– И все равно, – Ариадна покачала головой, – я хотела бы сегодня побыть одна и обдумать, смогу ли я и дальше с таким успехом справляться со своими обязанностями. У меня же получилось? – спросила она.
– Получилось, – кивнул Тим. – Но одной я тебе побыть сегодняшним вечером не позволю. Это я тебе как психоаналитик говорю. Мы будем разговаривать здесь, в ресторане, потом дома.
– О чем? – грустно спросила Ариадна, залпом выпивая вино. Ей неожиданно захотелось опьянеть и ни о чем не думать.
– Обо всем и ни о чем одновременно. Расскажи мне, – попросил Тим, – как ты жила, что делала после окончания колледжа.
– Ничего особенного, – пьяненько улыбнулась Ариадна. Если сейчас же не принесут ужин, то ее придется скоро выводить из зала, так как от усталости и выпитого она просто не сможет сидеть на стуле.
Официант словно услышал ее мысли и буквально через минуту выставил перед ней форель, приготовленную на гриле. Ариадна втянула запах рыбы, склонившись над блюдом, и сглотнула слюну – только сейчас она поняла, насколько голодна. Если бы не каша, которой накормил ее утром Тим, она до вечера не дожила бы. В обед она толком не поела – ее патрон был занят, а одной не хотелось куда-то идти, да и аппетит перебила конфетой с кофе, которым напоила ее Регина.
– Какой запах! – проговорила Ариадна.
– Ты не восхищайся, а ешь, пока не остыло, – посоветовал ей Тим, сам при этом быстро расправляясь с бифштексом. – И пусть мудрецы говорят, что ножом и вилкой мы роем себе могилу, но потребление пищи – одно из удовольствий. А чревоугодие – один из смертных грехов. В античности считалось, что обжорство вызывает как телесное страдание, так и страдание души, так как предмет радости сластолюбца не является истинным благом. Набиваем утробу и тянемся за таблетками, чтобы избавиться от изжоги, тяжести и прочих удовольствий от переедания. Борьба с пороком обжорства предполагает не столько волевое подавление позывов к еде, сколько размышление о ее истинном месте в жизни. Вот почему ты ешь ту или иную пищу?
– Кушать хочется, – сглотнув слюну, ответила Ариадна, – да и вкусно.
– Преподобный Авва Дорофей разделял грех чревоугодия на две составляющие: гастримаргия, по-гречески чревобесие – стремление человека просто наполнить свое чрево, не особенно уделяя внимание вкусу пищи, и лемаргия, по-гречески гортанобесие – стремление человека к наслаждению от потребления вкусной пищи, получение удовольствия от вкуса, – продолжил Тим. – Мы же с тобой просто пытаемся восстановить силы после трудового дня.
Ариадна задумалась на секунду, а потом продолжила с аппетитом поглощать форель – можно, конечно, неспешно двигать ножом, подцеплять вилкой маленькие кусочки рыбы и с достоинством отправлять их в рот, делая вид, что совершенно не хочется есть. Но ведь это не честно, не только по отношению к Тиму, он ведь может подумать, что блюдо ей не понравилась, но и к ней самой. Зачем играть? В конце концов, можно и заиграться.
Домой они добрались только к одиннадцати часам.
Тим, похоже, наговорившись и на работе, и в ресторане, молча выкурил сигариллу, даже музыку не стал включать, и потянул Ариадну в постель.
– Пойдем отдыхать, – приказал он. – Завтра снова трудный день. К тому же у нас с тобой ранний прием, надо выспаться. Плохо, если помощница встречает посетителей не улыбкой, а злобным оскалом.
Ариадна сквозь силу улыбнулась и побрела в ванную – она бы лично обошлась сегодня без любви, как повторял Тим, но готовой надо быть ко всему.
Глава 9
Ариадна уже не возмущалась, когда на следующий день Тим повез ее в другой бутик, чтобы выбрать еще один костюм, на этот раз брючный. Она и сама прекрасно осознавала, что в одной и той же одежде она не сможет ходить на работу каждый день. К тому же Тим недвусмысленно намекнул ей, положив на стол перед ней списки на повторные приемы, что в эти дни на Ариадне в обязательном порядке должен быть надет другой костюм. Его клиенты прекрасно помнят, какой галстук и рубаха были на нем во время прошлого их визита. Что говорить об Ариадне, которая встречает посетителей на входе?
