* * *
После аварии с велосипедом вражда между детьми поутихла... скорее всего, просто потому, что Рамсес трое суток ногой не ступал из комнаты. Его заточение и временное затишье в доме позволили мне закруглиться со всеми делами и приготовиться к отъезду. Эмерсон по-прежнему не вылезал из библиотеки - разве что на ужин, чтобы слегка развеять и облегчить душу нотациями в адрес домочадцев. Поначалу из его научной темницы доносился бешеный рев, топот и треск искалеченной мебели - это профессор наталкивался на очередное художество сыночка. Паузы между приступами ярости увеличивались, потом надолго наступила блаженная, греющая мою душу тишина, и в один прекрасный день Эмерсон объявил, что для дальнейшей работы ему необходима библиотека Британского музея.
- Как скажешь, дорогой. У меня все готово. Можем ехать в любую минуту.
Оберегая душевный покой мужа, я ни разу не упомянула о деле мумии-убийцы, но сама не пропустила ни одной газеты с продолжением этой странной истории.
О'Коннеллу и М. М. Минтон не везло. Как ни тщились они подогреть интерес публики, как ни лезли из кожи вон, чтобы раздуть дело, сенсация медленно угасала. "Леопардовый жрец" систематически устраивал представления перед саркофагом Хенутмехит - и только. Ни один из посетителей музея, ни один его работник не пострадал даже от пустяковой царапины. Хоть бы кто ножом для бумаги поранился на радость репортерам! Увы, увы.
Я уж и думать забыла о злополучных останках египетской дамы, как вдруг однажды утром - кажется, во вторник - Уилкинс сообщил о приезде нежданной гостьи.
- Юная леди мне незнакома, мэм. Она также отказалась представиться, но я думаю, мэм... Уверен, что вы не будете возражать против встречи, - с таинственным видом добавил дворецкий.
- Вот как? И почему же вы в этом уверены?
Уилкинс неодобрительно кашлянул:
- Прошу прощения, мэм. Юная леди была весьма настойчива.
Наш дворецкий не так прост. Его упорное "леди" что-нибудь да значит...
- Ну что же, просите, Уилкинс. - Я отложила перо. - Хотя нет, постойте... лучше я сама выйду. Куда вы ее провели?
Оказывается, в гостиную. Вот вам и еще одно доказательство высокого статуса гостьи - с точки зрения Уилкинса.
"Юная леди" с головой ушла в созерцание семейных снимков, расставленных на камине. Она стояла спиной к двери, но профессионально-вопросительная посадка головы и тот факт, что она что-то безостановочно строчила, говорили сами за себя.
- Вы сказали - юная леди, Уилкинс? Я не ослышалась?
Мисс Минтон, взвизгнув от неожиданности, обернулась. Выглядела она, нужно честно признать, очень мило: аккуратненький темно-синий твидовый костюмчик, блузочка в полоску и кокетливая соломенная шляпка на макушке.
Дворецкий тактично удалился, лишив меня удовольствия доказать ему, насколько он ошибался. Мисс Минтон и леди - понятия несовместимые.
Не утруждаясь ни приветствием, ни извинениями, журналистка воинственно взмахнула блокнотом и пошла в атаку:
- Вы обязаны меня выслушать, миссис Эмерсон! Обязаны!
- Обязана? И это вы мне, мисс Минтон?! Забыли, к кому обращаетесь?
- О нет! Иначе зачем бы я приехала?! Прошу прощения, миссис Эмерсон, мое поведение недостойно, но у меня просто нет времени на комплименты и прочее... Чтобы добраться сюда, я наняла на станции единственный кеб, но, клянусь, этот... этот дьявол не заставит себя ждать. Уж он изыщет возможность... ползком приползет...
Приполз, похоже.
В ответ на раздавшийся из коридора грохот мисс Минтон заверещала и в бессильной ярости топнула ножкой:
- Черт бы все побрал! Я его недооценила! Миссис Эмерсон, вы не...
Закончить просьбу она не успела. Скандал из прихожей переместился в гостиную. Дверь с треском распахнулась, и на пороге возникло огненно-рыжее ирландское видение: без шляпы, всклокоченное, с физиономией под стать лохмам - если и не цветом, то густотой оттенка. Застряв в проеме, О'Коннелл несколько минут усиленно хрипел и хватал ртом воздух.
