Я потрясла головой и прислушалась. Котеночек и правда безостановочно вопил, и столько муки было в его голосе…
- Не, не помирает он, - авторитетно сказала я. - Эт он просто в туалет хочет.
- Так я ему лоток поставила, - заверила она меня.
- Так ему надо чтобы в лоточке баксы вместо наполнителя лежали, он по-другому никак, - зевнула я.
- Чего-о? - недоверчиво протянула она.
- Вот и того, - подтвердила я. - У каждого свои недостатки.
- Я ему покажу баксы! - громыхнула Ирка.
- Сделай милость, - согласилась я и перевернулась на другой бок - досыпать.
В следующий раз я проснулась уже глубокой ночью. В квартире стояла тишина, негромко тикали часы на тумбочке, а откуда - то из глубины квартиры раздавался голос Ирки - она явно беседовала по телефону. Я с некоторым сожалением вылезла из нагретой постельки, оделась и пошла умываться.
- Машка, встала? - послышался Иркин голос.
Я изменила траекторию, пошла на ее голос и нашла ее на кухне.
- А где все? - удивилась я.
- А все в машине, - пояснила она. - Пиццу будешь?
- Буду, - кивнула я.
- Иди тогда пока умывайся, я тебе в ванной оставила новую зубную щетку в упаковке, а я пока разогрею все.
- Ой, Ир, спасибо большое! - обрадовалась я. А ведь и правда - я сбежала, и практически ничего с собой не взяла! Как бы я сейчас ходила - с нечищеными зубами?
Тут зазвонил телефон, Глухарева схватила трубку и глубоким красивым голосом заговорила:
- Алло!.. Доброй ночи… Да, конечно, услуги девушки стоят пятьсот рублей в час… Да, пожалуйста… Толстых и старых не держим, все молодые и стройные… В каком вы районе?.. Минут двадцать - тридцать… Разумеется, от вас нужен адрес и телефон…
Я не стала ей мешать, развернулась и все же пошла в ванную. Баксюша мирно дрых на стиральной машинке, подгребя под себя забытое кем - то полотенце. Слегка прищурившись, он посмотрел на меня, подмигнул и снова уснул. А я наслаждением умылась, почистила зубки и посмотрела на себя в зеркало.
Мда…
Мой колхозный бесцветный фейс смотрелся очень чужеродно в обрамлении иссиня - черных волос. Надо б конечно закрасить пшеничные бровки и реснички, да вот косметичку, как и зубную щетку, захватить я не догадалась.
Ирка, когда я вернулась в кухню, возилась у микроволновки.
- У тебя черного карандаша с тушью не будет? - спросила я.
- Без проблем, - кивнула она.
Потом, тяжко вздохнув, обернулась и ошалелым взглядом уставилась мне в лицо.
- Нельзя ж так людей пугать! - всплеснула она руками. - Я утром - то тебя еле признала, но уж как-то и привыкла! А ты опять другая!
- Так я ж блондинка, а значит - пигментонедостаточная, - пояснила я. - Бесцветная, словно чистый лист. Вот что нарисую у себя на лице - такой и буду.
- Ну утром - то ты красоткой была, - заметила она. - Может и мне имидж поменяешь? А то уж скучно мне как-то одной и той же ходить.
- Не, - помотала я головой. - Ты от природы темно-русая, у тебя краски в лице есть. То есть у тебя лицо уже есть. Улучшить - ради бога, но нарисовать что угодно, как на моем лице - не получится.
- Да уж…, - покачала она головой, вглядываясь в мое лицо. - Ненакрашенная ты - совсем другой человек… И правда какая - то бесцветная.
- Хо! - вспомнила я. - Это что! У меня случай как - то был! Поехали мы с Саблиными - Танькой да Иркой в деревню к их бабушке. Помнишь Саблиных?
- Помню - помню, подружки твои по школе закадычные, - отмахнулась она. - И что дальше?
- Ну так вот как приехали, тут же вечером пошли в местный клуб на дискотеку. Я расстаралась, личико нарисовала, и все парни были мои.
- Так уж и все? - хмыкнула она. - От скромности не помрешь.
- Не помру, - согласилась я. - Но штук пять на меня точно запали.
- Ну в общем парочка, если говорить точнее.
- Блин, ехидна! - с укором взглянула я на ее радостную физиономию. - Дай дорассказать!
- Все - все, молчу, - закрыла она ладошкой смеющийся рот.
- Вот и помолчи! - кивнула я. - Сказала пять - значит пять. Может даже и шесть - точно не помню, давно это было. Я ведь когда накрашусь - шибко красивая. Ну вот, значит, произвели мы там фурор. На следующий день идем с девчонками с речки, я понятно без макияжа, а нам навстречу - мой самый - самый настойчивый поклонник. Я уж рожу скривила, мол, сейчас пристанет как банный лист, а он взглядом по мне мазнул да принялся с девчонками болтать. Я в непонятках - что за фигня? А он тут этак застенчиво спрашивает, мол, а где Маша - то? Девчонки в полном офигении тычут в меня пальцами, а блею - мол, здравствуй, милок, не признал? А парень стоит столбом, в полном шоке, и изо всех сил в меня всматривается. Потом чего - то бормотнул, сбежал и больше я его и не видела.
- Верю, - кивнула она, внимательно глядя на меня. - С черными волосами и вовсе как не ты.
Тут пискнула микроволновка, Ирка тяжело поднялась, выставила из нее на стол разогретые кусочки пиццы и налила чай.
Снова зазвенел телефон.
- Алло!.. Сдал на Чапаева?.. Двух на два?.. Кого?.. Ясно, молодец.
Она положила трубку и что - то черканула в толстой тетрадке.
- Как работа? - поинтересовалась я.
- Да вот, семь часов с этими наскребли, - расстроено сказала она.
- Ты ж говорила что у тебя одна из сильнейших фирм, а сейчас на заработки жалуешься!
- Ох, Машка, - вздохнула она. - Ты что, думаешь у других дела лучше? Фирм развелось полно, а пирог на всех один, каждый урывает себе по крошке, вот и мучаемся все.
- А раньше что?
- Раньше - то мы спокойно двадцать часов делали. И пятьдесят не редкость было, ну да что теперь говорить… Это было - то год с лишним назад.
- Ясно, - кивнула я. - Купи мне завтра в церкви свечу из белого воска, сварю я в ней деньги и помогу тебе. Только это надо на растущей луне делать.
- Век благодарна буду! - расчувствовалась она. - А то расходов на фирму жуть как много - сотовые, крыша, реклама, квартиру эту оплачиваю, а доходов реально - кот наплакал!
Она схватила кусок пиццы и принялась в расстройстве жевать. Я уж не стала ей говорить что растущая луна начнется только восемнадцатого, почти через две недели.
- На крышу много уходит? - Я тоже взяла себе кусочек пиццы и пододвинула кружку с чаем.
- Пять тысяч ежемесячно дерут, а делать ничего не хотят, - буркнула она.
- Пять тысяч? - подняла я бровь. - Крыши берут десять процентов, значит у тебя заработки - пятьдесят тысяч. Очень неплохо, чего ж жалуешься?
- Пятьдесят тысяч? - усмехнулась она. - Держи губу шире. Бьюсь как рыба об лед, только и успеваю дыры затыкать. А пятерка - это фиксированный налог, а вовсе не процент.
- Налог? - удивилась я.
- Ага, мы меж собой крышу налоговой зовем, - ухмыльнулась она. - Пятнадцатое число каждого месяца - день подачи деклараций.
- Так а чего ж ты не договоришься - то с ними? Скажи, мол, мальчики, работы нет и столько мне платить не по силам. Они что, идиоты, сук рубить на котором сидят?
- Договоришься с ними, как же, - отмахнулась она. - Работать не дадут, если не заплатишь пятнадцатого - вот и весь договор.
- Ну у вас и порядки, - только и смогла я сказать.
- А тебя кто крышует? - Ирка потянулась за следующим кусочком пиццы.
- Смеешься? - подняла я бровь. - Я сама себе крыша.
- А это как? - хмыкнула она.
- А кто со мной связываться - то будет? Еще прокляну, кто на меня наедет, - ехидно улыбнулась я.
