- Рехнулась?! Почему?
- А все никак не разберусь, в чем признаваться, а в чем нет. И вовсе неохота сваливать вину на этих двух парней.
- На Франека и Весека?
- Ну да. Я их хорошо знала, быть того не может, чтоб за просто так, с кондачка, пошли и убили Вальдемара. Парни не того пошиба. Вот сижу и думаю, сижу и думаю. По морде двинуть, устроить суматоху, симулировать нападение, обобрать валютчика или гангстера - это всегда пожалуйста! Да и то с гарантией, что ограбленный мошенник не побежит в милицию. А Вальдемар порядочный человек, и вдруг убийство! Тут что-то не так - не пошли бы они на это даже по пьянке!
- А вдруг приняли Вальдемара за афериста? - заметила я. - Ведь постоянно видели его в обществе разного жулья…
- Нет, единственный возможный вариант - отправились намылить ему шею. Но не убивать!
Я вдруг вспомнила откровения майора. Открыла рот, но вовремя поймала себя за язык. Мне многое сходило с рук, но выболтай я конфиденциальный разговор, не простил бы.
- Знаешь, очень советую, брось валять дурака. Иди и скажи обо всем майору.
- Я и так выложила про них все, что знала когда-то. Они уже перестали дурить, работали как люди, никакого хулиганства за ними не числилось - дожили до совершеннолетия и не имели ни малейшей охоты сидеть. Ей-богу, все чистая правда - порядочные парни. А на все другие темы отказалась давать показания.
Я покачала головой, хоть Баська не видела меня.
- Сейчас уже мало рассказать о прошлом, иди и выложи все свои соображения, если не хочешь их угробить. Я тебе очень советую.
- Ты что-то знаешь?
- Догадываюсь. И очень советую тебе это сделать. Иди к майору.
- Скоро шесть. Думаешь, он все ещё у себя?
- Возможно. Позвони и спроси.
Баська колебалась и решилась неохотно.
- Ладно. Отправлюсь прямо ко льву в пасть. Под твою ответственность. А на все другие темы по-прежнему откажусь отвечать…
Майор вовсе не отчитывался передо мной в своих действиях, поэтому я не имела понятия, что происходит. Мартин, Павел и Донат, почему-то допрошенные весьма снисходительно, единодушно отказались отвечать на некоторые вопросы. Через два дня после разговора с майором ко мне нежданно-негаданно влетел Гавел. О моих эмоциях при виде Гавела лучше не говорить.
- Слушай, кто наклепал в милицию про мою машину? - начал он уже в прихожей. - Не ты случаем? Или твоя Баська? Будто я где-то в лугах и полях таился, чтоб задавить старую каргу. Как прикажешь понимать?
На его вопрос не так-то легко было ответить. У меня мелькнула мысль: может, вовсе и не он тот майоров убийца, раз до сих пор на свободе?! Раздиравшие меня сомнения несколько поулеглись.
- Предположим, не ты, но задавил её твой "пежо". Собственными глазами видела.
- И в башку тебе не пришло ничего лучшего, чем бежать к легавым? Не могла мне сказать?
- Ещё чего? Чтобы ты и меня заодно переехал?!
Гавел с разбегу плюхнулся в кресло и уставился на меня с неописуемым выражением растерянности, шока, веселья и злобы.
- А у тебя все дома? - спросил он наконец озабоченно.
Я пожала плечами. Гавел продолжал на меня пялиться.
- Слушай, давай по-человечески. Ты точно видела мой "пежо"?
- Видела.
- Где? И как?
Настроенная решительно, я рассказала ему все. Честно призналась - у него полное алиби на тот вечер, и я об этом знаю. Гавел слушал, нахмурившись.
- Сукин сын, - сказал с яростью и добавил обширную цветистую фразу, всесторонне характеризующую этого сукина сына. - А я, кретин, не отобрал у него ключ от гаража! Мне и в голову не пришло - этакую свинью подложить!
- Кто?
- Франек. Механик, Несколько лет у меня работал, ни одной гайки не спёр. Я ему доверял, тюфяк, дубина. "Пежо" давно уже не на ходу, я даже не знал, что он починил машину, понимаешь наконец? Отремонтировал - и ни слова. Стырил тачку, чтобы переехать какую-то старушенцию!
- Думаешь, Франек переехал?
- Какой там Франек, он просто передал кому-то машину! Даже и не передавал, просто оставил кому-то ключ. Ну, попадись мне эта гадина в руки… Откуда ты взяла, что я был в машине?!
- Откуда… машину узнала, да и не постороннего же ты давил, а Баську!
- Что?!
- Ну да, Баську. На неё охотился.
Гавел растерянно моргал. На его физиономии явственно читалось: убить Баську - последнее, что могло взбрести ему на ум. В голове у меня кое-что начало проясняться.
- На кой ляд мне давить Баську?! - смертельно удивился Гавел.
Насчёт убийства Дуткевича у меня возникла своя версия, и Гавела я исключила. Если не он убил Дуткевича, зачем тогда устранять Баську как свидетеля? Отпадает. Оставался лишь один мотив - месть.
- Ты просто мстил, - вздохнула я. - Открыл шахер-махер со счётом и озверел. В состоянии невменяемости и задавил её.
- Какой такой шахер-махер со счётом?!
- Не придуривайся, я знаю. У тебя из-под носа забрали все деньги со шведского счета. Адрианампоинимерина. Ты, естественно, разозлился и решил ей отомстить.
Гавел продолжал пялиться на меня. Но в выражении физиономии начала поблёскивать весёлость.
- Вот шельма, она таки тебе выложила… Так, говоришь, деньги увели? В самое время сообразили - я-то свои денежки давно снял! Думали надуть меня? Хи-хи-и-и!..
Я слегка обалдела. Ведь Алиция сообщила: денег на счёту больше, чем выслали четверо компаньонов…
- Ничего не понимаю. Они сняли все, что выслали, расчёты верны. Может, ты чего напутал?
- Я напутал? За кого ты меня принимаешь? Слушай-ка, предупреждаю, мы с тобой шепчемся с глазу на глаз, в случае чего ото всего отопрусь. Свидетелей нет, хи-хи! Так, говоришь, хотел раскатать Баську по асфальту, потому как увели мою долю? Хи-и-и, хи-и-и!
- Не по асфальту, а по песчаной дороге…
- Ой, помру с тобой, хи-хи-хи-и-и! Дура! Да ни в жизнь бы на такую глупость не сорвался! Не очень-то понимаю, откуда у них там капитал размножился, а уж моего не получили, будь спокойна! Хи-хи-и-и!
Теперь я обалдела окончательно. Усилием воли постаралась отключиться от финансовой темы: все равно сейчас ничего не выяснить. Чудеса, да и только. О Франеке, может, что узнаю.
Гавел дискуссию о Франеке не поддержал и решительно объявил:
- Ни о каких ограблениях знать не знаю, ведать не ведаю. Хи-хи! Франек у меня работал с авто, и только. Ничего больше. Приснились тебе какие-то налёты, видела хоть одного ограбленного?! Что ты?! Совсем баба спятила, хи-и-и, хи-и-и!
- Но Дуткевича-то убили?! - потеряла я всякое терпение. - Убили! Почему убили?!
- Кто его знает. Может, кому лицом не нравился?
- А твой "пежо"? Кто его взял? Ты сидел дома пень пнём, ничего не видел, не слышал?! Оглох, что ли?!
- Знаешь, сам голову ломаю. Слышать не слышал - у меня орал телевизор, а в машине хороший глушитель. Мотор работал бесшумно, вот и не слышал. Выезд из гаража с другой стороны. Видел какую-то каналью, когда выходил на кухню, только пораньше, около пяти, вроде того. Болтался около гаража пьяный в стельку, я было хотел завести "мерседес" в гараж, да лень взяла.
- А где стоял "мерседес"?
- На улице, под окнами. Неохота мне открывать да закрывать эту дверь, черт её дери.
- А пьяный как выглядел?
- Ты чего меня тут допрашиваешь, легавые и так уже интересовались, десять раз повторять?
- Я же тебе повторила в десятый раз насчёт наезда на Баську!
- Ладно, черт с тобой. Пьянь пьянью. Я и вспомнил-то, потому как допрашивали. Блондинчик, морда с куриную гузку, голодающий, хи-хи! Зато элегант - портки обтрёпанные и красный платочек на шейке…
И все сложилось в логическую цепь. Майор, надо полагать, теперь знал все. Трудновато ему, никуда не денешься, с меня хватит того, о чем догадалась, а ему собирать неопровержимые улики.
* * *
Спустя три дня Польский национальный банк передал в государственную казну более четырех миллионов датских крон, переведённых из Копенгагена Станиславом Вишневским, обитающим в апартаментах королевы Маргариты - видимо, в качестве квартиранта. В пересчёте на доллары - семьсот шестнадцать тысяч.
Майор вызвал меня незамедлительно, принял сухо.
- Если вы ничего не знаете об этом, с позволения сказать, подарке, тогда я китайский император. Послезавтра истекает срок недельной проволочки, не начнёте ли говорить сегодня?
