- Почтой, - довольным тоном вставила Баська. - Помните, как говорила Иоанна? Запихивается все ладненько в народные ремесла, во всякие там вышитые думочки и рукоделия и высылается в Швецию. Отправителем может быть кто угодно, лучше лицо несуществующее.
- А что в Швеции?
- Погоди. Что в Швеции, мы ещё не знаем. Тут начинается твоя роль.
- А! - Мартин облегчённо вздохнул. - Начинается, говоришь? А я уже раздумывал - ну и хорош я буду в налётах. Судите сами: опыта никакого, да ведь нужна ещё цепь либо обрезок трубы. А в чем заключается моя роль?
- Ведь есть же у тебя там знакомые? Нужен некто, понимаешь, кто бы доставал деньги из подушек и вносил на счёт. Есть у тебя такой?
Мартин подумал.
- Есть. Но не в Швеции, а в Норвегии.
- Все равно, они там ездят туда-сюда. Кто это?
- Да один знакомый. Любит всякие оригинальные штуки. Нет, подождите, в случае чего… Отправители здесь могут быть фиктивными, порядок. А если провал и доберутся до адресата? Все выяснится, и вместо покупки марок сядет за невиновность…
Молчавший до сих пор Павел беспокойно зашевелился:
- Вот именно. Что-то тут неладно. Если нас, не дай боже, поймают в середине операции, никто не поверит, что стараемся из-за марок. Кроме того, как ни крути, а преступление есть преступление. И себя надо как-то реабилитировать.
- Но мы же возвращаем национальное достояние! Это, по-твоему, пустяк? Все ведь уравнивается.
- Арифметика здесь не главное. Тут надо извлечь конкретную пользу. Я имею в виду - для государственной казны. Часть долларов с чёрного рынка надо передать непосредственно в пользу государства. Лично моя совесть тогда будет спокойна.
- А ты считаешь, государству одних марок мало? - возмутилась Баська.
- Марки - не наша заслуга. Не от нас. Как бы это объяснить… Короче говоря, необходимо высылать в государственную казну процент с награбленных сумм. Совершаем преступление, ибо вынуждены, во всяком случае, государство с этого что-то получает.
Подумав, все согласились с такой точкой зрения. Возмещение убытков травмированному преступлением государству представлялось по всем статьям справедливым. Кроме того, сия благородная акция снимала возможные подозрения насчёт корыстных интересов новоиспечённого коллектива. В итоге решили выделять казне двадцать процентов.
Мартин ядовито заметил:
- Я уже чувствую себя крупным филантропом. А возвращаясь к нашей теме, что со Швецией?
- Высылать до востребования?.. - неуверенно предложила Баська.
- Никуда не годится. Запомнят получателя посылок.
- Тогда, может, разные почты, в разные города?..
Донат с сомнением покачал головой:
- Заинтересуются постоянными посылками до востребования. Лучше бы на разные имена. Знакомым того твоего знакомого.
- Придумал! - прервал Мартин, осенённый внезапным вдохновением. - Высылаем чужим людям. Я малость знаю эту Швецию, представьте себе: к посторонним людям звонит тип, называется Хансом Йенсеном или ещё кем-нибудь, сообщает, что к ним придёт посылка для него - отправитель перепутал адрес, он, Ханс Йенсен, просит извинить и отправить посылку на почту до востребования Йенсу Хансену…
- Хансу Йенсену, - поправил Павел.
- Без разницы. Он, естественно, оплатит стоимость пересылки. Время от времени можно зайти за посылкой и ему самому. Там Йенсенов и Хансенов как собак, никто не сообразит, в чем дело. Теперь предположим, здесь перехватили нафаршированное пуховое одеяльце, добрались до одного или двух человек - люди засвидетельствуют, что все отослали до востребования Хансу Йенсену, которого никогда в глаза не видели, и цепочка оборвалась. На почте, положим, запомнили получателя. Сообщат: молодой, кудлатый и бородатый. А уж ежели наденет по этому случаю оранжевое кружевное жабо - и все заметят только жабо, морды не запомнит никто.
- Очень хорошо, - похвалил Донат. - Сам черт его не сыщет.
- У тебя таки преступные наклонности! - уважительно удивилась Баська.
- Таки да, - ядовито подтвердил Мартин. - Лезет наружу доселе скрытый талант. Ума не приложу только, как обо всем сообщить моему приятелю. По телефону выложить?
- Спятил? - возмутилась Баська.
- О-хо-хо, - протянул Павел. - Тут уж лучше сразу дай объявление в газету.
- Письмом, - буркнул Донат.
- Письмом можно, - согласился Мартин. - Хотя лучше бы лично, сомневаюсь, удастся ли мне объяснить всю эту катавасию на чужом языке. Попробую.
- Письмо прочитают, - запротестовала Баська.
- Кто?
- Ну, какой-то ихний контроль. Цензура.
Мартин пожал плечами.
- У меня бездна доказательств, что цензуре плевать на заграничные письма. Корреспонденцией порядочных людей никто не интересуется, а пока что мы сходим за таковых. Телепатия отпадает. Боюсь не справиться. Другие предложения есть?
- А вдруг тебя примут за непорядочного и по ошибке прочитают?
- Постойте, - вмешался Донат. - Бережёного бог бережёт. Никаких рискованных затей, мало ли что может случиться. Письмо надо отправить с каким-нибудь моряком.
- А откуда его взять? Я лично не знаю ни одного.
- В Свиноустье моряков - что муравьёв в муравейнике, - подбодрил Павел.
- Прекрасно! - утешился Мартин. - Сейчас же еду в Свиноустье. Конец ноября, в самый раз… Сказочный отпуск на морском берегу…
- Самая пора для моряков, ты, недотёпа. Летом морякам дел и так хватает, туда специально съезжаются курвочки, чтоб их развлечь, а сейчас они баклуши бьют и любой охотно пойдёт с тобой выпить водки.
- Значит, занять свято место вместо девицы?
- Точно, выпьешь и подружишься с морячком, внушающим доверие. Отдашь письмо, а он бросит его в ящик в любом порту за границей. Твой приятель пусть тебе тоже отпишет через моряка. Насколько помню, Швеция и Норвегия имеют непосредственный выход к морю и матросов у них хоть пруд пруди. На всякий случай давайте не начинать с фатальных ошибок.
- Фатальную ошибку мы уже сделали, хватит. Посчитаем лучше, сколько валюты надо натрясти. У тебя есть какой-нибудь ценник для этих марок или ещё что?
- Есть. - Мартина передёрнуло. - И даже ношу его с собой. Посчитал все. Могу показать.
Он не спеша засунул руку в карман и достал несколько карточек. Кандидаты в преступники с интересом следили за ним, не предчувствуя, какой сюрприз их ждёт. Павел набивал свежим табаком трубку, Баська прихлёбывала остывший чай.
Мартин разложил на столе карточки.
- Всего получается… - Подсчитывал он медлительно, просматривая записки на карточке. - Всего получается… Триста двадцать девять тысяч фунтов на ценам прошлогоднего каталога.
Баська захлебнулась чаем. Павел просыпал на пол весь табак. Донат просто онемел.
- Триста двадцать девять тысяч чего? - спросил он недоверчиво.
- Фунтов.
- Каких фунтов?
- Английских.
- Мать честная, пресвятая богородица!..
Баська закашлялась и перевела дыхание:
- А сколько это их, как их… Инфаркт из-за тебя схвачу. Сколько долларов? Фунтов-то много здесь не награбишь!
- А кто его знает. В этом капиталистическом мире царит такая путаница, что мозги наизнанку. Кажется, в последнее время выходило около полутора долларов на фунт. Это было бы… Сейчас… Четыреста девяносто три тысячи пятьсот долларов.
- Полмиллиона, - простонал Донат.
Павел с табаком и трубкой вылез из-под стола:
- Что-то дороговато. Может, напутал? Где-нибудь лишние нули приплелись?
В хохоте Мартина звучали поистине сатанинские нотки.
- Мы идём на дно из-за так называемых австрийских "Меркуриев" в этих двух чёртовых "Маврикиев". Драгоценный дедушка-коллекционер в своей ненасытной алчности не ограничился одним экземпляром. "Меркуриев" он совокупно имел тринадцать штук, в их числе четыре негашёных, гашёных три, розовых негашёных и со штемпелем тоже по три. Два "Маврикия"… И откуда только подонок выудил этих "Маврикиев"? В общем, всего на круглую сумму - сто тридцать пять тысяч четыреста фунтов.
- Да брось ты эти фунты, от них путаница одна, считай в долларах!
- Не могу. В каталогах-то фунты.
- Значит, все остальное просто чепуховина?
- Да уж. Исключительно чепуховина. Например, Гондурас, две серии авиапочты по двенадцать тысяч, вместе двадцать четыре тысячи фунтов. Однофунтовая покойная королева Виктория, две штуки по тысяче двести пятьдесят…
- Старая дурища… - обиделась Баська.
- Стерва Наполеон десятисантимовый - три штуки по тысяче восемьсот каждая. Король Леопольд Бельгийский коричневый - двести семьдесят пять фунтов, а голубой - триста фунтов. "Молдаванские волы" - более семи тысяч…
- Экая дорогая говядина, - огорчился Павел.
- Учтите, это ещё цены прошлого года, - с человеконенавистническим ехидством продолжал Мартин. - Марки дорожают. Наверняка подлетели в цене. Да и пересчёт, возможно, другой - этого доллара больше приходится на каждый фунт. Ничего не попишешь, наш друг неплохо подзаработал…
- Ладно, - прервал Донат. - Черт с ним. Ты меня слегка ошарашил…
- Ну и что такого, дело ясней некуда. Надо взять шестьсот тысяч, - деловито прервала Баська. - Какая разница - триста или шестьсот.
- Не забудь про двадцать процентов государству, - напомнил Павел.
- Итак, пусть будет восемьсот тысяч!
Мартин взглянул на Баську очень и очень грустно. Павел отобрал у него карточки с записями и с интересом просматривал их. Донат озадаченно качал головой.
- Удастся ли столько содрать?..
Одна Баська оставалась воплощением спокойствия и деловитости.
- А почему бы и нет? Посчитай. Высылать по пять тысяч - уместится в любой дурацкой думке, ой, погодите, надо посчитать…
- Сто восемьдесят, - сказал Мартин.
- Сто восемьдесят посылок. Нет, меньше, эта госказна тут остаётся, шестьсот тысяч, это сколько?
- Сто двадцать…
- Сто двадцать посылок. На четвёртых получается по тридцать штук. А если подушку побольше - и валюты влезет больше. Не все же будем посылать сразу!
- Меня, признаться, беспокоит потенциал валютчиков.
- Если учесть потенциал валютчиков, запросто можно планировать восемь миллионов, а не восемьсот тысяч, - вмешался Мартин.
Обеспокоенный Павел оторвался от записок.
- Сто двадцать разбойных нападений?!
- Какие сто двадцать?! Вы что, офонарели? За кого вы их принимаете?! Что, у нормального валютчика всего пять тысяч? Да пять тысяч у него всегда при себе на разные пустяки.
- В этом есть резон, - неуверенно согласился Донат. - Судя по тому, что я слышал, у всякого приличного субъекта с чёрного рынка имеется самое меньшее пятьдесят тысяч. Иначе с ним и разговаривать не станут.
- Точно, - подтвердил Мартин. - С такой мелюзгой…
- Минутку, - прервал Павел. - Стойте. А скупщиков краденого?
- Скупщиков краденого? Почему бы нет?
- У них бывают разные разности. Золото, бриллианты… Тоже берём?
- Ты что, очумел? Куда с этим добром деваться? Начнёшь приторговывать, с ходу сцапают. Никаких бриллиантов, исключено!
- Главное - чёткость и никаких накладок, - подытожил Донат. - Наличные доллары, и по башке не бить, телесных увечий не причиняем…
- И умственных тоже, - вставил Мартин.
- Контингент: бандиты, воры, аферисты всякое жульё высокого пошиба. Ничего не поделаешь, пускай платят за своих собратьев!
- Сначала надо бы наметить клиентов…
Таким-то вот образом и составилась шайка, участники которой не видели другого выхода, кроме криминального, дабы исполнить свой святой долг. Вообще говоря, их чувства были несколько разнородны. Баська всю затею считала новой и любопытной игрой, пришибленный Мартин, увидев где-то впереди бледный луч надежды на возвращение коллекции и чести, намеренно ослеп и оглох на все остальное. Донат, угрызаемый совестью, настроился на беспощадную борьбу за справедливость. Павел, совершенно сбитый с толку, принял участие в благородной авантюре просто из солидарности. Ему и в голову не пришло, что, будучи единственным невиновным, он мог бы спокойно умыть руки.
Отбор первых жертв не представлял трудностей. Каждый хотя бы краем уха слышал о каком-нибудь аферисте или подпольном бизнесмене, а Баськина память была буквально набита такими сведениями, поскольку водители и механики авторемонтных мастерских знали всю эту братию как свои пять пальцев. В первую голову выбрали двух молодцов, из которых один успешно и ловко обкрадывал государство, а другой специализировался на контрабанде. Один жил в Плацувке, второй - в Фаленице. И оба пользовались почти безупречной репутацией.
Распорядок жизни и нравы жителя Фаленицы уже через неделю Баська знала в подробностях - до Фаленицы на автобусе рукой подать. На первом же военном совете она изложила ситуацию во всех подробностях:
- У него на верхнем этаже что-то этакое стоит между окнами. Надо лезть ночью, днём по дому шастает какая-то старая ведьма. В комнате на первом этаже он улаживает свои дела, там стоит письменный стол; вечером всю выручку уносит наверх и прячет в этой мебели между окнами. Внизу все окна зарешечены, а наверху окно в ванной часто оставляют открытым, надо влезть по лестнице.
- Циркача, что ли, приглашать? - съязвил Павел.
- Да? По какой-то паршивой лестнице не влезешь? Циркачей ему подавай!
- Откуда ты знаешь насчёт мебели между окнами? - подозрительно осведомился Мартин.
- Разглядела в бинокль. Они редко занавешивают окна, ведь по соседству почти никого нет. Я все видела в бинокль: к нему постоянно приходят разные сомнительные типы.
- Вот здорово. В случае чего подумают на них…
- Собака безобидная, - продолжала Баська. - Жрёт что угодно из чужих рук. Видно, эти свиньи её впроголодь держат. Надо снотворное в кусок мяса, и собака не помеха. Меня уже узнает.
- Ладно, для собаки кусок мяса - и порядок, а люди?
- Что - люди?
- Им тоже кусок мяса с таблеткой?
- Черт его знает… Подумать надо…
- Взять какую-нибудь штуку в руки и орать: "Молчать, иначе стреляю"?.. - неуверенно предложил Павел.
- Не знаю… Может, и стоит…
- Рискованно, - рассудил Мартин. - Нарвёшься ещё на парня, у которого котелок логически варит. Если орёшь "Молчать", дураку ясно, не будешь стрелять. Стрельба - занятие шумное.
- Только набросить на башку какую-нибудь тряпку…
- Отпадает, - решительно прервал Донат. - Переполох и вопли. Людей надо усыпить.
- Чем? - брезгливо спросила Баська.
- Не знаю. Надо придумать. Всяких снотворных нынче воз и маленькая тележка. Надо подобрать подходящее, иначе дело не выгорит. Порасспросить бы врачей или химиков…
- У меня есть приятели в Медицинской академии, - сообщил Мартин.
- А тот, второй? - спросил Павел. - Ну, из этой, как её, Плацувки? Тоже по лестнице в окно?
- Откуда мне знать? - возмутилась Баська. - Вообще не знаю, как туда ехать, там хоть автобус ходит? Не стану же я разъезжать в такси!
- Проверить бы, может, там легче…
Посовещались и в ближайшее воскресенье выбрались на экскурсию в Плацувку машиной Доната. Стояла поздняя осень, а день выдался прекрасный, солнечный. Владения афериста нашли легко: дом находился в большом саду, ограду как раз заменяли сеткой, которую не везде ещё натянули - форсировать сей бастион не составляло труда. Донат поставил машину подальше, и тут же выяснилось, что с грабителями-добровольцами дело обстоит плоховато. Ощущался явный дефицит боевого задора.
- Что-то я себя чувствую не того, - пожаловался Мартин.
- Я тоже, - признался Павел. - Ну, пойду шататься по чужому саду, натурально спросят, кто да зачем?
- Скажешь, хочу, мол, наняться на сенокос, - усмехнулась Баська. - Да не трусь, осенью хозяина здесь не сыщешь.
- Примут меня за тронутого…
- А тебе-то что? Кто тебя там знает?
- Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы нас увидели, - предупредил Мартин.. - Незачем обращать на себя внимание…
- Тогда ползком?..
Донат мрачно молчал, опершись на баранку. Мартин закурил и принялся созерцать облака. Баська просто озверела:
- Лежебоки, тупари! На черта вы мне сдались! Из вас такие же преступники, как труба из козьего охвостка! Плевать мне на вас, пойду одна! Донат, ты хоть машину разверни, чтобы в случае чего не удирать задом! На это тебя хватит, правда ведь?
Баська выскочила из машины. Павел, бормоча что-то насчёт подстраховки, вышел тоже. Баська поставила его у забора держать болтающуюся доску, а сама пролезла в сад. Донат послушно начал разворачиваться.
Объект, видать, только что отремонтировали. Под одной стеной валялись стройматериалы, то бишь песок, битый кирпич и бетономешалка. Вокруг царили тишина и спокойствие, на каменной плите у лестницы возлежал на солнышке кот. Его благодушный вид убеждал, что собак поблизости нет.
Баська обошла вокруг дома. На противоположной стороне из открытого окна кухни доносилось позвякивание посуды и негромкое пение. Заглядывать Баська не рискнула, пробралась под окном почти на четвереньках и вернулась к фасаду. Медленно поднялась по ступенькам, осторожно обошла кота и нажала ручку.
Дверь оказалась незапертой. Баська на мгновение замерла па пороге, потом вошла. Из холла внутрь вели три двери. Одна была полуоткрыта, в комнате тихонько играло радио. У Баськи душа ушла в пятки, она осторожно заглянула в комнату и сразу увидела нечто интригующее: из-за большого письменного стола, стоявшего у двери под окном, торчали ноги, без сомнения мужские, покоящиеся на спинке дивана. Баська замерла, но потом услышала ровное дыхание спящего.
На цыпочках подошла она к столу…
Донат и Мартин молча сидели в машине все в той же позиции: Донат - положа руки на руль, Мартин - на спинку переднего сиденья. Им казалось, что ждут они так уже полгода. Где это Баська так застряла? Наверняка её схватили и сейчас, не выдержав пыток, она выкладывает всю правду…
- Я на всякий случай включил бы зажигание, - буркнул Мартин.
- Успею, - проворчал Донат и взглянул боковое зеркальце. - Ну, слава богу! Идут.
Мартин оглянулся. Баська и Павел бежали стремительным галопом. У Павла был странное лицо - не то горестное, не то ошалелое. Он сел первым, Баська за ним.
- Трогай! Сматываемся!
Она по локоть запустила руку в сумку, пытаясь нащупать сигареты. Мартин нетерпеливо повернулся к Павлу.
- Ну и что?
- Вот черт, - поморщился Павел, - цапнула меня за палец.
Донат и Мартин как по команде посмотрели на Баську, которая лихорадочно затягивалась сигаретой.
- Да нет, - усмехнулся Павел. - Доска цапнула. Наверняка заноза…
- Да сдвинешься ты с места или нет?! - зашипела Баська. - Сейчас все расскажу, давай в темпе отсюда!
Она глубоко вздохнула, выждала два поворота и начала докладывать. Сообщники слушали молча, в тревоге, предчувствуя что-то ужасное.
- …Вроде храпел, но радио играло, поэтому я не сразу расслышала, - продолжала она. - Замерла, затаилась, даже дышать перестала, чтоб проверить, крепко ли дрыхнет. Боялась, проснётся от неудобства, ну кто так спит - ноги на спинке дивана, наверняка затекли…
- Может, ему снилось, что он связан?.. - предположил Павел.