17. Таня: Приглашение поехать в горы
Общежитие встретило его угрюмой тишиной, ни в фойе, ни в столовой Тани он не нашел. Съев в одиночестве ланч, Франц поднялся к себе в комнату.
Делать и читать было нечего. Он включил телевизор - в наличии оказалось неимоверное множество каналов, по два-три из каждой страны мира. Посмотрев новости по CNN и убедившись, что ничего интересного с момента его смерти не произошло, Франц переключился на странный фильм о маньяке-убийце по кличке "Разрезатель Джон" - специалисте по уничтожению блондинок. Фильм оказался неожиданно коротким (около 30 минут) и на две трети состоял из сладострастного показа зверского изнасилования и кровавого убиения доброй воспитательницы детского сада. Под заключительные вопли разрезаемой на части блондинки-воспитательницы Франц узнал, что "… о новых приключениях Джонни зрители узнают в понедельник в это же самое время." - фильм оказался очередным эпизодом сериала под названием "Черные дела одного парня".
С удивлением выключив телевизор, Франц лег на кровать. Хотя чему тут удивляться: если есть телесериалы со сквозным героем - сыщиком, то почему не может быть сериала со сквозным героем - убийцей?
Он стал думать о задаче, которой занимался в последнее время перед смертью. "Может, вместо того, чтобы мучиться с общим случаем, стоит посмотреть случай плавных потенциалов? - размышлял он, - Может, станет ясно, как динамика устроена в принципе? Или я это уже пробовал … пробовал … про-бо-вал … почему-то у меня тогда не получилось … не по-лу-чи-лось … по-че-му-то … Ага, вспомнил: рассеяние в этом случае экспоненциально слабое и забивается нелинейностью и дисперсией … а нелинейность и дисперсию, как нетрудно видеть, выбросить нельзя, … ну просто ни-как нель-зя … И что нужно делать, по-прежнему, непонятно … не-по-нят-но … Та-ак, а ежели попробовать, скажем, не плавные, а малые потенциалы … что тогда?… Малые …" - Франц рывком сел на кровати и дернулся за бумагой и карандашом, но, не найдя их на привычном месте, некоторое время недоуменно озирался вокруг.
"Ч-черт!" - выругался он в полный голос и рухнул обратно на кровать. Мысли его приняли другое направление.
"Интересно, что тут делают ученые, против которых следствие приостановлено? Университет же здесь, наверно, есть? Может, сходить, посмотреть, что там и как, глядишь, еще и работу найду на том свете (ха-ха-ха!) … Впрочем, вряд ли: у них здесь, небось, Ньютон с Эйлером на факультете математики работают - супротив них не потяну … А может, и потяну - они ж, когда помирали, глубокие старики были, маразматики, наверно, а я, так сказать, в самом соку … Или они себе здесь безвременно ушедших из жизни гениев насобирали? Таких, поди, немного наберется - ну, Галуа … а еще кто, так и не вспомню даже. Физики и математики, в отличие от поэтов, живут подолгу …"
Он заворочался на кровати и перевернулся на живот. Мешали жить ботинки - он их сбросил. "А, вообще-то, все это - чушь собачья: на том свете науки существовать не может; на том свете ответы на все вопросы, в том числе и научные, должны быть известны в принципе. Ведь недаром говорят: 'Бог знает'. Здесь голову самому ломать не нужно, здесь только спрашивай - а добрый дядя Бог тебе … хрясь … и ответы на все вопросы, ну просто на а-абсолютно все вопросы. И на те даже, которых ты не задавал … и не думал ты об этих вопросах вовсе … и не помышлял … и не …"
Он уснул.
Проснулся Франц от громкого стука в дверь - за окном светило утреннее солнце. Спотыкаясь и крича: "Сейчас, подождите!", он открыл дверь. На пороге стояла Таня.
- - Как дела?
- - Так … - с послушностью не вполне проснувшегося человека Франц попытался вспомнить, как же именно у него дела, - … хорошо.
