- Очень жаль, что ты не можешь остаться на семи часовую мессу. Я бы хотела, чтобы ты встретился с отцом Эрнандесом.
Мэтту вовсе не было жаль. Он выглядел только обеспокоенным:
- Мы вернемся к этому вопросу.
- Конечно, - пробормотала сестра Серафина.
- И мы позвоним с новостями, - пообещала Темпл, зазвенев ключами от машины.
Они с Мэттом поспешили на улицу, стараясь не задевать по пути кошек под ногами, и забрались в "шевроле", как только Темпл открыла машину.
Темпл теперь заметила, что воздух уже нагрелся и вокруг было совсем светло. Она была так рада, что может вести машину при дневном свете: разогналась до шестидесяти пяти километров в час, проворно съезжая с одной освещенной пустынной улицы на другую и собирая немногочисленные неодобрительные взгляды более спокойных водителей.
- Укутай его, - посоветовала она Мэтту. - Может, все подумают, что это больной ребенок.
Он повиновался. Кот был без сознания, держать его было непросто.
- Это самое ужасное, что я видела за всю свою жизнь, - Темпл пыталась завести хоть какой-нибудь диалог. Она заметила, что ее колени слегка трясутся, а голос на последнем высказывании предательски дрогнул.
- Ну и ночь! - ответил Мэтт со своей обычной сдержанностью.
Ей было интересно узнать, что могло бы заставить его потерять самообладание. Может быть, он был близок сейчас. Но у нее было такое чувство, что состояние кота наоборот восстановило равновесие Мэтта, хотя ей нанесло нехилую психологическую травму.
- Кто мог это сделать? - спросила она, понимая, что вопрос вполне ожидаемый и бессмысленный, на который не ответишь. Но его так нужно было задать.
- Не знаю. Очевидно, кто-то больной. Только в каком смысле?
- И почему монастырская кошка на двери мисс Тайлер? Кто был мишенью этого акта?
- Обычно люди или дети, которые мучают животных, не очень-то парятся по поводу мишеней. Они просто хотят найти кого-то, кому не будет все равно, кому будет больно, кто будет шокирован, испуган.
- Это могли быть дети, правда? Это еще ужаснее.
- Взрослые, как правило, не делают такого. Если они склонны к жестокости, то вырастают в убийц и насильников.
Темпл вздрогнула от цинизма Мэтта, нового для него качества. Это свидетельствовало о том, что у него вовсе не такое радужное видение мира, как она того ожидала.
"Шевроле" сделал последний поворот и въехал на парковку, где только кое-где стояли машины, явно принадлежащие персоналу. Она оббежала машину, открыть Мэтту дверь, а потом ломанулась вперед, открыть дверь в здание.
Пустая комната ожидания. Хорошо, подумала Темпл, взяв штурмом стол:
- У нас крайний случай, сильно раненный кот. Женщина перевела на них взгляд. Выражение ее лица стало сочувствующим:
- Скорее заносите его. Я позову доктора Дулитла.
- Доктора Дулитла? - повторил одними губами удивленный Мэтт, следуя за Темпл в первый кабинет.
Она вздрогнула, когда Мэтт положил сверток с котом на стол, а потом потянулась потрогать лоб несчастного Петра.
Прилив энергии и воздуха ворвались в кабинет вместе с ветеринаром.
- Что случилось? - спросила она, разворачивая полотенце, чтобы осмотреть кота.
Мэтт и Темпл молча переглянулись. Говорил Мэтт:
- Мы нашли его пригвожденным к двери. Он жив, но не знаю, насколько плохо…
- Ваш кот? - спросила доктор Дулитл. Она знала, что у Темпл есть Луи.
- Нет, - быстро ответил Мэтт. - Это… друга. Пожилой леди.
Доктор Дулитл изобразила отвращение, когда надела стетоскоп. Вбежал ассистент:
- Вам двоим лучше подождать снаружи.