– Мне понадобится не менее пяти костюмов, чтобы не повторяться, – испуганно произнесла она, глянув на расписание. – Если ты мне будешь покупать такие дорогие наряды, я до самой смерти не рассчитаюсь с тобой.
Тим недовольно покачал головой: – Еще один костюм, конечно, я тебе куплю авансом на свой вкус и за свои деньги. А потом уже будь добра сама. Когда у тебя будет стабильный доход, начнешь потихоньку рассчитываться со мной за одежду. Я не тороплю.
– Доход? – не поняла его Ариадна. – Я думала, что у меня оклад.
– Нет, дорогая моя, – Тим улыбнулся, отчего настроение его помощницы заметно улучшилось. Это он заметил сразу, и ласково прикоснулся к руке Ариадны. – Кроме оклада, ты будешь получать определенный процент с каждого последующего приема. Запомни, только от тебя и от того, как сможешь разговорить посетителей, зависит, придут они ко мне еще или нет.
– Зеленым помечены те посетители, которые записались на повторный прием? – спросила она, внимательно просматривая список.
– Да, – кивнул Тим, – и заметь, нет ни одного красного приема. Тебе удалось разговорить всех.
– Но к тебе приходят и постоянные клиенты, – покачала головой Ариадна. – Я не вижу их в этом списке. Здесь только те, с которыми разговаривала я на входе.
– По чистой случайности за прошедшие дни на прием оказались записаны только новички, – рассмеялся Тим. – И ты проявила себя наилучшим образом. Посмотрим, как ты справишься с моими постоянными клиентами. Первые из них придут уже завтра.
– И я должна буду точно так же с ними разговаривать? – спросила Ариадна.
– Так же, но и не так же, – усмехнулся Тим. – Я тебя проинструктирую перед приемом. Мне и самому надо восстановить в памяти, о чем мы беседовали накануне…
Ариадне казалось, что у нее идет голова кругом от просмотров на ноутбуке записей бесед Тима с детьми и их родителями – пока никого не было, она готовилась к повторным приемам. Порой у нее возникало необъяснимое чувство тревоги, тогда она вставала и прохаживалась по комнате, стараясь успокоиться. В один из таких моментов ей даже показалось, что потолок на нее не просто давить, а вот-вот рухнет и погребет ее под собой. В ужасе она выскочила из комнаты и быстро пошла, почти побежала к Регине.
– Что случилось? – испуганно спросила девушка, готовя Ариадне чай вместо кофе.
– Ничего, – покачала та головой. – У меня все нормально…
Она взяла конфету из вазы и задумчиво уставилась на нее.
– Что-то важное исчезает, а я не могу понять что. Раньше у меня ничего не было, но при этом у меня было все. Сейчас же… Я не могу объяснить, – Ариадна чуть не заплакала, – у меня ничего нет своего, то есть теперь моя жизнь – не моя. Она не принадлежит мне. И любовь есть, и работа, только это все не мое. Теперь моя жизнь, по странному стечению обстоятельств, я не могу сказать, что неприятных, подчинена только одному – разговорить посетителей. Я думаю только об этом, больше ни о чем.
Регина непонимающе во все глаза смотрела на Ариадну – она держала в руке чашку с кофе и ни разу не отхлебнула из нее.
– Заговорила я тебя, – улыбнулась Ариадна. – Спасибо за чай. Я немного успокоилась и пришла в себя.
– Знаешь, – наконец проговорила Регина. – А ты мне не сказала на самом деле ничего нового. Я это все слово в слово многократно слышала от предыдущих помощниц Тимофея. Не знаю, что произошло с ними со всеми, – продолжила она и испуганно огляделась по сторонам, словно, кроме них, в комнате незримо присутствовал еще кто-то, – но две последние сошли с ума. Ольга до сих пор продолжает оставаться в психушке, это пятая помощница, а Лилия, шестая, умерла, она вскрыла себе вены.
