* * *
Он не был законченным болваном, чтобы не понимать, по чьей вине заварилась вся каша. Не стерпел, понесло его, нервы сдали. Ни одна собака нипочём бы не просекла, что с нарытым у них есть что-то общее, если бы он не рыпнулся. Да ещё в эту дулю сдуру вцепился…
- Да ты чё, это ж чистый фарт! - запротестовал Казик, блеснув небывалой сообразительностью. - Все сразу поверили, что ты такой цветолюбивый, в смысле растительноядный, ну, того… луковицу хочешь и на ней зациклился. Никто о железках и не заикнулся!
- Фарт, что Гжеся не было, - буркнул Мундя.
- Гжесь ни фига не знает и ни в жизнь не узнает, не бзди. И кто кого подставил - это ещё вопрос… Патроны не подходят? Так ведь сказали?
- Плевал я на патроны. Один хрен - всё просрали.
Честно говоря, такому обороту Казик был даже рад, в чём ни за какие коврижки бы не признался. Не хотелось ему ни на кого нападать, угрожать оружием, а уж тем более стрелять. Свистнуть что по мелочи - с дорогой душой, всегда пожалуйста, но по-тихому, без лишних эффектов! Это Мундю на жёсткий бандитизм тянуло… ну, не то чтобы жёсткий… красиво так рисовалось. Поначалу разведать, войти, пригрозить, может, и пальнуть для острастки, забрать наличку и валить, только нас и видели. И не абы у кого, не у простых людей, лотошников всяких или продавщиц, ничего подобного. Только взяточники! Жадюги жирные! А взятки никто безналом не даёт, только из рук в руки, наличкой!
Такой подход Казику понравился, и он даже похвалил Мундю, когда тот спёр у собственного брата половину добра, приобретённого у русских. Гжесь просёк, что товар кто-то увёл, но на брата не подумал. А теперь выходит - развели москали Гжеся, а вроде такой крутой. Платил-то как за настоящие стволы, правда, странно дёшево, просто даром. Он тогда ещё подумал: может, это русские впопыхах - вроде им менты в затылок дышат? А тут вдобавок патроны ни к селу ни к городу!
Да теперь-то без разницы, раз весь арсенал коту под хвост. А какой надёжной теплица казалась…
- А он вообще где, Гжесь то есть?
Мундя пожал плечами:
- Болтал что-то, будто на телевидение подрядился - этим, как его, статистом вроде. Бандюги им требуются, только не тупые, а башковитые.
- Чё, актёров не хватает? - удивился Казик.
Мундя опять пожал плечами, старательно скрывая зависть:
- Актёрам платить надо, так? А с улицы первый попавший за гроши побежит, лишь бы засветиться. Где-то вроде под Белостоком снимают. Гжеся взяли и ещё пару, а остальные тамошние, местные. Хоть в одном подфартило, а то был бы здесь, тогда и не знаю… у него нюх, как у собаки.
- Главное, на нас не подумали, - утешил приятеля Казик. - Твоя заслуга.
- Придётся всё по новой начинать, - понуро констатировал Мундя.
Несостоявшиеся налётчики добрались, наконец, до его дома, где было пусто, что в данный момент как нельзя более их устраивало. Зато холодильник был полон всякой замороженной жратвы, что их устраивало ещё больше. Мундя примостился поудобнее на чём помягче и погнал Казика на кухню, поскольку замороженное требовалось разогреть. Казик умело и энергично принялся за дело.
- Я на тебя поначалу здорово окрысился, - мрачно информировал дружка Мундя. - Когда тебя дальше понесло, а тут начал этот рыться, как его, Тадик…
- Тео…
- Тео, так Тео. Махал, как ветряк, сразу видно было, что докопается. Лучше бы ты. Но теперь думаю: хрен бы мы с этого поимели. Да к тому же, поди знай, с чем бы этот их главный наехал - видал его морду? сущий вампир, а то и похуже! - если бы та шмара хай не подняла. Он ведь и не думал уезжать.
Казик что-то помешал в кастрюле и уменьшил газ:
- А ты-то куда делся, что-то я не видел?
