Может быть, я и не опоздала бы так на следующий день, если бы утром, перед выходом на работу, мой взгляд не упал на оставленный накануне чертёж фасада котельной. Я пригляделась к нему и явно почувствовала, что со мной что-то не в порядке. Потребовалась целая четверть часа, чтобы я, наконец, смогла понять тот жуткий идиотизм, который мне удалось сотворить в состоянии увлечения расследованием. Я сделала что-то неописуемое – фасад, который одновременно являлся и тыльной частью, причём в первую минуту совершенно нельзя было понять, в чём заключается ошибка, и от созерцания этого мутилось в голове. Я взяла это с собой на работу, чтобы осчастливить коллег необычной перспективой.
Я стояла около Иоанны и рылась в стопе разной машинописи, выискивая свою, когда вошла Ядвига, ещё более опоздавшая, нежели я. Ни на что не отвлекаясь, она сразу направилась к Витеку, чтобы представить какое-либо оправдание. Дверь за собой она оставила открытой.
– Пан инженер, у меня образовалась мозоль, – сказала она низким голосом, вытягивая по направлению к нему ногу, похожую на палку. – Вот здесь, пусть пан посмотрит.
Со времени сплетен, касающихся мнимой пламенной любви Витека, в Ядвиге всегда теплилась тень надежды, что в них могло быть какое-то зерно правды. Поэтому, соблюдая определённую служебную дистанцию, она пыталась держаться несколько кокетливо.
Сидящий за столом Витек помимо воли бросил взгляд на то место, по которому Ядвига стучала пальцем, и несколько отпрянул. Ядвига торчала перед ним, как журавль, не меняя позы, поэтому он поспешно признал её опоздание уважительным, по-видимому, стремясь избавиться от созерцания её ноги с мозолью, при этом отдавал себе полный отчёт, что мы с интересом наблюдаем за этой сценой: Збышек из-за своего стола, а я с порога.
Вид Ядвиги, неважно, с мозолью или без, немедленно навёл меня на мысль затеять с ней разговор и произвести дипломатичную разведку, касающуюся этого таинственного автомобиля из незапамятных времён. Я забрала свои технические описания и пошла за ней, осчастливленной полученным оправданием.
– Пани Ядвига, что со светокопиями? – спросила я, пытаясь подойти к цели окольной дорогой. – Технические описания уже отпечатаны, нужно будет отдавать их в переплётную. Может быть, эти светокопии уже готовы?
– Откуда я знаю, что я, Святой Дух? – доброжелательно ответила Ядвига. – Когда вы мне их дали?
– Две недели тому назад. Должны были быть готовы позавчера.
– Ну что ж, может, уже и готовы. Я узнаю, когда пойду туда, но это будет ещё не сейчас. Возможно, через час. Если вы спешите, то пойдите и узнайте сами.
Она не сказала мне ничего нового, потому что и так было известно, что если кто-то торопится, то должен всё делать сам. Но как раз в этом случае я совершенно не торопилась, мне просто нужно было завести с ней разговор.
– Никуда я не пойду, светокопии относятся к вашим обязанностям, – решительно заявила я. – Если вы всем так занимаетесь, как этими нашими копиями, то меня совершенно не удивляет, что ваш муж не платит вам алименты.
– Вы говорите ерунду, – ответила Ядвига, не давая вывести себя из равновесия. – Не платит, потому что подлец и негодяй, но я ему ещё покажу.
Я решила, что вопрос затронут достаточно дипломатично, и решила развивать эту тему дальше на базе взаимной доброжелательности.
– И сколько он вам должен?
– Семьдесят восемь тысяч двести злотых, – с удовлетворением заявила Ядвига, усаживаясь на своё место. – И отдаст всё до последнего гроша.
– Откуда же там столько набежало? – удивилась я, потому что в соответствии с повсеместно принятыми ставками он должен был бы выплачивать ей алименты лет за десять, тогда как ребёнку едва минуло три года.
– А что вы думаете, набежало! Туда входит и моё приданое…
Больше ничего сказать она не успела, потому что Веся вызвала её к Ольгерду.
