И без пяти четыре переступила порог здания, в котором разместилась редакция "Народной трибуны".
По тому, как серенькая секретарша в приемной смерила меня недовольным взглядом, я окончательно утвердилась во мнении, что мои усилия не пропали даром и вид у меня сногсшибательный. Остается надеяться, что главный редактор со звучной фамилией Генералов не столетний старикашка, давно отпевший заупокойную своей потенции.
Переступив порог "генеральского" кабинета, я скользнула взглядом по его хозяину, восседавшему у компьютера за массивным столом светлого дерева, и застыла как вкопанная, обливаясь холодным потом. Да уж, жизнь не удалась окончательно и безнадежно! Ведь именно этого человека, притащившего меня к себе домой в бесчувственном состоянии после ядерной смеси успокоительного и алкоголя, я мечтала не видеть до конца своих дней. Не с моим счастьем… Сейчас на нем, конечно, нет синей пижамы с веселеньким желтым рисуночком, и его волосы не взлохмачены со сна. Но это точно он! Его бессмертный образ прочно зацепился в глубинах моего подсознания.
Так, спокойствие, только спокойствие, я не я, и рожа не моя. В шикарной девице, коей я сейчас являюсь, ему нипочем не признать ту опухшую особу, которая полночи выцарапывала из глаз контактные линзы, а утром едва не запустила в него светильником.
Генералов вежливо привстал и жестом пригласил меня садиться. Взяв себя в руки, я непринужденно откинулась в кресле и забросила ногу на ногу, выставив на обозрение главного редактора аппетитно загоревшие коленки.
- Анна Дмитриевна Сереброва? - спросил Генералов.
- Собственной персоной, - усмехнулась я, желая придать беседе как можно более неформальный оттенок. - Прошу любить и жаловать.
- Меня зовут Сергей Николаевич, чем могу быть вам полезен? - В его тоне просквозило неудовольствие. Общение на короткой ноге с представительницей какой-то там компании явно не входило в ближайшие планы главного редактора. Скажите-ка, голые коленки его не впечатлили! Как бесчувственных девиц из ночных клубов домой притаскивать, так это самая что ни на есть норма жизни. Будет тут теперь корчить из себя принца-недотрогу! Одно радует - меня он точно не признал.
- У меня к вам, Сергей Николаевич, оч-ч-чень конфиденциальный разговор, - вкрадчиво начала я. - Ваше уважаемое издание опубликовало в минувшую субботу ложную информацию, которая касается моей компании и меня лично.
Генералов напрягся, по всей видимости, пытаясь припомнить материалы упомянутого номера. Ничего путного он не вспомнил, поэтому обратил на меня вопросительный взгляд.
Я не стала испытывать его терпение и продолжила:
- Речь идет о заметке по поводу убийства на улице Салютной, а я именно тот руководящий сотрудник инвестиционной компании, которому довелось обнаружить труп.
- А-а-а… тогда понятно, - протянул главный редактор.
- Что вам понятно? - фыркнула я. - Вы публикуете на своих страницах ничем не подтвержденные домыслы, которые затрагивают мои интересы. Я могу подать в суд за клевету!
- Мы не называли ни вашего имени, ни названия компании, - совершенно спокойно отреагировал он. - Не думаю, что суд примет такое дело к рассмотрению.
- Имя депутата вы, кажется, тоже в статье не называли. Однако вычислить его проще пареной репы.
- А почему вас это беспокоит?
- Меня ваши писаки обвинили в тайном сговоре с человеком, с которым я даже не знакома. Вы считаете, что нет повода для беспокойства?
- Абсолютно никакого. Если сговора не было, вам не о чем тревожиться.
- Как же, как же… Вы завтра-послезавтра насочиняете не только про "тайное вече", но и про то, что я состою в любовной связи с самим Верещагиным, а заодно с его помощником и всем его парламентским комитетом…
- А вы состоите?
- Ага! И еще со сборной России по футболу, и с американским президентом.
