А я сидела, положив локти на холодную мраморную столешницу и рассматривала его. На него было приятно смотреть, странно что я раньше этого не замечала. Он был высокий - даже выше меня, по виду - старше меня лет на семь - восемь, а еще у него был потрясающий профиль - четкий, очень красиво выписанный. С такого профили надо было чеканить древние монеты. Мои уголовники по большей части красотой не блистали, но Ворона можно было спокойно снимать в рекламе Мальборо. Черные густые волосы сзади были коротко подстрижены, спереди падали до бровей. Единственно что его портило - прядь седых волос в челке. На виске я углядела белый шрамик, выделявшийся на загорелой коже, и меня это почему - то умилило. А еще я вспоминала, как он обнаженный лежал у меня в комнате. Я хотела вернуть тот момент, сидела на Вороновой кухне в двух метрах от него и жалела о той бездарно проведенной ночи. Уж теперь бы я не растерялась, я бы поцеловала каждый кусочек невыразимо притягательной смуглой кожи, я бы вырвала стон из этого самоуверенного безупречного тела, и проснулась бы на его плече наутро, в кольце его рук. Неосознанно я потянулась к своей руке и коснулась губами кожи, там, где касались ее губы Ворона.
- Мария? - тихо позвал он.
И я встрепенулась. Неверяще посмотрела свою руку. Что со мной?? Он привороженный !! Он не мог, просто не мог всколыхнуть во мне весь этот эротический бред. Но тем не менее…
- Ты хотела о чем - то поговорить?
- Да, - наконец собралась я с мыслями. - Послушай, меня хотят убить.
- Кто? - автоматически спросил он, помешивая кофе в джезве.
- Ты, - робко призналась я.
Он молча болтал ложечкой, сражаясь с поднимающейся пенкой, минуты шли, а я молилась про себя "Скажи, скажи, что это не ты, и я тебе поверю".
- Бред, - наконец коротко ответил он и разлил кофе по крохотным фарфоровым кружечкам.
- Мне в большую кружку и с молоком, что ты мне наливаешь, коленки мочить, - бесцветно сказала я.
Он мне соврал.
Это было так же очевидно как и то, что меня зовут Магдалиной.
- Ворон, не надо. Я все знаю, у меня сидит связанная ведьма, которой ты меня заказал. - Мой голос был тих и невыразителен. - Я не знаю, почему ты так решил, но я не опасна тебе. Особенно … после сегодняшнего…
Он молча поставил передо мной большую кружку.
- Ворон, - безнадежно позвала я. - Убивший ведьму долго не живет, спроси хоть у кого. Живая - я тебя люблю и все для тебя сделаю. А мертвая - это буду не я, а просто дух. Мстительный дух. И тебя от него никому не уберечь.
"Что ты делаешь? - застонал внутренний голос. - Ты что ему так прямо говоришь что его любишь? С мужчинами так нельзя!"
"Это очевидно", - устало ответила ему я.
Ворон спокойно поглядел мне в глаза, поморщился и попросил:
- Маш, а ты мне насчет Зыряна не можешь погадать? Мне б мыслишки его знать.
Он ставил меня на место. Мое дело - ворожить и колдовать. Все что ему от меня надо - это мой дар. Никаких бессонных ночей, полных обожания и нежности, никаких совместных завтраков. И у меня не будет его сына - темноволосого прехорошенького малыша, которому я буду лучшей на свете матерью. Я бы никогда не ругала малыша с его четким монетным профилем, ни за промоченные ботинки, ни за плохие отметки, непедагогично разбаловала бы его и во всем бы ему потакала. Ничего не будет этого. Никакой долгой - долгой жизни вместе, никакой смерти в один час - что может быть лучше. Никакого "forever together".
- Приходи завтра часиков в три, прогадаем без проблем, - мертвым голосом сказала я. А что мне оставалось делать? Он меня приговорил - непонятно за какие грехи, но приговорил, и не мне было оспаривать его решения.
- Нет, завтра наверно не устроит, вот если б ты сейчас могла, - отказался Ворон.