– Ты не помнишь, что предшествовало этому? – спросила Ариадна. Она успокоилась и могла рассуждать здраво.
– Ничего особенного, – пожала плечами Регина. – Все было, как обычно – мы пили кофе, разговаривали, а потом одну прямо с работы увезла бригада, а вторая тихо дома…
Она не договорила и всхлипнула.
– Мы с Лилей были подругами. Это я ее сюда привела.
– Не вини себя, – Ариадна прикоснулась пальцами к руке Регины. – У тебя есть ее фото.
Девушка вытерла глаза носовым платком и кивнула.
– Дома поищу. Лилия не любила фотографироваться, говорила, что она совершенно не фотогенична. Я в основном ее снимала на свой телефон, а потом сбрасывала фотки на ее страничку в соцсети – у меня был от нее пароль. У нас вообще не было секретов друг от друга – она могла войти на мой профиль, я на ее. Нам нечего было скрывать. Это была своего рода игра.
– Она спала с Тимом, с Тимофеем? – неожиданно спросила Ариадна. В соцсетях, не стесняясь, разговаривали об интимном, порой весьма откровенно.
– Да, – кивнула Регина. – Она мне рассказывала об этом и писала на своей странице, но имя не называла. Лилия надеялась выйти за него замуж, родить детей. Только порой в ее словах сквозила безысходность.
– А страничка не сохранилась? Мне было бы любопытно взглянуть на нее.
Регина отрицательно покачала головой.
– Я ее сразу удалила после смерти Лилии, – сказала она.
– Она ничего не рассказывала необычного о своем любовнике? – Ариадна удивилась, с какой легкостью было произнесено последнее слово.
– Лилия никогда не называла Тимофея любовником, исключительно возлюбленным, – улыбнулась Регина. – Необычного? Ничего не говорила. Единожды лишь обмолвилась, что слабоват он в постели. Я попыталась выяснить, что она имела в виду, но Лилюша лишь отмахнулась от меня. Глядя на него, не скажешь, что у Тимофея в постели могли быть какие-то проблемы.
– А с Ольгой вы тоже Тим… мофея обсуждали? – спросила Ариадна.
– Не без этого, – усмехнувшись, ответила Регина. – Он мужчина видный, интересный. Почти принц, которого ждешь. Почему не помыть ему косточки?
– Извини, мне пора, скоро клиенты на прием подойдут, – неожиданно собралась уходить Ариадна.
Она солгала – у них с Тимом следующие полтора часа были свободны. Просто ей больше не хотелось слышать о похождениях своего любовника. Она так и подумала про себя – любовника. В другом качестве Тима пока не видела – ни мужем не представляла, ни отцом семейства, как Лилия. Какое-то внутреннее чувство нашептывало ей, что он не способен на любовь и длительные отношения. Почему? Пока она не знала, но своим ощущениям доверяла.
Ариадна вернулась в свой предбанник, как она окрестила первую комнату, и снова включила записи на ноутбуке, но садиться перед ним не стала, лишь взглянула на лица ребенка и мамы, стараясь их запомнить. После разговора с Региной у нее возникло желание что-то изменить в своей жизни. Оглядевшись по сторонам, она начала переставлять мебель. Ей казалось, что сейчас та стояла, на ее неискушенный взгляд, не совсем правильно – в какое кресло не сядь, все равно окажешься спиной к двери, и когда кто-то заглянет в комнату, придется обернуться. А по ее разумению, надо только поднять взгляд, чтобы мило улыбнуться неожиданному посетителю.
Слушая монотонный голос Тима на записях, Ариадна пыталась вникнуть в смысл произносимых им слов – после перерыва и чашки чая с конфетой ей это давалось гораздо легче, чем до того, и не возникало никакого чувства страха. Она даже отмотала запись назад, чтобы проверить свои ощущения. Нажала на кнопку "воспроизведение" и начала раскладывать стопками журналы для родителей и альбомы, мелки и фломастеры для детей. Все нормально – даже легкой тревожности не появилось. Как настоящий исследователь, чтобы довести эксперимент до конца, она удобно уселась перед ноутбуком и снова включила ту же самую запись, но теперь рассматривая происходящее на экране. И опять у нее закружилась голова, похолодели руки, а потом и затряслись, и ужас обуял ее, как некоторое время назад – хотелось бежать, искать у кого-нибудь совета или поддержки. Ариадна зажмурилась, чтобы не видеть ничего, хотя далось ей это с трудом, отяжелевшей рукой захлопнула крышку ноутбука, чтобы и голоса Тима не слышать, и откинувшись на кресле, тяжело задышала, словно поднялась восьмой этаж без лифта и ни разу не остановилась.
