— Можно мне задать вам вопрос, сержант?
— Пожалуйста, мистер Булит.
Хозяин «Гордого Горца» указал на столпившихся за спиной Мак-Клостоу аптекаря, ветеринара и мясника.
— Что делают в моем доме эти субъекты?
— Это мои свидетели.
— Да?.. И что же они должны засвидетельствовать?
— Что вы едите форель, в нарушение закона пойманную сегодня утром Мак-Грю при пособничестве инспектора рыбнадзора Фергуса Мак-Интайра! Боюсь, этот подвиг будет стоить вам места, мистер Мак-Интайр. А вы, доктор Элскотт, из-за участия в сей скандальной вечеринке можете оставить всякую надежду попасть в Окружной совет.
— Вы давно не принимали слабительного, Мак-Клостоу? — холодно спросил врач.
— Что?
— Если давно, то советую поторопиться — раз весна на вас так плохо действует, самое время прочистить желудок.
— И в самом деле, доктор, — подхватила Иможен, — я давно заметила, что в погожие дни бедняга Арчи еще глупее обычного.
— Не понимаю, сержант, как вы допускаете, чтобы с вами разговаривали подобным тоном, — зашипел Рестон на ухо полицейскому.
— Приказываю всем замолчать! — в бешенстве крикнул Мак-Клостоу.
Стоявшая немного в стороне миссис Булит с нетерпением ждала, когда сработает ловушка, подстроенная ею по указаниям сержанта, и готовилась торжественно предъявить завернутые в газету головы и хвосты убиенной форели.
Мак-Клостоу повелительно взмахнул рукой.
— Ваши грубые шутки меня ничуть не трогают, сейчас я составлю протокол на всю компанию!
Мак-Грю, в свою очередь, встал.
— Прошу прощения, сержант, но по какому поводу вы решили составить протокол?
— А по такому, что вы, наплевав на закон, пожираете украденную у Короны рыбу!
Бакалейщик, прикинувшись очень удивленным, повернулся к Иможен.
— Вы когда-нибудь слыхали, мисс, чтобы у нас в озере Веннахар водилась селедка?
— Речь идет не о селедке, а о форели! — заорал Мак-Клостоу.
— В таком случае вы, вероятно, ошибаетесь, сержант, потому что мы ели селедку, которую я сам купил сегодня у Гэвина Диппена.
— Ах, значит, селедку?
— Да, селедку! — в один голос отозвались сидевшие за столом.
Полисмен презрительно рассмеялся.
— Как интересно… они ели селедку… подумать только!
Арчибальд быстро схватил лежавший у раковины сверток.
— Доказательство номер один! Миссис Булит?
— Да, сержант!
— Вы признаете, что это ваш сверток?
— Да, сержант!
— Вы сами его сделали?
— Да, сержант.
— А можете вы мне сказать, что там, внутри?
— Головы и хвосты рыб, из которых я приготовила ужин своему супругу и его гостям.
— Когда они ели эту рыбу?
— Сейчас за ужином.
— И последний вопрос, миссис Булит: каким образом означенная рыба попала в ваш дом?
— Ее принес мистер Мак-Грю.
— Спасибо, миссис Булит. Надеюсь, вы все слышали?
— Да, мы вас прекрасно слышали, Арчи, — ответила за всех Иможен, — и это становится все забавнее…
— Не пройдет и нескольких минут, как у вас пропадет охота смеяться, — сухо пообещал Мак-Клостоу.
— Хотите, поспорим, что ничего подобного?
— А пока попрошу господ Рестона, Гленрозеса и Лидберна выступить свидетелями…
Полицейский, заранее предвкушая победу, развернул газету и разложил на столе бренные останки рыбы. В наступившей тишине голос Фергуса Мак-Интайра прозвучал особенно громко.
— Как эксперт могу заверить вас, что это действительно селедочные хвосты и головы, а я никогда в жизни не слыхал о законе, запрещающем шотландцам есть селедку. Вы со мной не согласны, Мак-Клостоу?