- Послушай, а как Зырян тебя отпустил? Я думала он тебя в подвале запрет, пока ты ему два миллиона не отдашь.
Кофе был почти допит, отпадал повод оставаться в его квартире. Но уходить отчаянно не хотелось. Хотелось пройти по комнатам и посмотреть на вещи, в окружении которых он живет, к которым прикасается - все это почему - то мгновенно исполнилось для меня смысла. Хотелось остаться навсегда в этой квартире.
- В подвале? - высокомерно поднял он бровь. - Мария, не путай. Я - не шестерка, что б меня в подвале запирать.
- Ясно. А что с общаком?
- Искать надо, - сухо сказал он.
- Я красивая сегодня ? - внезапно выпалила я. Черт меня дернул за язык. Однако я не рисковала нарваться на обычный язвительный ответ - гламария, заполированная " Ангелом" от Мюглера - адская смесь, сам папа римский не устоит.
- Не вижу существенных отличий от тебя вчерашней, - пожал плечами он.
Все ясно. Что с гламарией, что без - я для него интереса не представляю.
В неловком молчании мы допили кофе и я стала собираться домой. Ворон меня не держал. У лифта я обернулась, и посмотрела на него. Как и час назад, он стоял босой и подпирал собой стенку. Внезапно я не выдержала, подбежала к нему и припала к нему всем телом. Что - то шепча, я словно в бреду его целовала, и таяла как воск под его ответными поцелуями. Он обнимал меня, словно я самое драгоценное в его жизни, и целовал, словно мечтал об этом годами. Внезапно он оторвал меня от себя.
- Твой лифт подошел, - подтолкнул он меня.
- Любимый, - прошептала я.
- Не знаю что ты там вообразила, но я тебя даже не хочу, - цинично оглядел меня сверху донизу и указал на лифт, - надо особое приглашение?
- Я же тебя люблю, - неверяще прошептала я.
- Твои проблемы, - равнодушно обронил он и затолкал меня в лифт. - Еще раз так сделаешь - убью.
- Тогда ты разделишь и мою смерть, - спокойно кивнула я и створки лифта сомкнулись, прервав разговор.
Потом кинулась в машину и долго там рыдала. Произошло невероятное. Я влюбилась в привороженного, буквально с первого прикосновения. И он меня отверг.
Весь следующий день я хандрила. Сидела в интернете, листала журналы, съела с Маруськой и Грицацуевой огромный торт. Те мучались с похмелья и ползали по дому, как сонные мухи. Грицацуеву Маруська, кстати освободила подчистую, только двери заперла. И как не странно - та не наделала гадостей.
- Мария, можно я домой позвоню? - не выдержав, попросила Грицацуева меня.
Я равнодушно кивнула. Мне ее проблемы были до фени. Да и свои тоже. Если бы Грицацуева на моих глазах высыпала подозрительный порошочек в воду и поднесла мне ее, за версту отдающую запахом миндаля - вылакала бы беспрекословно. Меня ломало, как последнюю наркоманку. Я хотела Ворона рядом.
Грицацуева набрала номер и, присев на кресло, вдруг завопила:
- Сыночек?!!
Я поморщилась от резкого звука. А Грицацуева не переставая вопила.
- Родненький мой, ты жив - здоров? Что там с тобой эти ироды сделали? Ничего? Игоречек, в холодильнике суп, разогрей только, а я сейчас прибегу.
Она положила трубку и умоляюще на меня посмотрела:
- Мария, отпусти. Сына моего Ворон отпустил, значит нет мне нужды тебя убивать. Если не веришь, позвони, поговори с моим Игорюшей, дома он, живенький!!
Я равнодушно кивнула и произнесла:
- Иди куда хочешь, только иглы и заклинания сама с моей двери сними.
- Ага, я быстренько, сейчас все сделаю, еще и оберег мой фирменный наложу от воров, золотая ты моя! - обрадовалась ведьма и унеслась.
- Машка, ну что с тобой? - верная Маруська устроилась рядом и испытующе посмотрела.
- Влюбилась, - со вздохом констатировала я.
- Да ну нафиг, - поморщилась Маруська. - Когда?
- Вчера. В Ворона, - уточнила я.
- Да ну нафиг?????? - пораженно вскричала Маруська. - Ты с дуба упала? Он что, настолько хорош в постели?
- Не спала я с ним, - печально призналась я.
- Ну - ка, давай по порядку, откуда он вообще взялся, я его имени раньше от тебя даже не слышала, а тут такое!
- Ну как, - начала я, - тут Никанора убили, и Ворон - его преемник, вот и пришел первым делом ко мне, я ему стандартный набор обрядов сделала. Да и приворожила заодним. А ты же знаешь, что если я человека приворожила - все, он для меня считай как мужчина вообще не существует.
- В курсе, - кивнула Маруська. - Так чего ты сейчас стонешь?
- Что - то пошло не так, - напряженно размышляла я. - Он почему - то меня коснулся с нежностью, и похоже я ее у него перехватила. Все как в классической приворожке - я после этого с ума по нему схожу, и я ему не нужна. Но как это могло случиться?
- Слушай, а может все правильно, и он как раз тот кто тебе нужен? - осторожно сказала Маруська, невольно снова меня возвращая к тому разговору с бабушкой.
- Бред, - отрезала я. - Если "тот самый" - то все должно быть обоюдно! А он мне сам сказал что меня ненавидит!
Последние слова дались мне очень тяжело. Грудь сдавило подступающими рыданиями.
"Да поплачь, не притворяйся, легче будет, - с жалостью сказал внутренний голос".
"Пошел к черту!!!"
- Может его еще на раз приворожить? - подала голос Маруська.
- А как я его еще раз затащу сюда? Он меня видеть не хочет. А по воздуху - так когда еще дойдет.
И тут перед глазами встала сцена - Ворон сдергивает салфетку со стаканов сока и один предлагает мне.
- Маруся, я поняла, - потрясенно воскликнула я. - Я нашла глюк. Я сама выпила стакан с приворотом. Он не привороженный!!! Зато приворожилась каким - то образом я.
"Ты что, дура, такой бред несешь?" - недоуменно спросил внутренний голос. Понятно, что я сделала вид что ничего не слышала.
Следовало срочно отворожиться. Я подскочила и немедленно начала готовиться к обряду.
- Могу помочь? - спросила Маруська.
- Конечно, - рассеянно отозвалась я, наливая родниковую воду в ведерко, - брысь отсюда на кухню, и не показывайся пока не позову.
- Только я готовить не буду, - предупредила Маруська, - мне лень.
- Правильно, пиццу закажем, - согласилась я.
Маруська убежала, я снова сняла оковы с силы, раскрылась и начала по крупинкам сыпать в воду соль, обволакивая каждый кристалл силой и словом.
- Три раза крещусь , - прошептала я, накладывая на себя трижды крестное знамение, - три раза молюсь, три раза заклинаю…
Сила дробила кристаллики соли и с моей руки тонкой струйкой текла соляная пыль в воду. Я не спеша наговаривала слова.
- … земля ты моя земличка,
есть на тебе место,
где нам с Вороном будет тесно,
будем мы с ним плеваться,
никогда не будем целоваться , - тут мне стало отчаянно жалко расставаться с любимым.
- Тебя я не жду, проклинаю,
Дверь на замки закрываю,
постель для тебя - не расстилаю,
и крепко тебя - не обнимаю , - печально читала я.
С тяжелым сердцем я дочитала слова обряда, в ванной вылила на себя соляной раствор и не вытираясь пошла в спальню. Там упала на кровать и почему - то долго рыдала.
- Мань, - раздался голос Маруськи от порога, - тебе твой Ворон звонит.
- Алло! - счастье и покой снизошло на меня. Онмнепозвонил…
- Мария, - спокойно сказал Ворон, - ты вчера попросила у меня помощи.
- Какой? - Его голос был для меня райской музыкой
- Насчет того что тебя убить хотят, - усмехнулся он. - Проблемы больше нет. Поняла?
- Так я знаю, что ты у Грицацуевой сына отпустил, спасибо тебе большое, - светло улыбнулась я. То что он передумал меня убивать - было для меня добрым знаком, какой - то надеждой, что все у нас будет хорошо.
- Маша, - сказал он, не обращая внимания, - наша договоренность в силе, общак надо искать, как не крути. Могу я к тебе приехать?
- Конечно! - радостно сказала я.
- Через полчаса? - уточнил он.
- Не, я сейчас немного не в форме, - растерялась я.
- То есть?
- Ну непричесанная и вообще…
- Сила на месте? - сухо спросил Ворон.
- На месте.
- Тогда через полчаса.
И он отключился. Я какое - то мгновение в оторопении слушала короткие гудки, потом с силой швырнула трубку в стену. Мерзавец только что дал понять что ему моя внешность и я сама до лампочки.
Приехал Ворон не один. Модельного вида, раскрашенная как ирокез перед битвой куколка висла на его руке и отпускать не собиралась. Что - то знакомое было в ее личике.
- Это кто? - в упор спросила я.
- Настя, - представил он ее.
- Что это у вас грязь - то такая? - вместо приветствия девица брезгливо оглядела слегка натоптанный уличной обувью паркет в холле. - Я разуваться в таком месте не намерена.
Она вздернула прехорошенький носик и прошла на кухню, оставляя следы.
- Маруся, тебе не трудно комья грязи за нашей гостьей смести в уголок? - холодно обратилась я к подружке, не сводя глаз с нахалки.
- Да тут нужен моющий пылесос, дождь прошел, у нее все подошвы в жидкой грязи, - скептически заявила Маруська.
Гостья побагровела.
- Куда ты меня привел? - гневно спросила она у Ворона.
- Не переживай, котеночек, мы ненадолго, - успокоил он ее.
- Вот я после ее ухода и уберу, - заявила Маруська и подмигнула мне, - замоем за ней пол, да?
Маруська намекала на простейший обряд на то, чтобы человек сюда больше не ходил. Правильно, да только вряд ли она и так сюда придет.
Я была зла. "Котеночек", черт возьми???? Хорош котеночек, мымра недомытая! Да на ней косметики килограмма два, умыть - так там такая обезьяна окажется!
Злая на весь свет, я пошла в гостиную, Ворон потопал за мной.
- Говори что надо, - сухо попросила я.
- Посмотри, как мне найти общак, - попросил любимый.
- Гадала уже, - отрезала я.
- Это ты себе гадала, а мне нет, - резонно заметил он.
Я спустя рукава и явно халтуря погадала ему, сказала что дела у него хреновые и ничего он не найдет.
- Как это - ничего?
- Да вот так, - злорадно сказала я. - Карты говорят что ты с этими деньгами никогда не встретишься.
Он задумчиво потер подбородок, посмотрел на меня и тихо сказал
- Ты мою смерть разделишь тогда.
Это была не угроза. Странно - но это звучало как … предложение… Руки и сердца. Как обещание…
- Разделишь? - прошептал он и внезапно потянулся ко мне.
"Сейчас он меня поцелует!" - со сладким ужасом подумала я и тут дверь распахнулась.
- Ой, смотри какая прелесть! Я такую же хочу! Купишь? - задыхаясь от восторга, в комнату влетела Настя. В руках она держала мой браслет из крупных прямоугольных изумрудов, каждый в рамке из маленьких бриллиантиков.
- Куплю, конечно, - улыбнулся ей любимый и у меня все в душе похолодело.
- Пятьдесят тысяч баксами, она того стоит? - подняла я бровь, глядя в глаза Ворона.
- А когда его тебе дарили, ты тоже задавала себе этот вопрос? - в упор спросил он и нежно улыбнулся подружке. - Настя, браслет положи на место и подожди меня там еще немного, я скоро.
- Ну сколько можно тебя ждать! - она очаровательно надула пухлые губки.
- Еще немного, котенок, хорошо? И завтра купим тебе браслет.
"Значит, считает что стоит", - отстраненно подумала я. Сердце мое было разбито на мелкие кусочки. Может быть, Ворон и найдет общак, но не с моей помощью. Мне легче по субботам рыдать на его могилке, чем видеть около него девиц.
