался поток злобных, стремительных машин. Справа высилась трехфутовая стена льда, образовавшаяся в результате счищенного с дороги снега. Оставался только выезд на обочину, покрытую наледью и выглядевшую негостеприимной, словно Антарктида.
Я снова нажала на тормоз, на этот раз очень плавно. Заднюю часть "миаты" начало заносить в сторону перегруженной полосы. Я оказалась в ловушке. Мне пришлось выскочить на обочину, вполне оправдавшую худшие опасения. "Миату" кинуло сначала влево, к летящим машинам, потом вправо, к ледяной стене. При каждом рывке дыхание мое замирало в ожидании удара. И меня, и автомобиль трясло.
Рулевое колесо дернулось в руках - это взорвалась правая передняя шина. Транспортный поток слева двигался теперь быстрее меня. Машина замедляла ход, но я полностью потеряла контроль над ней и молилась только, чтобы нас не развернуло, выбросив на полосу движения или ударив о стену.
Каким-то чудом "миата" ухитрилась остановиться на обочине. Правое крыло уперлось в лед, слева один за другим проносились автомобили. Я сидела не шевелясь, слишком потрясенная, чтобы испытывать страх. Пальцы мои намертво вцепились в руль, а обе ноги давили на педаль тормоза. Еще футов пять - и мы разбились бы в лепешку об оледеневший отвал. В памяти всплыли статистические данные с недавнего семинара по страхованию: за прошлый год в ДТП погибло более тридцати семи тысяч человек и двадцать пять тысяч из них составляли водители. Сердце начало биться немного медленнее, стоило осознать, что я жива и мне не светит стать частью печальной статистики этого года. По крайней мере, пока.
Внимание мое привлек красный проблесковый маяк дорожной полиции Иллинойса. Заглушив мотор, я стала ждать, зная, что инспектор сначала выяснит, не числится ли машина с этим номером в розыске или угоне, и получит всю информацию относительно меня. Я недавно смотрела ролик про программу автоматического распознавания госномеров, которая позволяла копу выяснить о тебе и твоей тачке абсолютно все на свете, причем скорее, чем Супермен успел бы поймать летящую пулю. Но игрушка была дорогая и новая, поэтому я сомневалась, что полиция нашего штата уже получила ее.
- Что с вами стряслось? - рявкнул инспектор, когда я опустила стекло. - Вы едва не устроили тут кучу-малу. Позвольте ваши права. Я намерен выписать вам штраф за опасное вождение.
Даже не выслушав мою историю, он уже зачислил меня в нарушители. Мне это не по душе, хотя, по статистике, в девяноста девяти процентах случаев полицейские оказываются правы. Пытаясь утешиться тем, что осталась-таки жива, я стала спокойно рассказывать изучающему мое удостоверение инспектору, как у меня ни с того ни с сего отказали тормоза и я оказалась зажатой между Сциллой и Харибдой.