Моё облегчение тут же сменилось полным недоумением.
- Сколько, простите, вы сказали? Семьсот шестнадцать тысяч?
- Точнее, семьсот шестнадцать тысяч двести восемьдесят шесть долларов и двадцать четыре цента.
- Какова прибыль! Народное государство заработало на этом деле почти сто сорок тысяч долларов! Можно сказать, чистоганом. Согласитесь, отнюдь неплохо?
- Народное государство заработало… О чем вы говорите? И вообще объясните наконец, что все это значит?
Я начала вдохновенную речь:
- Это все - неопровержимые доказательства деятельности в пользу государства. Доллары были отправлены контрабандой на Запад с целью приумножить национальное достояние - вы же знаете, у этих капиталистов деньги всегда пускаются в оборот и дают прибыль. Вот теперь и вернулись с прибылью к нам. Контрабандой выслано пятьсот семьдесят девять тысяч, а вернулось семьсот шестнадцать, то есть прибыль в сто чем-то там… Вы сами посчитайте…
Майор онемел. Хотел что-то сказать, но голос не повиновался ему. Сама абсолютно сбитая с толку (каким это чудом счёт вырос на сто лишним тысяч?), я тем не менее, не смущаясь, агитировала дальше.
- Вы можете их посадить, - контрабанда, конечно, преступление, никто не спорит, но где здесь вы усмотрите нанесённый обществу вред? Совершайся лишь такие преступления, то-то оперилась бы Народная Польша! Обратите, пожалуйста, внимание, контрабанда велась исключительно для приумножения материального благосостояния отчизны, пострадавших не имеется, а виновники не сознались только из скромности. Если вам очень необходимо, они сознаются. Экономическая выгода предприятия не вызывает сомнений, и на вашем месте я бы ничего капиталистам обратно не отсылала, валюта нам нужна…
К майору наконец вернулся голос.
- Помолчите, ради бога! С вами с ума можно сойти! И вы ещё меня убеждаете, что они…
Я послушно замолкла. Майор явно пришёл в себя.
- Итак, вас нужно понимать следующим разом: контрабанда валюты в количестве свыше полумиллиона долларов произведена для увеличения капитала путём финансовых операций и пересылки всего капитала с прибылью обратно?
- Ну конечно же! Что-то в таком роде.
- И мне следует всему этому верить?
- Можете не верить, ваше право. Но доказательства чёрным по белому: семьсот шестнадцать миллионов… прошу прощения, тысяч. Кроме того, вы осведомлены, что частями в государственную казну пересылались более мелкие суммы, дабы не возникло недоразумений и сразу было понятно: речь идёт о благе отечества.
- Вишневский… - глухо произнёс майор.
- Именно, Вишневский. Обращаю ваше внимание также на одну мелочь. Перевели в Национальный банк всю сумму. Могли переслать меньше, ведь ни вы и никто иной не знаете, сколько пошло контрабандой. И доказательств никаких.
- А каковы же доказательства, что выслано все?..
- Если сомневаетесь, можете проверить. Вам охотно сообщат номер счета… пардон, не номер, а пароль. Пошлите кого-нибудь в Швецию узнать, не осталось ли чего…
Майор глубоко вздохнул, помолчал, оттолкнулся от стола и начал качаться на стуле. Видимо, потрясение миновало, он окончательно пришёл в себя.
- Порядок. Признаюсь - вторая половина преступления действительно несколько необычна. Хотелось бы, правда, знать, откуда извлекались доллары для контрабанды. Быть может, соблаговолите объяснить?
- Не могу.
- Почему?
- Не знаю. Мне казалось, знаю, а выяснилось, нет. Они сами все объяснят.
- Они - это кто?
- Пани Маковецкая, к примеру.
- А не пан Тарчинский?
- И пан Тарчинский тоже. Мне все равно кто.
- И пан Ракевич?
- Нет, пан Ракевич не занимался контрабандой…
- Ага, пан Ракевич не занимался… А что делал пан Ракевич?
- Не знаю. Возможно, помогал ценными советами? Пан Ракевич - человек деловой…
- А вы и в самом деле задались целью всячески затруднять следствие? Нормально поговорить уже не в состоянии?
Я поколебалась, подумала и решила говорить правду.
- Не в состоянии. То есть охотно поговорю с вами, а показания давать отказываюсь. Я невиновна прямо-таки до омерзения, мне не вменить даже пустяка, могу вообще не отвечать. Свидетелем ни разу не была, собственными глазами ничего не видела и до конца всей афёры знала меньше, чем вы. Придумывала всякие глупости, одно время подозревала, что пан Ракевич убийца. И каюсь - не раз своими домыслами ввела вас в заблуждение. Скрывать было нечего, доказательств никаких не имела. Короче говоря, от показаний отказываюсь. Но с глазу на глаз могу вас заверить: источник контрабандного дохода ни за что в мире не сознаётся в том, что пострадал, следовательно, контрабандисты тоже не признаются. И что дальше? Предположим, я скажу, что валюта украдена у пана Дромадера, проживающего на улице Рощинского. Пан Дромадер категорически откажется, грабители тоже, меня там не было, дошли слухи, слухи, как всегда, вилами по воде пишутся. И что вам даст моё пылкое воображение?
- Ничего, - признал майор. - Насчёт контрабанды… Меня вообще эта дурацкая контрабанда абсолютно не касается - не по моему ведомству. Меня интересуют все, причастные к преступлению. Непосредственно и косвенно, все равно. Вам разъяснить или сами понимаете?
- Хорошо бы… - заколебалась я, - у меня предложение…
Майор перестал качаться и посмотрел вопросительно.
- Во всех детективных романах под развязку ведущий следствие герой собирает всех подозреваемых, порой и преступника приглашает, и рассказывает всю историю. Преступник бледнеет, падает замертво или выпрыгивает в окно и тому подобное. Я предлагаю сделать наоборот.
- То есть? Падать замертво или выпрыгивать в окно придётся мне?
- Нет, я изложу, как, на мой взгляд, все произошло. А вы меня поправите. Тут и разные люди выявятся…
Майор посмотрел на меня с большим интересом.
- Согласен. Попробуем.
- Только одна мелочь… - Я снова заколебалась. - Убийцу вы поймали?
- Это, значит, кого?
- Ну, Пежачека…
Майор помолчал.
- Вы догадались?
- Догадалась…
Он о чем-то поразмышлял. Глаза у него заблестели, майор поднял телефонную трубку.
- Сделаем уж совсем все наоборот. Вместо подозреваемых соберём всю группу, которая вела расследование. Сейчас справлюсь, все ли заинтересованные на месте, они охотно послушают…
Капитана Ружевича и поручика Петшака я знала хорошо, с поручиком Вильчевским познакомилась в связи с рольмопсами, поручика Гумовского мне галантно представили.
- Боюсь, моё выступление не представит большого интереса, - сожалела я. - Вы знаете все лучше меня…
- Не все, - отозвался поручик Вильчевский.
- Мы очень любим, - съехидничал Ружевич, - слушать всякие истории по несколько раз.
- Не станем терять времени, - распорядился майор.
Я смешалась и вместо запланированного пролога неуверенно забормотала:
- По-моему, все пошло с Франека и Весека. Пежачек когда-то использовал их, ещё несовершеннолетних парнишек. Позже они остепенились и отказались сотрудничать - ремесло бандитов не очень-то привлекало их. Пежачек оставил их в покое, нанимал изредка и то для целей скромных - в солидных операциях, видимо, не соглашались участвовать. Наверняка шантажировал их хулиганским прошлым, о котором они хотели бы забыть. В милиции на заметке не состояли. Стоит ли говорить дальше?
- Стоит. Едем дальше.
- Нравом весёлые парни любили поразвлечься и малость скучали в своей законопослушной жизни. Поэтому охотно согласились на безопасное предложение…
- Уточните, пожалуйста, что за предложение, - вежливо попросил поручик Гумовский.
- Как бы сказать… Вы, разумеется, понимаете, все это - лишь мои домыслы?
- Конечно, понимаем! Исключительно ваши домыслы…
- Так вот, они приняли предложение поразвлечься за счёт разных мошенников. А почему бы нет? Попугать немного того или другого валютчика, вора, ещё какую-нибудь особь такого же рода, забрать у них бабки. Тихо-спокойно, жульё в милицию не побежит, большого убытку не понесёт, чистая прибыль и развлечение. Издавна зная всех наймитов и их методы - ведь работали же у Пежачека, - отлично справлялись со своей ролью. Быстренько сориентировались, что существует наводчик, потому как в жертвах почти всегда ходит один индивид. Предполагаю - из чистого любопытства захотели узнать, кто таков… Ну, вот так и поживали, приятно и весело, вплоть до того момента, когда Пежачек получил по морде около газетного киоска…
- Нет, не до того момента, - живо вмешался поручик Гумовский. - Это когда валютчики пригрозили Пежачеку расправой.
- Перестань! - прервал его майор. - Не мешай свидетелю, выскажешься позже.