- Смылся за теплицу. Чтоб не цеплялись: мол, сижу и ничего не делаю. Заслонили мне обзор - так и не понял, что случилось. Чего она заверещала?
- Да хренотень какая-то. Ты же ближе стоял. А правда, что колючую проволоку тоже там откопали?
Мундя напряг память:
- Было такое дело. Как поутихло маленько, какие-то куски под ногами валялись, точно. О! Вот почему наши пакеты порвались, и всё развалилось. А что потом было, не знаю.
- И я не знаю. Вроде как кто-то ту проволоку на блоки положил, на супорекс. А та коза на неё и плюхнулась.
- Не видала, куда садится, что ли? - возмутился Мундя. - Ведь чёрным по белому… Эй, у тебя горит!
Казик кинулся к кастрюле:
- Не, только снизу чуть, сейчас готово будет. Оно там, на блоках, вроде как прикрыто было. Мне тоже заслоняли - мотались, как подорванные. Да и не сильно она плюхнулась, самую малость покарябалась.
- Зато визжала классно, - похвалил Мундя. - Сразу отшибло искать, кто стволы зарыл. А прикинь, до чего стройка нефартовая - раз за разом людям задницы надирает…
* * *
- Вот тебе бы надо жалеть, что раньше уехала, а то я жалею, жалею - никак отжалеть не могу, - заявила с обидой Боженка, садясь за стол у Майки в гостиной. - Одна-одинёшенька осталась, а тут такие события, и ничего не понимаю. Вместе было б легче. А швед твой где?
Майка уже успела убрать со стола использованную посуду, поставила поднос с ней на буфет и достала новые стаканы.
- Потом уберу. Слопал рубец и уехал - только что ушёл, на самолёт, сегодня вечером будет дома. Слушай, он просто гений! Не дала я ему рубца!
- Чаю хочу, - заявила Боженка, не дожидаясь глупых вопросов. - Погоди, если ты не дала, то как же он слопал? Сам, что ли, в твоём холодильнике шарил?
- С собой не дала. На мой рубец придётся ему сюда приезжать, а кому сейчас легко? Я со всем этим туда не потащусь, полсамолёта бы заняло. Только когда закончу. Всё запишу, там им проиграю, и примемся за работу. Он - вдвойне гений!
Майка так сияла, что Боженка забеспокоилась и повнимательнее присмотрелась к подруге. Нет, не влюбилась она в этого Харальда, какие бы там у него зубы ни были. Сияла Майка, так сказать, на профессиональной основе - не иначе как гениальный швед понял идею и восхитился её концепцией. Так что связаны они теперь намертво работой, а не чем-то таким. Ну, и рубцом, конечно.
Боженка знала Майкин рубец и считала его кулинарным шедевром. Не замедлила она похвалить подругу и за разумную сдержанность.
- А когда поедешь уже со всем наработанным, прихватишь рубец с собой?
- Конечно. Заморожу уже приправленный, чтобы там не возиться. Погоди, тут есть что-то с марципаном. Харальд из вежливости привёз, нам всё равно некогда было. Оно датское. Вроде съедобное.
Дамы, наконец, принялись за чай с марципановым печеньем. Боженке понравилось, но она опасалась, не объест ли детей.
- Да что ты! Он не жадный, если уж за что берётся, не скупится. Три коробки привёз. Потому-то с ним так здорово работать, заглотил приманку, теперь не сорвётся. Я в восторге!
- Да уж вижу. А вот я - нет.
Майка встревожилась:
- Что случилось? Зютек напортачил?
- При чём тут Зютек? Ну ладно, могу быть наполовину в восторге - с водой порядок. А вот всего остального, хоть убей, не понимаю. Тот кавардак, который там… Ты ничего не заметила?
- Очень даже заметила. Мы оба с Харальдом смотрели, он, понятно, больше меня заинтересовался, но времени не было. Надо же весь материал просмотреть… - Майка снова принялась расцветать и интенсивно сиять. - А раз ясно, что он без рубца не уедет, пришлось его подгонять, не до скандалов нам. И вообще я на тебя рассчитывала, что ты всё расскажешь.
- Держи карман!.. - сердито фыркнула Боженка.