- У вас бурная личная жизнь, - рассмеялся Генералов.
- И вам того же желаю, - огрызнулась я в сердцах.
- А от меня вы чего хотите?
- Хочу знать, кто автор статьи и как она оказалась в номере.
- Может, вам еще дать ключи от квартиры, где деньги лежат?..
- Да поймите вы, если ваша газета получила заказ утопить Верещагина, топите себе на здоровье. Только вот меня не трогайте.
- Никаких таких заказов мы не получали. Мы - уважаемое издание и в политических интригах не участвуем. А эта заметка просочилась в номер случайно, без моего ведома. Виновники уже получили по шапке.
- Вот меня и интересует, каким образом непроверенная информация просочилась в газету, причем с такой завидной оперативностью? - не собиралась сдаваться я.
- Это закрытые сведения. Я могу лишь принести вам личные извинения и заверить, что подобное не повторится. - Главному редактору не терпелось от меня избавиться, и он готов был пообещать манну небесную. Как же, нашел дуру, так я и поверила!
Некстати запиликал мой сотовый. Обычно я выключаю телефон, когда предстоит деловой разговор, но сегодня просто забыла это сделать. Высветился номер Оглоедова. Хочется верить, что юрист не принес дурные вести из тендерного комитета. Извинившись, я приняла звонок.
- Аня, - прокричал в трубку Толик. - У нас проблемы!.. Ты только не сильно нервничай… может, еще обойдется…
- Что обойдется? Говори толком!
- Тут такое дело… Я только на секундочку вышел из машины купить воды в ларьке.
- Ну?
- Машину вскрыли и мой портфель украли.
- Сочувствую, но, думаю, ты не возил в портфеле все свои личные сбережения…
- Не возил, - согласился юрист. - Но в портфеле был комплект документов по сахарному заводу. Я как раз вез их в тендерный комитет…
- Весь комплект? - холодея, переспросила я. - Ты хоть понимаешь, скольких сил он стоил? Ведь все подписи по новому кругу собирать придется. Две недели работы коту под хвост! Растяпа чертов! Водички ему захотелось! Убью тебя, Оглоедов! Нет, живьем закопаю! Уволю к ядреной фене!
На этих словах связь прервалась, и я сообразила, что по-прежнему нахожусь в кабинете главного редактора. Его хитрый прищуренный взгляд вызвал у меня неприятные покалывания между ключицами. Худшие опасения не замедлили подтвердиться.
- Так, вы снова собираетесь убить Оглоедова? Бедняга выжил после первой попытки? - Генералов отбросил в сторону деловой официоз и моментально превратился в прежнего самодовольного засранца, предложившего мне давеча вытереть лицо туалетной бумагой. Он противно загоготал и продолжил глумление:
- Что на сей раз? Надеюсь, вместо успокоительного этот Оглоедов не подмешал вам в кофе слабительное… Учтите, у меня в кабинете мягкая мебель совсем новая!..
Он ржал уже почти навзрыд, а мне захотелось немедленно откусить свой язык и сожрать его целиком с горчицей и хреном. Продать саму себя с потрохами… тоже мне бизнес-щука под маринадом! Килька в томате - и та будет посмекалистей.
Первым порывом было - сделать из кабинета ноги. Просто выскочить, хлопнуть дверью, добежать до лифта, а там внизу у входа припаркована моя машина… Но нет, я ведь так ничего и не узнала про автора заметки. К тому же если слиняю, то наглое ржание Генералова будет преследовать меня потом долгими зимними ночами. Нет ничего ужасней поражения и постыдного бегства с поля брани!
Наступив на горло собственному малодушию, я резко перегнулась через стол и ухватила надрывающегося от хохота редактора за галстук. Рывок… и мы оказались нос к носу, а наглеца перекосило от неожиданности.
- Слушай сюда, придурок, - рассвирепела я не на шутку. - Ради этого гребаного скандала с мостом задушили пожилую женщину. Если ты немедленно не выложишь, как на духу, кто заказал этот пасквиль, то… - на мгновение мне пришлось задуматься, чем бы его достать, - то я… я обвиню тебя в сексуальных домогательствах.