Униженный и взбешенный сержант повернулся к Маргарет.
— Что это значит, миссис Булит?
Несчастная женщина только руками развела в знак полного неведения. Зато мисс Мак-Картри не упустила случая кольнуть противника:
— Как видите, Арчи, я выиграла пари!
— Если хотите знать мое мнение, мисс Мак-Картри, — возмутился раздражительный мясник, — вы самая настоящая отрава и заслуживаете хорошей взбучки!
Тед Булит не выносил, когда кто-нибудь осмеливался непочтительно разговаривать с Иможен, а кроме того, у него руки чесались всыпать хорошенько Мак-Ююстоу и компании. Но бить полисмена — дело опасное и, учитывая это обстоятельство, Тед решил отыграться на Лидберне. Снова поднявшись со стула, он подошел к мяснику.
— Вы омерзительный тип, Лидберн, и самый настоящий подлец!
— А вы жулик!
В ту же секунду правый кулак Булита врезался в переносицу врага, тот взвыл от боли, и, плюхнувшись на пол, быстро поднес руки к лицу в тщетной надежде унять хлынувшую из носа кровь. Довольная физиономия хозяина «Гордого Горца» окончательно вывела из себя верзилу-полицейского, и он нанес обидчику молниеносный удар слева. Булит без сознания рухнул к ногам жены. С этого все и началось. Фергус Мак-Интайр, по праву гордившийся недюжинной силой, налетел на сержанта, а Мак-Грю в это время без передышки колотил Гленрозеса. Что до аптекаря и доктора Элскотта, то они без лишнего шума пытались придушить друг друга в уголке.
Очень скоро победа стала клониться на сторону клана Мак-Грю, хотя миссис Булит, переметнувшись во вражеский стан, изо всех сил стукнула палкой от метлы мужа, едва тот попытался встать. Фергусу Мак-Интайру наверняка не удалось бы совладать с Мак-Клостоу, не потеряй тот в пылу сражения каску. Но Иможен, воспользовавшись этим обстоятельством, разбила о голову сержанта кувшин с водой. Арчибальд с идиотской улыбкой немного покачался на ногах, а потом во всю длину упал навзничь. Мак-Интайр, развернувшись, стал искать нового противника. На глаза ему попался вконец обалдевший Лидберн. Мясник все еще держался за нос и только что кое-как принял вертикальное положение. Не останавливаясь, Фергус провел великолепный апперкот, и, как только его кулак соприкоснулся с подбородком Лидберна, тот взмыл над землей и без чувств свалился рядом с Мак-Клостоу. Маргарет, давно мечтавшая утолить многолетнюю, упорную ненависть к мисс Мак-Картри, подкралась сзади и нанесла ей здоровенный удар палкой. Иможен в это время с легкой тревогой склонилась над Арчибальдом, дабы убедиться, что не прикончила его на месте. Нападение миссис Булит застало воительницу врасплох, и она без единого звука грохнулась прямо на по-прежнему недвижимое тело сержанта. Маргарет уже хотела издать победный клич, но в ту же секунду в грудь ей угодила бутылка виски, брошенная Гленрозесом в последней попытке спастись от натиска Мак-Грю (точнее, перед тем как упасть на колени и, наконец, спикировать носом на пол). Миссис Булит тихо икнула и упала в обморок. Тем временем более тренированный доктор Элскотт с наслаждением тузил своего соперника Хьюга Рестона.
Вошедший в эту минуту Сэм Тайлер, за которым успел сбегать перепуганный Томас, так и застыл на пороге, не веря собственным глазам. Среди неописуемого беспорядка возвышались лишь Мак-Грю и Мак-Интайр, да врач с аптекарем продолжали выяснять отношения на полу. Бакалейщик, утирая ребром ладони рассеченную губу, улыбнулся констеблю.
— Великолепная потасовка, Сэм!
