Уилл понимал, что так разочаровало Симза. Ему обещали подарок, а потом отобрали его. Но у Уилла в рукаве был еще один козырь. Всему свое время.
Что касается Уилла, то для него главное – это стратегическое планирование. И в этом месте он оказался после почти двух лет подготовки, которая завершилась провалом.
Он жаждал успеха и почти чувствовал на губах вкус свободы. Он будет держать себя в руках, чтобы достичь максимального эффекта. Есть расписание, и он будет его придерживаться.
– Послушай, оглядись-ка вокруг, а когда вернешься, время и подойдет.
Симз распрямил свою тушу и вышел из комнаты.
Высказывания Симза вообще ничего не значили. Он был рожден солдатом, а ему, Уиллу, надо отдавать приказы и следить за их выполнением.
Он включил левый от себя монитор. Симз не знал, что эта часть коридора просматривается камерой наблюдения. Он думал, что единственная камера, расположенная в коридоре, смотрит на дверь, за которой находились девочки. Придурок считал, что небольшая выпуклость на потолке – это датчик дыма. На кой черт им нужен здесь датчик дыма?
За ним надо следить повнимательнее. Да, у них были определенные договоренности, и Уилл был готов выполнить их до последней запятой, но ему вовсе не хотелось, чтобы придурок потерял терпение и слишком рано забрал свою награду.
Поэтому Уилл следил за тем, как Симз выполняет свои задания. Тот был человеком, который находил удовольствие и развлечение в жестокости, но, честно говоря, Уилла это не очень волновало до тех пор, пока не влияло на выполнение их плана. На этом этапе для них самым важным было не отклоняться от него.
Услышав, как Симз взбирается по ступеням лестницы, Уилл посмотрел на разделенный на четыре части экран, на котором был виден периметр здания.
Вниз он спустится попозже, когда Симз заснет. У всех них есть свои маленькие секреты.
А его секрет не знал никто в мире.
Уилл встал и перешел к столу, стоявшему в углу помещения. На нем лежали с десяток мобильных телефонов, которые заряжались от целого ряда адаптеров.
Машинально мужчина погладил телефон с отключенным звонком, который лежал у него в кармане. Этот – самый важный. Своего рода страховка.
– Эники, беники, ели вареники… – Уилл договорил считалку до конца, и его палец остановился на третьем телефоне с левого края. Это будет послание № 2.
– Ну что, собираешься посылать? – спросил Симз, с шумом усаживаясь на софу.
Уилл не мог понять, почему Симз так дергается. Это было не то послание, которое могло изменить жизнь семей девочек на веки вечные. И не то послание, которое могло потрясти до основания само существование семей и нанести им непоправимый ущерб, – всему этому придет черед завтра, и Уилл просто умирал от нетерпения.
– Все будет послано в заранее оговоренное время, – спокойно ответил он и, обернувшись, взглянул на идиота у себя за спиной. – Ну а теперь сосредоточься. У меня есть для тебя работенка.
Глава 16
– У тебя все в порядке, Стейси?
Стеклянный стол в столовой был закрыт простыней, и Стейси расположилась за ним как можно дальше от входной двери. Два компьютерных монитора были поставлены таким образом, чтобы их не могли увидеть любопытные глаза.
Почти вся мебель была вынесена – в комнате остались только стол длиной в шесть футов и шесть обитых кожей стульев.
– Да, командир. Пытаюсь настроиться на самый сильный сигнал.
– Замок в дверь врезан, – доложил вставший Брайант.
Раздался мягкий стук в дверь. Сержант открыл ее. На пороге, с усталой улыбкой на лице, стоял Роберт, ожидая разрешения войти в собственную столовую.
Но Ким не стала его приглашать. Домашние должны понять раз и навсегда, что эта территория теперь принадлежит полиции Западного Мидленда и для них закрыта.
– М-м-м… я подумал, что это может вам пригодиться. – С этими словами Роберт подтащил к двери большое кресло, обитое красным велюром, которое раньше стояло в углу официальной приемной. – В нем вам будет удобнее…
Ким была благодарна ему за беспокойство.
– Спасибо, мистер Тимминс, – сказала она, а Брайант стал затаскивать кресло в комнату.
– Прошу вас, называйте меня Робертом.
– Роберт, а мы можем убрать со стен картины? – кивнула в сторону Ким. Это можно было посчитать жестом доброй воли – изначально она никого не собиралась спрашивать.
– Пожалуйста, пожалуйста. Если вы дадите картины мне, я уберу их подальше.
Брайант стал снимать со стен акварельные пейзажи с изображением береговой линии и остановился перед портретом, на котором было запечатлено все семейство.
– Я его заберу, офицер, – сказал Роберт, протягивая руки. – И можете вешать на стенах все, что вам заблагорассудится.
