Мэтт придвинул стул к кровати и присел. Сестра Серафина подняла черную сумку на столик рядом, который она предварительно освободила от стоящих на нем предметов. Она открыла сумку и вытащила блестящий кусок светлого атласа, похожий на белую змею, он был шире ленты, но не такой широкий, как шарф. Мэтт взял его и повесил себе на шею. Секунду это напоминало Темпл сцену времен Первой мировой войны: пилот с шелковым шарфом… Но это было совсем не то. Она пыталась поместить живописную картину в какой-нибудь контекст, который был бы ей знаком, но затея начисто провалилась.
Мэтт коротко глянул на нее, первый раз он осознал ее присутствие, с тех пор как представил ее Серафине, затем поднял один конец атласа к лицу и поцеловал его.
Серафина подала ему маленькую стеклянную бутылочку со светлой жидкостью, наклонилась, чтобы шепнуть что-то ему на ухо.
- Мы собрались, - начал Мэтт, - у нашей подруги Бландины, чтобы принести исцеление ее душе и телу.
Он поднялся и церемониально несколько раз побрызгал жидкостью из бутылочки на кровать и вокруг нее. Когда обильные капли попали в сторону Темпл, она отреагировала так, будто это был яд. Но Мэтт больше не замечал ее, также как и всех остальных в комнате, кроме больной женщины.
- Она ежедневно ходила к мессе, - пробормотала Серафина Мэтту, а потом добавила: - Несмотря на отца Эрнандеса. И исповедовалась каждую субботу.
Он кивнул, а потом наклонился вперед с серьезной концентрацией и почти видимым состраданием, чтобы положить ладони на голову Бландины. Она глубоко вздохнула, мучительная тряска стихла.
Серафина взяла из сумки другую стеклянную бутылочку и ватные шарики. Все страныпе и страньше, подумала Темпл.
- Мне уйти? - спросил голос. С удивлением Темпл поняла, что голос был ее.
Мэтт даже не посмотрел. Зато Серафина улыбнулась и покачала головой. Темпл отступила назад, пока путь ей не преградила мебель. Потом она медленно опустила свою тяжелую сумку на пол, чтобы не наделать шума.
Мэтт приложил большой палец к бутылочке и наклонил ее. Увлажненный палец сверкнул на свету, и Мэтт дотронулся им до лба больной, оставляя на нем след. Он повторил ритуальное действие, смазав обе ее ладони.
Темпл с трудом подавила возникший у нее вопрос: щекотно это или нет. Видимо, нет. Бландина Тайлер успокоилась еще больше, когда Мэтт начал произносить нараспев:
- Через помазание Божье да придет любовь Божья и милосердие Христово. Во имя Святого Духа. Господь, что освободил нас от греха да освободит и от всяких бед. Аминь.
Потом Мэтт наклонился и тщательно тихим голосом сказал, что желает Бландине мира ее уму и телу, истины ее душе и духу. Темпл не могла разобрать все слова, также она не особо понимала и их смысл, но видела, что с каждым моментом Бландина успокаивалась.
- Отче наш, - начал снова Мэтт, - сущий на небесах… Вступила Серафина, а Темпл удивилась, что она до сих
пор помнит слова так же хорошо, как и прежде - ладно, "Отче наш" это как клятва верности флагу США или как кататься на велосипеде: один раз научишься - никогда не забудешь - хотя она единственная из всех закончила молитву своей любимой, громогласной драматической строкой: "Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки веков". Остальные остановились. Даже Роза, которая вернулась в комнату и стояла в проеме, наблюдая и кивая с торжественным круглым и скорбным лицом.
Темпл села на то, что стояло за ней - старомодный сундук. К нему была приставлена трость Бландины. Она начала падать, и Темпл, поймав ее на лету, поставила палку на место и заметила, что резиновый ее наконечник сырой и заляпан свежей грязью.
Темпл поняла: Бландина была в саду. Может, это она имела в виду, когда бредила, Гефсиманский сад, который возник в ее голове. И тот комментарий по поводу Петра и предательства, и еще крик петуха… Очевидно, женщина была очень религиозной. Очевидно, Темпл наблюдала религиозный обряд. Очевидно, Мэтт проводил его по просьбе Серафины.
Кроме этого, ничего очевидного для Темпл не было. Вне необъяснимой очевидности. Кто был кто и что было что, и хотела ли она это вообще знать?
Она услышала голос Мэтта, который опять что-то бормотал, но в этот раз она не слушала. В конце концов, ей стало казаться, что она подслушивает. Потом донесся тонкий, тихий вой приближающейся кареты "скорой помощи", и она почувствовала облегчение.
Когда на лестнице загремели грузные мужчина и женщина - сирена, вероятно, разогнала всех котов - со своим оборудованием и каталкой, и когда Бландина Тайлер была осмотрена с ног до головы и не без шума спущена вниз, Темпл, наконец, выглянула со своего сундука в первом ряду.
Черная сумка была закрыта. Мэтт был тих и без шарфа. Серафина расслабилась и обратилась к Темпл, а затем к персоне, откликающейся на Розу.
- Простите меня, что забыла представиться, - сказала она. - Меня зовут сестра Серафина О'Доннелл, а это - сестра Святая Роза Лимская. Это - подруга Мэтта, Темпл…
- Барр, - гордо доложила Темпл. Сестра Серафина О'Доннелл. Сестра Святая Роза Лимская. Эти слова не имели никакого смысла. Только "Роза" было понятно. Она улыбнулась женщинам, они ответили тем же.
Темпл решила, что ее спасет только хорошее поведение примерной девочки-скаута:
- Я… ммм, должна была прийти утром, помочь мисс Тайлер покормить кошек. Полагаю, раз уж я остановилась у вашего дома, - она предусмотрительно посмотрела на обеих женщин, - вы позволите мне зайти. Здесь… ужасно много кошек.
- Мы знаем, - хихикнула Роза, а потом добавила с легким ирландским акцентом: - Ты очень милая девушка, раз предлагаешь это. Но мы и сами справимся. Мы привыкли к очаровательным котам мисс Тайлер. Кстати, мы даже усыновили двоих.
Темпл и не думала спорить. Человек, потерянный в пространстве, времени и чувствах, не спорит: Алиса, попавшая в Страну Чудес давным-давно подтвердила это.
- Я поеду с ней в больницу, - сказала сестра Святая Роза Лимская сестре Серафине. Та кивнула и сняла сумку со столика у кровати.
Темпл заметила, что Мэтт не предложил ей свою помощь, хотя всегда был просто верхом вежливости.
- А как насчет ее трости? - спросила Темпл с запоздалой озабоченностью, приподнимая разноцветную палку.
- Она ей не понадобится вплоть до возвращения домой, - заверила сестра Серафина, выходя следом за Розой.
Темпл подтолкнула локтем Мэтта, который до сих пор не двинулся с места, и вышла последней.
Внизу комнаты сияли красным светом от бесшумной мигалки "скорой помощи", которая виднелась через открытую входную дверь. В темноте, точно рождественская оберточная бумага, сверкали глаза кошек.
- Действительно, у нее очень много кошек, - поразился Мэтт, когда спустился вниз.
Наконец, Темпл нашла в себе что-то общее со странными женщинами, у которых имя начиналось с "сестра", - иронический смех.
- Это преуменьшение, - сказала она. - Ты знаешь, сколько?
Сестра Святая Роза Лимская - какое длинное имя; не удивительно, что его сокращали до "Розы" - пошла садиться в карету "скорой помощи", Серафина ответила:
- Мы думаем, что семьдесят три.
- Неужели нет законов? - поинтересовался Мэтт.
- Городской устав, - поправила Серафина чисто учительским тоном. - Ее кошки делают ее счастливой. Кто стал бы жаловаться, что у нее их слишком много?
- Может быть… кто-нибудь, - предположила Темпл. Оба посмотрели на нее, до сих пор очень молчаливую.
- Мисс Тайлер получала странные телефонные звонки, - снова начала Темпл, размышляя. - Неудивительно, что вечер сегодня закончился для нее истерикой. Жить совсем одной и только и наблюдать за кошками вокруг - слишком сильное давление для пожилой женщины.
- Телефонные звонки? - неожиданно встрепенулся Мэтт. Весь вечер он не был таким оживленным. Зато был, когда она хромала домой после нападения на парковке "Голиафа" несколько недель назад. - Какого рода звонки? Угрозы?
В шоке, который казался необычным для нее состоянием, сестра Серафина села на непонятный широкий стул, ей пришлось чуть приподняться, потому что там спал кот: он рванул с подстилки и исчез в темноте.
- Неприлично странные, - сказала Темпл. - Шипящие звуки. Возможно, хриплое дыхание. А когда я была здесь вчера вечером и кормила кошек, она упоминала шумы и свет на улице.
Серафина покачала головой:
- Она все время звонила в полицию по этому поводу, но они никогда ничего не находили. В конце концов, они перестали приезжать.
С третьей ступеньки Мэтт поднял худую кошку белого цвета и сел на ее место. Грубый свет холла отбрасывал на его лицо тень напряженной задумчивости.
- Недавно мне на горячую линию позвонила пожилая женщина…
- Должно быть, это была Бландина, - сказала сестра Серафина. - Она звонила нам в монастырь дважды в день.
Немного помолчав, Темпл сказала:
- Пожилая, одинокая и испуганная, она пыталась рассказать об этом всем, кому могла, кто стал бы слушать. Может, это все была правда?
- Что? - спросила Мэтт.
- Ну, причина, почему я здесь… - ее слова заставили Мэтта сильно поволноваться, а сестру Серафину тревожиться все сильнее с каждой минутой, но Темпл не собиралась сплетничать по поводу отсутствия прав Мэтта, тем более со старой его учительницей, ни за что. Члены одного поколения должны стоять друг за друга, несмотря ни на что, - это племянница мисс Тайлер, Пегги Вильгельм…
- Милая детка, - прервала Серафина с энтузиазмом, - никогда не оставляла свою тетю.
- Как бы там ни было, - продолжила Темпл, к счастью для Мэтта, - она разводит бирманских кошек, и на этих выходных выставляет их на шоу в центре. Одну из них побрили.
- Побрили? - одновременно переспросили слушатели. Темпл, удостоверившись, что увлеченная аудитория действительно хочет знать ответ, торжественно кивнула:
- Выбрили полосу от головы до хвоста и вокруг пояса. Бирманские кошки - длинношерстные, а эта была потенциальной чемпионкой в своем классе, может быть, даже победительницей шоу. Бирманские - священные кошки Бирмы, но их обычно не подстригают, как монахов. Но эту остригли. Теперь Пегги надо оставаться там и охранять других своих котов. Так что я ходила вместо нее, помочь ее тете кормить питомцев. Не могу не думать, что оба инцидента как-то связаны между собой.
- Не говоря уже… - сказал Мэтт Серафине, - о развратных звонках в монастырь.
- В монастырь? - теперь был черед Темпл выражать удивление и негодование, она тоже не знала абсолютно всего. - Какой монастырь?
- Наш, - невозмутимо пояснила Серафина. - На самом деле, это просто большой дом; нас осталось так мало. Мы, сестры милосердия, теперь всецело принадлежим Святой Марии Гваделупской. Роза, я и еще несколько человек. Бландина - наша соседка, мы приглядываем за ней - и этими кошками - когда Пегги нет.
- Кто-то звонит в монастырь и угрожает? - не веря своим ушам, переспросила Темпл. Ох, Алиса, одолжи мне свой тайленол, свою гусеницу и полную колоду карт в придачу!
- Одной из наших монахинь, сестре Марии-Монике.
- Ей уже за девяносто, и она серьезно слаба слухом, - быстро объяснил Мэтт, как будто это имело какое-то значение.
- Так вот почему вы здесь, - заключила Темпл.
- Виновен, - ответил Мэтт. Звучало правдиво. - Сестра Серафина позвонила мне, потому что думала, что я, будучи телефонным консультантом, понимаю что-то в чокнутых, которые могут так поступать.
Мэтт и сестра Серафина обменялись быстрым взглядом, который, конечно же, не ускользнул от Темпл. Что-то тут умалчивалось. О, Боже, они что-то скрывали!
Она решила сконцентрироваться на известных ей фактах, мадам, только на фактах, а потом сержант Джо Фрайдей вынес свое предположение.
- Итак, - начала нести чушь Темпл. - Два дома, практически соседние друг другу, получают неприятные телефонные звонки, и теперь одна из обитательниц… не знаю, больна или в истерике. Мисс Тайлер казалась мне утром в здравом уме.
- Она находилась под сильным давлением, - твердо заявила Серафина. - Недавно у нее была небольшая размолвка с отцом Эрнандесом, нашим приходским священником. Несмотря на свою набожность и программу развития прихода, они разошлись во мнениях по вопросу пребывания кошек в раю. Она вздохнула.
- О, - ответила Темпл. - Я росла среди унитариев (Объединение религиозных либералов, которые подчеркивают значимость свободы индивида в поиске религиозной истины с использованием доводов разума). В теологических деталях я не разбираюсь.
На лице Серафины появилась улыбка, которая могла бы растопить даже колючую проволоку:
- Так же как и отец Эрнандес. Мы говорим детям, что рай будет таким, каким они его вообразят. Так почему же мы не можем говорить старым людям, которые гораздо ближе нас к детской простоте и небесам, то, что им необходимо услышать? Отец Эрнандес отказался оставить даже проблеск надежды, что кошки смогут упросить Святого Петра впустить их. А эти коты - это все, что у нее есть.
- Кроме ее племянницы, - вставила Темпл. Племянница, неважно насколько близкая, это не то же, что создания, которых она спасла, создания, что пришли в ее дом в поисках укрытия. Спасенные коты заставляют Бландину чувствовать себя полезной, а это благо в любом возрасте.
Серафина снова вздохнула. Однако Темпл не полагала, что она могла бы так вздыхать при других обстоятельствах. Темпл посчитала, что старые монахини не так уж отличались от старых дев, у которых слишком много кошек и которые думают, что их время прошло и им уже некого спасать, кроме себя и нескольких дюжин заблудившихся животных. Кроме этого, монахини еще склонялись, должно быть, к спасению заблудших душ. Был ли Мэтт одной из них?
В темноте раннего утра прятались коты: они двигались туда-сюда и просили еды. Точно рыбы, они погружались в глубины старого дома, где теперь так недоставало хозяйки. Темпл подумала о кормушках, что она наполнила меньше суток назад, какими пустыми они скоро будут, каким пустым будет этот дом без Бландины. Она видела трость возле стены спальни, слышала кошек, просящих любви и еды, еды и любви.
Она видела изгоя, который пытался спрятаться в тесноте закрытых, крошечных мирков, который звонил глухим, древним монахиням, с еще более древними претензиями, который домогался пожилых женщин и котят. Она вспомнила, что говорила Бландина в бреду, лежа в кровати, и сильно забеспокоилась.
- У Бландины не было проблем со слухом, - сказала она. - Может быть, она вышла из дома на свет и звуки. Вчера вечером. Что так потрясло ее? Что так извело ее сердце и душу, что она начала думать о Христе, преданном Петром? Я не очень-то религиозна, - призналась Темпл. - Но по-моему, в том, что она говорила было многое из Нового Завета, да?
Они смотрели на нее внимательно, пожилая женщина и мужчина, которого она не знала.
- На трости мисс Тайлер была свежая грязь, - сказала Темпл, - я видела в спальне.
Вслух никакого заключения сделано не было, но они поднялись. Через лабиринты дома Серафина проводила пару к задней двери. Рассвет уже подсвечивал горизонт. Напротив неба, точно костры, загорались кусты. На кухне между ногами слонялись коты. Они просили молока, меда и "Мням-ням-няма".
Компания отправилась наружу. Петух не прокричал.
Сад был пуст и совершенно спокоен. Бландина ни за что не доверила бы своих котиков окружающей ее дом полудикой природе, и большинство спасенных ею кошек презирали холод и жестокость внешнего мира, сделавшего их сиротами.
В саду все трое разбрелись в разные стороны, теряясь каждый в своих мыслях, ища свой собственный путь. Свет медленно покрывал темноту белыми пятнами, и даже не верилось, что он, в конце концов, победит.
Темпл было о чем подумать и кроме пожилых женщин и котов, но она упорно продолжала что-то искать.
Она обнаружила пурпурный куст олеандра, горящего на фоне упрямого восхода, заросли кактуса и странных цветов, ленивых ящериц, которые шипели и прятались в траве.
Задний двор был большим, его окружал полутораметровый каменный забор. Небо теперь зажигалось розовым. Темпл повернула обратно к дому, думая о том, чтобы покормить котов, несмотря на то, что было еще рано. Это сэкономило бы время.
Когда она подошла к задней двери, утреннего света было уже вполне достаточно, чтобы разглядеть то, что все они упустили из виду, выходя наружу. Потом она не помнила, что вообще кричала тогда. Но двоим свидетелям в саду показалось, что она кричала слишком долго.
- Боже мой! - произнес Мэтт.
- Петр! - выдавила шокированная Серафина, потом повторила имя голосом влюбленной, потерявшей рассудок.
Темпл увидела то же, что несколько часов назад увидела Бландина в своем собственном доме: бежевый монастырский кот, Петр или Павел, приколотый гвоздями - распятый - за передние лапы к тяжелой деревянной двери.
Глава 14
Кошачий криминал
Он не умер, - сказал Мэтт, выходя на яркий свет кухни. - Можете найти полотенце?
Женщины, испытав моментальное облегчение, бросились в разные стороны: Темпл за махровыми кухонными полотенцами, которые она заметила вчера под грудой неиспользованных одноразовых форм для запекания в чулане, а сестра Серафина наверх за чем-то. После того, как они отыскали в сарае в конце сада гвоздодер, который просил Мэтт, обе засуетились по дому, старательно отводя глаза от открытой двери. Темпл почувствовала себя виноватой, что после того, как она усадила Серафину на кухне и обещала сама помочь Мэтту, ударила в грязь лицом - испугалась. Но в конце концов, это Мэтт проводил каждое лето на ферме, так что он гораздо лучше подготовлен к трагедиям животного мира.
Темпл была городской девчонкой во всех отношениях. Она отводила глаза от сбитых на дороге животных, даже если это была птица, белка или крыса, хотя она всегда точно запоминала место, а потом звонила, куда надо, чтобы с дороги убрали останки. Каждый раз она надеялась, что это сделают как можно скорее, до того момента, когда ей снова придется проезжать это место. Иногда она даже меняла на время маршрут, чтобы дать им побольше времени на уборку и знать наверняка, что дорога свободна. Если почти каждодневные смертельные аварии так сильно ее расстраивали, то распятый кот был чем-то гораздо большим, чем могла вынести даже самая лучшая девочка-скаут, особенно если (спасибо Богу за эти маленькие плюсы давно укоренившегося сексиз-ма) рядом есть мужчина, чтобы позаботиться об этом.
Итак, все еще ощущая вину, когда сестра Серафина перескакивала через кошек, мчась вниз по лестнице с банным полотенцем, Темпл мужественно предложила самой вынести его Мэтту.
Кот лежал на деревянной лавочке без сознания, как сказал Мэтт.
- Ты уверен? - спросила она, передавая ему полотенце.
- Думаю, у него шок. Возможно, мы опоздали. Но… травмы лап не были смертельны. Знаешь, как добраться до ветеринара?
- Да, и… - Темпл посмотрела на часы, - слава Богу, они уже открылись.
Она моментально побледнела, подумав, не было ли воззвание к Господу по поводу кота неуважением. Но Мэтт не заметил. Он заворачивал кота, точно пеленал ребенка.
- Я поведу, ты понесешь, - живо предложила Темпл, направившись обратно забрать свою сумку.
Сестра Серафина ждала на кухне, совершенно бледная.
- Я покормлю кошек, - сказала она, когда они вошли. А потом, осторожно взглянув на сверток у Мэтта в руках, спросила: - Он будет…
- Мы попытаемся.