- Может быть, мы спешим с выводами, - осторожно сказала Жаклин. - Но во всяком случае, мне пришло в голову то же, что и тебе, Майкл, недаром ты так мечешься... Как по-твоему, Джин, какой национальности эта девушка?
- Да мало ли какой...
- Правильно. Но я тебя спрашиваю, - как по-твоему?
- Ну, наверно, израильтянка. Может быть, конечно, итальянка или испанка, но у тех другое строение лица. Впрочем, я встречала испанцев с такими же скулами.
- В Испании долго были мавры, - заметила Жаклин.
Майкл выразительно взглянул на нее и кивнул.
- Да. Мы с вами пришли к одному заключению... Такие лица, Джин, встречаются на Ближнем Востоке. Если она из Израиля, тогда она сабра, то есть родившаяся там. А может быть, она арабка.
- Как... Альберт.
- Да. Как Альберт. И прежде, чем ты начнешь нести чушь о совпадениях, позволь напомнить тебе, кто с кем сейчас воюет.
- Не могу в это поверить.
- В то, что девушка арабка? Если она из Израиля, почему Тед нас с ней не познакомил? Мы же не куча старых сплетниц, не станем же мы слать его девушке анонимные письма.
Джин продолжала с сомнением качать головой:
- Мы наверняка заблуждаемся. Насчет всего, что случилось. В конце концов, могут ведь с человеком произойти три несчастных случая подряд, и не такое бывает.
- Так нельзя рассуждать, - возразила Жаклин. - Мы не можем пойти на такой риск. Но эта новая версия, которую ты нам навязываешь, Майкл, мне очень не нравится. Неужели нам предстоит запутаться в сетях международного шпионажа...
- О Господи, - простонала Джин. - В это я не могу поверить!
- С другой стороны, перед нами открываются новые перспективы, - размышляла Жаклин. - И появляется мотив для убийства. А ведь на данном этапе нас интересует именно это.
- Ага, значит, вы занимаетесь поисками мотива! - Майкл уже не спрашивал, а утверждал. - И много ли у вас набралось вариантов?
- Достаточно, - спокойно ответила Жаклин и, увидев изумление Джин, ядовито добавила: - Брось, Джин, неужели ты так наивна? Я же говорила тебе - в каждом человеке уживается по крайней мере дюжина разных личностей. Разве ты знаешь своих друзей по-настоящему? Альберт страдал назойливым любопытством. Если он наткнулся на тайну, которая угрожала чьей-то безопасности...
- Например?
- Все это пока одни предположения. Но возьмем хотя бы Хосе. Он увлечен своими исследованиями и понимает, как ему повезло, что он получил возможность ими заниматься. Ведь церковь дорожит не столько талантами, сколько другими качествами. Если бы Альберт застиг Хосе за чем-то предосудительным, это угрожало бы его дальнейшим занятиям. Церковь, разумеется, наказала бы его, а без ее поддержки он сделать ничего не сможет.
- Продолжайте, - сказала Джин.
- Теперь Энн. Я видела, как ее передернуло, когда Альберт пытался приобнять ее. Такая брезгливость может быть проявлением острого невроза, а Альберт был слишком толстокожим, чтобы это понять. Если он там ее притиснул...
- Ну и ну! - поразился Майкл. - Да вас надо изолировать! Ну а дальше?
- Дальше Дейна, - невозмутимо продолжала Жаклин. - Вспомним эпизод, который все почему-то забыли. Помните, как Альберт утверждал, что кто-то его обокрал? Вы все только посмеялись, зная, что он нищий. Но при этом у него могло быть что-то ценное, какая-нибудь семейная реликвия. А Дейне нужны деньги, это всем известно.
- Не меньше, чем мне, - пробормотал Майкл.
- Но твоих доходов хватает на твои нужды. Я готова согласиться, что тебе, как ты сам утверждаешь, плевать на деньги. Но может быть, я ошибаюсь.
Казалось, Майкл был потрясен. Что-то бормоча, он покачал головой. Джин тоже была поражена. Сама того не желая, она вспомнила, какое лицо было у Майкла в тот день, когда он рассказывал ей в катакомбах о своей тщательно скрываемой фобии. А вдруг страдающий такой фобией человек мог не справиться с собой и убил? Что, если Альберт наткнулся на Майкла в том закрытом со всех сторон помещении и, решив зло пошутить, не выпускал его оттуда...
- Нет, - с трудом выдавила из себя Джин. - Это уж какие-то дикие фантазии, все эти предположения...
- Она и есть фантазерка. - Майкл ткнул пальцем в сторону Жаклин. - Надо же, какое воображение! Хорошо, для Теда мотив подсказал я, а как насчет Энди?
- О нем я еще думаю, - ответила Жаклин. - И о тебе тоже.
- Все это сущие бредни, - упорствовала Джин. - Вы ничего ими не доказали.
- Нет, доказала кое-что, - возразила Жаклин. - А именно - бесплодность нашего теоретизирования. Я просто пыталась убедить и вас, и себя, что мотивы найти можно. Но конечно, мы взялись за это не с того конца. Все мотивы, которые мы перебирали, допустимы, но недоказуемы. Нет, надо браться за это дело по-другому.
- Считайте, что я с вами, - твердо заявил Майкл.
- Естественно, - ответила Жаклин. Она избегала встретиться взглядом с Джин, и Джин понимала, о чем та думает. Ни трогательные заботы Майкла о безопасности Джин, ни его обвинения против Теда - ничто не снимало с него подозрений. Совсем наоборот. Все это могло быть шагами умного человека, решившего завоевать доверие следующей жертвы.
Глава 7
Утром на первый телефонный звонок ответила Джин. Жаклин еще спала. У Джин создалось впечатление, что ее приятельница легла только на рассвете - почти всю ночь она ходила взад-вперед, что-то бормоча, или сидела, глядя в стену, и курила одну сигарету за другой.
Звонил Энди. Услышав его голос, Джин застонала.
- О нет, Энди! Я совсем забыла! Я не смогу. Больше я не способна ни на какие подземные блуждания.
- Глупости! Дорогая моя, подумай, я договорился об этой экскурсии месяц назад. Туда без связей попасть нельзя.
- К тому же сегодня я не в состоянии общаться с такими жизнерадостно настроенными особами, как ты, - проворчала Джин. - Видно, ты закончил свой реферат?
- Закончил. Утром отослал. Приходи, детка. Я праздную. Джеки тоже придет, да?
- Не знаю. Она еще...
Джин подняла глаза: Жаклин уже стояла в дверях, чуть покачиваясь. Ее лицо припухло от сна, затуманенные глаза вглядывались в Джин сквозь тонкое облако бронзовых волос. Она отчаянно махнула рукой, и Джин сказала Энди:
- Подожди секунду, - и прикрыла трубку ладонью.
- Что он хочет?
- Предполагалось, что мы сегодня отправимся в Сан Себастьяно осматривать очередные катакомбы, будь они прокляты!
- Ага. - Глаза Жаклин сузились. - Это не там ли, по мнению некоторых ученых, похоронены святые Петр и Павел?
- Там. Откуда вы знаете?
- Не забывай: кто начал библиотекарем, останется им навсегда. Где-то прочла. - Жаклин указала на телефонную трубку, из которой доносились тщетные призывы. - Хорошо, скажи ему, что мы поедем.
Повесив трубку, Джин укоризненно посмотрела на Жаклин.
- Мне вовсе не хочется ехать туда. Что вами движет? Сыщицкая лихорадка или просто любознательность?
- И то и другое, - призналась Жаклин, не обращая внимания на досаду подруги. - Я испытываю ненасытную страсть к достопримечательностям, к тому же я прямо помешалась на этих святых, а они, как нарочно, возникают один за другим...
- А может, вы туда рветесь, полагая, будто мощи святого Петра помогут раскрыть тайну смерти Альберта?
- Ну, отчасти, - согласилась Жаклин. - Отчасти... Я все думаю...
- Вот я и вижу. - Джин демонстративно помахала рукой. Комната все еще была полна застоявшегося дыма от выкуренных Жаклин сигарет - теперь подруги взяли за правило основательно запираться на ночь. - Чувствую себя Ватсоном. Помните, Холмс имел обыкновение по ночам не спать, а курить свою отвратительную трубку?
- Лучше разреши быть Ватсоном мне, что-то Холмса из меня не получается. Наверно, мне ближе мисс Марпл.
- Это с вашей-то фигурой?
- Фигура у меня расползается, и мозги тоже. Еще пара таких дней - и они потекут, как разогретое масло... Где мы встречаемся с нашими?
- У Колизея. Автобус на Аппиеву дорогу отправляется оттуда.
Им пришлось взять такси, так как Жаклин не желала вести машину в старой части города. Почти всю дорогу Жаклин пела, и к тому времени, как они достигли места назначения, Джин прониклась сочувствием к ее дочке. У Жаклин был довольно приятный и не слишком громкий голос, и водителя такси, по-видимому, ее пение не раздражало, впрочем, как и большинство шоферов, он привык ко всему на свете. Но на Джин репертуар Жаклин действовал угнетающе - он состоял из песен одна мрачнее другой.
В автобус набилось полно народу - это был рейсовый автобус, привлекавший туристов своей дешевизной. Джин стиснули и затолкали так, что она без сил плюхнулась на ближайшее свободное место. Отдышавшись и убрав со лба растрепавшиеся волосы, она установила, что Жаклин ловко заарканила профессора Сковила. Улыбаясь, он сидел рядом с ней и, не сводя с нее глаз, слушал ее болтовню. Все-таки опытность - великое дело, подумала Джин. Перед тем как сесть в автобус, она заметила, как, выйдя с профессором из такси, Дейна повисла на его руке. Сейчас, сидя тремя рядами дальше парочки, да еще через проход, Дейна хмурилась, как грозовая туча. Хотя в своей короткой юбочке, больше похожей на фартук, и в вязаной ажурной безрукавке, доказывавшей, что она придерживается одного из основных принципов женских свобод, Дейна и так была в центре восхищенного внимания.
Остальные члены их группы сидели кто где. Майкл и Энн заняли места рядом - Джин с интересом посмотрела на это необычное сочетание. Болтали они вполне дружески, но соседство такого темпераментного мужчины явно заставляло Энн нервничать. "Вечно она держится как девственница-христианка, настигнутая гунном Аттилой", - посетовал как-то раз Майкл. Однако сейчас он старался не дотрагиваться до Энн, и она, казалось, беседовала с ним с видимым удовольствием. Ее щеки даже слегка разрумянились.
Энди и Хосе тоже сидели рядом и, как всегда, вели нескончаемый спор. Джин видела, как Хосе в шутливом отчаянии закатывает глаза, а Энди со смехом настаивает на чем-то своем...
Тед сидел через проход от нее.
Глядя на его такое знакомое лицо, на сильные очки, на широкую улыбку, Джин почувствовала, как ее охватывает смятение. Нет, все-таки выдумки Майкла на его счет - чепуха... Но воображение Джин тут же нарисовало рядом с Тедом другое лицо - лицо девушки-сокола, как назвала ее Жаклин. Да, Майкл прав: раз увидев, забыть такое лицо невозможно.
- Привет, - подтолкнул ее Тед. - О чем задумалась? У тебя лицо застыло, как у статуи.
- Да так, ни о чем...
- Уж не из-за своего ли реферата переживаешь? Не думай пока об этом. Дело сделано, жребий брошен, как-то все решится.
- Все равно беспокойство, - вяло возразила Джин.
- А ты постарайся успокоиться. Чего волноваться, если решение принято и Рубикон перейден. Вот ждать, когда придет решение... что-то решать - это мука.
- Теперь ты чего-то недоговариваешь, - сказала Джин, стараясь, чтобы ее замечание прозвучало непринужденно.
Она никогда не видела Теда таким, как сейчас. Он выглядел старше, жестче.
- Вы американка? - вдруг спросила девушка, сидевшая рядом, и Джин повернулась к ней. При всей своей любви к Риму она с радостью услышала родную речь, и никаких представлений друг другу им уже не потребовалось. Джин увлеченно болтала с соседкой, оказавшейся студенткой одного из восточно-американских университетов, пока Тед снова не толкнул ее. Пора было выходить.
На этой остановке кроме них почти никто не вышел, остальные пассажиры направлялись к более известным катакомбам или куда-нибудь дальше, откуда можно вернуться в город пешком, осматривая по дороге достопримечательности. Компания из девяти человек сгрудилась вокруг Энди, и он показал на здание, стоявшее по другую сторону узкой дороги.
- Это здесь. Вот базилика Сан Себастьяно - одна из семи пилигримских церквей, - добавил он, быстро покосившись на Жаклин. - Но церковь мы осматривать не будем, для вас, невежественных дилетантов, она интереса не представляет. Сейчас мы подойдем к падре Монтини - он руководит здесь археологическими раскопками.
- Что-то я ничего не узнаю, - сказал Хосе, озираясь вокруг. - Ах нет, один ориентир вижу. Могила Цецилии Метеллы, - это ведь она?
Он указал на серое сооружение, стоявшее подальше у дороги.
- Правильно, - подтвердил Энди. - Мы находимся на Виа Аппиа Антика - древней Аппиевой дороге, прославленной в песнях и сказаниях. В далекие времена вдоль нее располагались кладбища и склепы. Почти все они теперь варварски разрушены и растащены. По этой дороге и пустился в путь святой Петр во время Нероновых бесчинств, а немного дальше отсюда он встретил Спасителя и задал Ему свой знаменитый вопрос. Теперь на этом месте церковь - церковь Quo Vadis, Domine. Но самая интересная реликвия находится здесь, в Сан Себастьяно - подлинные следы ног Христа, отпечатавшиеся на камне.
- Ого, - с невинным видом воскликнул Тед. - Как бы на них скорее взглянуть! Пойдем в церковь?
- Ты прекрасно знаешь, - начал Хосе, - что в это никто не верит...
Энди, усмехаясь, посмотрел на часы.
- Мы приехали чуть раньше. Наверно, успеем обежать базилику и посмотреть ее внутри. Нельзя же, чтобы Моше упустил хоть какую-то из реликвий.
- Моше? - удивилась Жаклин. - Я знаю, что вы обожаете придумывать друг другу клички, но... с чего вдруг?
- В первую неделю, когда я сюда приехал, у меня заболел глаз, - кратко объяснил Тед. - Пришлось ходить с повязкой, как у Моше Даяна.
- Идиотская шутка, - фыркнула Дейна. Она все еще дулась, но хотя бы снизошла до участия в разговоре. Переходя дорогу, Джин нарочно поравнялась с ней и, пытаясь исправить настроение девушки, спросила:
- Разве не эти катакомбы мы осматривали, когда проезжали здесь раньше?
- Да здесь повсюду катакомбы, - опередив Дейну, ответил Энди. - Сегодня мы осмотрим те, которые сохранились, может быть, даже в первозданном виде. В древности этот район так и назывался catacumbas, это название перешло на все здешние подземные кладбища. Так что катакомбы - места погребения. В них хоронили не только христиан. Есть языческие катакомбы, есть еврейские - во всяком случае, четыре еврейских захоронения уже найдены, и Теду кажется, что он набрел на следы еще одного.
- Вот как? - Сковил с явным интересом повернулся к Теду. - Какими материалами ты пользовался?
У Теда сразу сделался хитрый вид, хотя ему - круглолицему и добродушному - выглядеть хитрым было трудновато, а Дейна засмеялась:
- Вам-то, Сэм, следовало бы знать, что археологи не задают друг другу подобные вопросы!
- Я Теду не опасен, - улыбнулся Сковил. - Вот если бы речь шла об этрусских захоронениях...
Джин бросила взгляд через плечо, и ее удивило лицо Жаклин, - хотела бы она знать, что в этом разговоре, если он был тому причиной, натолкнуло ее подругу на какое-то озарение. Спросить она не успела, Энди дождался, когда все собрались, и повел в церковь.
Тед от души забавлялся, рассматривая реликвии. Следы на камне вдвое превышали размер человеческой ступни, подделка была столь грубой, что даже Хосе не мог удержаться от улыбки. С ехидной усмешкой Тед показал на стрелу в застекленном ящике. Он ничего не сказал, только вопросительно поднял бровь. Хосе хмуро кивнул.
- Слишком уж ты много знаешь легенд о святых, Тед, - сказал он. - Наверно, начитался, чтобы меня дразнить... Ну да, святой Себастьян принял смерть от целой тучи стрел.
- Ладно, ладно, хватит вам, - вмешался Энди. - Пошли. Наш гид ждет по соседству, в музее.
Падре Монтини, худой, среднего роста, с морщинистым крестьянским лицом, был облачен в грубую рясу с капюшоном, подпоясанную веревкой. Он приветствовал девушек широкой восхищенной улыбкой, но на Хосе посмотрел сдержанно. А Сковилу низко поклонился и долго жал руку, дольше, чем хотелось бы профессору. Видимо, падре много о нем слышал.
Монтини начал с того, что показал им искусно выполненный макет церкви, где они только что побывали, а затем макет ее предшественницы - базилики четвертого века - и макет древнего кладбища, которое существовало задолго до обеих церквей. Энди уже объяснил друзьям, что церковь не всегда была посвящена памяти святого Себастьяна. В период раннего христианства она называлась Апостольской, и руины под ней подтверждают, что это место не зря связывают с именами двух святых - Петра и Павла.
Энди прервал священника и обратился к нему с каким-то вопросом, но он так быстро говорил по-итальянски, что Джин не поняла, о чем он спрашивал, однако на падре вопрос произвел совершенно неожиданное впечатление. Он вспыхнул и разразился длинной тирадой. Сковил-старший поддержал своего отпрыска, и завязался горячий спор. Изумленная Джин обернулась к Хосе, стоявшему рядом:
- О чем они?
Хосе усмехнулся:
- Энди спросил Монтини, была ли у святого Петра дочь. Это старая проблема. Церковь утверждает, что святой Петр не имел ни с кем никаких отношений, кроме платонических, а Энди настаивает, что Петронелла была родной дочерью апостола.
Жаклин подошла к ним как раз в это время и услышала ответ Хосе.
- А разве в Библии не упоминается жена Петра?
- По-моему, нет, - равнодушно ответил Хосе. - Этот вопрос не имеет особого значения.
Жаклин что-то пробормотала, качая головой, до Джин донеслось только: "...Еще один святой девственник".
Наконец спорщики успокоились, и падре объявил:
- А теперь andiamo! Discendiamo nel sotteraneo!
Джин посмотрела на Майкла, и он ответил ей холодным взглядом. Видно, хотел показать, что фобия ему нипочем, не желая признавать свое поражение. Цепляется за седло сбросившего его коня, подумала Джин. Помня, в каком состоянии был Майкл после предыдущего "nel sotterraneo", Джин сомневалась, правильно ли он сделал, поехав с ними.
Уже через пятнадцать минут она убедилась, что сомневалась не зря. Они и раньше бывали в катакомбах, и ей там положительно не нравилось, а самым гнетущим местом в них она считала коридоры, такой в них царил непроглядный мрак. Эти же угнетали еще больше. В наиболее известных катакомбах, где часто бывают туристы, существует хоть намек на освещение. Здесь же туристы шествовали гуськом, и единственным источником света были свечи, которые они несли в руках. Коридоры оказались настолько узкими, что крупным мужчинам - Сковилу, Энди и Хосе - в некоторых местах приходилось двигаться боком. Низкий потолок почти касался их голов. И с обеих сторон, ярд за ярдом, коридор за коридором, в стенах от пола до потолка виднелись ниши - ряды могил, ряд за рядом, одна над другой, одна над другой, они растянулись далеко-далеко в беспросветном мраке, словно уходили в вечность.