- Черт возьми! Как вы, ублюдки, меня объехали! - Штайнер внешне оставался спокойным, но я видела, как пульсируют жилы на виске. - "Чистое дело"! "Стриптизерки"! Если бы я знал, что помогаю таким подонкам, то отрубил бы себе руку. Я ведь завязал с прошлым! Я чист перед законом! А оказалось, что все это время я был легковерным простачком.
- Макс, ты преувеличиваешь, - Маркус Адлер вдруг перешел на фальцет. Его лицо побелело. - Я действительно открыл стриптиз-клуб, и больше ничего... Но тут началось такое давление... Пойми меня! Кто-то понял, что мой клуб может служить прикрытием для бизнеса совсем другого рода... Первый раз мне позвонили, - Адлер покосился на Кези, но тот молчал, - позвонили и сказали, что клуб взлетит на воздух, если я не приму условий Штамма. Потом начал звонить сам Штамм. Я тогда не знал, кто это. Он придумал имидж - стриптиз-клуб на бошевский лад. Дал клубу название - "Берлин". Сказал по телефону, чтобы я сделал хорошую рекламу. На следующий день я обнаружил у себя на столе пакет с деньгами. Потом еще один... Штамм звонил и приказывал, что нужно сделать. Фактически, он и управлял клубом.
- Штамм... Значит, это он навязал тебе игру? - Штайнер смотрел на Адлера в упор. - Он говорил, сколько и по какой цене? Верно?
- Да, ты угадал, - голова гиббона упала на мощную грудь.
- И мои деньги пошли в ту же топку, - задумчиво сказал громила со шрамом.
- Штайнер! - слова Кези прогремели, как выстрел.
Джонс крутанул меня так, что я оказалась перед ним.
Я ощущала на своей макушке его прерывистое дыхание. И вдруг почувствовала, как что-то ледяное прижалось к моему виску: пистолет!
- Видишь, Штайнер? Эта телка - тоже "гарнир". Еще в большей степени, чем Сэди. Я убью их обеих, если ты не бросишь пистолет. Сначала - Мэвис. Потом - Сэди. От "гарнира" все равно надо избавляться. Впрочем, они останутся живы, если ты того пожелаешь. Выбирай! Один, два...
После "трех" Штайнер бросил пистолет на пол. Адлер с проворностью обезьяны подобрал его. Сэди на негнущихся ногах прошла несколько метров, отделявших ее от колченогого стула, и в изнеможении упала на него.
Напряжение спало, и я перевела дух. Кези отпустил мой локоть, я потерла его и взглянула в лицо Джонса.
- Какой блеф, - произнесла я неуверенно. - Мне даже показалось, что ты и в самом деле выстрелишь: сначала - в меня, потом - в Сэди.
Кези резко повернулся и изо всей силы толкнул меня так, что я со всего размаха врезалась в стол, на котором стоял телефон, и сползла на пол.
- А ты чего там стоишь? - Кези направил пистолет на Штайнера. - Вали сюда!
Штайнер зло хмыкнул, но покорился. Он подошел к Джонсу, стал напротив него и засунул руки в карманы. Два хищника меряли друг друга взглядами.
- Скажи, зачем ты убил Саломею? - глухо произнес Штайнер. - Откуда паника?
Кези сделал два шага назад, все еще крепко сжимая пистолет и не спуская глаз с противника.
- Поставщик товара начал воду мутить, - сказал Кези. - Сказал, что повышает цены вдвое. Он понял, что товар в "Берлине" расходится очень хорошо, прикрытие надежное, и решил прибрать клуб к своим рукам. Условие, которое он поставил перед Штаммом, было дерьмовое: сегодня он повышает цену вдвое, завтра - втрое, а послезавтра выкупает весь бизнес. Кумекаешь? Штамм оказался бы в ловушке. Он должен был предпринять нечто такое, что заставило бы поставщика товара позаботиться о собственной безопасности и понять: если он не продолжит продавать товар по старым ценам, с ним могут произойти кое-какие неприятности.
- И все же, почему погибла Саломея?
- Штамм не собирался ее убивать. Так вышло. Но, я думаю, на поставщика это произвело впечатление.
Кези повернулся к Сэди и зло глянул на старушку.
- Чего расселась?! Тебе пора быть на посту!