- Мы всё время тут проторчали, за обоими компьютерами, почесаться некогда было, а жратва уж на самый конец осталась.
- Не подавился?
- Бог миловал. Но сто на грудь принял…
- Ментам не попался?
- Нет, если б попался, уже позвонил бы. Погоди, дай-ка я сама позвоню, чтоб не волноваться. Если ты не против, можешь пока нам ещё чаю подлить, заварка на кухне…
Боженка не поленилась и отправилась на кухню, прихватив заодно и поднос с грязной посудой.
- Ещё берёт, хоть уже в самолёте, - сообщила ей Майка. - Пятнадцать минут как вылетели. Никому он не попался, только авто не успел сдать, носильщик ему помог. И счастлив. Харальд, не носильщик. Хотя, думаю, носильщик тоже.
- Жизненный опыт мне подсказывает, что ещё как, - согласилась Боженка. - Слушай, а от них очень полнеют? Что-то подозрительно легко съедаются.
- Если каждый день по такой коробке, то очень. А два раза в год - нет. Даже если бы ты одна всё слопала, а, сама видишь, я тебе активно помогаю. Ты скажешь, наконец, что тебе там не понравилось, или до утра дожидаться?
- Ничего мне не понравилось, - опять рассердилась Боженка и взяла очередную печеньку. - Батюшки, ты погляди, там ещё слой! Ну, теперь я за твоих детей спокойна. Слышала, как та деваха голосила?
- А! Значит, правда. Что-то мне послышалось, но во всём этом бедламе, да ещё издалека - я и засомневалась.
Заблестевшие Майкины глаза вызвали у Боженки очередной приступ язвительности:
- Если ты думаешь, что это та гнида вертлявая, то очень даже ошибаешься. Это была… погоди, лучше я по порядку, глядишь, и сама чего пойму. Значится, пришла я, там какие-то работяги толклись в теплице, земли там всего ничего осталось, не буду разделять - что по дороге видела, а что уже на месте… А по дороге, когда уже близко подошла, хорошо видела: один нагнулся, что-то крикнул и что-то поднял. Тогда другой, он не копал, а сбоку сидел, вскочил, как ошпаренный, и на того набросился: что-то друг у дружки вырывали и друг дружку дубасили. В драку ещё несколько встряло, сколько точно, не скажу, трудно посчитать, уж больно брыкались…
- Ты ноги считала? - удивилась Майка, жуя марципан.
- Нет, земля мешала. Это садовый чернозём, мягкий и лёгкий. Сразу пыль поднимается. Вмешался главный исполнитель работ - случайно на месте оказался, я даже и не знала, что он приехал, - и начал, как сумасшедший, всех утихомиривать: "тихо" да "тихо", мол, хоть все тут поубивайтесь, только чтоб втихаря. А под ногами у них брякает. Я сбоку стояла, но видела: стволы из земли выколупывали, представляешь? Здоровенные такие пистолеты! Не, револьверы… Ты не думай, я различаю. И ещё что-то, а я к тому, кто первым нашёл, протискиваюсь - меня как что-то толкнуло туда - протиснулась, и представляешь, что это было? И есть, у меня оно! Ты не поверишь! Такой луковицы-рябчика я в жизни не встречала, не иначе мутант и с почками! Четыре новых будет, а всего пять. Я у них отобрала и выращу своею собственной рукой!
Теперь Боженка расцвела и чуть не подавилась очередным марципаном. Майка поспешила воспользоваться паузой.
- Выходит, ты довольна больше, чем наполовину. Половина - от воды, а луковица, как минимум, четверть. Итого три четверти будет.
Боженка добросовестно задумалась, продолжая сиять:
- Согласна, пусть три четверти. Но последняя четвертинка меня доконает. Пока они там пихались, брыкались и друг друга мутузили, что хочешь дам на отсечение, а я видела проволоку. Колючую. Куски. Даже не шибко ржавые. С полметра. Тоже из земли достали, и вдруг оказалось, что кто-то их положил рядком на блоки сипорекса. Кто - не знаю, там столько народу набежало, дюжины две, а то и больше, в глазах мелькало, это я всё мельком видела. Тут и Вертижопка припёрлась, документацию Зютеку совала, а я всё за своей луковицей следила. На сипорексе, так мне показалось, лежали отдельные планы объекта, может, Зютек их со своим гидрогео смотрели, но не ручаюсь, а секретарша, ну, та, сметчица, как её…
- Пани Ада?
- О, точно, Ада! Она ещё раньше мелькнула и пропала. Всё оно дольше продолжалось, чем я рассказываю, бардак - зашибись, но тихий. И тут вдруг баба как взвизгнет! Я задом стояла с луковицей, но успела глянуть. Она с размаху на эти планы плюхнулась. Знаешь, не то чтобы отдохнуть, а так: держала в руках полно папок, они у неё разъезжались, вот и надумала, видно, присесть на плиты, чтобы на коленях их сложить. А под планами-то колючая проволока! И перехватил её Зютеков гидрогео, наверно, помнил про ту проволоку…
- В глазах стояла!
- Точно. Только что смотрели, вот и запомнил.
- Небось, машинально…
- Зуб даю, это - инстинкт. Просто звериный.
Некоторое время дамы увлечённо обсуждали личность специалиста по диким и декоративным водам, звериные инстинкты вообще и данного персонажа в частности. Придя к выводу, что тот имеет на них полное право, подруги занялись более серьёзным вопросом.
- Ладно, это мне ясно, - поторапливала подругу Майка. - Прямо вижу, как всё было. Рассказывай дальше. Поцарапалась?
Боженка и покивала, и помотала головой:
- Не сильно. Могло быть хуже. Чуть укололась, как мне кажется. Во всяком случае, кровь ручьями не лилась, но будь уверена, придётся ей дома пару пластырей на зад налепить. Так вот с этого самого момента я и перестаю что бы то ни было понимать. Хотя с самого начала тоже ни бельмеса не понимаю.
- Понимаю, что не понимаешь, и тоже перестаю понимать, - призналась Майка, вставая из-за стола. - Это надо серьёзно обдумать. Погоди, кое-что сделаю, чтобы потом не отвлекаться…
Тут как раз вернулись дети, один за другим, почти одновременно.
- Меня обкормили, - с порога заявил Томек. - Ужинать не буду, в смысле, спасибо. Правда, десерт был не того. Вроде каши сладкой, но как бы с опилками.
Майка сразу догадалась:
- А что, Марленка приехала?
- Ну. И опять эксперимент устроила…
Марленка - старшая сестра дружка Томека резвилась в кулинарном техникуме в Белостоке. В её наполеоновские планы входило завоевание Европы историческими блюдами восточноевропейской кухни, а пока она упражнялась на членах своей семьи и их знакомых. Приезжала она на побывки частенько, и на этот раз, похоже, осваивали кутью из пшеницы с орехами, поэтому Майка и не удивлялась.
Появилась Кристинка, но сказать ничего не успела.
- …а я, - продолжил Томек, - если есть что конкретное, то всегда участвую. А тот, что здесь был, он где?
- Уже домой уехал. Он швед.
- Ой! - с такой жалостью произнесла Кристинка, что просто нельзя было этого не заметить.
Томек её поддержал:
- Это как же? Так мало был? И больше не приедет?
- А на что он вам? - удивилась Майка.
Детям незачем было скрывать свои резоны:
- Да ты так смешно ещё ни с кем не работала. Нам понравилось.
- А как его зовут?
Интересовавшаяся детьми по личным соображениям Боженка появилась в дверях и мрачно брякнула:
- Харальд синезубый.
Чем и положила конец нормальному течению вечера. Несомненно, лекция по истории в Майкином исполнении продолжалась бы до утра, а Боженка в отчаянии рвала на себе волосы, если бы не расточительность всё того же Харальда Марципановым десертом детей удалось подкупить, и те согласились подождать подробностей до завтра, но ни секундой дольше. Харальд, всё равно с какими зубами, прочно укоренился в их сознании.
И, что также совершенно очевидно, последствий Майка предвидеть никак не могла. Дети же, ведомые инстинктом и марципаном, занялись своими делами. Матери они верили: сдохнет, а о зубах завтра расскажет.
- Несмотря ни на что, а ребёнка я заведу, - торжественно заявила Боженка, устраиваясь вместе с хозяйкой в гостиной. - Вижу по твоему опыту, что с ними можно договориться. Только вот… историю обязательно нужно знать?
- А что, не любишь историю?
- Да как-то мы с ней не сошлись характерами.
- А потому что в школе - одни войны. Геология тоже ничего, - утешила сникшую подругу Майка. - Если человек хоть раз в жизни увидит приличный аметистовый грот…
- Не надо меня стращать. Где, позвольте узнать, я могу найти приличный аметистовый грот?
- В Бразилии, а ещё в Париже на улице Мазарини, мне одна такая рассказывала, а я ей верю. Может, вернёмся к нашим баранам?
Боженка вздохнула и отпила чуток холодного шабли. С Янушем она уже договорилась - тот не ляжет, пока она не позвонит, чтобы за ней приехать. Нога заживает и может уже давить на газ. В конце концов, наличие жены налагает определённые обязательства.
- Забыла, где я остановилась. Ах, да, что мы обе ничего не понимаем.
Майка кивнула:
- Ты заметила, кто положил планы на проволоку?
- Трудно поверить, но тот, кто держал их в руках, а значит, или Зютек, или Вертижопка.
- Оба совершенно исключаются. Насчёт любого другого ещё можно подумать. Опять же, насколько мне известно, к этой Аде никто претензий не имеет.
- Да ты что! Какие претензии? Без неё же стройка, как без рук. Она и секретарша, и сметчица, и рабочим социальная помощь, и кадровик, и бог знает, что ещё! С объекта на объект переходит и знает всё, как свои пять пальцев. Мне своей зубной щётки так не найти, как она любую бумажку сыщет, какая только понадобится! Сущий клад!
- Следовательно, покушение на неё отпадает. Покушение должно быть на Вертижопку.
Боженка внимательно изучила сначала бокал с вином, а затем сидевшую напротив подругу.
- И это покушение должна совершить ты. А тебя там совершенно определённо не было. И как прикажешь что-либо понимать?
Майка проделала ту же операцию, что и Боженка, только с упором на бокал:
- А кто там вообще был? Сможешь вспомнить?
Боженка отставила вино и принялась считать по пальцам:
- Зютек. Тип из гидрогео. Четверо или пятеро работяг из каменщиков, плотников и неквалифицированных, один вроде хромой. Охранник с собакой…
- А что собака?
- А ничего. Самое спокойное из всех живых существ. Сидела себе в сторонке, смотрела и слова не сказала. Охранник, тот ещё сомневался - в мордобое не участвовал, а вот в раскопках очень даже, но потом. Погоди, ведь и до меня примчались, и позже. Помощник Зютека, тот ассистент. Да, Стефан был, Павел, Эльжбета и Доминик, но эти двое под конец… Анюта с Луизой, Луиза раньше фотографировала, это точно. Толпа целая, всех и не знаю. Но вот карты и схемы на ту проволоку Вертижопка сама и положила, я теперь точно уверена! Кажется.
Майка с сомнением покачала головой:
- Покушение на саму себя можем сразу исключить, - вздохнула она. - И получается у нас какой-то совершенно идиотский случай.
Вино прибавило Боженке вдохновения:
- Полслучая, - сделала она решительный вывод. - Мозги у меня, похоже, проясняются. Склад оружия - это одно. Кто-то когда-то спрятал там любимые игрушки. Но что общего у обычного ствола с колючей проволокой? Кто-то другой принёс и закопал проволоку. И что-то мне подсказывает, с определённой целью. У меня тоже звериный инстинкт проснулся, и кажется мне, этот "другой" хотел иметь эти колючки под рукой на всякий случай…
Подруги переглянулись.
- Не ты? - хотела удостовериться Боженка.
- Нет. Не додумалась. Да и дела с колючей проволокой последнее время не имела.
- Не нравится мне всё это. Везёт этой зловредной пиявке! Может, пошевелишь чем-нибудь - мозгами, к примеру, или ещё чем?
Майка пошевелила мозгами и опять покачала головой, но ещё более решительно и загадочно: