Какая печальная история! Но, может, среди собачников принято держать собак отдельно? Том Эльфусс, похоже, подслушивал нас, потому что вдруг громогласно объявил, что не согласится терпеть рядом с собой и кошку, даже если ему вдвое снизят плату за жилье.
– Вы это серьезно? – мягко осведомилась Кларисса. – А я всегда мечтала завести какое-нибудь домашнее животное, но об этом не могло быть и речи. Моя матушка не то что кошек, рыбок боялась до смерти. Я как-то принесла из школы золотую рыбку, так мамочка забилась в судорогах, и папе пришлось спешно вызвать врача. Но сейчас, – голос ее зазвенел, – я могу, если захочу, устроить в своем доме хоть зоопарк. Ко мне частенько заходит на дневной чай одна уличная кошка.
– Вам повезло, что у вас есть рояль, – можно скрасить одиночество, мисс Уитком. – Прежде чем произнести это, полковник Лестер-Смит несколько раз оглушительно прочистил горло. – А я рос довольно замкнутым ребенком и всегда думал, что если бы умел играть на музыкальном инструменте, то чувствовал бы себя более счастливым.
– Единственное, на чем я научилась играть, – поспешила сообщить Женева, – это магнитофон, хотя нельзя сказать, что и в этом особенно преуспела.
Собрание оценило ее шутку деликатными смешками.
Вернулась Барселона с лепешками. Она слабо улыбнулась.
– Хорошо, что у меня есть старшая сестра. Мне всегда жаль одиноких людей.
Сэр Роберт, выпятив живот, прошествовал к камину.
– Должен сказать, что нам приятно, чертовски приятно, да простят мне дамы крепкое словцо, что Кларисса музицирует. Вы непременно сыграете нам что-нибудь веселенькое на летнем маскараде и порадуете гимнами на Рождество. – Он мечтательно закатил глаза. – Побеседуйте с викарием. Миссис Брюквус, наша нынешняя органистка, никуда не годится! Она исполняет гимны так, словно наяривает на танцульках. И вечно оправдывается, что спешит на очередной митинг.
– Я не… Честно говоря, не столь уж хорошо я играю. – Голос Клариссы звучал растерянно. – Уверена, что в Читтертон-Феллс найдутся куда более искусные исполнители.
– Зачем держать талант под спудом, милочка? – Сэр Роберт исполнил некую разновидность танца живота. – Гордыня – один из смертных грехов.
После этого обвинения снова воцарилось неловкое молчание. Смущеннее всех выглядела леди Помрой, бывшая Морин Давдейл. Сэр Роберт важно глянул на Клариссу:
– И какую же музыку вы предпочитаете?
– Сейчас почти никакую, так как из-за воспаления сухожилий мне запрещено напрягать кисть.
Дальнейшие слова Клариссы на эту тему утонули в низком голосе Женевы, который загрохотал прямо над моим ухом:
– Насколько я поняла, вы, Элли, по профессии дизайнер?
– Это было моей профессией до замужества, – подтвердила я, – а сейчас занимаюсь этим только время от времени.
– Тогда, если не сочтете чересчур обременительным, – она глядела не на меня, а на Барселону, – я хотела бы показать вам кабинет и выслушать ваш совет, как сделать его привлекательным. Думаю, вы хотите уйти вместе со всеми, чтобы не заставлять ждать мистера Фиппса, так что, может, посмотрим прямо сейчас?
С этими словами она выволокла меня в холл. Я похвалила нынешнее убранство.
– Вы правы, тут раньше было мрачновато. Пока мы не содрали старую обшивку, казалось, что живешь в темнице. – Женева прошагала мимо двери в столовую. – Но бедная старая дева, что жила здесь до нас, совершенно не следила за домом. Элли, я хочу как можно быстрее все тут переделать. Барселона, как вы, наверное, уже заметили, очень чувствительна. Мы оставили наш прежний дом, потому что соседи совершенно запустили свой сад и заросли сорняков угнетали Барселону до такой степени, что она слегла в постель.
– Безобразие! – поддержала я, углядев через открытую дверь Джонаса, мирно посапывающего за кухонным столом.
Словно прочитав мои мысли, Женева объяснила:
– Мистер Фиппс осмотрел яблоню и обнаружил ветку, которая, по его словам, может обломиться в любую минуту. Он спросил, есть ли у нас пила, и настоял на том, чтобы отпилить ветку немедленно. Я дала ему пять фунтов. Очень приятный старичок.
– Лучший в мире!
– А вот и кабинет. – Женева повернула направо. – Хотя окна в нем большие, кажется, что там всегда мало солнца. У этой комнаты на редкость унылый вид.
Она толкнула дверь. Заглянув в комнату из-за ее спины, я почувствовала острое желание с ней согласиться, но слова застряли у меня в горле. В уныние меня повергла не темно-коричневая краска и не кособокие полки, не совок с пеплом из камина и даже не опрокинутая стремянка. Самым непривлекательным элементом в этой комнате было мертвое тело, лежащее на полу. Миссис Гигантс сжимала в окаменевшей навеки руке метелку для пыли.
Глава пятая
Тщательно моют оконные рамы.
Я на всех парах гнала машину в Читтертон-Феллс, торопясь поделиться кошмарной новостью с Беном. Снова и снова содрогаясь от ужаса, я переживала то жуткое мгновение. В отличие от меня Женеву вовсе не поразил столбняк. Она наклонилась и ткнула пальцем в запястье распростертой на полу миссис Гигантс. Наверное, щупала пульс. Но все было ясно и так – неподвижный взгляд и приоткрытый рот не сулили никаких надежд. И все же, как ни плохо я себя чувствовала, Женева наверняка чувствовала себя еще хуже. Ведь миссис Гигантс отошла в мир иной в ее доме, а не в моем.
В голове словно в калейдоскопе мелькали картинки недавних событий. Вот Женева объявляет, что не знает, как сообщить о "происшествии" Барселоне. И это женщина, которая запросто управится с наводнением, засухой и бубонной чумой, вместе взятыми. Вот Барселона затравленно озирается по сторонам, готовая забиться в истерике. Вот остальная компания таращится из-за спин сестер на распростертое тело. Санитары галопом несутся по длинному, узкому коридору… И наконец, апофеоз – невнятная беседа с симпатичным сержантом.
Где-то посреди всего этого кошмара наяву я позвонила своей подруге Фриззи Таффер, один из малышей которой ходит в тот же детский сад, что и мои близнецы. Торопливо прокричала новость и попросила Фриззи забрать близнецов к себе.
Как только нам позволили покинуть "Высокие трубы", я отвезла домой Джонаса, накормила его обедом и понеслась в ресторан. У меня и в мыслях не было, заливаясь слезами, рухнуть в объятия Бена, но я должна была увидеть его. Возможно, знай я, что миссис Гигантс прибирается и в "Высоких трубах", потрясение было бы не столь велико. Хотя, конечно, с какой стати сестрам Миллер докладывать гостям, что в доме вовсю идет уборка. Скорее всего, они сообщили бедной миссис Гигантс, что ждут гостей, и попросили не заглядывать в гостиную.
А погода, как назло, выдалась волшебная. Деревья подернулись нежной изморозью первых цветов, по прозрачно-синему небу медленно плыли позолоченные закатом облака, а воздух был напоен свежестью весеннего вечера. Утренней промозглости как не бывало. Словом, матушка-природа, если использовать терминологию Джонаса, не особенно скорбела об утрате несчастной миссис Гигантс. Зато у меня на сердце лежала свинцовая тяжесть. Я въехала на Рыночную площадь и притормозила, высматривая местечко для парковки. Наконец, углядев просвет, ринулась вперед. Не позабудь я, по обыкновению, мозги дома, непременно бы сообразила, что в микроскопическую щель между пикапом и стареньким грузовичком не влезет и велосипед.
В итоге я намертво застряла, уткнув бампер машины в бордюр, а задом нагло перегородив проезжую часть. Джип, ехавший следом, грязно выругался, огласив площадь пронзительным гудком. Я заскрипела зубами и попыталась развернуться. Не тут-то было. Чертова развалина! Так и норовит выкинуть подлую шутку в самый неподходящий момент. Но самое неприятное ждало еще впереди. Стоило мне чуть подать назад, как рядом с машиной возникла чья-то тень. Я скосила глаза. Господи, только не это! В метре от меня злорадно ухмылялся мой драгоценный кузен Фредди.