Седовласая дама вскочила.
- Да-да, - она стала кивать головой, как заведенная. - Прости, Кези, это все нервы. Тяжелая выдалась ночка. Мое старое больное сердце не выдерживает...
- Заткнись! - прикрикнул Кези. - Кто тебя тянет за язык? Молчи и вкалывай, если не хочешь...
- Я пошутила! - взвизгнула старушка и бросилась к лестнице.
- Организуй все на высшем уровне! - крикнул ей вдогонку Джонс.
Я удивилась, глядя, как Сэди мчится вверх, перепрыгивая через ступеньку. Наверное, она очень боялась получить пулю в затылок...
Адлер кашлянул, робко обращая внимание Джонса на свою персону.
- Что будем делать с этими, босс? - спросил он. - Блондинка нам, вроде, не нужна, а Макс... - директор вдохнул, - Макс просто опасен.
- Это безмозглая кукла втравила твоего Макса в передрягу, - проскрипел Кези. - Он до сих пор ни о чем бы не подозревал. Нет же, бегала и орала: "Саломею убили! Саломею убили!" Я съездил к ее начальнику и сделал так, чтобы он приказал этой дурочке убраться. Но она все поставила с ног на голову. До чего любознательна, стерва! Пускай теперь получает то, что заслужила!
- Значит, обоих?.. - Адлер почему-то начал протирать пистолет.
- Но не сейчас! - гаркнул Кези. - Подождем, пока эти приедут.
В его лице не осталось ничего человеческого. Мне казалось до дикости странным, что когда-то я находила своего партнера мужественным и привлекательным.
- Тогда, наверное, нам надо подняться наверх... Да, босс?
- Сделаем так: наверх поднимусь я один и начну переговоры. А эту парочку сохраним до поры до времени в нераспечатанном виде. Когда они понадобятся, я пришлю Сэди. Вот будет сюрприз.
Он направился к лестнице. Потом остановился и посмотрел на меня и Штайнера, как на рухлядь. Мы для него уже не существовали. И если его что-то еще и волновало, так это последующая транспортировка наших останков.
- В случае чего - стреляй! Не церемонься, - приказал он Адлеру. - Пришей их...
- И... Мэвис? - уточнил Адлер.
- Само собой.
Гиббон держал пистолет Штайнера так крепко, что побелели костяшки пальцев.
- Уж я за ними присмотрю, - злорадно хихикнул он, оскалившись.
Я поднялась и сделала два шага к Кези.
- Скажите... - голос мой предательски дрогнул. - Вы ведь обыкновенный гангстер? Вы никогда не служили в ФБР?
- Ну вот, детка, хоть раз, да ты попала в яблочко! - он безжалостно щелкнул меня по носу и, довольный, заржал.
В приподнятом настроении изверг поднялся по лестнице и исчез за дверью.
Мне стало жаль саму себя и, как ни странно, Макса Штайнера. Да, он сидел в тюрьме, у него темное прошлое, но он начал жизнь заново, с чистого листа. А я подставила его, хоть и не нарочно. Впрочем, Штайнер сам полез в эту историю с трупом - чтобы узнать всю правду.
Я взглянула на него и неуверенно улыбнулась. Штайнер больше не казался мне таким страшным громилой: обычное лицо, слегка усталое...
- Я бы хотела извиниться перед вами, мистер Штайнер. Я была неправа, точнее, я не совсем правильно оценила ситуацию... Вы тоже, кстати, были неправы, когда применили "рэббит-дид". Считайте, что мы квиты.
- Поймите, Мэвис, я был вынужден слегка пристукнуть вас, но никак не ожидал, что вы так загремите с лестницы... - Штайнеру тоже, видать, было неловко. - Я понял, что мне не удастся переубедить вас. Вы были уверены, что конвоируете германского шпиона. Что мне оставалось делать? Хотя теперь уже поздно объясняться и извиняться. Наша участь предопределена.
Несмотря на эти ужасные слова, тон у Штайнера был довольно бодрый.
- Если бы мой компаньон Джонни Рио был умнее, мы не попали бы в такое дурацкое положение, - сказала я, чтобы поддержать светскую беседу. - Представьте, Рио поверил Джонсу, что тот - агент ФБР!
- Но ведь и вы, Мэвис, поверили, - мягко возразил Штайнер.