— По-моему, мы дали им хороший урок, — добавил Фергус.
— Но… почему?
— Да так, поспорили из-за рыбы… Мак-Клостоу не понравилось, что мы ее едим.
— Честное слово, вы все просто взбесились! И растащите-ка поскорее этих двух старых идиотов, а то как бы они и вправду не прикончили друг друга!
Пока Рестона вытаскивали из цепких рук доктора Элскотта, Тайлер, вооружившись ведром воды и раздавая налево-направо пощечины, приводил в чувство тех, кто лежал на полу без сознания. Благодаря могучему телосложению первым пришел в себя Мак-Клостоу и, обведя затуманенным взглядом кухню, узрел смешавшуюся с его бородой огненную шевелюру. Голова отказывалась работать, и все же до сержанта почти мгновенно дошло, что в Каллендере есть только одна обладательница столь ослепительной гривы — мисс Мак-Картри. В полной панике бедняга полицейский рванулся и сел на пол, но это резкое движение встряхнуло Иможен, и та, еще плохо понимая, что делает, уцепилась за шею Арчибальда. Сержант тихо заскулил от ужаса, и его стоны окончательно вернули Иможен на землю.
— Я почти ничего не помню, — вздохнула она, — но, надеюсь, вы не позволили себе ничего лишнего, Арчи!
— На помощь, Тайлер!
Сэм подбежал и, подняв Иможен, дружески похлопал ее по плечу.
— С вами все в порядке, мисс?
— Даже не знаю, что со мной было… Сначала вроде бы что-то упало на голову, а очнулась я в объятиях Арчи.
— Это я звал вас на помощь, Тайлер! — сердито напомнил Мак-Клостоу.
Констебль поспешил помочь шефу подняться на ноги, и тот, окинув поле сражения восхищенным взглядом, присвистнул.
— Вот это да, Сэм! Если бы я еще мог выяснить, кто напал на меня сзади… Это, случаем, не ваша работа, мисс Мак-Картри?
— Моя? Ну что за гадкие подозрения, Арчи! И тем более сейчас, после того как вы меня так ужасно скомпрометировали…
— Моя? Ну что за гадкие подозрения, Арчи! И тем более сейчас, после того как вы меня так ужасно скомпрометировали…
Мак-Клостоу, распахнув дверь, мгновенно задал стрекача и, в рекордное время добравшись до полицейского участка, наглухо там забаррикадировался.
Истинный шотландец никогда не жалеет о хорошей драке, а потому на следующее утро никто не пошел жаловаться в полицию. Аптекарь и его друзья — из самолюбия, а их противники — поскольку победа осталась за ними. Арчибальд Мак-Клостоу не посмел составлять протокол — подтвердить свои подозрения ему так и не удалось, а снова лезть на рожон не имело смысла. В результате те из каллендерцев, кто не побывал накануне вечером в «Гордом Горце», долго недоумевали, почему у виднейших граждан их города такие помятые физиономии.
Сражение в «Гордом Горце» отошло в область легенды, жизнь Каллендера вернулась в нормальную колею, и семейный совет с участием Лидбернов, Рестонов и Гленрозесов состоялся в намеченное время. Принимавшая гостей Флора Лидберн чуть ли не целый день провела у плиты.
Когда все поужинали и поблагодарили хозяйку дома, женщины перешли в ее комнату, оставив мужчин пить и курить в гостиной. Дженет, добросовестно помогавшая матери с готовкой и со времени неудачного самоубийства удивительно молчаливая, попрощалась с дядей, крестным и отцом, расцеловала тетку и крестную, а потом с особенной нежностью — мать. Флора не привыкла к дочерним ласкам и чуть не расплакалась от радости. Бедняжке, естественно, и в голову не пришло, что таким образом Дженет просто хотела заранее извиниться за все огорчения, которые принесет матери ее бегство с Ангусом. Теперь наследница Лидбернов могла удалиться к себе в комнату и терпеливо ждать удобного момента понезаметнее присоединиться к возлюбленному, караулившему ее в подъезде соседнего дома.