- Мария, - требовательно посмотрел он на меня, - ты мне толком так ничего и не сказала.
- Можешь не платить мне за сеанс, - холодно ответила я.
Он задумчиво посмотрел на меня.
- Послушай, мы все гадания прошли?
- Нет, мы еще тени не смотрели, - неохотно признала я.
- Делай, - велел он.
Я нехотя принесла металлический поднос, прочитала на лист бумаги заклинание и дала его Ворону. Потом задернула шторы и стала наблюдать, как парень смял тонкий лист, положил на поднос и поджег от тонкой свечки. Мы молча смотрели, как полыхает маленький костер, постепенно угасая. Я взяла свечку и поставила ее позади хрупкой сожженной бумаги, так, чтобы она отбрасывала тень на стену.
- Что видишь? - спросила я Ворона.
Вопрос был неуместен. Очень четко на стене прорисовался профиль плейбоевского зайчишки.
- Да зайца какого - то, - неуверенно сказал любимый. - И что это значит?
- А что ты спрашивал, когда бумагу мял?
- У кого баксы.
- Ну вот тебе и ответ, - ехидно резюмировала я. - Потряси знакомых Зайцевых.
Ворон нахмурился.
- Черт меня подери, если я что - нибудь понимаю. Нет никаких знакомых Зайцевых.
Я не скрывая радости развела руками.
- Послушай, а ты сам - то чего делаешь для поисков? Или все на мои плечи переложил?
- Это было бы неосмотрительно, от тебя никакого толка, - жестко сказал он.
- А ты сам что выяснил? - в тон ответила я.
- Ничего, - спокойно сказал он. - Как и не было этих денег. В доме у Никанора все перевернули, ни в одном городском банке этих денег тоже нет. На запад он их перевести просто не мог - они всегда должны были быть под рукой, из общака ежедневно изымались суммы на разные нужды.
- Весело, - резюмировала я.
Он коротко кивнул и поднялся.
- Ты куда? - встрепенулась я.
- Пора, - коротко бросил он. - Настя, собирайся!
- Останься… - почти беззвучно шепнули мои губы.
Но он услышал.
- Мне надо к матери.
Коротко и четко.
Странно, что у таких бездушных тварей могут быть матери.
- Ну наконец - то, - недовольно протянула Настя, выпархивая из кухни.
- Браслет оставь, - холодно сказала я.
Для меня пятьдесят тысяч баксов - большие деньги, и никто мне его не дарил, сама покупала. Кому нужно изумруды с бриллиантами дарить той, что рожей на при нцессу не тянет. А тянет разве что на бесцветную моль вследствие того, что я блондинка… Пигментонедостаточная - чем не оскорбление?
Настя удивленно на меня посмотрела и я взглядом указала на ее руку, в которой она машинально крутила мой браслет, поверх ее дешевой бисерной феньки.
- Да больно надо, - швырнула она его на столик в прихожей и высокомерно повела плечами.
Так они и ушли. Ворон, кстати, не расплатился, и меня это неприятно покоробило. Ну да ладно, прощу как будущему покойнику, что с него теперь взять. Злая на весь свет я пошла в ванную и долго там отмывала шкурку. Ну и пусть он своей мымре изумруды дарит, а я себе подарю пару миллиончиков баксов! Хотя была ведь у меня мыслишка найти эти деньги и выручить любимого. И пусть мать их в церковь снесет - все к черту! Не хочет - как хочет. Я устрою ему шикарные похороны, пусть радуется с того света. Потом я долго сушила феном свои волосы, за это время хорошенько подумала.
Я снова анализировала сон. Что я узнала? Что мне необходимо найти часы, в часах - необходимая мне книга. Зачем мне она? С ее помощью я смогу найти деньги, хотя Книга - и сама по себе для меня как для ведьмы - голубая и недостижимая заветная мечта. Еще необходимо найти и поговорить с неким Сашей. А какой Саша может иметь отношение к баксам? Я напрягая извилины думала, и тут внезапно картинка сложилась. Я поздравила себя с поразительной тупостью - то, до чего я додумалась, с самого начала лежало на поверхности.