- Ну, со мной все обстояло иначе... Кези раскусил меня сразу. Он знал, что я работаю в частном сыскном агентстве. Этим он и заморочил мне голову. Поэтому я решила, что Кези работает в ФБР.
Маркус Адлер, который с интересом слушал наш разговор, решил вмешаться и вставить свою реплику:
- Да ты просто класс какая дура! Мы с самого начала все про тебя знали. Ты только переступила порог клуба, а у нас уже был готовый план... Мы решили, что для начала я тебя вроде бы турну, а потом приму на работу. Это Штамм такое придумал: "дурочка-детектив" будет работать с партнером. Так сказать: все время под присмотром. Партнером вызвался попрыгать сам Кези. Ему надоело прикидываться тупицей, который только и способен проводить разборки с захмелевшими клиентами. Более того, нам надо было взять на работу нового парня. Кези освободил ему место вышибалы.
Штайнер посмотрел на Адлера, прищурив глаза:
- Да я вижу, что у вас тут спетая шайка, - сказал он, и желваки заиграли у него под скулами. - Как могла слабая девушка в одиночку справиться с таким отродьем? Если она и "дурочка", то ты, Маркус, - вонючая скотина!
- Эй, ты! Полегче! - заорал Адлер.
- Скажите, - я стала между ними, - Кези хотел присмотреть за мной, чтобы в нужный момент убрать меня с дороги, да?
- Ну, конечно. Ты не смогла бы защитить Ирму, это был пустой номер, - с удовольствием пояснил Адлер.
- Все равно ничего не понимаю! Убили Саломею! При чем здесь она?
Адлер запустил руку в свою гриву и долго чесался.
- Черт его знает, что произошло... Кези пришил Саломею, приняв ее за Ирму, это точно. А когда увидел, что ошибся, стал ждать эту чертовку... Но тут врываешься ты, и все летит кувырком. Кези запросто прикончил бы эту грудастую... Полиция решила бы, что в клуб затесался маньяк, ненавидящий стриптизерок. Этим бы все и кончилось. Нож краденый, свидетелей нет... Надо же было тебе сунуть свой нос в это дело! Кези пришлось срочно придумывать сказочку про федов... Ну ты и клюнула. ФБР... Вот так потеха!
- Да, клюнула, - из моей груди вырвался тяжелый вздох. - Ну, а Штамм... Раз уж вы напоследок так откровенны, скажите, кто этот таинственный Штамм? Если он не шпион, то, значит, просто бандит? Ух, попался бы он мне в руки!..
Я сжала кулаки, хотя прекрасно понимала, что это всего лишь жест отчаяния.
- Тебе незнаком Штамм? - Адлер залился детским смехом. Его жирные щеки тряслись, как желе. - Уморила... Да он трижды в день срывал с тебя бюстгальтер, идиотка!
- Кези?!
Не выдержав такого удара, я рухнула на колченогий стул, он покосился, и я под уханье Адлера полетела, задрав ноги кверху.
Штайнер помог мне подняться.
- Кези! Это все Кези! - неистовствовал Адлер. - Он все придумал и организовал! Светлая голова, хотя рука уж больно тяжелая.
- Что организовал Кези? - прямо спросила я, полагая, что, как и Штайнер, имела теперь право знать все.
- Торговлю наркотиками, - Штайнер ответил вместо Адлера.
- О боже! Лучше бы этот омерзительный Джонс оказался шпионом! Я содрогнулась. Наркотики... "Белая смерть"...
- Героин, - уточнил Адлер. - Хороший ходовой товар... Только вот этот подонок, что поставлял нам его, заартачился.
- Значит так: кто-то поставлял в клуб наркотик, здесь он соответственно сортировался а потом Кези распределял его среди заказчиков, - размышлял вслух Штайнер. - Вы попали в точку, Мэвис, когда назвали клуб "Берлин" почтой.
- Кончай свой треп, Макс! - ни с того ни с сего взъярился Адлер. - А то моя "пушка" быстро сделает из тебя молчуна.
Наркотики... Я все еще не могла прийти в себя. Подумать только! А ведь я мечтала провести с Кези вечер... Шампанское... Свечи... А он... Убийца! Я вспомнила стеклянные глаза Саломеи, лежащей в сундуке и прижимающей колени к подбородку...
- Можно я присяду? - я посмотрела на Адлера с мольбой.
- Захотела отдохнуть? Да у тебя будет сплошной отдых...
Я двинулась по подвалу, шаря глазами, куда бы можно было пристроиться. Стул разломался, сундук исчез...
И вдруг моя юбка зацепилась за ручку нижнего ящика того единственного стола, который был в этом душном подвале. Раздался треск, я запуталась в лохмотьях и покатилась по полу.
Нет, это свыше человеческих сил!
Адлер хохотал, как безумный:
- Браво, детка! Ты стала настоящей артисткой! Ты работаешь в обнимку со смертью. Век такого не видел!
Я подняла голову. Адлер смотрел на мои ноги, и в его глазах зажегся огонь.
- Я помню, Мэвис, как ты меня поцеловала, - он облизнул губы. - Почему бы нам не повторить? Что ты теряешь? У босса там свои разборки, а у нас - свои... Ну, давай... Покажи, детка, нам свой номер. Можешь снять все, даже джи-стринг. Здесь нет копов. Все свои. Развлечемся на всю катушку!
Он шел ко мне, переваливаясь с ноги на ногу, - гиббон с пистолетом в руке.
- Я не хочу!.. Я не могу!.. Меня тошнит...
И вдруг я увидела, что Штайнер делает мне знак. Адлер этого не заметил. Его глаза были масляными, на лбу выступили капли пота. Он предвкушал, как Мэвис Циркус будет раздеваться - лично для него.
- Ну... Начинай...
Я сделала вид, что поддаюсь ему. Поднявшись, я отбросила рваный подол и начала медленно расстегивать блузку. Это был воистину смертельный номер - стриптиз под дулом пистолета. Я попробовала прокрутить свою обычную программу, но без музыки и партнера у меня ничего не получалось. Я решила, что просто разденусь, - как того требовало это похотливое животное. Сняв блузку, я положила ее на стол.
Адлер ощупывал липким взглядом мои бедра.
- Не торопись, милашка... Помедленнее...
Гиббон был всецело поглощен этим спектаклем, так, словно он не видел из кулис по нескольку подобных представлений в день. Но, видимо, страх в моих глазах придавал особую пикантность происходящему. Маркус Адлер не был красавцем. Полагаю, что он не пользовался особой популярностью у женщин. Но пистолет, зажатый сейчас в его руке, придавал ему уверенности, мужественности.
На мне остались только трусики и бюстгальтер. Глядя Маркусу в глаза, я расстегнула бюстгальтер и наклонила грудь, чтобы эта часть одежды сама спала с меня - как листва с дерева. При этом я откинула голову назад: я знала, что у меня красивая линия плеч и высокая шея. Когда я выпрямилась, гиббон дышал часто-часто. Глазки его метались.
Большие пальцы обеих рук я запустила за резинку трусиков. Оттягивая резинку, я делала вид, что вот-вот сброшу их.
Адлер открыл рот.
- Давай же... Не тяни... Снимай... - сипел он не своим голосом.
Я криво улыбалась. Я извивалась. Я заманивала его.
- Маркус, - я заставила себя пропеть ненавистное имя, - снимите это сами... Ну же... Смелее...
Гиббон, казалось, втянул в себя весь воздух подвала. Еще чуть-чуть - и эта тварь взорвалась бы, как газовый баллон.
- Хорошая идея, детка!
Я закрыла глаза, чтобы не видеть, как Маркус Адлер будет это делать. А он, наверное, вообразил, что меня охватила дикая страсть, которую я уже не могу скрыть от него.
Но грязные волосатые лапы так меня и не коснулись. Я услышала интересные звуки: сначала хрустнула переломленная надвое сухая палка, потом - как будто кто-то с чавканьем провалился в болото и пытается из него выбраться.
Я открыла глаза.
Маркус Адлер стоял передо мной на коленях. Руки его висели безвольно, как плети. Голова болталась из стороны в сторону.
Штайнер уже успел забрать пистолет. Адлер мычал нечто нечленораздельное.
- Как вам удалось? - спросила я.
- "Рэббит-дид", - смущенно улыбнулся Штайнер.
- Да, припоминаю... - Я скрестила руки на груди, чтобы прикрыть наготу.
Адлер приподнял голову, и я поняла, откуда появился этот чавкающий звук: морда гиббона представляла собой кровавое месиво. Адлер говорил, что у Кези тяжелая рука. Но и у Штайнера она, судя по этой отбивной, что надо!
- Он хотел острых ощущений, - негромко произнес Штайнер. - Он их получил... Оденьтесь, Мэвис. Сейчас сюда могут войти.
- О, да...
Работа на сцене, даже за те несколько дней, которые я провела в клубе "Берлин", приучила меня одеваться и раздеваться с той стремительной скоростью, которая нужна была для данного момента. Поэтому не прошло и трех минут, как я была полностью упакована. У меня даже нашлась парочка булавок, чтобы скрепить подол юбки.
Штайнер кое-как сбил стул, подтащил к нему тушу Адлера и водрузил на сиденье, как на постамент. Стул каким-то чудом не разваливался - только скрипел и стонал.
- Маркус, я врезал тебе по морде за Мэвис, но ты должен немедленно привести себя в порядок, - вкрадчиво сказал Штайнер. - Слышишь?
Так как Адлер и не думал вытирать лицо, Штайнер что есть силы врезал ему ботинком по голени.
Адлер взвыл, глаза его вылезли из орбит.
- Утрись! Если ты этого не сделаешь, то я тебе еще врежу, - предупредил Штайнер.
Выпученные глаза директора клуба следили за ногой бывшего друга, а левая рука уже тянула из кармана огромный клетчатый платок-простыню.
- Сейчас придет Сэди, но ты, Иуда, будешь разговаривать с ней так, словно ничего не произошло, - сказал Штайнер.
Адлер что-то пробулькал в ответ и все промокал и промокал лицо.
- Учти, что со старухой я легко справлюсь, - предупредил Штайнер. - Но если ты хоть что-нибудь вякнешь, я буду убивать тебя медленно: сначала прострелю одно колено, потом второе, одно ухо, потом второе... Ты ведь, Маркус, меня знаешь, ведь я могу... Ну как - понял?
Маркус Адлер ничего не ответил. И тогда Штайнер неожиданно точным движением саданул кулаком по его коленной чашечке.
- Ты - невоспитанный человек, Маркус, - наставительно произнес Штайнер, наблюдая, как директор корчится от боли. - Я ведь задал тебе вопрос. Надо в таком случае ответить.
- Ы... - простонал Адлер, кивая головой и не отрывая носового платка от лица.
- Мистер Штайнер, давайте вызовем полицию, - я указала на телефонный аппарат.
- Еще не время, - отрезал он.
- А когда это время наступит? - я была удивлена.
- Когда меня не будет в клубе! - рявкнул он и пояснил более мягко. - Видите ли, Мэвис... От прошлого никуда не уйти... Многие знают, что я сидел. Но я сидел за дело. Я сильный человек... Если мои приятели узнают, что я сам не смог справиться с молокососом Кези или с этой размазней, - он указал на Адлера, - меня просто засмеют. А мне бы не хотелось попадать в глупое положение.
Ну вот, очередная мужская причуда. Лично я вызвала бы полицию незамедлительно, и пусть бы потом хоть весь Лос-Анджелес заходился от хохота: хорошо смеяться, когда сидишь в безопасном месте. Так думала я, но высказать свое мнение вслух не решалась. Кто его знает, этого Штайнера. Вдруг ему не понравится, что я настаиваю на вызове полиции, саданет меня по голени, как Адлера... Нет, надо быть осторожной.
Адлер, наконец, остановил кровотечение из носа, потрогал переносицу и застонал:
- Все разбито! Сломан нос...
- Радуйся, что не хребет, - процедил Штайнер. - И то лишь потому, что ты сейчас должен пойти с нами наверх, к своему боссу!
Слово "босс" Штайнер произнес с такой ненавистью и отвращением, что даже я вздрогнула, а Маркус Адлер залепетал:
- Что я мог сделать против него? Ты же видишь: это убийца, зверь, садист... Он все время звонил мне и приказывал, приказывал и угрожал...
- Перестань, надоел уже твой скулеж. А то я придумаю, как выбраться из подвала и без твоей помощи...
Директор испугался, что его вовсе выбросят из игры, и умолк. Руки нервно комкали носовой платок, голова поникла.