У него за спиной, прямо на полу в коридоре, расположился дворецкий. Мне неизвестно, поскользнулся он, споткнулся или не устоял на ногах от чьего-то напора. Одно знаю точно: Уилкинс не выражал ни малейшего желания подняться. Так и сидел недвижимый, вперив остекленевший взгляд в стену напротив.
Коллеги-соперники открыли рты одновременно. Мисс Минтон настаивала на том, чтобы я немедленно, безотлагательно, сию же секунду что-то предприняла. Что именно, для меня осталось загадкой. Речь О'Коннелла была обращена исключительно к журналистке, но от этого ничуть не выиграла.
- Я бы... Да если бы... Были бы вы джентльменом... и точка! - Кроме этого многократно повторенного куплета уловить что-либо мне не удалось.
Сами понимаете, любезный читатель, я не могла позволить безобразной сцене длиться бесконечно. Взвесив все "за" и "против", решила в первую очередь заняться гостями. Впавшему в транс Уилкинсу на полу ничто не угрожало, а вот О'Коннелл с мисс Минтон могли разнести мою гостиную вдребезги.
- Тихо! - прикрикнула я, захлопнув дверь. Общение с Рамсесом, как видите, бесследно не прошло. В комнате воцарилась тишина. - Сядьте! Мисс Минтон! На диван. Мистер О'Коннелл! Ваше место в кресле. Нет. Подальше, в углу.
Заняв стратегическую позицию посреди гостиной, я продолжила тем тоном, который действовал даже на Рамсеса:
- Неслыханная наглость. Уж кому-кому, а вам, мистер О'Коннелл, отлично известно, что, врываясь в наш дом, вы рискуете здоровьем. Молите бога, чтобы ваш дебош не потревожил профессора. Последнее время он не в самом лучшем расположении духа.
Кевин заметно сник:
- Вы правы, мисс Амелия, и точка... Сам не понимаю, как до такого дошел. А все она! Вечно эта девчонка меня обходит...
Мисс Минтон взвилась с дивана и едва не бросилась на ирландца с кулаками. Я толкнула ее на место:
- Совсем рассудка лишились? Будьте добры немедленно объясниться. Помолчите, мистер О'Коннелл. Дойдет и до вас очередь.
Девушка вынула из сумочки газету и протянула мне.
- Вот! - возбужденно сверкнув глазами, воскликнула она. - Мумия вновь наносит удар! Лондон потрясен очередным убийством!
Глава 5
Пока Кевин с коллегой шепотом обменивались любезностями, я развернула газету. Мисс Минтон, естественно, вручила мне "Миррор" - свежайший номер, еще тепленький, если можно так выразиться. Прямо из типографии, судя по моим почерневшим пальцам.
"Очередное убийство", - заявила журналистка. Насчет "очередного" не знаю, поскольку смерть музейного сторожа и врачи, и полиция сочли естественной, но убийство - это точно. Человек, конечно, может самостоятельно перерезать себе горло, но не до позвоночника же! Боюсь, с диагнозом "смерть от естественных причин" у эскулапов будут проблемы.
Бросалось в глаза и еще одно отличие от предыдущей трагедии. На сей раз жертва оказалась более высокого ранга. В убитом опознали помощника хранителя египетских и ассирийских древностей, некоего Джонаса Олдакра.
- Так-так... Тело было найдено на набережной Виктории, а не в музее...
- Да, но где именно! - встрепенулась мисс Минтон. - У подножия Иглы Клеопатры!
- Угу. Клеопатры... - Я еще не добралась до конца статьи. - Очень жаль, что в Британии так мало образованных журналистов. Кто-то из ваших коллег назвал этот памятник "Иглой Клеопатры" - так оно и пошло. А между прочим, Клеопатра тут ни при чем. Да и памятник точнее было бы назвать обелиском. Он был воздвигнут царем Тутмосом III и носит его имя. Мисс Минтон, я вас предупреждаю. Если не прекратите строчить в блокноте, останетесь без своего арсенала.
- Понятно, мэм. - Журналистка послушно захлопнула блокнот и опустила в сумочку. - Но памят... обелиск-то все-таки египетский?