Но буквально спустя минуту дыхание у нее выровнялось, и она смогла встать на ноги и продолжить как ни в чем не бывало перекладывать журналы, пытаясь рассортировать их по тематике и отделить те, что были бы интересны мамам, от тех, которые предназначались для пап.
"Что это было?" – Ариадна задавала и задавала себе этот вопрос. Гипноз? Не похоже. Ведь на голос Тима, звучащий из динамика, она никак не реагировала, сказать правильно, слушала, слышала и понимала, что тот сказал. А вот изображение происходящего на экране давило на нее. Но Тима в кадре не было – только мама и мальчик. Трясущимися руками Ариадна запустила звук записи, стараясь даже краем глаза не смотреть на экран. И опять ничего не произошло – она абсолютно адекватно воспринимала то, что говорил Тим своим посетителям.
– С этим надо разобраться, – произнесла вслух Ариадна и покачала головой. Вот только у Тима она не станет ничего выяснять, как бы тот нароком не подумал, что очередная его помощница сходит с ума…
– Регина!
Девушка в своем кресле аж подскочила от неожиданности, когда Ариадна ворвалась к ней в приемную без стука.
– Тебе случайно не известно, в какой психушке находится Ольга? Ее можно навестить? – спросила она без предисловий.
– Нет, – Регина держалась за грудь и хватала ртом воздух. – Ты чего человека пугаешь, оглашенная? Зачем тебе?
– Хотела кое-что выяснить.
Ариадна аккуратно прикрыла за собой дверь, прошла до стола и присела на краешек стула. Надо было срочно что-то придумать, какую-нибудь простенькую причину, чтобы Регина ей поверила и дала хоть какие-то контакты пятой по счету помощницы Тима.
– Понимаешь, – Ариадна подняла взгляд и самым честным образом посмотрела в глаза Регины, – я сегодня наводила порядок в предбаннике…
– Где? – переспросила та.
– В первой комнате, – уточнила Ариадна, – и обнаружила кое-какие вещи. Подумала, что они вполне могли принадлежать Ольге, так как на них были инициалы "ОК".
– Ну да, – оживилась Регина, – вполне ей могли ей принадлежать, она же Ольга Клюева.
Ариадна улыбнулась про себя – ткнула пальцем в небо и угадала, не угадала бы, тогда ей сказали бы, что это не Ольгины вещи, так как у нее другая фамилия и все равно назвали бы.
– Давай, – предложила Регина, – я ей передам.
– Нет, – Ариадна покачала головой, – я еще с Тимофеем не обсуждала, кому могли принадлежать найденные мною вещи. А вдруг это не ее. Нет, я не могу пока ничего передать тебе. Прости. Несколько позже.
Она поднялась и пошла к себе – и так заболталась. Тим поди ее разыскивает по всему зданию – она, как обычно, ушла без телефона, оставив в сумочке. Но Ариадна ошиблась – Тим ее не искал и даже не думал этого делать, он сидел с недовольным, скорее злым, видом в одном из передвинутых ею кресел.
– Зачем ты это сделала? – спросил он сурово.
– Но так лучше, – попыталась оправдаться Ариадна. Она сразу поняла, о чем идет речь. – Я вошла, и ты меня увидел, а раньше надо было специально оглядываться.
– Не тобой поставлено, – бросил он раздраженно, – не смей ничего менять в расположении вещей без моего разрешения…
– Но… – опешила Ариадна.
– Никаких "но", – Тим встал с кресла. – Привычные действия мы все выполняем на автомате, как бы экономя время и силы. Поэтому, когда кто-то заходит в комнату нам ничего не стоит только бросить на него взгляд и… – он сделал намеренную паузу, – не запомнить. Более того, я с большой уверенностью могу сказать, что ты не вспомнишь, зачем приходил человек и что спросил, войдя, так как в это время ты занята была другим – беседовала. А мне нужно совсем другое – необходимость сконцентрироваться на выполняемом действии. Для сравнения могу привести простейший пример – попробуй почистить зубы левой рукой. Тебе придется напрячь внимание, контролировать движения руки. Все эти действия, даже самые бессмысленные, формируют новые нервные связи в мозге, а это стимулирует нестандартное мышление. Ведь любопытство проявишь не только ты, когда откроется дверь, но и ребенок в первую очередь и его родитель. Вы все трое обернетесь, посмотрите на вошедшего. А потом я во время своей беседы поинтересуюсь, зачем приходил человек, и при таком расположении кресел никто ничего не запомнит, – Тим смягчил тон, – а при моем, – он улыбнулся, – все ответят, не задумываясь, потому что обратят внимание.
Ариадна его внимательно слушала, словно он лектор за кафедрой, а она неразумная студентка, которая еще не скоро станет классным специалистом.
– На моих сеансах психотерапии нужна последовательность, это как тренировка силы воли – множество маленьких побед, которые в конце концов приведут к желаемому результату. Те, кто справился с заданием, улучшили свои показатели не только в контролируемой области: они стали меньше отвлекаться, выполняя сложные задания. Происходит это не сразу, но эффект накапливается, как снег в горах, то есть приобретенные навыки самоконтроля помогают и родителям, и детям изменить жизнь в целом.
"Наверное, он прав", – подумала Ариадна. Она исходила из чисто житейских наблюдений, а Тим все же специалист, а не просто модный психоаналитик. Ей еще учиться у него и учиться, а обижаться и надувать губы или поджимать их не стоит.
Ушедший на обед Тим Ариадну оставил расставлять мебель так, как было – миллиметр в миллиметр. Сказал, что придет и все измерит рулеткой. Ариадне ничего не оставалось, как сбегать в ресторан быстрого питания, чтобы быстро проглотить картошку и бутерброд. Она не была наказана, как маленький ребенок за провинность, – Тим все равно ее с собой не взял бы, Ариадна была предупреждена об этом заранее. Все равно обидно – она привыкла находиться с ним рядом с утра до вечера, а потом с вечера и до утра. К хорошему привыкаешь быстро, особенно к вниманию и любви, чего ей всю жизнь не хватало. И когда Тим уходил по делам, ей становилось сиротливо, она просто не находила себе места.
– Ты что загрустила? – спросила Регина, наливая Ариадне кофе. – Привыкай. Лилия говорила, что Тимофей проводил много выездных приемов, а не только сиднем сидел в кабинете. На похрусти.
Она достала из стола пакетик с крекерами вместо привычных конфет…
– Можно?
Ариадне пришлось повернуться всем телом, чтобы взглянуть на посетителя. И все же это неправильно, когда вошедший видел лишь ее затылок.
– Я вас слушаю, – она поднялась навстречу молодой женщине, стоявшей в дверях.
Та окинула Ариадну критическим взглядом, оценивая, долго смотрела на ее раздвоенную слегка вздернутую верхнюю губу. Но шикарный костюм, аккуратная стрижка и ухоженные руки сделали свое дело – женщина одобряюще кивнула: – Я хотела записаться на прием к психоаналитику Кузнецову Тимофею.
Она прошла в комнату и уселась именно в то кресло, в котором совсем недавно сидела Ариадна и бесцельно перекладывала журналы.
– Одну минуту.
Ариадна не привыкла ничего не делать – у нее практически не бывало свободного времени. Сначала Таня, потом Тим целиком владели ее вниманием. Поэтому она страшно обрадовалась, что может быть кому-то полезной. Ариадна вывела на экран ноутбука расписание с указанием свободных часов приема.
– Выбирайте удобные для вас день и время.
– А на завтра записаться никак нельзя? – женщина недовольно поджала губки. – Меня вполне устроит в шесть часов.