Около одиннадцати часов жены Рестона и Гленрозеса откланялись. Жили они неподалеку друг от друга и вместе пошли домой, а миссис Лидберн наконец легла спать.
Оставшись одни, мужья откупорили принесенную Гленрозесом бутылку коньяка, и Кит с Дермотом, к величайшему негодованию Рестона, налили себе изрядные порции. Выпив и пощелкав в знак полного удовлетворения языком, Дермот Гленрозес спросил:
— Так вы думаете, Кит, Дженет в тот день всерьез пыталась покончить с собой?
— Боюсь, что да.
Рестон попросил уточнений.
— По-вашему, на нее кто-нибудь дурно влияет?
— Честно говоря, не представляю, кто бы мог на нее повлиять, кроме Ангуса Кёмбре.
— А вы не пробовали объясниться с этим типом?
— До сих пор не решался — вряд ли я сумел бы удержать себя в руках…
— Хотите, я возьму эту неприятную обязанность на себя?
— Был бы вам очень признателен, Хьюг…
— Само собой, вы и мысли не допускаете о возможности подобного союза? — вмешался Гленрозес.
— Чтобы неизвестно откуда взявшийся парень да еще без гроша в кармане стал моим зятем? Да никогда в жизни! Ишь, чего захотел: жениться на дочке, чтобы прибрать к рукам денежки ее отца! Нет уж, пускай поищет других дураков!
— И что вы собираетесь делать?
— Хьюг… а нельзя ли на какое-то время отправить Дженет к вашей сестре в Соединенные Штаты? Если бы Присцилла согласилась ее принять…
— По-моему, у нее нет никаких причин нам отказывать… Завтра же напишу.
— Спасибо. Надеюсь, новые впечатления и совершенно другая жизнь научат мою дочь более здраво смотреть на вещи.
К несчастью для Дженет, трое мужчин ненадолго умолкли, и в тишине они явственно услышали, как часы в холле бьют половину двенадцатого и кто-то крадучись спускается по лестнице. Друзья с недоумением переглянулись и одновременно выскочили из гостиной. Все трое оказались в холле в ту самую минуту, когда Дженет с чемоданом в руке открывала входную дверь. Они притащили девушку в гостиную, и Кит пригрозил избить дочь до полусмерти, если она немедленно не расскажет всю правду, а если эта правда окажется такой, как он подозревает, то ей грозит еще одна, не менее жестокая порка. Чувствуя, что дело может обернуться очень худо, Дермот Гленрозес поспешил вмешаться.
— Да ну же, Дженет, моя крошка… — примирительным тоном сказал он. — Неужто вы и в самом деле собирались бежать из дома родителей, из своего родного дома?
— Я здесь слишком несчастна!
Лидберн взмахнул карающей десницей, но Рестон поймал ее на лету.
— Из-за Ангуса Кёмбре?
— Да.
— И вы бежали к нему?
— Да.
— Куда же?
Дженет не могла в одиночку выдержать натиск троих следователей и в конце концов призналась, где ее ждет возлюбленный.
— Ага! — преисполнившись мстительной решимости, воскликнул ее отец. — Сейчас я устрою небольшой сюрприз этому вашему недоделанному Ромео! Положитесь на меня!
Но не успел кипящий от ярости мясник подскочить к двери, как его остановил Рестон.
— Нет, Кит! Вы слишком вспыльчивы. А в подобных делах требуется немалое хладнокровие. Я сам объяснюсь с парнем и попробую ему втолковать, насколько его план аморален.
— Он любит меня, дядя Хьюг! — простонала Дженет.
— Тем более, дитя мое! Если Кёмбре вас любит, значит, должен особенно уважать и не пытаться вовлечь в историю, равно позорную как для вас, так и для нас всех.
Лидберн проводил аптекаря в холл и, когда тот уже собирался повернуть ручку двери, достал из ящика подставки для шляп огромный револьвер, оставшийся у него со времен службы в ополчении.