- Разумеется. Одну минуточку, дайте дочитать... Вы утверждаете, что в руке жертвы был зажат какой-то обрывок. Копия этой записки у вас есть?
- Нет, - неохотно призналась мисс Минтон.
- Откуда же вы взяли текст? Здесь он приведен слово в слово, да еще и в переводе с арабского.
Поразительно! Мисс Минтон сконфузилась. Вот уж не думала, что доведется увидеть такое зрелище. Кевин все это время нетерпеливо ерзал в кресле, кусал губы и хрустел пальцами. Наконец его прорвало:
- Она же подкупила констебля! Серебром не удалось - сам пробовал, - так пустила в ход свои женские чары...
- Как вы смеете! - вспыхнула мисс Минтон.
- Улыбочки, ямочки на щечках и прочие нежности, - не унимался О'Коннелл. - Нужно было видеть, как эта проныра строила глазки и тыкала пальчиком. "Ах, какие му-ускулы! Ах, какой вы сила-ач! Должно быть, вы гроза всех престу-упни-ков!" - писклявым голосом передразнил он.
Журналистка вскочила, перелетела через комнату, влепила ирландцу пощечину и с достоинством вернулась на место. Поделом!
- Стыд и позор, мистер О'Коннелл! - Я всецело была на стороне его противницы.
Кевин с потерянным видом прижал ладонь к багровой щеке.
- Да уж... - глухо донеслось из угла. - Хватил через край, и точка.
Я отложила газету:
- Не буду спрашивать, кто вам перевел записку, мисс Минтон. Догадываюсь. Если, конечно, записка вообще была...
- Была, была! - подтвердил О'Коннелл. - Даже полиция не отрицает.
- Не удивлюсь, если один из вас ее и сочинил. Мне лично подобная фраза никогда не встречалась. Гм... Ситуация понятна...
- Понятна?! Разве что человеку с вашим умом, миссис Амелия, с вашим опытом! Ну а мне так ничего не понятно. Тупик, и точка!
Я уж было собралась его просветить, как вдруг заметила, что мисс Минтон украдкой вытащила блокнот, а ирландец весь напружинился и сверлит меня настырно-профессиональным взглядом.
- Тупик, говорите? Там вам и место, Кевин. Полагаю, вы заявились из Лондона в надежде на интервью? Промахнулись. Какая наглость! Ворваться в чужой дом, рыскать тут, вынюхивать, точно...
- Не-ет! - в унисон завопили коллеги. Из их слаженного хора мне следовало понять, что это страшная ошибка... Что они приехали не расспрашивать меня, а облагодетельствовать... Предложить всемирную славу и баснословное состояние в придачу к должности официального консультанта в "Дейли йелл" и "Миррор" - самых представительных и уважаемых лондонских газетах.
Заманчивое предложение. Крайне заманчивое и интригующее. А еще более интригующей оказалась оплата, за пару минут взмывшая до небес - с пятидесяти гиней до ста пятидесяти. Ах, как же не хотелось прерывать этот божественный хор! В конце концов, не каждый день даме представляется уникальная возможность узнать, в какую сумму ее оценивает индустрия печати. Я прервала молчание только из опасения нарваться на неприятности со стороны... вы сами знаете, с чьей стороны, любезный читатель.
- Исключено, молодые люди! И речи быть не может! Разговор окончен. Прошу прощения, чаю не предлагаю, поскольку вы явились без приглашения. Всего вам доброго.
Отказ, как ни странно, не вызвал бурю протестов. Судя по блеску голубых глаз, ирландец от своей идеи не отказался. Не иначе как лелеял надежду повторить попытку в Лондоне. Мисс Минтон нашла утешение в другом:
- Раз уж вы и ему отказали...
Я рассчитывала выпроводить нахальную парочку и поставить на этом точку, однако занавес, к несчастью, опускать было рано. Многострадальная дверь гостиной вновь подверглась штурму, и толкнувшая ее рука могла дать огромную фору руке мистера О'Коннелла.
Эмерсон убежден в том, что "телесный покой подстегивает мыслительные процессы". Неудивительно, что в гостиную он заявился в рубашке без галстука и уж тем более без жилета. Прическа у него была не в лучшем состоянии, чем у нашего ирландского знакомца, а щеки, лоб и даже ямочка на подбородке в чернильных отметинах - свидетельство жестокой, но победоносной схватки с исторической прозой. Синие глаза сверкали, брови хмурились, на скулах сквозь загар проступил румянец.
- Ага! О'Коннелл... Так я и думал, - ровным тоном произнес профессор. - Узнал ваш голос.
Кевин малодушно ретировался за прочный диван резного дерева, с пухлыми малиновыми подушками. Изобразив галантный полупоклон в сторону мисс Минтон, Эмерсон обратился ко мне:
- Ты не в курсе, почему Уилкинс сидит на полу, Амелия?
- Понятия не имею, дорогой. У самого Уилкинса не пробовал спросить?
- У него язык отнялся.
- Это не я! - взвыл Кевин. - Пальцем не тронул, и точка! Обидеть старика...
- Не трогал, значит, - с угрозой протянул Эмерсон, закатывая рукава рубашки.
- Нет! Эмерсон, нет! - Я повисла у него на руке. - С ума сошел? Мистер О'Коннелл только того и ждет! Будет о чем накатать в газету!
Сработало. Аргумент оказался убедительнее физических усилий.
- Ты, как всегда, права, Пибоди. Слишком велика честь. Вышвырни его вон из моего дома - и дело с концом. Я человек уравновешенный, но подобные провокации терпеть не намерен. Каков наглец! Решил за моей спиной...
- Да нет же, Эмерсон, ты не понял. Им не интервью нужно. Молодые люди приехали потому, что вчера произошло еще одно убийство.
- Еще одно, Пибоди?
- То есть... Словом, убийство - и все. Погиб мистер Олдакр, помощник хранителя...
- Помню. Напыщенный идиот, как и все остальные протеже Баджа. И что с ним стряслось?
Я вкратце пересказала статью. Эмерсон вежливо выслушал.
- Печальная история. Но к нам отношения не имеет. Самое время распрощаться с молодыми людьми и вернуться к своим делам.
Используя мебель как прикрытие, Кевин украдкой продвигался к двери. Ирландец слишком хорошо знал "неистового профессора", чтобы клюнуть на его обманчиво любезный тон. Профессор краешком глаза следил за манипуляциями репортера и втихаря ухмылялся. У самой двери Кевин затормозил.
- Что-то забыли, мистер О'Коннелл? - нежно поинтересовался Эмерсон.
- Я... э-э... с вашего позволения... хотелось бы сопроводить мисс Минтон... Ее ждет экипаж, а я...
- Ах да. Мисс Минтон... - Под пристальным взглядом синих глаз юная дама нервно поправила шляпку. - Я не спрашиваю, каким образом удалось вломиться в мой дом мистеру О'Коннеллу. Он использовал насилие. Безобразно грубое, откровенное насилие, направленное на человека, который годится ему в дедушки. В случае с мистером О'Коннеллом мы имеем ярчайший пример классического ирландского воспитания, верно, Пибоди? Но вы, мисс Минтон?! Как вам удалось провести Уилкинса? Да-да, именно провести! Уверен, если бы вы передали через дворецкого свою карточку, в приеме вам было бы отказано.
- Точно, Эмерсон, - подтвердила я. - Мисс Минтон не соизволила назваться, но Уилкинс почему-то решил, что дело не терпит отлагательств. Не могу понять...
- Наверняка не можешь. А я попробую догадаться. Сходство-то оказалось на руку, мисс Минтон? Какую байку вы сочинили для Уилкинса? Что вы приходитесь мисс Эмерсон сестрой?... Плодом ошибки младых лет...
Боюсь, возмущенный возглас мисс Минтон был не многим громче моего.
- Эмерсон!!! Как ты смеешь!
- Очень младых лет, - снизошел он до поправки. - Итак, мисс Минтон?
- Ничего я не сочиняла, - насупилась журналистка. - Вашему дворецкому что-то почудилось - с него и спрашивайте. А моей вины здесь нет.
- Неужели? Ну а я другого мнения, - неожиданно весело отозвался Эмерсон. - На выход, мисс Минтон. - Он шагнул к притихшей дамочке.
У мисс Минтон вытянулось лицо.