– Только скажи хоть слово! – прошипела я.
– Я никогда не отпускаю шуточек в адрес женщин-водителей, – самодовольно возразил Фредди. – Не хочешь уступить мне место, дабы я исправил положение?
– Спасибо, не утруждайся, – сухо поблагодарила я. – Лучше последи, чтобы твоя кузина никого не задавила.
Фредди с энтузиазмом запрыгнул на капот пикапа и принялся размахивать руками, изображая не то постового, не то спятившего дирижера. Едва не врезавшись в грузовик, я наконец убралась с проезжей части и обессиленно уронила голову на руль.
– Вот и отличненько, – бодро пропел Фредди. – Решила заскочить в "Абигайль"? Повидаться с ненаглядным? Наш Бен-пострел везде поспел, носится туда-сюда как заведенный… Словом, забот у него полон рот и тра-ля-ля и тру-ля-ля! – Он изобразил некое подобие канкана.
Я озадаченно смотрела на кузена, не зная, радоваться или бежать звонить в ближайшую психушку, и в результате осторожно спросила:
– Дела пошли в гору?
– Настоящее нашествие!
– Ох, как чудесно! – потерянно прошептала я. Сердце мое упало. С новостью о смерти миссис Гигантс придется повременить. Если некстати намекнуть, что кто-то помер, голландский соус может ненароком свернуться, спаржа протухнуть, и уж тогда надежды завоевать желудки посетителей развеются как прошлогодний дым.
– Да, народу хоть отбавляй… – Фредди спрыгнул на землю.
Особого ликования в голосе кузена почему-то не слышалось, но я пропустила его реплику мимо ушей. И рассказывать ему о бедной миссис Гигантс тоже не собиралась – вот еще, Бен должен услышать эту историю из первых рук. Может, особого вреда и не будет, если я только на секундочку суну нос в ресторан? Одним глазком гляну на любимого, и назад… От него же не убудет, а я приду в себя…
– Мне нужно увидеть Бена! – Я решительно приоткрыла дверцу, но в щель тут же протиснулась голова моего кузена.
– Элли, а тебе не надо забрать из детского сада Эбби с Тэмом? – проворковала голова.
– Детей заберет Фриззи Таффер.
– Тогда почему бы тебе, милая кузиночка, не провести день в свое удовольствие? – Голова многозначительно скосила глаза. – Подумай о весенней уборке, которая все ждет своего часа. Или еще лучше, ты можешь завернуть на пляж и пообщаться со старушкой природой.
– Фредди, какой ты сегодня заботливый, – ядовито заметила я.
– А как же! Если бы не я, ты бы на этой консервной банке оставила еще с пяток вмятин.
– Ну, спасибо! – фыркнула я.
Если бы мои мысли не были заняты недавним кошмаром и если бы я не умирала от голода (по своему обыкновению), то непременно сообразила бы, что Фредди недаром разыгрывает передо мной комедию. Обычно я не так тупа, как уверяет всех мой драгоценный кузен.
– Если ты действительно думаешь, что я не вовремя, то могу отложить разговор с Беном до его возвращения домой.
– Шик!
Мне показалось, что Фредди даже подтолкнул "хайнц", дабы придать ему ускорение. Оглянувшись, я увидела, как кузен ловко лавирует между машинами, жидкая косица моталась из стороны в сторону. Через несколько секунд Фредди скрылся за углом. Я подавила желание собственными глазами увидеть, как колонны жаждущих пропитания тянутся в ресторан, и прибавила скорости.
В бедной голове моей царил сумбур. Поначалу я решила заехать к Фриззи за детьми, но через десяток метров передумала. Рядом с универмагом "Бумси-Тумси", местным очагом культуры, я углядела свободное местечко. Обычно машины здесь стоят впритирку друг к другу, поскольку их владельцы стремятся подъехать как можно ближе к входу в магазин. Боги подали мне знак, и мой внутренний голос согласно заурчал. Через пару секунд драндулет с ловкостью ящерицы юркнул в свободное пространство. Должна же быть в жизни справедливость – на третьем этаже универмага в кафетерии подавали традиционную британскую еду в огромных количествах и по разумным ценам.
По пути к эскалатору я поравнялась с секцией косметики и парфюмерии, продавщица встретилась со мной взглядом и расцвела в улыбке, я в ответ тоже улыбнулась. И напрасно. Зачем поддерживать тщетные надежды, будто мне можно всучить губную помаду? Раз уж экономлю, то никакой косметики, деньги следует тратить лишь на питательные и полезные вещи. Проходя мимо секции хозяйственных товаров, я замедлила шаг и тут же обнаружила, что держу в руках бархатную подушечку с бахромой. Кабинет в "Высоких трубах" и раньше-то был на редкость угрюмым местом, а уж сейчас… Смогут ли сестры Миллер с помощью подушечек и ковриков изгнать призрак миссис Гигантс? Сумеет ли Женева позабыть выпученные глаза и приоткрытый рот бедной домработницы? Или они станут мерещиться ей всякий раз, как распахнет дверь кабинета? Миссис Гигантс лежала с таким видом, словно вот-вот вскочит на ноги и примется извиняться за неловкое падение. Разве можно такое забыть?
Я отбросила подушечку и сомнамбулой побрела дальше. Что за вздор лезет мне в голову? Какая разница, чем объясняется падение миссис Гигантс. Если только… Я остановилась как вкопанная. Если только причина вовсе не в том, что миссис Гигантс промахнулась мимо ступеньки или у нее внезапно закружилась голова… Если только (тут я сама зашаталась) роковое падение не спровоцировала чья-то рука… Продавщица, тасовавшая полотенца, оставила свое занятие и предупредительно метнулась ко мне. Бессознательно побросав в сумку махровые салфетки, я двинулась дальше. И что это на меня нашло? С людьми время от времени происходят несчастные случаи. Они то и дело откуда-нибудь падают. Скоропостижная кончина миссис Гигантс была печальным, но вовсе не зловещим событием. Или я ошибаюсь?..
Срочно требовалось подкрепиться. В кафетерии я замерла перед стойкой, разрываясь между корнуэльским пирогом и индейкой с приправой из шалфея и лука. Раздатчица изо всех сил старалась проявить терпение, но поварешка в ее руке раскачивалась весьма угрожающе. Я затравленно посмотрела на нее, и в этот миг кто-то тронул меня за руку.
– Миссис Хаскелл?
– Да.
Я обернулась и увидела крошечную пожилую женщину. Она прижимала к груди огромную сумку.
– Я только что услышала об этой ужасной новости. – Личико ее скривилось. – Я имею в виду бедную Гертруду Гигантс.
– О… – только и смогла выдавить я. Где-то сбоку свирепо сопела раздатчица.
– Понимаете, я убираюсь у миссис Таффер и как раз была у нее, когда вы позвонили. Мы с Гертрудой были подругами. – Крошечная женщина уронила сумку и принялась вытирать слезы. Я подняла сумку. – Миссис Таффер рассказала мне о Гертруде, и я не выдержала и расплакалась. Просто не могла ничего поделать. Вы ведь даже не знаете моего имени… – Она достала из сумки платок и оглушительно высморкалась. – Мы с вами встретились однажды на автобусной остановке, я была вместе с Рокси Мэллой, но вы этого, конечно, не помните.
– Нет-нет, помню, – возразила я, наконед сообразив, кто передо мной. – Вы миссис Крошкер.
– И член АДРЧФ. – В голосе миссис Крошкер послышались гордые нотки, хотя она продолжала исправно орошать платок. – Все мы очень привязаны друг к другу, но Гертруда всегда была к Рокси ближе остальных, и это наводит меня на мысль, что она могла выболтать ей свои секреты.
– Секреты? – Я наконец сдвинула поднос в сторону сандвичей и салатов в пластиковой обертке, краем глаза заметив, как раздатчица испепелила меня взглядом.
– Да, секреты… – Миссис Крошкер вплотную прижалась ко мне и жарко зашептала: – Она бы не открылась ни мне, ни Бетти, ни даже Трикси. Никому из нас Гертруда не стала бы изливать свои горести. Но я уверена, в последние дни ее что-то угнетало – она была сама не своя, едва на ногах держалась. Вот я и подумала, что она могла рассказать о чем-то Рокси.