Стоун кивком поблагодарила его. Он предупредил ее следующую просьбу.
– А комната Чарли? Можем мы…
– Ну конечно, – ответил мужчина, кивая; на лице его была ясно видна боль. – Четвертая дверь по правую руку.
Ким поблагодарила его до того, как он, собрав все картины, удалился.
– Вы слышали его, Брайант, – сказала она, поворачиваясь. – Используйте вашу дрель по максимуму.
– Знаете, если б я хотел стать плотником, то я им и стал бы, – простонал полицейский.
– А если б я хотела стать школьной учительницей… – сказала Ким, подтаскивая одну из маркерных досок к стене за дверью. При таком расположении никто не сможет увидеть того, что на ней будет написано. – Ну что, мы уже все распаковали? – спросила она, оглядывая комнату.
– Там еще одна коробка под столом, – сказал Брайант, заканчивая сверлить вторую дырку.
Наклонившись, Стоун вытащила коробку на свет божий, открыла ее и улыбнулась. В коробке находились абсолютно новая кофемашина, стопка разовых стаканчиков и четыре пачки "Колумбийского золота" , ее любимого.
– Брайант, хотите, я выйду за вас замуж и нарожаю вам детей?
– Не получится, командир. Моя женушка говорит, что я уже давно и счастливо женат.
Стейси выпрямилась и заглянула через край стола.
– Классно! Я сбегаю за водой.
Она вышла из комнаты, и Брайант повернулся к Ким.
– И как твой внутренний голос?
Стоун улыбнулась. Они работали вместе уже около трех лет, так что Брайант, наверное, больше всего походил на человека, которого она могла бы назвать своим другом.
– Мой внутренний голос почему-то упорно молчит, – честно призналась Ким.
– Думаю, что скоро он запоет. А как тебе нравятся эти родители?
– Некоторые отношения в этой группе очень интересны, – Ким пожала плечами. – Стивен пытается выставить себя забиякой, но пока не очень успешно.
– Типичный обвинитель, – заметил Брайант.
– Роберт выглядит вполне милым человеком, но мне кажется, что он многое скрывает. Элизабет подчиняется желаниям Стивена, как любимая ложка Ури Геллера , а Карен ничем не похожа на девочку, которую я помню.
– По детскому дому?
– И по приемной семье номер семь.
– Боже, сколько же их было всего? – спросил Брайант, опуская дрель.
Это было ярким свидетельством того, что даже самый близкий ей человек в мире практически ничего не знал о ее прошлом. Ну и отлично.
Звонок ее мобильного, раздавшийся именно в эту секунду, оказался очень кстати. Правда, потом она увидела, кто звонит.
– Стоун, – произнесла Ким в трубку.
– Какого черта вы там творите? – Она чуть не оглохла от голоса Вуди.
– Простите, сэр?
Брайант молча качал головой.
– У меня в участке сидит мальчишка, которого арестовали якобы за нападение на вас. Это так?
– Да, сэр. Он дотронулся до меня.
– Только не надо делать из меня идиота. Мне нужна правда. И немедленно.
Про себя Ким громко застонала. Она знала, что этот разговор неизбежен, но надеялась, что он состоится завтра.
– Брэд видел одного из похитителей в лицо, сэр. Мне кажется, что он в опасности.
– А вы ему об этом сказали? – спросил Вуди. Удивительно, но его ярость, казалось, передавалась по воздуху прямо ей в ухо.
– Естественно.
– И тем не менее решили, что сможете обеспечить его безопасность только в участке?
– Мне кажется, что он не совсем понимает, в какой опасности оказался, а я не имею права раскрывать перед ним все карты.
– Как хотите, Стоун, но я не собираюсь держать здесь этого паренька, основываясь на ваших дурацких измышлениях. Да и Служба не будет поддерживать вас в возможных последующих судебных разбирательствах. Как только он закончит работать с художником по составлению словесного портрета, я велю доставить его туда, куда он скажет, и принести ему глубочайшие извинения от полиции Западного Мидленда.
На мгновение Ким прикрыла глаза.
– Я знаю, что он…
– А если вы позволите себе еще раз нечто подобное, то Болдуину не придется снимать вас с этого расследования, потому что я сам сделаю это с превеликим удовольствием.
И линия замолчала.
– Да уж… – сказала Стоун, бросая телефон на стол.
– Ну, ты должна была ожидать нечто подобное, – заметил Брайант.
Она пожала плечами. Конечно, но от этого ей не было легче.
– Черт побери, командир, – сказал Доусон, открывая дверь. – На улице уже минус два.
Ким подождала, пока он снимет куртку. Она отправляла его по адресу проживания Инги, который было нетрудно установить после того, как Элизабет Хансон узнала ее.
К сожалению, ничего больше семейство Хансонов сообщить не смогло. Они ничего не знали ни о друзьях своей бывшей работницы, ни о ее молодом человеке, ни о ее семье. А если даже Инга и рассказывала об этом, они все пропускали мимо ушей. А Стейси не смогла найти никаких указаний на семьи, в которых она работала раньше, так что попытаться проследить ее связи было невозможно.
– Ну и?.. – спросила она у Доусона.
– Ее жилище выглядит так, как будто по нему проехал громадный грузовик. И не один раз, а дважды. Дверь была открыта, поэтому я, естественно, заглянул внутрь. Тот, кто там что-то искал, явно не в себе. Все было разнесено по кусочкам – действительно все, включая мебель, украшения, картины, тарелки…
– Это что, предупреждение?
– Точно. Она должна молиться, чтобы мы нашли ее первыми.
– Или это предупреждение, или это значит, что искавший совершенно не может себя контролировать, – сказала Ким, потирая подбородок.
– Или и то и другое вместе, – вставил Доусон.
Стоун согласно кивнула.
– Кто-нибудь из соседей описал искавшего?
– На первом этаже дома сидит старик с деменцией , который описал мне его в мельчайших деталях. Сказал, что в мужчине было около пяти футов двух дюймов, черные вьющиеся волосы, очки и голубая рубашка.
– И?..
– И в тот момент вышел его сын, чтобы посмотреть, что мне надо. И догадайтесь, что случилось? Вот именно. В нем было пять футов два дюйма, у него были черные вьющиеся волосы, голубая рубашка и…
– Очки, – закончила за него Стейси. Ким застонала.
– Хорошо, Кев. Инга Бауэр – твоя первоочередная задача…
Ее фразу прервал громкий, пронзительный крик, заполнивший весь дом.
Глава 17
Симз ждал, прячась в тени. Эта глупая сука, Инга, лишила его обещанного вознаграждения. Теперь он разыщет ее, и когда это произойдет, она об этом пожалеет. Она заплатит за все, и с процентами. А сейчас ему неожиданно повезло.
Он знал, что его вид приводит людей в ужас, и получал от этого удовольствие. Сначала они обращали внимание на его рост и мускулы. Потом уже шел выбритый череп, а за ним – татуировки, завершавшие общую картину. Которая получалась достаточно точной.
Но он знал, что дело не только в его внешнем виде. Выражение его глаз заставляло любого, кто имел наглость встретиться с ним взглядом, опускать глаза. По его глазам любому было сразу понятно, что он, Симз, готов к драке.
Вот и сейчас рядом с ним стояла группа мужчин с бокалами пива и с сигаретами в руках, но ни один из них не решался посмотреть ему в глаза.
Но так было не всегда. Все дело в том, что к моменту, когда он научился такому взгляду, его истинный враг был уже мертв. Его отец позволял себе бить его и вытирать о него ноги, только пока он был ребенком. Каждый гран ненависти, которую мужчина испытывал по отношению к ушедшей жене, отражался на мальчике. Если б только его отец знал, что Симз сам уже давно ненавидит свою мать, они вполне могли бы понять друг друга.
Еще ребенком Симз обнаружил, что ему становится легче, когда он причиняет боль кому-то другому. Такого облегчения и эйфории он никогда больше не испытывал. Он просто переносился в совсем другое место. Это было больше, чем сексуальное наслаждение, – в этом было что-то от религии, и в своей чистоте и непорочности это чувство заслуживало того, чтобы ему поклонялись.
Периферическим зрением он заметил какое-то движение и осмотрел фигуру мужчины с ног до головы.
Ну что ж, пора начинать молитву.
Глава 18
– Новое текстовое сообщение, мэм, – сообщила Хелен, просовывая голову в дверь.
Ким уже догадалась об этом по крику Карен. Протиснувшись в дверь мимо офицера-психолога, она обнаружила четверых родителей сидящими в комфортабельном холле. Вот только происходящее совсем не соответствовало расслабленной атмосфере помещения.
В отличие от официальной приемной, которая располагалась через прихожую, эта комната была оформлена в мягких бежевых тонах и обставлена мягкой мебелью и диванами, которые все смотрели на камин и большой экран телевизора. Понятно было, что это место предназначалось для вечерних сборов всей семьи. Но сейчас, когда Ким вошла в комнату, она почувствовала, что в любой момент напряжение, заполнявшее помещение, может закончиться эмоциональным взрывом.
Стивен мерил шагами пространство за софой. Роберт стоял возле окна, покусывая костяшки пальцев. Карен и Элизабет сидели, прижавшись друг к другу, и не сводили глаз с экранов своих мобильных телефонов.
– Какого черта все это значит? – проревел Стивен.
Ким протянула руку в сторону Карен, которая с облегчением отдала ей свою трубку. Инспектор мгновенно заметила, что номер, с которого было послано сообщение, отличался от того, с которого была послана первая эсэмэска. Она взяла телефон Элизабет и увидела, что послания ничем не отличаются друг от друга.
Пока ваша дочь в безопасности.
Игра начнется завтра.
– Скажите же нам, инспектор, что все это значит? – Стивен кипел от ярости.
Ким покачала головой. Она не представляла, с чем им пришлось столкнуться.
А еще она никак не могла понять смысла послания. В нем никто ни о чем не просил. Оно было совершенно пустым и больше напоминало попытку спровоцировать их на что-то.
– Вы ожидали нечто подобное? – спросил Стивен. – И что же прикажете нам делать? Что отвечать?
– В настоящий момент мы не станем отвечать вообще, мистер Хансон. Это послание не требует ответа. – Голос Ким звучал успокаивающе.
– Вы что, инспектор, собираетесь вот так вести все расследование? Ни на что не отвечая?
Ким постаралась не реагировать на то, что, очевидно, было просто вызванной страхом тирадой, но ей стало ясно, что теперь ярость Стивена будет нацелена прямо на нее.
Она уже открыла было рот, но тут подала голос Хелен.
– Постарайтесь сосредоточиться на первой части послания. Ваши дочери в безопасности, – произнесла она, оглядывая родителей.
Дамы уставились на доброжелательную женщину, которая уселась на краешке софы. Элизабет тщетно пыталась сдержать слезы, а Карен позволила им свободно литься по щекам.
Хелен взглянула на Ким, как бы спрашивая позволения продолжать. Та чуть заметно кивнула ей. Ее знаний здесь явно не хватало.
– Давайте рассуждать логически. Кем бы ни были эти люди, им что-то нужно от вас. Так что причинять вред девочкам – это совсем не в их интересах.
Все смотрели только на Хелен. Ее теплый, успокаивающий голос превращал их в ее доверчивую паству. Это была работа настоящего профессионала.
Роберт сел рядом с Карен и нежно взял ее за руку. Бессознательно она прижалась к нему. Слезы постепенно прекратились, но супруги все еще не отрывали глаз от Хелен.
Ким потихоньку выбралась из комнаты и вернулась в столовую, плотно прикрыв за собой дверь.
– Итак, ребята, сегодня здесь делать больше нечего. Поэтому отправляйтесь-ка домой и возвращайтесь завтра свежими и выспавшимися. Мы начинаем в шесть утра. Не могу обещать, что у нас не будет бессонных ночей, пока мы ведем это расследование, но сегодня не тот случай.
– А вы сами поедете домой, командир? – спросил Брайант.
Ким отрицательно покачала головой. Свою постель она сегодня устроит здесь.
– Тогда я не понимаю, почему мы должны…
– Потому что я так сказала, Брайант. – По ее тону было ясно, что спорить бесполезно.
Стейси и Доусон медленно собрали свои вещи и испарились из комнаты. У них было всего семь часов для того, чтобы добраться до дома, поспать и вернуться назад.
Брайант задержался.
– А как же Принц? – спросил он со все понимающей ухмылкой.
Ким подняла брови. Так Брайант называл ее собаку, Барни. А называл он ее так потому, что Ким относилась к ней как к особе королевских кровей.
– Я уже позвонила Дон. Она приедет ко мне.
Ким взяла Барни из приюта после того, как его хозяин был жестоко убит, за несколько месяцев до происходящих событий. Собака была специфической – ни с кем не сходилась, не любила толпы, и было ясно, что ее характер уже не изменится. Но друг другу они с Ким подходили практически идеально .
Правда, был еще один человек, к которому Барни благоволил, – администратор в салоне стрижки собак. Барни всеми фибрами души ненавидел самого парикмахера, но привязался к девятнадцатилетней девушке, которая жила с родителями и которой нравилась та свобода, которую она время от времени получала, когда сидела с Барни.
– Надеюсь, что она с успехом прошла все проверки, – сказал Брайант. – На моей памяти она – единственная собачья няня, которой пришлось пройти тест на совместимость…
Ким на это ничего не ответила, но он был недалек от истины.
– Пока, Брайант, – попрощалась она, со значением поглядывая на дверь.
Он отсалютовал ей и исчез.
Стоун стала доставать содержимое своего рюкзака. Она аккуратно сложила смену одежды и положила ее под кресло. Затем вытащила туалетные принадлежности, а журнал о мотоциклах оставила в рюкзаке.
В дверь кто-то негромко постучал. Это оказалась Хелен.
– Я убедила их всех лечь в постель, мэм. Не знаю, смогут ли они заснуть, но несколько часов сна им явно не помешают.
– Спасибо, Хелен. Вы можете ехать домой. – Ким посмотрела на часы. – Сможете вернуться к девяти утра?
– Нет, я вернусь тогда же, когда и все остальные, – покачала головой Хелен.
– Тогда в шесть, – улыбнулась Стоун.