Они прошли в продезинфицированный коридор, а потом в комнату ожидания, где им оставалось только читать журналы для кошек и собак и раз за разом просматривать бесплатную литературу от компаний-производителей кошачьей и собачьей еды - "Мням-ням-ням" или "Кошачье счастье". Темпл подумала, что со всем этим вряд ли забудешь, где находишься. Не забудешь и то, что привело тебя к ветеринару…
Они с Мэттом сидели на соединенных друг с другом пластиковых стульях и пялились на плиточный пол.
- Это напоминает отделение неотложной хирургии, - наконец, выдала Темпл.
- Ага.
- По крайней мере, лейтенанта Молины нет.
- А ведь могла бы быть уже здесь.
- В смысле?
- Случай не смертельный, но близок к тому.
- Замученный кот не тот случай, которым полиция будет заниматься, - возразила Темпл. Мысль о том, что лейтенант Молина снова возникнет в ее жизни, была слишком ужасна, чтобы думать о ней. - Животные по закону рассматриваются как собственность. Этот бедный кот стоит столько, сколько за него захотят заплатить, точка. И ты знаешь, что это будет мало.
- И все же, - сказал Мэтт, - отдел полиции по борьбе с бандитизмом, возможно, заинтересовался бы. Особенно если у них в районе наблюдается активность сатанистов. Таким они занимаются.
Темпл придвинулась вперед на стуле (край сиденья его был поднят вверх, а ближе к спинке было углубление).
- Сатанисты? - прошептала она. - Я никогда не думала об этом!
Мэтт отстранился:
- Хозяева кота - монахини; кота пригвоздили к двери очень религиозной прихожанки, которая подбирает брошенных животных. Распятие - важный символ современного христианства, независимо от жертвы, независимо от конфессии.
Темпл надоело бороться со стулом, и она выпрямила спину, сев на самый край, чтобы не сползать то и дело, точно чучело, которое видело на своем веку так много и теперь само так напугано, что у него нет сил пугать кого-то еще.
- Сатанизм, - повторила она, похолодев до кончиков пальцев.
Доктор Дулитл появилась почти сразу же, как только они услышали ее приближающиеся шаги. Она села рядом на свободный стул.
- Он находится в состоянии шока. Потерял много крови.
- Да, дверь была вся вымазана, - подтвердил Мэтт. Темпл уставилась на него:
- Я не видела никакой крови.
- Было еще темно. Я заметил, когда снимал его. Рассвет только начинался.
- Необходимо делать переливание, - доктор Дулитл была профессионально бесцеремонна. - Как можно скорее.
- Так сделайте, - разрешила Темпл. - Уверена, хозяйка согласилась бы, если Петру это необходимо.
Доктор Дулитл вздохнула:
- В этом все и дело. Обычно на месте есть один из кабинетных котов, но кое-кто из клиентов просто влюбился в последнего и решил забрать его. А замену мы пока не нашли.
- Я не понимаю, - сказала Темпл. - Кабинетные коты?
Доктор Дулитл сняла свои очки с оправой из черепашьего панциря и потерла лицо костлявой рукой, украшенной шрамами - издержки профессии.
- Мы - ветеринарный кабинет. У нас на пороге постоянно оказываются брошенные или раненные животные. Некоторых мы отдаем, некоторых оставляем. Иметь здорового кота рядом - всегда на руку, на случай если необходимо переливание крови. Просто сейчас у нас нет ни одного.
- Какими качествами должен обладать донор? - спросила Темпл.
- Хорошо, если он будет большим, сильным, здоровым донором. И, разумеется, это должен быть кот.
- Луи! - вскрикнула Темпл, вставая с места. Мэтт тоже поднялся:
- В "Серкл-ритц"?
- Мы скоро вернемся, - объявила Темпл ветеринару, направляясь к двери.
Быстро запрыгивать в "шевроле" уже становилось привычкой. Поздние работники еще не выехали; ранние пташки уже давно уехали. Три пролета они преодолели в считанные секунды, автоматически игнорируя лифт.