– Но миссис Мэллой в Лондоне, – тупо ответила я, шмякнув на поднос в придачу к сандвичу с помидором и сыром пакетик чипсов.
– Гертруда могла навестить ее, – предположила миссис Крошкер, – к тому же всегда есть телефон.
Разумеется, есть… Смутная тревога, владевшая мною, вдруг приобрела четкие очертания. Теперь я знала, почему мне пришло в голову, что миссис Гигантс упала не по собственной инициативе. Все дело в неожиданном звонке Рокси. Миссис Мэллой вела себя очень странно. Пока кассирша выбивала чек, я мучительно припоминала, что именно говорила Рокси. Все тщетно, в голове вертелось лишь разбитое зеркало Джонаса.
– Давайте найдем свободный столик и поговорим, – предложила я, и миссис Крошкер с готовностью затрусила рядом.
Через минуту мы уютно устроились в углу у окна, выходившего на Рыночную площадь.
– Очень любезно с вашей стороны, миссис Хаскелл, что вы решили поговорить со мной. – Миссис Крошкер пригубила чай и со стуком поставила чашку на блюдце. – Видите ли, у меня это не идет из головы с тех пор, как я узнала об… Поверите ли, последнее время Гертруда выглядела очень расстроенной и встревоженной. Правда, она никогда не отличалась особой жизнерадостностью, но тут было совсем другое дело. У нее все валилось из рук, а такого за ней никогда не водилось. Сказала мне, что разбила заварной чайник у полковника Лестер-Смита, а он принадлежал еще его матери. Гертруда обозвала его – я имею в виду чайник, а не полковника – уродливой рухлядью, но тем не менее…
– Миссис Гигантс разбила у меня в доме зеркало. – Я тут же добавила, что говорю вовсе не для того, чтобы посплетничать. – И еще я припоминаю: в то утро она опоздала, а это что-нибудь да значит, поскольку это был первый день. Миссис Гигантс пожаловалась, что плохо провела ночь. Но уборку она сделала на совесть. А потом позвонила миссис Мэллой. – Я уже собиралась передать нашу беседу, но вовремя прикусила язык. Рокси сама решит, рассказывать об этом или нет.
– Рокси знала, что Гертруда придет к вам? – Миссис Крошкер глубокомысленно надулась и сама себе кивнула. – Не правда ли, это свидетельствует о том, что они были очень-очень близки?
– Именно миссис Мэллой замолвила за меня словечко перед миссис Гигантс. Поэтому Рокси наверняка знала, в какой день миссис Гигантс собирается ко мне.
Пока моя собеседница приводила в порядок свои мысли, я впилась в сандвич.
– Миссис Таффер сказала, что леди Помрой, бывшая Морин Давдейл, находилась в "Высоких трубах", когда… это случилось. Уверена, она тяжело восприняла печальное известие. – Миссис Крошкер вновь пришлось прибегнуть к услугам носового платка.
– Все были потрясены, но леди Помрой и в самом деле выглядела самой расстроенной.
– Гертруда дружила с Морин. С ней да с Рокси. Они ведь выросли вместе, ходили в одну школу. И остались подругами, что не так уж часто случается. Одно хорошо. – Миссис Крошкер принялась методично складывать платок. Я заерзала от нетерпения. – Франк, муж Гертруды, давным-давно скончался, поэтому бедняжке не придется забивать голову заботами о траурном костюме. У Гертруды две дочери, обе замужем, живут тут, неподалеку, но, честно говоря, они с матерью никогда не ладили. Она была не из тех, кого можно назвать приятной компанией, миссис Хаскелл, думаю, вы понимаете, о чем я. Но более преданное, честное и благородное сердце трудно сыскать. Гертруда даже пенни, найденный на улице, отнесла бы в полицейский участок. – Голос миссис Крошкер дрогнул. – Вы должны извинить меня, миссис Хаскелл. Наверное, я болтаю без умолку. Это все от потрясения. Тем более что вам тоже пришлось несладко – ведь это вы нашли тело.
– Там еще была Женева Миллер. – Я отложила сандвич, тот обиженно поник на тарелке.
– Судя по словам Гертруды, старшая мисс Миллер – приятная женщина. Она ведь ухаживает за своей сестрой, которая несколько лет назад пережила ужасную трагедию. Или я ошибаюсь?