- - Вы завтра что делаете? - резким движением рук Таня отбросила волосы за спину.
- - Завтра? Н-не знаю … разве что в почтовый ящик посмотреть, не вызывают ли куда … Да вы заходите, пожалуйста, садитесь … - спохватился он, - что ж это я …
- - Ничего, я на минуту. - она переступила с ноги на ногу, - Завтра, вообще-то, суббота, так что вызовов не будет. Хотите поехать за Город?
- - Хочу. - не задумываясь, ответил он, - Когда, куда и на чем?
Таня рассмеялась.
- - Машину я закажу по телефону к одиннадцати, а поехать хочу в горы - километров сто от Города на запад. В полную луну - красота необыкновенная! Договорились?
- - Договорились! - радостно согласился Франц ("Господи, как же я соскучился по нормальному человеку!"), - А что там можно делать?
- - Что хотите: смотреть по сторонам, по скалам лазать … сами увидите. Ну, ладно, я пошла, нужно выспаться. - она прошла по коридору и отворила соседнюю дверь, - Спокойной ночи.
- - Спокойной ночи! - отозвался Франц.
18. В горах
Когда они вышли на улицу, машина (новенький блестящий мерседес) уже ждала их перед зданием Общежития - ключ воткнут в гнездо зажигания. Бросив этюдник на заднее сидение, Таня махнула рукой: "Туда.", и Франц свернул с Авеню 8.5 на неширокую дорогу вдоль парка. "Как спалось?" - вежливо спросил он; "Спасибо, хорошо." - вежливо ответила Таня. Слева от дороги город на глазах превращался в пригород, справа от дороги парк превращался в лес. "А меня вчера к Раввину вызывали …" - сказал Франц, чтобы заполнить паузу. "Это все стандартная последовательность: адвокат, следователь и … этот … как их всех назвать одним словом?… - Таня повертела в воздухе рукой, - В общем, служитель культа. В моем случае, это был православный поп." Город закончился, дорогу с обеих сторон обступил густой лиственный лес. Ярко светила луна, по небу проплывали легкие перистые облачка, в
движения не было - их машина катила по абсолютно пустой дороге. "А почему они меня именно к раввину вызвали - как они узнали, что я из еврейской семьи?"; "Как-то узнали - они всегда все как-то узнают." Таня отвернулась и стала смотреть в окно.
Минут через двадцать окружавший дорогу пейзаж стал меняться: лес поредел, появились полузанесенные почвой и поросшие травой валуны. Потом дорога миновала довольно большую скалу - в свете полной луны ее бока казались серебристо-белыми. Вскоре из-за горизонта, как по мановению волшебной палочки, выскочили горы. Последние остатки леса вылиняли совсем - кругом белели россыпи голых камней. "Еще минут сорок - и приедем, - сказала Таня, - не гоните так, пожалуйста." Франц сбросил скорость до ста тридцати.
Вскоре начался "серпантин": дорога, зажатая между вертикальной стеной и обрывом, зазмеилась по склону горы. Францу пришлось сбавить скорость сначала до пятидесяти, а потом и до сорока километров в час. Они почти не разговаривали - лишь мощный мотор мерседеса негромко урчал, да на поворотах шуршали шины. Минут через тридцать дорога выровнялась, достигнув наивысшей точки, и неожиданно расширилась: на протяжении метров двадцати в скале было сделано дополнительное пространство для парковки автомобилей. "Здесь." - сказала Таня, и Франц остановил машину. Они вышли наружу.