Продолжая одной рукой удерживать Генералова за галстук, свободной рукой я что было силы рванула плечевой шов своего платья. Тонкая ткань моментально треснула, частично обнажив не только мой бюстгальтер, но и глубокие царапины, оставленные на моем теле Бандитом.
- Шизофреничка, - прохрипел главный редактор, сделав неловкую попытку освободиться, но в результате галстук на его шее только сильнее затянулся.
Опасаясь получить на свою голову второй удавленный труп, я немного ослабила хватку, но полностью выпускать жертву из своих рук пока не торопилась.
- И еще твои подчиненные узнают, что ты пьяных баб снимаешь в ночных клубах!
- Пусти, идиотка! - просипел он.
- Кто автор статьи?!
- Пусти! - Ему наконец удалось разжать мои пальцы, удерживавшие галстук.
Глотнув воздуха полной грудью, он отпихнул меня назад в кресло, в которое я благополучно и рухнула. Все бы еще ничего, если бы ткань моего платья не зацепилась за металлический браслет часов Генералова, вследствие чего я оказалась в кресле, а весь шифоновый передок моего платья почти до пояса остался болтаться на браслете.
- Я вызываю охрану! - Главный редактор схватился за телефонную трубку.
- Милости прошу, у меня есть что ей рассказать. - Я провела тыльной стороной ладони по губам, размазав тем самым по лицу яркую помаду. В порванном платье и с измазанным лицом - чем не жертва сексуальных притязаний? Довольная собой, я уставилась на него, добавив с издевкой:
- Кстати, у меня выходят еще и очень артистичные истерики. Можно начинать?
Он со злостью швырнул трубку назад на рычаг.
- Дура!
- Сам кретин! Пробовала же договориться по-хорошему…
- Далась тебе эта заметка!
- Или ты ответишь на мои вопросы, или я в таком виде выйду из твоего кабинета и с гордо поднятой головой прогуляюсь по коридорам редакции.
- Мужики порадуются… но, если честно, истерзанная грудь выглядит не слишком аппетитно.
- Вот-вот… то-то бабам будет повод для сплетен!
- Кто тебя так? - Первый гнев Генералова пошел на убыль, и теперь его одолело природное любопытство.
- Бандитские происки, - честно призналась я, хотя он и не догадывался о двусмысленности сказанного. - Мне еще повезло! Ту женщину удавили, квартиру ее подожгли, мой юрист двое суток провел в ожоговом отделении. Имею я право знать, что за этим стоит?
- Наверное, имеешь. Только наша газета тут ни при чем. Статейка появилась в результате случайного разгильдяйства моего зама.
- То есть?
- У нас студент из института журналистики проходил практику. Сейчас середина лета, почти половина сотрудников редакции в отпусках, вот мы и поручили ему вести хронику происшествий. Дело нехитрое: берешь сводки по городу, выбираешь наиболее серьезные события, излагаешь их стандартными фразами. Студент отлично справлялся с задачей, и его заметки практически не нужно было править. В субботу утром он, как всегда, изучал официальные отчеты за минувшие сутки. Происшествие с убийством и пожаром показалось ему неординарным. В райуправлении милиции, где заведено уголовное дело, работает его двоюродный брат. От него мальчишка получил кое-какие дополнительные сведения. Неофициально, конечно.
Юный писака пофантазировал немного на эту тему и решил, что схватил удачу за бороду. Шутка ли, засветиться в крупном общественно-политическом скандале? Он изложил на бумаге свои досужие домыслы и подсунул моему заму на подпись вместе с другими материалами. А мой зам, дубина стоеросовая, не глядя, подмахнул заметку в номер. Никто ведь не мог предположить… До этого парень работал идеально, я даже собирался предложить ему постоянную работу.
- Почему вы сразу мне об этом не рассказали? - Я непроизвольно снова перешла на "вы".
- Не думал, что для вас это так важно. - Генералов тоже предпочел вернуться в рамки приличия. - И к тому же кому охота расписываться в безалаберности своих подчиненных? Тут же не мальчишка виноват, а мой зам…
- Я могу поговорить с этим студентом? Вы можете его сейчас пригласить?
- Не могу, - отрезал главный редактор. - Даже если б я не прогнал его взашей из редакции еще утром, то ни за что бы не позволил вам развращать молодую журналистскую поросль своим полуголым видом.
Тут только я врубилась: на мне действительно отсутствует значительная часть одежды, а поскольку мы с Генераловым уже вернулись в рамки приличия, то меня немедленно посетило чувство стыда. Что за жизнь? Еще вчера в моем доме полуголый депутат ошивался, сегодня я в неглиже сижу в общественном учреждении. В таком виде никак нельзя высовываться из кабинета.
Я попробовала было прицепить оторванный кусок платья канцелярскими скрепками, но тонкий шифон то и дело выскальзывал, и в конце концов мне стало ясно, что мой туалет восстановлению не подлежит. Генералов с интересом наблюдал за моими манипуляциями и, скорее всего, пришел к такому же выводу.
- Что будем делать? - невесело спросил он.
- У меня в машине есть другая одежда. Вот ключи. Белая "Мазда" стоит возле входа в издательство. Возьмете пакет на заднем сиденье.
Главный редактор безропотно повиновался. Выйдя из кабинета, он запер за собой дверь на ключ, думаю, на тот случай, если я не удержусь-таки от соблазна и решу устроить дефиле по коридорам.
В его отсутствие я стерла с лица размазанную помаду и подкрасилась.
Спустя минут десять Генералов вернулся.
- Вот, держите. - Он протянул мне пакет. - Вы что, заранее собирались устраивать в моем кабинете светопреставление? Даже сменную одежду припасли…
- Ничего я не собиралась. А вы бы лучше порадовались, что вам не пришлось бегать по магазинам. Обождите за дверью, мне нужно переодеться.
- Мне бы вашу стеснительность… - Он попробовал улыбнуться, но тут же нарвался на мой испепеляющий взгляд и ретировался в приемную.
Переодевшись, я тоже выскользнула из кабинета. Секретарша на рабочем месте отсутствовала. Подозреваю, начальник специально спровадил ее от греха подальше. Что ж, тем лучше, можно спокойно продолжить дознание!
- Вы обещали мне адрес студента.
- Глупости, никакого адреса я вам не обещал.
- Ну, тогда пообещайте.
- На кой вам сдался этот юный фантазер? Или вы мне не верите? - недовольно уточнил он.
- Сергей Николаевич, речь идет не о моем личном доверии. Вдруг мальчишка не сам дров наломал? Что, если его кто-то надоумил?
- Вряд ли. Впрочем, давайте уговор: я найду адрес и даже проедусь с вами к этому студенту, а вы поклянетесь, что навсегда исчезнете из моей жизни.
- Овчинка стоит выделки. Но съездить к вашему практиканту я могу и сама.
- Нет уж, я противник насилия, а ваши методы получения информации заставляют меня беспокоиться о здоровье ребенка.
- Как хотите, - миролюбиво согласилась я, и мы направились в отдел кадров.
К счастью, горе-практикант обитал неподалеку, и через двадцать минут мы уже звонили в дверь его квартиры. Нам открыла приятная женщина лет сорока пяти и сообщила, что сына дома нет, но найти его можно в летнем кафе в двух кварталах от дома.
Разыскать кафешку удалось без труда. Синие зонтики приткнулись на углу крохотного сквера. Людей почти не было, что неудивительно, рабочий день еще не закончился.
- Вон он, - Генералов указал на один из столиков, за которым сидели двое, потягивая из массивных запотевших кружек пиво.
Студент, совсем молодой парнишка, со слегка оттопыренными ушами и очками на кончике носа, что-то возбужденно вещал своему собеседнику. Последний сидел к нам спиной.
Мы приблизились, и я без лишних церемоний опустилась на пластиковый стул возле них.
- Ой, Анна Дмитриевна, вы-то как здесь?.. - Сидевший спиной мужчина оказался не кем иным, как лейтенантом, который не так давно добывал в переходе футболку и сандалии для нас с Антониной. По совместительству он, вероятно, и был тем самым двоюродным братом, предоставившим практиканту сведения об убийстве на Салютной в неофициальном порядке. Теперь понятно, каким образом произошла утечка информации из райуправления. Мигом сориентировавшись в ситуации, я грозно заявила:
- Молодые люди, я провожу расследование относительно разглашения тайны следствия. У меня к вам возникли некоторые вопросы.
Генералов присел на свободный стул. У студента с перепуга глоток пива застрял в горле, и он разразился продолжительным кашлем. Лейтенант резко переменился в лице, жалобно заблеяв:
- Так я ж всего ничего рассказал. И даже фамилии вашей не называл… Скажи, Юрик?
Юрик, наконец, перестал кашлять и с видом затравленной собачонки опасливо поглядел на главного редактора. Тот назидательно произнес:
- Ты, братец, кашу заварил, ты и расхлебывай. Вот тебе руководящий представитель инвестиционной компании, - взглядом он указал на меня. - И этот самый представитель крайне возмущен твоими фантазиями на тему тайного вече. Причем возмущен настолько, что едва не разгромил мой рабочий кабинет.
- Извините… - промычал студент.
- Извинениями не отделаешься, - сурово заметила я. - А ну, живо выкладывайте оба: кто, кому, когда и как?
Перебивая друг друга, лейтенант и студент покаялись в содеянном, в целом подтвердив рассказ Генералова. Заметка в газете появилась случайно, вследствие творческого рвения Юрика и пренебрежительного отношения к должностным инструкциям его кузена. Оба невероятно об этом сожалели и уповали на мое великодушие, то есть на то, что я не побегу жаловаться высокому милицейскому начальству.
Разумеется, я пообещала, что претензий милицейскому руководству предъявлять не стану в обмен на то, что лейтенант обязуется регулярно докладывать мне о ходе расследования. Не могу сказать, что такой бартер молодого человека обрадовал, но меня лично нисколько не интересовало его мнение по этому поводу.
- Ну что, убедились? Я же говорил, что эта заметка - обычное разгильдяйство, - обратился ко мне Генералов, когда мы вернулись в машину. - Никаких политических заказов, никаких вражьих происков…
- Надеюсь, вы правы, - задумчиво произнесла я. Похоже, след оказался ложным. Версия спланированного общественно-политического скандала не нашла подтверждений. Или пока не нашла. Спохватившись, я спросила:
- Вас завезти назад в редакцию?
Он посмотрел на часы и недовольно поморщился:
- Какая работа, уже половина шестого. Можете подбросить меня домой. Тут рядом. Хотя, - он ехидно хихикнул, - думаю, вы помните адрес? - Сжав руль покрепче, я проглотила скользкий намек и покатила в нужном направлении.
Какое-то время мы ехали в полном безмолвии, но вскоре намертво застряли в пробке, и молчать стало неудобно. Первым не выдержал главный редактор:
- Если не секрет, чем вам досадил Оглоедов на этот раз?
Этой фразой он напомнил про украденный пакет документов, и жизнь снова перестала мне улыбаться. И чего я вообще взялась его подвозить? У меня своих проблем по горло, а тут еще он с глупыми вопросами.
- Разгильдяйство сотрудников встречается не только в вашей редакции, - нехотя стала объяснять я. - Пока дражайший Оглоедов выходил из машины купить воды, у него уперли портфель с документами. А восстанавливать их нет времени.
- Никуда документы не денутся, - попробовал успокоить меня Генератов, - позвонят, потребуют выкуп. Баксов за сто получите все в целости и сохранности.