- Так чего ж ты Толика не проклянешь! - вскричала она в сердцах.
- Ну прокляну, - кивнула я. - Только мне от этого по большому счету ни жарко ни холодно. Меня сейчас не только он завалить мечтает. Убийцу искать надо.
Ирка с состраданием посмотрела на меня:
- Хорошая ты баба, Машка. Давай, крутись лучше. Чего делать - то собираешься, как убийцу ту искать?
- Да я вот тут подумала - надо к Татьяне наверно съездить. Невесте Зыряна.
- Ты чего, дура? - покрутила Ирка пальцем у виска. - Да она тебя вмиг скрутит да сдаст.
- Посмотрим по ситуации, - покачала я головой. - Но больше мне поспрашивать не у кого. К тому же она меня не знает, живет в Екатеринграде, так что откуда она догадается что я - это я?
- Ну смотри…, с сомнением протянула Ирка. - Что - то я очень сомневаюсь что она тебе душу откроет.
- На месте разберемся, - твердо сказала я.
- Хочешь - так бери мою машину, - предложила она. - У меня девятка вон под окнами стоит.
- Не, - помотала я головой. - Поеду как все люди на автобусе, спалюсь я с машиной.
- А вдруг удирать придется?
- Эх, Ир, - вздохнула я. - На твоей девятке от мерсов все один не удерешь, а ты без машины останешься. Нет уж. Поеду на автобусе.
Телефон звякнул, Ирка схватила трубку и мелодично пропела:
- Ал-ло! - Потом молча послушала тоненький захлебывающийся голосок в трубке, помрачнела и сухо ответила, - да, конечно, собирайтесь. Сейчас машина приедет.
- Проблемы? - спросила я.
Та расстроено кивнула головой и потыкала кнопки телефона и усталым голосом велела:
- Андрей, езжай на Чапаева, возвращай деньги. На девчонок не наезжай, просто отдай клиентам деньги… Да, все.
Она положила трубку, с полном расстройстве схватила еще кусочек пиццы и пробурчала:
- Ну вот и поработали…
- А что такое?
- Так я только порадовалась - двух на два сдали, сразу четыре часа, а клиенты - кавказцы захотели без презерватива. Вот девчонки и звонят - ревут, мол, забирайте нас отсюда. А я только было порадовалась, всю неделю - час да два… А мне как раз за квартиру надо за три месяца сразу хозяйке заплатить, да рекламу завтра надо дать. Чего делать - ума не представляю.
Ирка вытащила из пачки сигарету и принялась нервно курить.
- Тебе если деньги нужны, так я дам, чего переживаешь, - пожала я плечами.
- Деньги - это хорошо, возможно и правда придется к тебе в долг залезать, - покачала она головой. - Да только мне народ обеспечить работой надо. Водителя, девчонок. Им ведь надо на что - то жить! А работы - кот наплакал. Разбегутся они от меня, Машка, ой разбегутся!
Я посмотрела на нее, устало сгорбившуюся над столом, и мне так ее жалко стало… Что, она виновата что у нее родители - алкаши, и жизнь сложилась именно так? Каждый зарабатывает как может.
- Ты всегда отсюда работаешь? - спросила я.
- Ага, - угрюмо кивнула она. - Уж привыкла.
- Тогда принеси - ка мне пятачок со свечкой, голуба, - велела я ей.
- Зачем? - воззрилась она на меня. - Времени уже - пять утра, вряд ли дальше работа будет.
Я посмотрела за окно - и правда, уже посветлело.
- Ну ты неси, неси, не возражай, - твердо ответила я.
Ирка, шаркая ногами, ушла, долго искала то что мне требуется, после чего вернулась с монеткой и свечкой.
- Теперь чего? - спросила она.
- А теперь, Ирка - свали!
- Поняла - поняла, - покивала она.
Я недолго думая собралась с силами, приложила пятачок к корпусу телефона и принялась медленно, не халтуря, творить заговор на богатство. Сверху я капала свечой, приклеивая монетку, и когда я закончила - ее под толщей воска было и не видать. Телефон за это время пару раз звонил, однако я невозмутимо продолжала свое дело.
Заговор простенький, кому надо - ради бога, списывайте и применяйте.
Иду на торг купцом,
Возвращаюсь на соболе молодцом.
Заношу домой клад.
Дай бог столько денег,
чтобы некуда было класть.
Аминь.
Серьезные обряды не напишу, и не просите, а такие - такие отчего и не дать?
Закончив, я позвала Ирку.
- Ну, чего тут? - выжидательно посмотрела она на меня с порога.
- Видишь монетку? - ткнула я на телефон.
- Не-а, - помотала она головой. - Только нарост какой - то
- Ну неважно, - отмахнулась я. - Это монетка в воске. В общем, действовать будет слабенько, сразу говорю - месяц убывающий. Такие заговоры вообще сейчас не делают, ну да что теперь…
- Да черт с ним, мне хоть пару часиков если прибавится от этого - в ножки тебе поклонюсь, - отмахнулась она.
И тут телефон зазвонил.
- Алло! - Ирка взяла трубку осторожно, чтобы не повредить восковую блямбу. - Чего, серьезно??? На сколько - сколько? И по сколько ты сдал? Молодец, езжай под расчет…
Ирка положила трубку и уставилась на меня круглыми глазами.
- Я фигею, - только и сказала она. - Мужики - кавказцы перед девчонками извинились, согласны на презервативы и оплатили их время до шести вечера. Не торгуясь. По полной.
- Так хорошо же, - порадовалась я за нее.
- Итого у меня за сегодня почти тридцатка, - в полной прострации сказала она. - Слышишь, Машка - тридцать часов!!! Кому скажи из мамочек - ни в жизнь не поверят…
- А ты не говори, - хмыкнула я.
- Конечно не скажу, я что, дура, - спохватилась она. - Слушай, сколько твое слабенькое заклинание будет работать?
- Не больше месяца, потом надо будет подделать.
- Ох, да неужто у меня месяц нормальной жизни будет! - с чувством сказала она.
- Восемнадцатого растущая луна будет, можно будет и нормальное заклятье сделать, - заметила я.
- Тебя мне сам Бог послал! - очень искренне сказала она.
Я вздохнула. Я б на ее месте не стала так резко повышать Толика в должности…
Ирка тем временем радостно схватила калькулятор, пододвинула тетрадку, а мне велела:
- Сейчас ко мне водитель приедет под расчет, да оставшаяся девушка - ты б шла к себе, не светилась тут.
- Оки, - согласилась я. До десяти часов я честно дремала, а потом позвонила Корабельникову.
- Витенька, это я, - зашептала я в трубку.
- Удрала? - настороженно спросил он. - Я тебе звонил сейчас, дома трубку никто не взял.
- Удрала, удрала, - уверила я его. - Ты мне не поможешь, узнать надо кой - чего.
- Смотря чего, - понизил он голос.
- В общем Зырян перед смертью мне говорил, что собирается жениться на дочери екатеринградского авторитета, Татьяна ее зовут.
- Ну, знаю, - перебил он меня.
- Мне б ее адресок, Вить. Только не руга…
- Ты чего, идиотка? - заорал он, не дослушав. - Сиди где сидишь и не высовывайся!
- Вить, - заныла я. - Ну я тебя очень прошу, не ругайся, лучше узнай, а? Ты не скажешь - так мне в другом месте спрашивать придется, так и спалиться недолго.
- Не буду я грех на душу брать, - уперся он. - Что я, не понимаю что ты к этой Татьяне собралась? Мать твоя и так мне голову оторвет как приедет.
- Матери моей и так голову из-за такой дочери оторвут, - со вздохом сказала я. - Не вредничай, Витька, лучше адресок пробей.
- И отправить тебя на верную смерть? - бесцветно сказал он.
- Витька, я ж не дура попусту подставляться, у меня жизнь одна. Просто надо попытаться эту ситуацию разрулить, пока маменька не приехала.
- Черт, ну как же тебе помочь? - застонал он.
Я его понимала. Понимала, как ему тяжко осознавать, что моя жизнь висит на волоске, а он, мой старый друг детства - совершенно ничего не может сделать.
- Все нормально, Вить, - как можно беззаботнее улыбнулась я в трубку, хотя на душе и скребли кошки. - Вот если адресочек пробьешь - буду премного благодарна.
Он помолчал и наконец сухо ответил:
- Зовут невесту Татьяной Буймовой, и она дочь екатеринградского смотрящего, а не просто авторитета. Все еще хочешь туда лезть?
- Разберемся, - уклончиво ответила я.
Типа у меня есть альтернативный вариант.
- Ладно, - решился он. - Может и впрямь поможет тебе это, ты так - то вроде не дура, в школе мне контрольные на пятерки решала. Жди, перезвоню я тебе на сотовый.
В общем, други мои, через часишко я уже ехала на рейсовом автобусе в Екатеринград и в кармане у меня лежала бумажка с адресом Татьяны, незадачливой невесты Зыряна. Дама проживала в частном доме на улице с чудным названием Степная.
В доме у невесты стоял дым коромыслом. Я всю дорогу пока ехала мучительно размышляла - ну как, как сделать так, чтобы проникнуть в дом и допросить гражданку Буймову? Не знаю как насчет допроса, а с проникновением проблем не было - это я поняла, как только подошла к искомому дому. Казалось, что все екатеринградские ханурики собрались здесь. Из окон доносился нестройный пьяный хор, доносились чьи-то истеричные выкрики, на крыльце тщедушный мужичонка вяло лупил плачущую бабу. Эээ… за нарушение супружеской верности, как я поняла из его выкриков. Хм… что - то тут не то. Наверняка я ошиблась. Я сверилась с бумажкой и вежливо спросила у мужиков, которые на лавочке соображали на троих:
- Простите, Степная 10 - этот дом?
- Чёё??? - вылупили они на меня зенки. По наморщившимся лбам было видно - вопрос был за пределом их интеллектуальных способностей.
- Степная, десять - не подскажете где? - вздохнула я.
- Так вот же! - ткнули мужики в дом за собой. - Ты заходи, не бойся, поди на поминки?
- Ну, - кивнула я.
Мужики переглянулись и один, в клетчатой кепочке, понизив голос зашептал:
- Слышь, девонька, будь человеком, вынеси стопарики.
- А сами чего, ног нет? - удивилась я.
- Да не, - помялся он. - В общем, Танькин полюбовник там, а Таньку мы это… того, пока его не было, в обчем не могём мы теперя туда пробраться. Вот и мучаемся.
И мне красноречиво показали на трехлитровую банку с широким горлом, на две трети заполненной бражкой. А я - то думаю - откуда такой мерзкий запах?
- Бражечка - как мед, сладкая да вкусная, - мечтательно глядя на банку, облизнулся мужик в ватнике.
- Только за шиворот из банки течет, - жалобно закончил третий. - Ты уж подсоби нам, девонька, ладно?
Я сухо кивнула, чтобы не рвать дипломатических отношений с аборигенами, и пошла в дом. Терпеть не могу алкашей, хватит с меня папика. В этот момент из дома кое - как вышла баба, опухшая от пьянки и посмотрела вокруг бессмысленным взором, в котором явно плескалась водка.
- О, Галька! - обрадовался мужик, лупивший на крыльце жену. - Все, сделал как ты хотела - свою уму - разуму поучил, вещи забираю - и к тебе. Ага, Гальк? Будем жить как люди, ага?
Новоявленная невеста сказала "Пошел в …, козел" и упала где стояла и мощно захрапела.
- Галька, ты чего? - не понял мужичок, пытаясь ее поднять.
- Бу-бу-бу, - в гневе ответила невеста и прицельно запулила ему в глаз.
- Ах ты! - завизжал мужичошка и принялся лупить теперь Гальку.
Вторая баба мгновенно смахнула слезы, уперла руки в боки и с видом победительницы взирала на эту сцену.
- Пройти можно? - вежливо спросила я.
- Чё? - не понял мужик.
Я вздохнула - ну что за люди, вечно приходится по два раза элементарные вопросы повторять!
- Могу я в дом пройти? Вы со своей бывшей и будущей супругой все подходы к двери перекрыли.
- Чаво? - снова тупо переспросил мужик.
- С дороги отойди! - рявкнула первая баба. - Расшеперились посреди путя, не пройти, не проехать!