Вид действительно потрясал. Залитые лунным светом скалы громоздились над головой, растительности почти не было - лишь мох да чахлые деревца с искривленными стволами изредка пробивались в трещинах между камнями. Откуда-то доносился шум горной реки, на невысокой скале подле дороги сидел орел. Лишь только Франц направился в ту сторону, орел расправил полутораметровые крылья, тяжело спрыгнул в пропасть и исчез за краем обрыва - чтобы через мгновение появиться опять, поднимаясь кругами, пролететь на фоне луны и раствориться без следа в черном бездонном небе. "Вот это да-а, видали?" - восторженно спросил Франц. "Видала. - Таня взяла его за руку и легонько потянула в сторону парапета, отгораживавшего край дороги от обрыва, - Пойдемте туда." Им в лица ударил сильный ветер, и танины волосы заполоскались в воздухе.
Отсюда вид был еще красивее: глазу открывалось глубокое ущелье, по дну которого протекала небольшая речка. Прямо под ними, образуя узкую горловину, русло сдавили две невысокие скалы, и вода с ревом рушилась вниз невысоким водопадом - в воздухе летали клочья белой пены. Берега речки заросли низкорослым кустарником и приземистыми деревцами с белыми искривленными стволами. Полная луна освещала все до мельчайших деталей, воздух был холоден и чист. "Ну, что скажете?" - спросила Таня, как-то пристально глядя ему в лицо. "Замечательно, слов нет!… А спуститься туда можно?" "Спуститься нельзя, можно только подняться." - она повернулась и показала рукой на вырубленную в склоне горы лестницу, косо уходившую наверх. "Ну что, полезли?" - предложил Франц. "Полезли." - согласилась Таня. Они пересекли пустынную дорогу и прошли метров тридцать вдоль стены до входа на лестницу. "Снимите свитер." - посоветовала Таня, завязывая свою куртку рукавами на талии (она осталась в клетчатой байковой рубашке и джинсах). "Снимаю." - послушно отозвался Франц и, стаскивая на ходу свитер, ступил на первую ступеньку.
Лестница была достаточно широка - два человека свободно могли идти по ней в ряд. Франц и Таня, однако, шли гуськом, держась за металлические перила, огораживавшие ступеньки со стороны обрыва. Слева проплывала неровная поверхность скалы, справа чернела пустота, и шедший первым Франц немедленно вспомнил, что боится высоты. Он оглянулся - Таня не отставала, и пути к отступлению не было. Стараясь не глядеть вниз, он стал считать про себя грубо вырубленные в скале ступеньки.
На двести двадцать шестой ступеньке непрерывная нить лестницы разрывалась смотровой площадкой. Запыхавшийся Франц остановился, обеими руками ухватившись за перила, и посмотрел кругом: полная луна плыла над склоном горы, освещая безжизненные скалы. Чуть ниже виднелась ровная поверхность дороги, еще ниже и дальше - гулкое пространство ущелья. Неслышно подошедшая Таня встала рядом; волосы ее, бившиеся на ветру, нежно щекотали его щеку. "Отдохнем?" - предложил Франц; "Нет, - помотала головой Таня, - потом." - и пошла по лестнице вверх.
Примерно начиная с трехсотой ступени, скалы вокруг начали блестеть - приблизив лицо к поверхности камня, Франц заметил обильные вкрапления розового кварца. Чем выше они забирались, тем больше становилось вкраплений - свет луны разбивался о поверхность скал мириадами розовых блесток.
Где-то между второй и третьей смотровыми площадками содержание кварца в скале еще увеличилось. Ступени стали скользкими - Франц до боли в костяшках сжимал металлические перила. Вперед он не смотрел, да и шагов Тани уже не слышал - их заглушал ветер. Мир, казалось, состоял из холодной каменной стены слева, холодных металлических перил справа, скользких ступеней внизу и ветра повсюду. Минута текла за минутой … как вдруг куда-то делись перила! Прижавшись левым боком к скале, Франц поднял глаза - лестница впереди была повреждена: ступеньки сколоты, а перила разорваны на протяжении пяти-шести метров - видимо, с верхушки горы упал большой камень. Франц перевел глаза на лестницу впереди поврежденного участка - там стояла Таня. "…" - закричала она, поймав его взгляд, но свист ветра унес ее слова прочь.
Если бы Франц был один, то безусловно повернул бы назад - он боялся высоты бессознательно, на физиологическом уровне. Однако сейчас выбора не оставалось - стараясь не глядеть в пропасть, он отклеился от стены и сделал первый шаг. Второй шаг оказался легче, третий - еще легче, потом лестница начала суживаться. Наконец ступеньки стали настолько узки, что Францу пришлось повернуться боком и прижаться животом к скале. Он посмотрел вперед: вместо очередной ступеньки зияла пустота. Несколько мгновений он собирался с духом, потом глубоко вздохнул, резко отодвинулся от стены и … вжался обратно - страх высоты оказался сильнее. Франц помедлил несколько секунд, слушая удары собственного пульса: "Сейчас, сейчас … - пробормотал он, - дай только передохнуть …"; ноги его дрожали от непривычной физической нагрузки. И в тот самый миг, когда он сжался, чтобы еще раз попытаться перешагнуть проклятую десятую ступеньку, что-то коснулось его правой руки. Он поднял глаза и увидел Таню. Стоя невплотную к провалу (так, чтобы оставить ему достаточно места на той стороне) она распласталась струной вдоль стены и протягивала руку. Тогда он отлепился от стены, одним легким шагом перешагнул на ту сторону и, поддерживаемый ветром, прижался к холодному камню. На мгновение они оба замерли, потом теплая танина ладонь зашевелилась в его руке и легонько потянула вверх. Не расцепляя пальцев, они медленно прошли боком остаток поврежденного участка лестницы. Франц все еще тяжело дышал, Таня была безмятежно спокойна; дав ему отдышаться, она повернулась и пошла наверх.
У третьей смотровой площадки гора приобрела вполне сюрреалистический вид: скалы состояли почти из одного кварца и светились изнутри холодным розовым пламенем. Шум водопада сюда не доносился, зато было видно, как ниже по течению река впадает в круглое озерцо с отражением луны, трепещущим на середине. Раздвоенная верхушка горы по ту сторону ущелья застыла на фоне звезд четким зазубренным профилем; верхушка "их" горы скрывалась за нависавшим над тропой карнизом. Спросить у Тани, сколько осталось идти, Франц не мог: ветер достиг уровня ураганного, и все тонуло в его пронзительном свисте.
Как только они обогнули карниз, лестница нырнула в туннель - однако темно не стало, ибо стены туннеля светились неярким розовым светом! Лунные лучи пробиться сквозь толщу горы явно не могли - получалось, что стены светятся сами по себе. Фосфоресцирующий кварц? - Франц никогда не слышал о таком … Спросить же у Тани он по-прежнему не мог, ибо в туннеле дувший в спину ветер усилился до такой степени, что на нем, казалось, можно было лежать. На протяжении трехсот или четырехсот метров туннель круто поднимался вверх, потом выровнялся и уперся в металлическую винтовую лестницу. Вскарабкавшись наверх, они оказались на плоской открытой площадке. Теперь ничто не отделяло их от луны и звезд - они добрались до вершины.
Это был ровный прямоугольник примерно сто на двести метров, огороженный по периметру перилами. На дальнем конце его раскорячилось непонятное устройство, состоявшее из толстого столба и горизонтально подвешенного на нем колеса; канат, обернутый вокруг последнего, тянулся куда-то вниз. Зеркально гладкий, без единой шероховатости, пол источал ровный розовый свет. Даже не пытаясь что-либо говорить, Таня потянула Франца к перилам и указала вниз - смотри!