– Приготовьте ваши описания, я возьму их, когда пойду туда. Чего этот старый хрыч от меня хочет?..
Она отправилась к главному бухгалтеру, оставив меня в состоянии неописуемого удивления, потому что мысль о приданом, имевшемся у Ядвиги, даже не пришла мне в голову. Что же, пока мне не оставалось ничего другого, как приняться за работу.
Всеобщее замешательство, вызванное убийством, уже прошло, Витек гнал нас за работу, и весь персонал мастерской уже начал навёрстывать эти два потраченных дня. Стефан и Влодек ругались с Янушем.
– Куда ты лезешь со своим дымоходом, куда? – ворчал Януш. – Ты что, считаешь, я умывальник для твоего удовольствия вывешу за окно?
– Ты что, только вчера родился? – гневно удивлялся Стефан. – До сих пор не предполагал, что котельная имеет дымоход? Что я, носом буду дым выпускать?
– Выпускай хоть ушами! А у меня и так тут метраж занижен! Ни одного сантиметра тебе не дам! Выходи на лестничную клетку!
– Это исключено, – категорически запротестовал Влодек. – У меня там распределительный щит, я должен иметь место на первом этаже. Ты можешь подняться наверх.
– С ума сошли! – стонал Стефан. – Клянусь Богом, сошли с ума! Я что, лестницу должен делать в дымоходе?
– А единственное место между зданиями ты занял, это ничего? Куда я теперь пойду с проводами? А что ты мне свою паршивую вентиляцию впихнул в распределительный узел, это как назвать?
– Какие у тебя ко мне претензии? Чего ты прицепился!!! – кричал Стефан, показывая на Януша. – Внутренности делал он, чёрт бы его взял! Ведь он вообще не глядит, что делается в помещении! Ему всё равно – лампа это висит или мойка! Шкаф поставил на вентиляционном канале!!!
– Тихо, ша!!! – рыкнул Януш, у которого, по-видимому, начались угрызения совести. – Хорошо, хорошо, найду я тебе место для этого чёртова дымохода! Лошадь, а не дымоход!..
– Я должен иметь гнездо! – категорически потребовал Влодек.
– Ну так пойди и свей! Отвяжись от меня, может быть, мне удастся что-нибудь придумать.
Я слушала их красочную беседу и раскладывала свои технические описания на отдельные экземпляры, не вникая пока в их содержание, потому что мои мысли были заняты совсем другим. Раскладывание описаний было прервано приходом Анджея.
– Пани Ирена, можно вам задать служебный вопрос? – спросил он, как обычно, с безукоризненной вежливостью.
– Пожалуйста, – рассеянно сказала я.
– Что такое у вас в техническом описании всего объекта? Потому что именно я сверял эти описания, которые сегодня пришли с машинки. Везде написано "дом для паровых работников". Я не совсем понимаю, что это может значить, мы вроде бы ничего такого не делали.
– Что?! – спросил Влодек, внезапно поворачиваясь. – Паровых? А у меня дом для дворцовых работников.
– Так вы, может быть, разгадаете это, пани Ирена…
Я смотрела на них не в состоянии сразу собраться с мыслями. Потом схватила собственное техническое описание и пришла в себя.
– Что вы болтаете? Дом для дорожных работников!
– У меня тут ещё есть навес для дорожных насыпей, – мрачно сказал Влодек. – В черновике было написано чёрным по белому – навес для дорожных машин.
Стефан тоже повернулся, всё ещё пылая от гнева.
– Эти машинистки, видимо, совсем сошли с ума. У меня – кошки, нагоняемые парой.
– Что у вас?!
– Кошки, нагоняемые парой.
– А что это должно было быть? – спросила я с огромным интересом, потому что в первую минуту даже не знала, с чем это вообще можно связать.
– Котлы, нагреваемые паром.
– Это ещё ничего, – заявил Януш, тоже обернувшись от своего стола. – Один раз в техническом описании у нас было такое предложение: "Пёс, стоящий в углу комнаты, коптил так сильно, что пришлось залепить ему отверстие глиной". Ну как?
Обеспокоенная всей этой информацией, я на всякий случай начала внимательно вглядываться в собственное описание. И сразу же на первой странице нашла красиво подчёркнутое название: "Мастерская с сушилкой". В первую минуту я впала в панику, испугавшись, что, видимо, перепутала два здания – эту мастерскую и прачечную, которые делала одновременно, но черновик показал, что здесь должна быть мастерская с краном. Занятая описаниями, я не обращала внимания на окружающих до тех пор, пока меня не оторвали от работы странные действия Януша.
Он согнал Веслава с его места и придвинул его стол к столу Лешека. Затем смерил расстояние, поколебался и придвинул его ещё немного. Веслав стоял рядом и с интересом приглядывался к тому, что Януш делает.
Януш посмотрел на меня.
– Встань, – приказал он.
Я послушно встала в надежде, что последуют какие-то объяснения. Он посмотрел на меня сзади и что-то пробормотал себе под нос.
– Ничего не выйдет, – заявил он. – Садись.
Затем вышел из комнаты и вскоре вернулся с Моникой.
– Понюхай это, – сказал Януш ей, указывая на стол Веслава. Так случилось, что именно там стояла маленькая баночка с краской, уже начавшей плесневеть.
– Ты что, с ума сошёл? – возмутилась Моника. – Сам это нюхай!
– Ладно, сейчас… – Януш осмотрелся, отодвинул краску и положил на стол ластик. – Ну, нюхай!
– Он что, совсем спятил? – недоверчиво сбросила Моника, вопросительно глядя на нас. – Что ему нужно?
– Не знаем. Понюхай, что тебе, жалко? Может быть, потом он нам всё объяснит.
Моника пожала плечами, наклонилась и понюхала ластик. Януш внимательно приглядывался к ней со спины.
– Не пахнет, – сказала она, выпрямляясь, – а что?..
– Пятьдесят пять сантиметров, – довольно заявил Януш. – А если ещё прижать, то даже пятьдесят три. Получается для Стефана восемь сантиметров.
– Ты должен немедленно объяснить нам, что всё это значит!
– Ничего особенного, просто мне нужно было проверить, сколько сантиметров минимально должно быть между плитой и мойкой. То есть сколько нужно места, чтобы даже толстая женщина могла нагнуться… Ты – самая толстая в нашей мастерской.
– Скотина, – ледяным тоном произнесла Моника, когда, наконец, снова обрела дар речи.
Все эти приключения настолько отвлекли меня, что я совершенно забыла о Ядвиге. Когда же наконец вспомнила о ней, оказалось, что власти как раз допрашивают её в конференц-зале.
– Знаете, а я уже как-то к ним привык, – сказал Лешек с грустной задумчивостью. – Когда следствие будет закончено и они перестанут приходить сюда, мне будет чего-то недоставать…
– По-видимому, больше всего тебе будет недоставать того единственного, которого они заберут с собой, – трезво заметил Януш.
– Больше всего пани Ирене будет недоставать прокурора, – заявил Витольд, оборачиваясь и подмигивая Янушу.
А я подумала, что у них, по-видимому, имеются какие-то дополнительные сведения.
– Лишь бы его не было в избытке, – пророчески сказала я.
Лешек по-прежнему сидел задумавшись.
– Интересно, кто это будет? Знаете, честно говоря, я вообще в это не верю. У меня такое впечатление, что его прикончила какая-то сверхъестественная сила или он совершил самоубийство. А кстати, кто из вас одолжит мне сто злотых?
– Я бы не советовал тебе занимать деньги, – остерегающе проворчал Януш. – Покойник занимал у всех, и как он теперь выглядит?
– Действительно, может быть, ты и прав, – после некоторого раздумья признал Лешек.
Он открыл свой ящик, внимательно пригляделся к его содержимому и тяжело вздохнул.
– Видите, как предусмотрительно было создать такой скромный запасец продуктов? Теперь они как будто взялись ниоткуда. Пожалуйста, и хлебец, и маслице, и колбаска, и даже горчица… – он вынул баночку с засохшими остатками горчицы, осмотрел её и покрутил головой.
– Правда, этого мало…
Мы с интересом наблюдали за ним, потому что его вздохи производили очень сильное впечатление. Он порылся ещё немного в своих продуктовых запасах, поднял голову и посмотрел на нас.
– До первого ещё пять дней, – предостерегающе сказал он. – Не сходить с ума! Не сходить с ума с этой едой!..
– Пани Ирена, вас вызывает милиция, – сказала Ядвига, входя в комнату. – А когда они вас отпустят, я хотела бы с вами поговорить. У меня к вам очень важное дело.
Ядвига была очень возбуждена и взволнована, что меня очень заинтересовало, но у меня не было времени спрашивать её о чём-либо.
– Кто выходил на ваш балкон? – спросил меня капитан после вступительных приветствий.
Я понимала, зачем он этим интересуется, и сразу разволновалась ничуть не меньше, чем Ядвига. Хочешь не хочешь, мне пришлось признать, что туда выходил Веслав, когда ел рыбу Лешека.
– Но это ещё ни о чём не говорит, – решительно добавила я уже по собственной инициативе. – Толпы людей могли выходить туда, я же не сидела там беспрерывно!
Помимо воли я обращалась не к капитану, а к прокурору, который сразу меня понял.
– Что я могу вам на это сказать, – вздохнул он. – Разумеется, мы спросим всех, ведь там всегда кто-то был.
– Не всегда, – запротестовала я. – До того как у нас стали отбирать носовые платки, комната была пуста. Януш играл в бридж, Лешек куда-то пошёл, Веслав был у вас, а я пошла в кабинет сразу после него. Перед этим со мной в комнате был Стефан, может быть, он кого-нибудь видел!
– Этого вы тоже защищаете? – неохотно буркнул прокурор.
– А что, я должна его обвинять? Это ваша обязанность!
– Я должен обратить ваше внимание на то, что, когда мы отбирали носовые платки, вазон уже давно был разбит на куски, – холодно заметил капитан. – А вы, конечно, прекрасно знаете, почему мы ищем того, кто выходил на балкон.
В отчаянии я отдавала себе отчёт в происходящем: я никого другого не видела, Лешек – человек рассеянный, Януш находился в бессмысленном состоянии после полученного стресса, а ответ Веслава они, наверное, во внимание не примут. Что делать?..
– Экспертиза… – пробормотала я подавленно.
– Какая экспертиза? – резко спросил капитан.
– Вы должны провести экспертизу! Это ведь всегда делается! На таком заплесневелом ключе должны остаться следы после того, как им крутили в замке! Невозможно, чтобы их там не оказалось! Зачем же вам ваша лаборатория?!
– Может быть, пани, вы позволите нам самим решать, что именно нам следует сделать? Пока мы должны установить, кто выходил на балкон.
Я быстро стала припоминать события, происшедшие сразу после обнаружения трупа. Царила жуткая суматоха. Каждый мог это сделать. Лешек и Веслав были уже в центральной комнате, Януш – оглушён и ничего вокруг не видел. На балкон могло выйти даже стадо слонов!..
Я размышляла вслух, а мужчины с интересом слушали. Потом капитан пожал плечами.
– Сейчас окажется, что в это время все ослепли и оглохли, – гневно сказал он. – Или утратили память и ничего не знают.
– Но вы должны припереть их к стенке! Невозможно, чтобы это оказался Веслав!..
– Припрём, не бойтесь…
Я вернулась в отдел. Лешек стоял на проклятом балконе, на улице играл оркестр, а Януш сидел с выражением ужаса на лице. Витольд и Веслав валялись в приступе смеха.
– Знаете, это уже переходит всякое понимание, – ошеломлённо заявил Януш.
– А что случилось? – нетерпеливо спросила я, потому что мне уже стали надоедать все эти неожиданности. – Ну, говорите! Вы что, онемели?!
– Он выцыганил у меня последние двадцать злотых, – сказал Януш, пребывая всё в том же состоянии тупого ужаса. – Вытягивал, выпрашивал! В конце концов я ему их дал, думал, может, он голодный или что… А этот идиот взял мои двадцать злотых и выбросил за окно!!!
– Не за окно, а с балкона, – поправил его Веслав. – Он хотел, чтобы ему исполнили "Рамону".
– Третий раз уже играют! – закричал Януш, снова обретая бодрость.
– За твои десятки сыграют и четвёртый. Лешек сегодня в романтическом настроении.
Ядвига, которая уже ждала, вытащила меня из комнаты и привела в коридор на лестничную клетку, распространяя, как обычно, вокруг себя запах валериановых капель.
– Послушайте меня, – сказала она, стуча от волнения зубами. – Я вам должна кое-что рассказать, а вы должны мне помочь, хотите или не хотите. Но только сначала дайте мне сигарету.
Она замолчала на минуту, засовывая, неизвестно зачем, сигарету с фильтром в мундштук. Я напряжённо ожидала её признаний.
– Вы знаете, о чём они меня спрашивали?
– Зачем вы задаёте глупые вопросы, откуда я могу знать! Я же не подслушивала!
– Они спрашивали меня об автомобиле моего мужа!
Ядвига снова замолчала и выжидательно посмотрела на меня, видимо ожидая с моей стороны какой-то необыкновенной реакции, но, ничего не увидев, продолжала дальше:
– Я должна сказать вам всю правду с самого начала. Как они это открыли, я понять не могу, но всё заключается в том, что у меня никогда в жизни не было этих семидесяти тысяч злотых.
Этим она совершенно меня ошеломила, потому что я уже успела свыкнуться с мыслью, что у неё было большое приданое. Я удивлённо взглянула на неё.
– Как это? Что всё это значит?
– Всё дело тут в автомобиле. Вы же знаете, что он был частник…
– Автомобиль?!
– Да нет, мой муж. У него были какие-то неприятности с финансовым управлением, не буду вам сейчас ничего объяснять, достаточно того, что ему понадобилось семьдесят тысяч. Нужно было всё так устроить, чтоб эти деньги были как будто не его, а компаньона или что-то в этом роде. Ну, что он получил их от кого-то. Вот он и продал автомобиль именно за семьдесят тысяч и дал мне квитанцию, как будто получил их от меня как моё приданое. Короче говоря, требовать у него эти деньги я не имею никакого права…
– А он по-прежнему должен утверждать, что это ваши деньги, потому что не может признаться в обмане? – быстро спросила я, поняв наконец, о чём идёт речь.
Ядвига кивнула головой.
– Только не говорите мне, что это свинство, я сама знаю. Но сделаю это, хоть тресну! Мой ребёнок не будет жить в такой нужде, как мы живём теперь – кровати нет, стола нет, вы ведь знаете, он всё у меня забрал… Вывернусь наизнанку, но вытяну из него все возможные деньги, всё до последнего гроша, и всё вложу в мою куколку!..
– Сейчас, сейчас, подождите, пани, я уже ничего не понимаю. Вы меня совсем запутали. А как же этот ваш поклонник? Вы мне очки не втирайте, мы обе с вами знаем, где здесь собака зарыта. Как только вы с ним поженитесь, он использует и эти крохи.
Ядвига посмотрела на меня с жалостью.
– Вы что, пани? Вы думаете, что я ему их отдам? Вы меня за дурочку держите. Ему нужно занять деньги, и я ему их одолжу под очень хороший процент. Нет, здесь никаких сомнений, у меня это не пропадёт.
Я внимательно посмотрела на Ядвигу. Её лицо было ожесточённым, взгляд твёрдым и решительным. Да, ради ребёнка она была способна на всё. У меня не было ни малейшего намерения осуждать её за все эти махинации, наоборот, я желала ей всего наилучшего. Но её признания одновременно стали у меня в голове объединяться с другими сведениями, касающимися смерти Тадеуша, и я знала, что это не конец открытиям.
– И теперь вы должны мне помочь, – решительно заявила она. – Никто не должен об этом узнать.
– Ну так вы не признавайтесь.
Ядвига нетерпеливо махнула рукой.
– Да ладно! Не в этом дело: Вы мне скажите, откуда они узнали об этом автомобиле?
Я не собиралась говорить ей правду, поэтому немного помолчала.
– Кто ещё знал об этом кроме вас? Случайно, не покойный?