- Вы не... Вы не посмеете ударить даму!
- Прискорбно, что такая мысль вообще пришла вам в голову. Согласитесь, однако, что даже мне ничто не помешает взять вас на руки и со всей осторожностью и уважением вынести вон из дома.
- Ухожу, ухожу. Сама ухожу!
- Рад слышать. - Эмерсон следовал за мисс Минтон, тесня ее к двери.
- Вы так легко от меня не отделаетесь, профессор! - напоследок сверкнув глазами, сообщила незваная гостья. - Я не сдамся!
Кевин схватил ее за руку и выволок из гостиной. Уилкинс так и не двинулся с места, но теперь он не был одинок. Рядом стоял Рамсес и с мрачным любопытством вглядывался в его окаменевшие черты. В том, что наш сыночек услышал все сказанное - или, точнее, выкрикнутое - в гостиной, я не сомневалась. Удирающих О'Коннелла и мисс Минтон он проводил еще более пытливым взглядом.
- Поднимайтесь, Уилкинс! Выпроводите их. Не забудьте про засов. - Отдав приказ, профессор развернулся ко мне и захлопнул дверь. - Боже мой, Пибоди! Боже мой!
- Что за ерунду ты нес, Эмерсон! Никакого сходства и в помине...
- Если тебе нравится отрицать очевидное, Пибоди, - на здоровье. Это ваше несуществующее сходство - штука занятная, но не существенная, прошу прощения за каламбур. - Он взял со стола газету и опустился в кресло.
- Сейчас ты заявишь, что убийство Олдакра - трагическое событие, которое не имеет никакого отношения к мумии...
- Не спеши с выводами, Пибоди, и позволь для начала ознакомиться с фактами... пардон, с газетными фактами, что далеко не одно и то же. Угу, угу. Так. "Обескровленный труп найден у подножия обелиска... зажат клочок бумаги... кара богов падет на голову того, кто осквернил гробницу... таинственная фигура в белых одеяниях возникла на набережной и растворилась в тумане..." А слог-то у мисс Минтон живой, верно, Пибоди? Внешностью ваше сходство не ограничивается.
- Как видишь, твой "бедолага" не так уж безобиден, Эмерсон. - Последнее идиотское замечание я пропустила мимо ушей.
- Если верить газете, полиция сомневается в присутствии жреца на набережной. Свидетель, похоже, не является сторонником трезвого образа жизни. Не удивлюсь, если Олдакра прирезал мистер О'Коннелл. Эти писаки ни перед чем не остановятся, лишь бы...
- Смешно и нелепо, Эмерсон.
- Почему же? Без Олдакра общество только выиграет. Мерзкий был тип. Невыносимый сноб, пресмыкающийся перед титулами; игрок, развратник, завсегдатай притонов...
- Притонов?
- Именно. Заведений, где в ходу опиум и прочая дрянь. - Отшвырнув газету, Эмерсон по привычке припечатал палец к ямочке на подбородке. Знак обнадеживающий.
- Выходит, ты считаешь, что делом стоит заняться?
- Разумеется. По-твоему, лондонская полиция недостаточно расторопна?
- Да ладно тебе! Ты прекрасно понял, что я имела в виду.
- Понял, Пибоди, понял. - Эмерсон упорно терзал подбородок. - Вот что меня привлекает...
- Египет! - не выдержала я. - Дело связано с Египтом!
- Нет, Пибоди. Меня привлекает тот факт, что в этом деле голубой кровью и не пахнет. Ни тебе лорда или леди, ни пэра... ни одного, самого завалящего аристократишки. Сначала ночной сторож. Затем помощник хранителя... Ей-богу, я готов вмешаться.
- О господи! Ну и юмор у тебя, Эмерсон! - Я чуть не поперхнулась. - Ты сам-то понял, что сказал?! Сначала сторож, а затем помощник хранителя. Подумай! Убийца движется вверх по социальной лестнице! Кто следующий?
У Эмерсона вспыхнули глаза.
- Бадж!!! Вот это да! Вот здорово, Пибоди!
- Мой дорогой, умерь свой иезуитский пыл. Он может быть неверно истолкован. Меня ты не обманешь; ни за что не поверю, что гибель мистера Бад-жа от руки маньяка доставит тебе радость.