Гора уходила гладкой светящейся стеной без единой трещинки или шероховатости - отвесно вниз, к черной ниточке дороги, а потом еще ниже - к белой ниточке реки и зеркальному кругу озера. Все пространство от Земли до Луны занимал ветер - он хлестал по лицу, бил в грудь, рвал волосы и свистел в уши. Чтобы удерживаться на ногах, им приходилось наклоняться под сорок пять градусов, слезы лились ручьем из изхлестанных глаз. "СПУСКАЕМСЯ!" - закричал Франц Тане в ухо, и потянул обратно в туннель. "НЕТ!" - угадал он по движению ее губ. Таня махнула рукой в сторону странной конструкции в дальнем конце площадки - держась за руки и сопротивляясь желанию ветра швырнуть их вперед, они медленно пошли туда. И только тут Франц заметил, что в этом углу (о ужас!) не имелось ограждения. Упираясь одеревеневшими ногами в скользкий, как зеркало, пол, они подковыляли к столбу и уцепились за него. В столб был вделан маленький пульт управления с единственной кнопкой - Таня протянула руку и нажала ее. С лязгом, слышным даже сквозь завывания ветра, колесо пришло в движение и потянуло канат (а, может, канат потянул колесо), и на площадку снизу выехало сиденье, подвешенное на металлической скобе. Это была канатная дорога. "САДИСЬ!" - опять угадал по таниным губам Франц, "ТЫ ПЕРВАЯ!" - прокричал он в ответ. Они взялись за руки, осторожно отцепились от столба и доковыляли, навстречу ветру, к дальней от обрыва точке барабана. Очередное сидение приближалось, "ДАВАЙ!" - закричал Франц; Таня уцепилась рукой, подпрыгнула в точно рассчитанный момент и села - он даже не успел ее подсадить. Барабан медленно развернулся и повез ее вниз - защелкивая на ходу страховочную раму, она повернулась, помахала ему рукой и исчезла за краем площадки. Следующее сиденье равнодушно выехало наверх. Франц замер на скользкой поверхности скалы в судорожном ожидании - сейчас … сейчас … СЕЙЧАС! Он неуклюже подпрыгнул, больно ударился коленкой о какой-то угол и сел на край сиденья! Кресло медленно поехало в пропасть. С силой опустив страховочную раму на мизинец левой руки и не заметив этого, Франц откинулся на спинку - он был спасен!
Канатная дорога шла вплотную к поверхности горы, зигзагом обходя раставленные на склоне опоры. Слушая замедлявшиеся удары сердца и утирая холодный пот со лба, он смотрел на проплывавшую мимо скалу - та постепенно перестала светиться и превратилась в обычный известняк. Ветер утихал. В конце пути Франца начал бить озноб, однако сил, чтобы вытащить из под себя привязанный к поясу свитер, уже не оставалось. Вскоре показалась нижняя посадочная площадка - неширокий деревянный помост, поднятый над уровнем дороги метров на десять; вниз вела узкая лестница. В центре помоста находилась будка, вмещавшая, видимо, мотор канатной дороги. У будки стояла Таня - как только ноги Франца коснулись помоста, она отключила ток. Впервые за последние три часа наступила полная тишина. Ступив на шершавую поверхность деревянного помоста, Франц ощутил, что колени его ходят ходуном.
- - Что ж ты не сказала, что можно подняться по канатной дороге? - спросил он с укоризной.
- - А что ж ты пошел по лестнице, если боишься высоты? - Таня коснулась его щеки кончиками пальцев.
И тогда Франц привлек ее к себе, а она, обняв его за шею, запрокинула голову - он поцеловал ее в губы. Минуты две они молча целовались, потом на мгновение оторвались друг от друга, чтобы перевести дыхание. И тут же Таня вновь пригнула его голову вниз, и они опять соединились в поцелуе. Франц положил ладонь ей на грудь, ощутив громкое биение сердца, - Таня вздрогнула, но лишь крепче прильнула к нему … и тут же с содроганием оттолкнулась. "Не здесь. - выдохнула она, - Пошли!" Она схватила его за руку и устремилась вниз по лестнице, потом - бегом за угол к машине. Отпустив его ладонь, она распахнула дверцу с водительской стороны и уселась за руль. "Дверь закрой! - бросила она Францу, поворачивая ключ зажигания, - Ну, что же ты?" - и, не пристегиваясь, рванула с места.