— Возьмите-ка это, Хьюг… С нынешними юными психами никогда не знаешь, чего ожидать…
И вооруженный револьвером Рестон направил стопы туда, где Ангус прятался в ожидании девушки, не зная, что она уже не придет.
Кит вернулся в гостиную с твердым намерением прочитать дочке хорошую нотацию.
— Дженет, вы глубоко меня разочаровали. Ни я, ни, тем более, ваша мать никогда не ожидали…
Но Дженет, не желая слушать отцовских наставлений, убежала, глотая слезы. Мужчины на миг замерли, задыхаясь от удивления и негодования, потом Гленрозес заметил:
— Лучше оставить ее в покое. Сейчас девочка просто не в состоянии воспринимать что бы то ни было.
Мясник пожал плечами.
— Все женщины — тронутые!
Дермот предпочел сменить тему.
— Вот уж не предполагал в Хьюге такую прыть, обычно он предпочитает действовать тайком.
— Этого требует его профессия.
— А по-моему, с его стороны очень неосторожно броситься ночью, в темноте, на встречу с этим малым.
— Поэтому я дал ему свой старый револьвер.
— И правильно сделали! Кто знает, вдруг этот Ангус Кёмбре вооружен?
Дермот встал.
— А вы не думаете, Кит, что сейчас самое время?
— Для чего?
— Присоединиться к Хьюгу. У меня складывается впечатление, что он ушел уже очень давно…
— Только бы с ним не стряслось ничего дурного!
— Самое разумное — сейчас же это выяснить.
Они, в свою очередь, вышли в холл.
— У меня есть еще один пистолет, — сказал мясник. — Взять его с собой?
— Разумеется…
На улице они ненадолго замерли, прислушиваясь. Но тишину ночи не нарушил ни один подозрительный звук, и приятели осторожно двинулись вдоль стены. Вскоре они увидели идущего навстречу Рестона.
— Хьюг! — окликнул аптекаря Лидберн, как только на того упал свет фонаря.
Рестон остановился. И почти в ту же секунду прогремел выстрел. Они увидели, как Хьюг поднял руки к голове, повернулся вокруг собственной оси и, словно подкошенный, пыхтя и придерживая внушительное брюшко, опустился на колени, но почти тотчас упал.
— Мертв…
— Не может быть!
Однако, прежде чем Гленрозес успел ответить, невдалеке послышался громкий топот и из тени вынырнул Ангус Кёмбре.
— Что тут происходит?
Друзья налетели на него и схватили за руки.
— И вы еще смеете спрашивать, убийца? — заорал Лидберн.
Глава 3
Самоубийство Мак-Клостоу
Арчибальд Мак-Клостоу спал. И спал он мирным сном человека, не ведающего ни сложностей с пищеварением, ни тяжких забот. Внезапно этот блаженный сон нарушило страшное видение — бедняге сержанту приснилось, что его преследует бешеный бык с головой Иможен Мак-Картри. Арчибальд явственно слышал галоп ужасного зверя, и, судя по все более громкому топоту копыт, тот приближался с угрожающей скоростью. Спасаясь от страшных рогов, Мак-Клостоу отчаянно рванулся, напряг все мускулы и… скатился с постели. В первые несколько секунд, еще в полудреме, Арчибальд не соображал толком, ни где находится, ни — что звук, который он принял за топот копыт, на самом деле исходит от двери полицейского участка, в которую кто-то изо всех сил дубасит кулаками.
У сержанта окончательно испортилось настроение. Он терпеть не мог, когда кто-то осмеливался нарушать его покой. Само собой разумеется, долг повелевал полицейскому спешить на первый же зов, но это не мешало ему питать глубочайшее отвращение к вестникам несчастья. С трудом поднимаясь на ноги, Мак-Клостоу внезапно застыл, вне себя от страха, ибо теперь с улицы донесся крик: