- Мэвис, я никак не могу тебя раскусить: ты действительно тупая или ловко прикидываешься такой? Если ты дура, то с моей стороны было бы нечестно не присмотреть за тобой в этом вертепе... - Кези вздохнул. - Я тоже скоро стану тупым, общаясь с тобой. Ну раскрой глаза пошире! С Ирмой можно разобраться, если быть хоть немного хитрее и внимательнее.
- Знаешь, кого ты мне сейчас напомнил? - я презрительно усмехнулась. - Саломею Кёнигин! Почему вы оба пытаетесь очернить мою единственную подругу?!
- Ладно, Мэвис, я вижу, что этот разговор прошел впустую. - Кези отодвинулся от двери и сел на стул, вытянув ноги. - Я тебя предупредил...
Я бросилась к двери, но, увидев, что Кези и не думает меня преследовать, остановилась. Любопытство мое взыграло:
- Ты говорил про Штайнера... Что это за тип? Почему он шныряет по клубу? - робко спросила я, боясь, что Кези пошлет меня подальше.
Он поднял брови и хмыкнул.
- Сам ничего не знаю... Говорят, что Штайнер вкладывает свои деньги в шоу... А может, у него другой интерес...
- Девушка? - выпалила я. - Но кто? Кетти? Труди? Кези долго смотрел на меня, потом цыкнул зубом.
- Мэвис, а ты действительно закончила школу? И какие у тебя были отметки? Не случалось защемить голову в двери? А может, тебя сбросила лошадь? Или под тобой рухнул мост?..
- Вот что, Кези Джонс! - перебила я негодника. - Я вам не давала ни малейшего повода оскорблять меня.
И гордо удалилась, не дав ему возможность вякнуть хоть что-нибудь в ответ.
Вышибала! Вот его настоящее место! Пылая гневом, я пошла к себе в гримерку и, стягивая трусики и халат, размышляла о том, что Кези сует свой нос, куда не следовало бы. Потом мысли мои переключились на Ирму. Я стояла под душем и думала, что Ирма раздражает всех потому, что слишком красива. Все эти уроды, начиная от "суслика" Хетчика и кончая монстром Штайнером, испытывают комплекс неполноценности в обществе Ирмы. Ну, а Кези... Он тоже урод, только моральный.
Я вспомнила, как один парень, с которым мы частенько прогуливали уроки в школе, заметил, что, когда он видит меня, ему хочется, как он элегантно выразился, "укусить твой задний бюст"... Вот уж поистине, кто разгадает, откуда у мужчин берутся такие мысли?!
После душа я сидела перед зеркалом и расчесывала волосы. Наверное, я перестаралась, пытаясь понять, что происходит в этом проклятом клубе, потому что голова моя гудела, как колокол.
Кто-то постучал. Я поглубже запахнула халатик и крикнула: "Войдите!"
Кого я совершенно не ожидала увидеть, так это "суслика"! Голова моя совсем пошла кругом. Что же привело Стюарта Хетчика Третьего в мою гримерку? Неужели что-то случилось с Ирмой?
- Здравствуйте, мисс Зейдлиц, - прошептал он одними губами, что было весьма забавно: огромные очки и толстые, почти беззвучно шевелящиеся губы.
- Здравствуйте, мистер Хетчик, - в тон ему я ответила тоже шепотом. - Каким ветром вас занесло?
- Тсс... - он воровато огляделся. - Здесь могут быть "жучки"...
- Да? - я вскочила. - Терпеть не могу насекомых.
Хетчик заморгал глазами, он явно не знал, что мне ответить. Ну, конечно! Я ведь была частным детективом, а кто он? "Суслик" с вечно запотевающими очками.
Я заметила, что клиент сосредоточился на том месте, где одна пола моего халата заходит за другую. Поэтому я подтянула пояс и возложила свою левую руку на плечо, как полководец перед битвой.
- Вы что-то хотите мне сказать?
- Да... - очнулся Хетчик. - Час назад мне позвонила Ирма, и я примчался сюда. Дело в том, что Ирма случайно услышала разговор Саломеи Кёнигин с директором. Наверное, Ирма проходила мимо, а дверь не была плотно закрыта. Ирма разобрала следующее: "Срок истекает, а товара нет... Еще неизвестно, что сделает Штамм с поставщиком, но на всякий случай прими меры предосторожности". Ирма больше не поняла из разговора ничего и поспешила уйти, но когда оглянулась, то увидела, что вслед ей смотрит Саломея... Вы понимаете, что это значит?
Хетчик начал бегать по моей гримерке, как птичка по жердочке.
- Ирма сказала, что выражение лица у Саломеи было ужасным. Наверное, эта Саломея думает, что Ирма узнала их тайну, хотя, как вы понимаете, ничего подобного не произошло. Я, как мог, успокаивал свою невесту, сказал, что немедленно еду в клуб, но Ирма говорила о своих опасениях и страхах и почти не слушала меня. Я решил, что первым делом сообщу вам о звонке Ирмы. Вы лучше меня знаете, что надо делать. Говорят: предупрежденный человек - уже наполовину вооружен.
- Не волнуйтесь, мистер Хетчик, - ответила я. - Уж я не спущу с Ирмы глаз. Ничего не случится, будьте уверены.
- Я надеюсь...
Он вскинул голову, жилы на его шее вздулись, словно этот Стюарт Третий намеревался стартовать, как некий малогабаритный летательный аппарат. Но старта не получилось. Голова Хетчика упала...
- Мне нужно уйти, мисс Зейдлиц. Нельзя, чтобы нас видели вместе. Конспирация...
- А как же насекомые? Вы мне так ничего и не объяснили...
Хетчик зашлепал губами, но не издал ни единого звука, подтвердив ту истину, что настоящая женщина всегда найдет способ поставить мужчину в тупик.
Провожая клиента, я еще раз обнадежила его тем, что сумею присмотреть за Ирмой. "Суслик" осторожно приоткрыл дверь, выглянул в коридор и только после этого тихонько выскользнул из моей гримерки. Как я ни прислушивалась, так и не услышала его шагов по коридору.
Оставшись одна, я привела себя в порядок, нацепила медальон на бархотке, бюстгальтер, держащийся на честном слове, трусики и одежду, которой вскоре предстояло разлететься в клочья. Эти лоскуты с лошадиным ржанием ловили бритоголовые юнцы из первого ряда и лысые старикашки. Зачем им это? Может быть, они использовали лоскуты вместо носовых платков или полировали ими свои ботинки? Ну и дурачье!
Я вышла в коридор, подошла к гримерке Ирмы и постучала. Молчание. Наверное, Ирма уже за кулисами готовится к выступлению.
Но там ее не оказалось. Я нашла Вилли, нашего швейцара, и спросила, видел ли он Ирму Бузен. Не видел. Черт побери! Неужели с Ирмой что-то стряслось?
Я вернулась к ее гримерке и без стука вбежала в комнату, освещаемую неярким светом торшера.
Ну, конечно! Вот же она! Сидит перед зеркалом и поправляет свой джи-стринг. Только почему рука не движется, а голова упала на столик? Что за странная гимнастика? Волосы шевелятся от дуновения ветерка... Ну да, я оставила дверь открытой, возник сквозняк... Вдруг он пропал. Дверь, что ли, захлопнулась сама?
Сердце мое сжалось, когда я увидела нож. Он торчал в спине между лопаток. Халат вокруг лезвия на моих глазах пропитывался чем-то красным. Пятно расползалось...
Рот мой был уже раскрыт, но я никак не могла заставить голосовые связки издать хоть какой-то звук. Я попыталась набрать в грудь воздуха и...
Кто-то сдавил мне шею и одновременно заткнул рот мощной рукой.
- Ни звука! - просипел мне некто прямо в ухо. - Задушу!
Я трепыхалась изо всех сил.
Господи, почему у Ирмы такие длинные золотые волосы? Ведь Ирма - брюнетка...
Но это значит... Это значит, убита вовсе не Ирма, а Саломея Кёнигин. И скоро появится второй труп. Мой.
Глава 4
Мне помог бог. Как я уже говорила, в тот момент, когда на меня набросился убийца, мой рот был открыт. Теперь затухающим сознанием я поняла: надо изо всех сил сжать зубы, причинить убийце боль. Преодолев отвращение к его грязной мерзкой потной ладони, я что есть силы вонзила в нее зубы... И он закричал! Правда, крик был коротким, но во время передышки, когда душитель ослабил хватку, я вдохнула побольше воздуха и, не разжимая зубов, попыталась подключить к самообороне правую ногу: узким каблуком ударила противника. Он закричал второй раз и выпустил меня. Я разжала челюсти, иначе мне пришлось бы лишиться зубов. Разъяренный мужчина заработал кулаками, я отлетела к стенке, ударилась и растянулась на полу.
Приоткрыв один глаз, я старалась рассмотреть убийцу получше.
Вряд ли это был человек. Я увидела некую экзотическую птицу, стоявшую на одной ноге. Вздыбленный хохолок усиливал сходство. Правда, потом я заметила, что птица играет на гавайской гитаре... Господи, я, наверное, окончательно рехнулась!
Я приподняла голову, протерла глаза и посмотрела на существо более пристально. Нет, это не птица и не гавайский гитарист. Мужчина. Он стоит на правой ноге и рукой растирает левую ногу, с трудом сохраняя равновесие. Нет, он не играет на гитаре, а просто трясет правой рукой, из которой сочится кровь. Я поняла: у него болит левая нога и правая рука.
Но кто это? Вот те раз! Кези Джонс!
- Кези! - заорала я, приходя, наконец, в себя и ощущая прилив ненависти и гнева. - Убийца!
- Заткнись, - простонал он, - вампирша!
Кровь все еще текла из его руки, и я со злорадством отметила это обстоятельство. Вот тебе, убийца! Ну нет, кого-кого, а Мэвис Зейдлиц голыми руками не возьмешь!
- Ты убил Саломею Кёнигин! И меня пытался задушить! Маньяк! Садист! Не пытайся это отрицать!
- Нет, я не убийца, а дурак. Я поглупел с тех пор, как начал работать с тобой, дурища! Мне надо было сразу понять, что именно ты ворвешься сюда и все испортишь!
Кези, тряся пораненными руками и ногами, начал сыпать такие отборные ругательства, что я сразу села на полу по-турецки.
- Интересно, а кого ты ждал? И что я тебе испортила?
- Я рассчитывал, что сюда войдет Ирма Бузен. Мне надо было видеть ее реакцию на труп. А ты вмешалась...
- При чем тут Ирма?!
- Но я же объяснял тебе... совсем недавно... - простонал Кези.
- Ну и что? Реакция Ирмы будет точно такой же, как у меня, как у любой нормальной женщины, - Ирма закричит и убежит! И я бы убежала, но только ты начал меня душить. Убийца! Вот кого подсунул мне Адлер! Хорош партнер!
Я набрала побольше воздуха, чтобы заорать на весь клуб о том, что здесь произошло.
- Мэвис, не надо, не делай этого, - Кези сразу стал, как шелковый. - Я не убивал Саломею, честное слово. Я зашел сюда за несколько минут до тебя, чтобы поговорить с Ирмой. Сначала я постучал, мне никто не ответил, я решил, что Ирмы нет в гримерке, но она скоро появится. Поэтому я вошел. Хотел подождать Ирму здесь... Увидел труп... Я не дотронулся до Саломеи... Она мертва, это ясно любому. Помочь ей я уже ничем не мог. Но мне хотелось увидеть, как отреагирует Ирма Бузен. Поэтому я прислонился к стене у двери... А тут вбежала ты и...
- Так я и поверю во весь этот бред! - Я поднялась на ноги и ощупала голову: на затылке ныла огромная шишка.
- Это правда - как и то, что ты сделала из меня калеку. Зачем мне убивать толстушку? Я даже не знал ее как следует...
- И в это я не верю. - Мои прищуренные глаза смотрели на Кези как два рентгеноскопа. - Ты сам сказал, что работаешь в клубе уже третий месяц. За это время ты мог влюбиться в Саломею, признаться ей, получить отказ и...
- Идиотка! - заорал Кези. - Если бы это было так, весь клуб был бы в курсе. Любовные интрижки нельзя скрыть: когда-нибудь они выплывают на свет... Ирма первая рассказала бы тебе обо всем!
Он надеялся провести меня. С виду его доводы были разумными: если бы Кези сох по Саломее, об этом, действительно, знали бы многие. А уж не рассчитывает ли Кези, что именно так я и буду думать? Дурочка Мэвис Циркус поверит всему... Ну уж нет! Кези невдомек, что в моем облике он столкнулся с мозговым центром "Рио инвестигейшн"!
Я почувствовала, что должна дать отпор подлому и коварному злодею.
- Ну что, мистер Джонс? Вот вы и попались! - Я смотрела на своего партнера в упор и заметила, что он испугался.
Кези пытался взять себя в руки. Он быстро произнес:
- Между мной и Саломеей Кёнигин ничего не было!
- Брось, Кези. Я тебя раскусила. Ты так говоришь, потому что это и вправду...
- Да, это правда! Не было никакой любовной истории!
- Ложь!
- Но ты только что сама сказала, что это правда.
Я расхохоталась прямо ему в лицо.
- Правда всегда правда, как бы ее не маскировали. И нечего думать, что кто-то примет за правду обман и хитрые уловки, тем более, что поверить в них может только слепой и глухой. - Я победно скрестила руки на груди и торжествующе закончила: - Ну что, прокол?
Кези настолько был сбит с толку, что хлопал ресницами, тряс рукой и переминался с ноги на ногу. Он надеялся вызвать у меня чувство жалости. Как бы ни так!
- Мэвис, - растерянно пробормотал он, - о чем ты говоришь? Какой еще прокол?
- Ты все понимаешь, мерзавец! Я словно вижу, как ты входишь сюда, нет, вбегаешь, у тебя нет времени рассмотреть, кто сидит у зеркала, ты вонзаешь нож и в то же мгновение понимаешь, что совершил ошибку. Но Саломея убита... Тебе надо что-то предпринять. И тогда ты остаешься здесь с одной мыслью - исправить ошибку.
Кези долго стоял молча. Глаза он закрыл, и у меня появилось ощущение, что Кези Джонс лихорадочно соображает, как ему выйти сухим из воды.
- Значит ты, Мэвис, считаешь, что я воткнул нож в спину Саломеи, а потом выяснил, что это ошибка, - он открыл глаза. - Но какая?
- Ты убил совсем не ту девушку, - я испытующе посмотрела на него. - Это комната Ирмы, и ты, очевидно, хотел убить Ирму. Я не знаю, как здесь оказалась Саломея, - наверное, это выяснится в процессе следствия. Совершив убийство, ты понял, что ошибся. И стал ждать Ирму, чтобы исправить ситуацию...
- Боже мой... - Кези обхватил голову руками. - И надо же было мне нарваться на эту сумасшедшую! Мэвис, все, что ты сейчас сказала, существует только в твоей больной голове! Поняла?!
Я слушала его со спокойствием статуи. Кези, по мере того, как уговаривал меня, заводился все больше и больше. Он уже почти кричал:
- Мэвис, я надеюсь, что ты опомнишься! Кретинка! Я не убивал! Пойми ты это, наконец!
- Хватит! Будет лучше, если ты во всем признаешься, мерзкий убийца!
- Бред! Отстань от меня! Вот навязалась!
Я вспомнила, что именно так бесновался один из героев русского романа... Как же назывался этот роман? Вроде бы "Братья Карамазофф". У меня одно время был знакомый поэт, который на свиданиях изводил меня своими стихами, а когда мне становилось совсем невмоготу, зачитывал отрывки из разных и, как ему казалось, хороших книг. Но кто же из братьев так колотился?
- Кези, если ты признаешься, тебе сразу станет легче, - вкрадчиво сказала я.
- Наверное, ты права.
Исчерпав все доводы, использовав все аргументы, Кези понял, что со мной ему не справиться. Плечи Кези поникли, и он прошептал:
- Хорошо, я все расскажу... Иначе я сойду с ума.
- Что ты там шепчешь? Не могу ничего разобрать. Говори громче!
- Мэвис... У меня пересохло во рту... Извини, но ты не могла бы подойти поближе?
И он снова что-то прошептал.
Ага, все же я сломила его сопротивление! Отлично! Я предвкушала, как утру копам носы, когда предъявлю им не только свежий труп, но и тепленького убийцу, размазывающего по лицу сопли и слезы. А Джонни... Да у него глаза на лоб полезут, когда он откроет утренние газеты!
Я подбежала к своему кровожадному партнеру и вызывающе уперла руки в бока:
- Ну, Кези, колись! Так это было предательство любви? Или она обозвала тебя импотентом?
- Еще ближе, Мэвис... Мне трудно вот так сразу... вслух произнести...
- А теперь?
- Хорошо.
Глазки Кези то умоляли, то беспокойно бегали.
- Мэвис, я хочу сообщить тебе кое-что на ухо... Только не смотри на меня... мне тяжело...
- Понимаю.
Я глянула в сторону несчастной Саломеи, которой уже никогда не выйти на сцену, и бритоголовые мальчики уже никогда не взвизгнут, увидев, как Саломея вертит задницей...
Страшной силы удар обрушился на мою голову, и тут же в ней словно взорвалась атомная бомба, ослепив меня адским пламенем.
* * *
...Моя огромная голова тяжело качалась на тонком стебельке шеи. Было темно, и только порой в глазах пролетали какие-то искорки. Я громко застонала, и этот звук заставил меня приподнять веки - створки склепа. Меня мутило.
Господи, кто это передо мной? Какая отвратительная мегера: волосы дыбом, язык вывалился, взгляд жуткий.
- И где ты так нализалась, милочка? - прохрипела я. - И чего ты от меня хочешь? Пива? Его здесь нет.
Шла бы ты, дорогая... Слушай, а где ты сделала такую прическу? Как назывался этот салон? "Невеста Франкенштейна"?
Мегера, вроде бы, что-то отвечала мне, но ее голоса я не слышала. Она открывала рот каждый раз, когда я задавала ей вопросы. Черт побери! Она просто дразнит меня! Вот я ей сейчас как наподдам!
Я наклонилась и что есть силы врезала чертовке по щеке. Ай! Руку мою словно обожгло. Нет, не обожгло, - я разбила всю кисть о зеркало.
О зеркало?
Значит, "пьяная мегера" - это я. И волосы дыбом - у меня. И мутные глаза, и перекошенное лицо... Где же щетка для волос? И, вообще, что происходит? Неяркий свет торшера, скорее, затушевывал, чем прояснял ситуацию.
Я глубоко вздохнула, встала и включила верхний свет. Пока ясно только одно: я нахожусь в собственной гримерке.
И тут я вспомнила все: Кези, нож, Саломею... Но как же я здесь оказалась? Наверное, этот ублюдок оглушил меня и перенес сюда. А Ирма?.. За то время, пока я была без сознания, Кези запросто мог убить ее! А может, он все еще стоит под дверью с ножом и готов ударить Ирму, едва только она переступит порог?
Нет! Я должна сделать все, что в моих силах, и спасти ее!
Я кое-как причесалась, одернула свои одежки и, выйдя за дверь, побрела к гримерке Ирмы Бузен. Ноги мои были деревянными, голова раскалывалась, как будто двадцать юных танцовщиц плясали канкан прямо под черепной коробкой.
"Господи, сделай так, чтобы Ирма где-нибудь задержалась, - молила я. - Помоги ей и мне..."
Гримерка Ирмы была закрыта. Я потопталась и едва не повернула назад, проявив малодушие. Но мысль о том, что за дверью - труп невесты мистера Хетчика, заставила меня подналечь плечом на дверь и... Я чуть не упала, но каким-то чудом сохранила равновесие.
Ирма тщательно проверяла свою экипировку, состоявшую из ярко-желтого атласного бюстгальтера и черных с желтым атласных трусиков. С одного взгляда я поняла, что моя красотка жива и здорова. Более того - готовится к выступлению.
- Ирма! Ты жива! Какое счастье! - я действительно была счастлива.
- Да, Мэвис... Этот эпилятор кого хочешь сведет в могилу.
- А я так боялась, что убийца прикончит тебя раньше, чем я успею притащиться...
Ирма смотрела ничего не понимающими глазами. Ноги совсем перестали меня держать. Я нащупала стул и шлепнулась на него.
- Мэвис, о чем ты, объясни...
- Здесь произошло убийство, - задыхаясь, сказала я. - Она сидела вот на этом...
И тут я взвилась и заорала что есть мочи: мне показалось, что по моей ноге стекает со стула струйка крови. Мамочка! Да я, наверное, вся в крови!