Темпл промахнулась, засовывая в замок двери ключи, так дрожали ее руки:
- Будем надеяться, что он здесь. Давай, Луи, старый лежебока, хоть бы ты лежал где-нибудь тут на боку…
Внутри квартиры было прохладно и спокойно, как в журнале по интерьеру с другой планеты. Столько всего произошло с тех пор, как Темпл ушла отсюда ранним утром, когда Мэтт позвонил ей.
Они оба застыли, поглощая не оккупированную никем умиротворенность помещения, словно беглецы из далекого третьего мира. Темпл смотрела на свой бледный диван. Только черные кошачьи волоски, как след "снежного человека" в Гималаях: сплошная реклама и никаких доказательств.
Она вбежала в маленькую кухню, посмотрела сверху и снизу. Корм "Кошачье счастье" в миске не тронут, хотя приманка из верхнего слоя смеси креветок с устрицами была съедена подчистую.
Дальше - в кабинет, Мэтт позади нее. Но и там черной фигуры, развалившейся прямо на ее бумагах, на столе не было. Снова в большую комнату и - последний шанс - в ее спальню, которую Мэтт никогда не видел, и не по ее вине, а вот теперь…
О, Господи. Повсюду одежда, валялись туфли, и даже - лучше умереть, как она могла забыть о них? - четыре журнала "Космополитен" раскинули свои страницы на прикроватном столике, точно карточные веера. Она читает их только из-за гороскопов, честное слово!
Там, точно огромный черный паук, прямо посреди ее измятого покрывала в черно-белую полоску лежал…
- Черныш Луи! - завизжала Темпл и тотчас подняла кота. - Я знала, что могу рассчитывать на тебя.
- У тебя есть полотенце? - спросил Мэтт.
- Нет, переноска - в чулане.
- Нет времени, - произнес Мэтт, направляясь в ванную и выходя оттуда с полотенцем с изображением Фреда Астера, застывшим во время одного из своих фирменных движений.
Он завернул в него Луи и пошел к выходу. Темпл зазвенела ключами и помчалась вслед за ним.
И еще раз в "шевроле". Полотенце в руках Мэтта танцевало ча-ча-ча, но Темпл была слишком занята опасным вождением, чтобы наблюдать.
Ветеринарная клиника. Из машины, прямиком в кабинет. Мэтт нес Луи, словно накрытую священным платком жертву. Темпл бежала рядом, жалобно извиняясь и чуть похлопывая по единственной видимой части Луи - макушке головы.
Тут же доктор Дулитл. Говорит что-то очень серьезно и уносит Луи с собой:
- Ваш кот должен будет оставаться здесь весь день, чтобы восстановиться, но с ним все будет в порядке. До полудня мы не узнаем результатов. Позвоните в четыре.
Темпл и Мэтт вышли наружу и остановились, наблюдая, как на окнах второго этажа на другой стороне улицы вспыхивает солнце. Он позвонил сестре Серафине из регистратуры. Диагноз: все еще жив. Прогноз: неизвестен до четырех часов.
Темпл снова усадила себя за руль, повалившись на сиденье, как на мешок вялой картошки. Мэтт неожиданно материализовался на пассажирском кресле, словно он был Фокусником Максом и вообще всегда находился там, только был невидимым.
- Куда теперь? - спросил он так, будто ему было все равно.
Темпл завела мотор, уже больше не обвиняя его за то, что он глохнет.
- В неотложку, - ответила она. - В этот раз в мою собственную.
Глава 15
Пища для души
Возле такерии "Фернандо", которую по праву можно было бы назвать "подвальчиком" (так скромно она была втиснута между химчисткой и старой парикмахерской, которая открывается только в одиннадцать) не было припарковано ни одной машины.
- Завтрак, - объявила Темпл, поворачивая ключ зажигания, - на мне.
Машина умолкла со вздохом облегчения, что теперь ей дадут, наконец-то, отдохнуть.
Мэтт выглядел неуверенным в самом незаинтересованном смысле.
Внешне такерия не впечатляла, хотя и была отличным местом. А когда они зашли внутрь, к кричащим желтым стенам, милосердно смягченным приглушенным светом, к столам из серых пластиковых стульев, Темпл призналась себе, что и изнутри вид тоже был не очень.
- А это не такерия с едой на вынос? - огляделся вокруг Мэтт, останавливая сомневающийся взгляд на доске с меню, написанным полностью на испанском.
- В обычное время, да, - Темпл плюхнулась за стол на четверых и положила сумку на свободное место рядом с собой. - Но в "Фернандо" чисто, уединенно, а еду по своей жгучести можно сравнить разве что с падающей звездой. Плюс, кофе такой крепкий, что в нем даже твоя ложка встанет и будет танцевать с сомбреро.
Мэтт выдвинул стул напротив, оглядываясь вокруг, точно в трансе, который, по мнению Темпл, обязательно должно было победить хуэвос-ранчерос в "Фернандо".
- Ты ведь любишь мексиканскую кухню? - немного поздно забеспокоилась Темпл.
- В обычное время, да, - ответил Мэтт. - Но сегодня необычный день, - он снова оглядел пустой ресторан, совершенно голый в своем простом интерьере. - Хотя это место очень даже чистое для обычной забегаловки.
- Я подумала, что это - то, что нам сейчас нужно. Убежище, маленькая простая забегаловка на двоих.
Мэтт медленно кивнул. Вид у него был такой, будто он не знал, куда себя деть и сильно жалел, что на столе не было ни приборов, ни салфетки под них, ни стакана, который можно было бы покрутить в руке.
Из ниоткуда возник латиноамериканец, он положил перед каждым набор чистых металлических приборов, завернутых в белую бумажную салфетку.
- Я закажу, - сказала Темпл, потому что она знала меню и еще потому что Мэтту сейчас было не до принятия даже маленьких решений. - Я возьму домашний хаш - лук и кинза на гарнир к хуэвос-ранчерос. И кофе.
Она повторила для официанта заказ на вполне приличном испанском, тот кивнул, но записывать ничего не стал.
- Мне то же, наверное, - пожал плечами Мэтт.
- Хорошо, только я закажу тебе соус отдельно - у них есть отличная сальса из мексиканских томатов, которая просто обожжет тебе горло. Спасибо, - сказала она официанту в самом конце, указывая на них обоих.
Теперь у Мэтта появилось, чем занять свои руки.
- Как-то это место не ассоциируется у меня с тобой, оно не может быть твоим любимым, - сказал он.
- Теперь оно действительно стало любимым. Хотя ты прав, - она ненавидела смешивать в одном предложении два взаимоисключающих факта. - Его нашел Макс. Я не настолько склонна к приключениям. Но Макс всегда говорил, что самое классное в "Фернандо" то, что никто здесь не говорит по-английски. Так что тут идеально для утра с шестью чашками кофе.
- О, - Мэтт отклонился назад, чтобы дать официанту возможность поставить перед ним высокий зеленый пластиковый стакан. - И Макс по уграм часто сюда заглядывал?
Темпл засмеялась.
- Нет, собственно у него и утро вообще бывало редко. Обычно он спал до одиннадцати. В это время "Фернандо" выглядит более оживленным.
- У меня похожее расписание, - заметил Мэтт после того, как медленно отхлебнул воды.
- У тебя получится сегодня взять выходной?
- Может быть, если они смогут найти замену. Но смысла особого нет. Я все равно не смогу поспать. Отвык от нормального графика.
Темпл кивнула:
- Тогда, лучшее, что можно сделать, это пичкать организм кофеином и держаться до… Во сколько ты обычно возвращаешься домой? В половину четвертого утра?
Теперь кивнул он.
- А во сколько сестра Серафина тебе позвонила? - продолжала Темпл.
- В половине пятого.
- Значит, на кота напали до четырех.
Еще кивок. Явно он не был так заинтересован в хронологии ночных событий, как она.
- Темпл, тебе, наверное, любопытно…
- Сейчас я выше всякого любопытства, - выпалила она. Нет ничего хуже, чем желание все знать, словно ты бывший репортер. А она крайне нуждалась в информации. - Я слишком устала, хотя и любознательна от природы…
- У тебя есть право знать, - начал он, снова отклоняясь на спинку стула, когда перед ним ставили тяжелую белую фарфоровую чашку, наполненную до краев темным, густым, как патока, кофе.
- Молоко, пожалуйста, - попросила Темпл официанта перед тем, как развернуть свою салфетку и вытащить ложку. Сколько он еще будет тянуть?
Прибыл маленький голубой молочник, официант удалился. Темпл налила белую струйку себе в кофе и размешала, пока черный цвет не смягчился. Чашка была переполнена. Ей пришлось отпить немного прежде чем добиться идеального сочетания вкуса и правильного оттенка.
- У меня нет никаких прав знать что-то, - сказала она через мгновение. - Разумеется… - Темпл вздохнула, - учитывая мое дикое воображение, в твоих интересах было бы преградить ему путь, а то разгуляется.
Он отпил дымящийся кофе, словно пытался набраться колумбийской отваги:
- Я был священником.
Три маленьких слова. Услышав их, Темпл пришла в оцепенение, в котором прибывал и сам Мэтт с самого звонка сестры Серафины. Она запала на священника - после полного фиаско с Максом? О, неееет!..
- Ты должен понять меня, - выдавливала она слова. - Я - выпавший из обоймы унитарий. Мы знаем обо всем по чуть-чуть и очень мало о чем-то конкретном. Ты был священником?
Он кивнул.
- Э… Священник-епископал?
Он покачал головой, но не мог не улыбнуться надежде в ее голосе: - Нет.
- Нет, - Темпл пристально разглядывала свою чашку, потом добавила еще молока, чуть ли не через край. Надо было сконцентрироваться на том, чтобы не пролить ни капли, пока она поднимает и подносит кофе к губам. Темпл внутренне проговаривала маленькую молитву: хоть бы не пролить, хоть бы не пролить переполняющие ее сомнения. - Не думаю, что Дева Мария Гваделупская сильно почиталась в Епископальной церкви. Но у них есть монахини, я полагаю, и они зовут их "сестрами"?
Мэтт кивнул:
- Ты знаешь больше, чем сама думаешь.
- Но ты был католическим священником? - Да.
- С традиционными обетами ммм… бедность, целомудрие, послушание?
- Да.
- И воздержание?
Он очень старался не выдать стеснения: - Да.
- И теперь ты официально не священник?
- Да.
- Но если ты был священником, почему сестра Сера-фина позвонила тебе? Почему она не попросила этого невидимого отца Эрнандеса, о котором все говорят, но никто не видел? И почему бывший священник исполняет… какой-то обряд? - Темпл понимала, что волна ее вопросов была своего рода отрицанием. Пока она только отвергала, как бедный, сбитый с толку Петр в Саду. - Я знаю, ты не хотел этого делать. Ты теперь… лишен права проводить их? Это… не грех?
Мэтт придвинулся ближе, обхватив руками чашку с кофе, будто защищая ее или пытаясь согреться:
- Это субъективное мнение, ситуация довольно деликатна. В крайних случаях, когда, скажем, человек умирает, сестра Серафина могла бы провести обряд сама. Даже светский человек может. Но если состояние этого человека скорее неопределенно, и священник доступен… Отец Эрнандес не был. Мисс Таилер жутко с ним поссорилась и была бы еще больше расстроена, если б увидела его.
- Я знаю об этом, - вставила Темпл. - У отца Эрнандеса совершенно глупое мнение относительно того, что Господь не хочет видеть кошек на небесах. Если бы мисс Тайлер увидела бедного Черныша Луи, уверена, она поняла бы главное. Только те, у кого есть душа, реально чего-то стоят, - торжественно добавила Темпл, задумавшись о душе Мэтта.