Я задумался. Если бы в точности знать, когда совершен налет на мою квартиру и когда Дебю велел обыскать квартиру Флэксфорда... И что тогда? Ровным счетом ничего. Сначала Восточная Шестьдесят седьмая, а уж потом авеню Западной стороны - этот факт подкрепил бы мою версию, но он ничего не доказывал, как ничего не доказывал и не помогал моей версии обратный порядок обысков. Как ни крути, единственная постоянная величина во всех этих раскладках - сама шкатулка. Разыщу я ее или нет - вот что важно.
- Хорошо бы знать, кто приходил от Дебю на квартиру и когда, - ответил я Рэю. - Это может пригодиться.
- Такие вещи всегда записываются.
- Ты мог бы это узнать?
- Не сию минуту. А потом - с нашим удовольствием.
- В любом случае она там.
- Чего?
- Ничего.
Швейцар в доме на Восточной Шестьдесят седьмой был тот же самый. Он не узнал меня, и я опять подумал, что надо бы сделать ему подарок на Рождество. Он так же открыл перед нами дверь, как дважды открывал ее передо мной. Рэй перебросился с ним несколькими словами, а тот за это время остановил двоих вошедших в парадное и спросил, к кому они идут. Очевидно, он получил нагоняй за то, что проморгал меня, хорошо, что не уволили. Я был рад за него. На меня он даже не смотрел. Парень в форме, пришел с мистером Киршманом - эка невидаль!
Вместе с нами в кабине лифта оказался молодой человек, одетый священником. "Вероятно, он действительно священник, - подумал я, - но еще меньше похож на духовное лицо, чем я на полицейского. Почему я должен ему верить?" Потом мне пришло в голову, что повседневная одежда священнослужителя - прекрасный маскарад для взломщика. Не всякий привратник решится остановить. Конечно, на окраине и в пригороде им не попользуешься, там главное - быть как можно незаметнее, но фешенебельные кварталы - это другой коленкор. А на окраине идеальный наряд - почтового служащего. Народ там, естественно, знает своих почтальонов, но всегда можно выдать себя за разносчика посылок или срочных депеш...
- Что задумался, Берни?
- О нашем деле думаю, - ответил я.
Мы сошли на третьем этаже, а человек, одетый священником, поехал выше. Рэй сломал печати на двери в квартиру Флэксфорда и полез в карман за ключами, а я тем временем ткнул пальцем в кнопку звонка. За дверью зазвенело. Рэй удивленно взглянул на меня.
- Это для порядка, - объяснил я.
- Квартира же опечатана. Кто там может быть?
- Кто знает.
- Ты что, свихнулся?
- В каждом деле свой порядок, - еще раз объяснил я. - У меня свой.
- Господи Иисусе!.. - буркнул Рэй. Вытащив связку ключей, он сунул один из них в замок. Я сразу понял, что ключ не подойдет, и верно, он не подошел. Рэй вставил другой ключ. - Для тебя это, должно быть, чудно - открывать дверь ключами! - хохотнул Рэй.
Всего час назад у меня были ключи в квартиру Дарлы, сейчас у нас ключи от квартиры Флэксфорда. Единственное место, куда меня вынудили на этих днях вломиться без ключей, была моя собственная квартира.
- Когда последний раз входил в эту дверь, в комнате был взломщик, - сказал Рэй.
- Когда я входил последний раз, в спальне был труп, - отозвался я.
- Будем надеяться, что прошлое не повторится. - Рэй повернул ключ на пол-оборота по часовой стрелке и толкнул дверь. Буркнув что-то, он вошел в прихожую и включил свет. Потом обернулся и поманил меня, но я стоял в раздумье. - Заходи, - сказал он. - Чего ждешь?
- Дверь была не заперта, - сказал я.
- Как не заперта? А что я сейчас делал - разве не отпирал ее?
- Ты отодвинул только пружинную защелку. Для этого надо повернуть ключ всего на пол-оборота. Но кроме защелки, у таких замков есть еще засов, ригель называется. Чтобы отодвинуть ригель в исходное положение, надо сделать ключом полтора оборота.
- Ну и что из этого?
- А то, что человек, который выходил из квартиры последним, не потрудился запереть дверь ключом. Он просто ее захлопнул.
- Какое это имеет значение? Может, ключ был у его напарника, а напарник уже подошел к лифту, вот он и махнул рукой. Может, он вообще не собирался запирать дверь ключом. Масса людей вообще не запирают свои двери на этот... как его - ригель.
- Знаю. Это облегчает мне жизнь.
- Который последним вышел... Во-первых, это не его квартира, во-вторых, он все равно должен был ее опечатать. На кой хрен ему заботиться о каком-то ригеле! Не вижу смысла.
- Правильно, - сказал я, копаясь в памяти и стараясь поймать юркую, ускользающую мысль. - А я ведь запирал тогда...
- О чем ты?
- Войдя тот раз сюда, я закрыл дверь и повернул эту ручку, видишь? Когда ее поворачиваешь, ригель входит в отверстие запорной коробки. Так запирается дверь с внутренней стороны.
- Что из этого следует?
- Потом пришли вы с Лореном. Ключи вы взяли у швейцара. Вам пришлось повернуть ключ на один полный оборот, чтобы отодвинуть ригель, и еще на пол-оборота - открыть защелку.
- Пусть будет так, как ты говоришь. - Рэй начал терять терпение. - Я охотно тебе верю, Берни. Потому как сам никогда не замечал, сколько раз я поворачиваю ключ, особенно когда не знаешь, в какую задницу попадешь за дверью, как в тот раз.
Наговорил с три короба, а на кой хрен - неизвестно. Умничаешь ты, парень! Я думал, тебе надо попасть в эту квартиру, а ты стоишь как истукан и талдычишь про какие-то ригели...
- Ты абсолютно прав, - сказал я, вошел в прихожую и закрыл за собой дверь. Потом повернул ручку, задвинув ригель в запорную коробку.
В квартире ничего не изменилось. Если допустить причастность к этому делу Майкла Дебю, то сюда он прислал гораздо более деликатную публику, нежели команда громил, орудовавшая у меня. Посещение квартиры Флэксфорда было санкционировано и отражено в официальных документах, тогда как налет на мое жилище был частной и никому не ведомой инициативой. В результате книги, принадлежавшие Флэксфорду, по-прежнему стояли на полках, а его одежда висела и лежала в шкафах. Никто не вспарывал мягкую мебель, не отворачивал ковры, не сбрасывал картины со стен.
Какая чудовищная несправедливость! Флэксфорд, отправившийся в те места, что уготованы шантажистам и мошенникам, теперь уже никогда не раскроет эти книги, не наденет эти пиджаки, вообще не войдет в эти комнаты, где все в ажуре и словно бы ждет его прихода. Со мной же обращаются, как с последним преступником. Даже вход в собственный дом мне заказан.
Я попытался отделаться от неприятных мыслей и сосредоточиться на поисках. Начал я со спальни. Линии, прочерченные на ковре (каком, я так и не понял), указывали на положение тела. Флэксфорд лежал слева у изножья кровати; его раскинутые ноги почти доставали до двери. Там, где была голова, виднелись темно-багровые пятна. Такие же пятна были и на разобранной постели.
- Это кровь? - спросил я. Рэй кивнул. - Но кровь вроде бы красная.
- Темнеет, когда подсохнет.
- Да-да. Когда его ударили, он, наверное, упал на постель, а потом сполз на пол.
- Похоже на то.
- В газетах писали, его убили тяжелой пепельницей. Интересно, где она?
- А разве не лампой? Ты уверен насчет пепельницы?
- Так в газетах было.
- Много они знают, которые в газетах. В любом разе ее уже арестовали. Орудие убийства просто так не должно валяться. Орудие убийства - его в лаборатории вдоль и поперек прощупывают, сотню раз фотографируют, а после - под замок. - Рэй откашлялся. - Ежели оно и было бы тут, это орудие, я бы не дал тебе даже притронуться к нему. Вещественные доказательства, Берни, должны быть в целости и сохранности.
- Да нет, я просто поинтересовался, куда она делась, эта пепельница?
- И я просто так, для твоего сведения.
Обойдя кровать, я подошел к тому месту на стене, где в тяжелой золоченой раме висела писанная маслом картина, изображающая полуразрушенный амбар. Я понимал, что если за картиной есть тайник, то с момента убийства его обшарила по меньше мере добрая дюжина гавриков. И тем не менее я легонько ее сдвинул. Под картиной была голая стена.
- Странно! - сказал я. - По-моему, у него должен быть сейф. Такие люди, как он, часто держат деньги дома. Или просто они валяются где попало.
- Какие деньги, Берни? Все, что имел, он вкладывал в театральные дела. А с театров какой навар? Единственный доход - с продажи билетов. Но кто же кассу ночью домой тащит? Ее прямехонько в банк, в ночной депозитарий. Кроме того, он все больше с мелкими труппами имел дело. От них вообще одни убытки.
"Стоит ли заводить об этом речь!" - подумал я и тут же сказал:
- Он с разным народом сталкивался. Якшался и с уголовным элементом, и с большими политиками знакомство водил. Он был чем-то вроде посредника между махинаторами, вдобавок не брезгал вымогательством и шантажом.
- Я думал, ты не был с ним знаком.
- Я и не был знаком.
- Тогда откуда тебе все это известно?
- Оттуда. А разве в вашем Управлении нет на него досье? На человека, ведущего двойную жизнь, всегда есть досье. Ничего об этом не слышал?
- Нет, не слышал. Да вряд ли кто и заглядывал в картотеки. Убийца нам известен, на кой хрен забивать себе голову? И без того дело верняк.
- Угу, верняк, - тупо повторил я.
- Послушай, Берни, если бы ты сказал, что мы ищем?..
- Мы ничего не ищем. Это я ищу.
- Что?
- Сам узнаю, когда найду.
- А вдруг я найду?
Я ничего не ответил и осторожно переступил через линии на ковре, словно там еще лежало мертвое тело или по крайней мере витал дух погибшего. Выйдя из спальни, я прошел по коридору и заглянул в ванную комнату. Она была непомерно велика для сравнительно небольшой квартиры. Это позволило предположить, что с течением времени просторные помещения каждого этажа были поделены на маленькие для удобства сдачи жильцам. Сама ванна была как реликт минувшей эпохи - массивная, на четырех гнутых ножках, она представляла собой разительный контраст с модерновыми умывальником и туалетом. Я включил кран над раковиной, спустил воду из бачка и огляделся. Подняв брови, Рэй таращил на меня глаза.
- Просто вспоминаю, как это было, - пояснил я. - Если б Лорен не повернул не в ту сторону после того, как спустил за собой, мы бы все трое благополучно смылись.
- Факт. И неизвестно, сколько времени покойник тут пролежал бы до того, как его хватились.
- Да уж несколько дней точно.
- И ты бы сухим из воды вышел... Чего смотришь?
Я постоял на пороге ванной еще с полминуты, еще раз посмотрел в сторону спальни и пошел в гостиную. Может, заглянуть в платяной шкаф? Нет, не в его духе мастерить там тайник.
Оставалось бюро.
Я подошел к нему и начал обстукивать со всех сторон. Дарла Сандоваль видела, что Флэксфорд вытащил шкатулку из ящика и положил ее туда обратно после того, как продемонстрировал содержимое. Между моментом убийства и моим приходом бюро, видимо, не отпирали. Да, я уже обыскивал его, но в старой мебели полным-полно секретных ящичков, отделений, полочек. Мне с самого начала было сказано искать в бюро, этим я и занимался, когда нагрянули Рэй и Лорен, этим я собирался заняться еще раз сейчас.
Достав отмычки, я сказал Рэю:
- Присядь, мне тут потребуется некоторое время.
* * *
Мне потребовался почти час. Я поочередно выдвигал ящик за ящиком, осматривал со всех сторон, перевертывал вверх дном и чуть ли не выворачивал наизнанку. Потом я поднял крышку и, покопавшись внутри, нашел больше секретных отделений, чем рекламных надписей на коробке с "корнфлексом". Все они были пусты за исключением одного. В этом отделении я наткнулся на стопку сохранившихся с викторианских времен порнографических брошюр, в свое время, очевидно, припрятанных каким-нибудь любителем викторианской клубнички. Несколько брошюрок я отдал Рэю, который уже жаловался, что на книжных полках у Флэксфорда нет ничего более занимательного, чем "Становление Голландской республики" Джона Л. Мотли в двух томах.
- Это уже кое-что! - сказал он. - Но могли бы человеческим языком написать, что он делает с этой бабой. А то пока разберешься, всякий интерес пропадает.
Что до меня, то я приступил к хирургическому вскрытию бюро - начал вынимать из тумб внутренние панели. Мне было жаль портить вещь, я знал, что ни за что не поставлю панели назад как следует, но не настолько, чтобы проливать слезы. Наконец я понял, что дальнейшие поиски не имеют смысла. Может быть, в бюро и остались не исследованные мной уголки, но класть туда что-либо - дело хлопотное до невозможности.
Я с ненавистью смотрел на старую развалюху, и мне хотелось вымыть руки. Я представил себе текущую воду, и меня сразу же потянуло в туалет. Изображая там Ниагарский водопад, я разглядывал выложенный плитками пол в ванной. Плитка была старинная, кафельная, размером дюйм на дюйм, в основном белая, но кое-где и бледно-голубая, образующая некий геометрический узор. Внезапно я поймал себя на том, что у меня вот-вот поедет крыша. Я спустил воду, сполоснул руки и за неимением полотенца вытер их о синие форменные штаны. Потом я вытащил дубинку и энергично хлопнул ею по ладони.
Выйдя из ванной, я повернул не направо, а, следуя маршруту Лорена, налево, в спальню. Там я быстро обыскал платяной шкаф. Как и следовало ожидать, там ничего не было, кроме одежды. Я уже собирался уйти, как вдруг краешком глаза заметил какой-то клочок, застрявший между спинкой кровати и стеной. Опустившись на одно колено, я внимательно осмотрел находку, поразмышлял, и то, к каким выводам я пришел, совпадало с некоторыми моими догадками. Не притронувшись к клочку, я пошел в гостиную.
Я уже задвигал в бюро последний ящик, когда Рэй спросил:
- Эй, что это такое - "совокупляться"?
- Это значит "трахаться".
- Так я и подумал. Нет чтобы так и написать.
- Другие времена - другие песни.
- Бред собачий!
Я не стал отрывать Рэя от непристойностей вековой давности. Походив взад-вперед по комнате, я плюхнулся в темно-зеленое кресло, в котором сидел в тот раз перед тем, как приняться за бюро, подвинул под ноги валик, сделал глубокий вдох и попытался снова проникнуться атмосферой квартиры.
"Тебя зовут Дж. Фрэнсис Флэксфорд, - внушал я себе. - На тебе хороший халат, ты удобно устроился в кресле. Вообще-то ты должен быть в театре, но тебе не хочется двигаться. На столике перед тобой выпивка, на коленях - раскрытая книга, во рту дорогая сигара, и ты..."
- Странно! - вырвалось у меня.
- Что странно?
- Тут стояла хрустальная пепельница.
- Этой пепельницей его и кокнули. Ее потом нашли в спальне, - я же говорил тебе! - и забрали как вещественное доказательство.
- Да нет, здесь стояла другая пепельница! На этом вот столике. Думаю, она пара к той, которая является орудием убийства. Зачем им обе пепельницы?
- Почем я знаю.
- Твои коллеги, по-моему, перестарались.
- Берни, нам скоро надо двигать.
- Догадываюсь.
- А ты так и не нашел, чего искал.
- Кое-что я все-таки нашел.
- В бюро?
- Нет, в спальне.
- И что же это?
Я заколебался. Рэй не настаивал на ответе.
- Все равно это не то, что ты искал. Сам-то ты точно знаешь, что искать? Может, я видел это?
- Маловероятно.
- Очень даже вероятно.
- Это синяя шкатулка, - сказал я. - Шкатулка, обтянутая синей кожей.
- Большая? Маленькая?
- Какая разница, Рэй? Либо ты ее видел, либо нет.
- Скажешь тоже! Шкатулка может быть с сигаретную коробку, а может и с дорожный кофр.
- Примерно вот такая. - Я показал руками, потом вспомнил слова Дарлы: - Размером с книгу в твердом переплете. Или побольше - со словарь... О, Господи!
- Что еще?
- Ничего, - сказал я. - Кроме того, что я последний идиот!..
* * *
Через три минуты шкатулка была найдена. Еще пять минут ушло на то, чтобы убедиться, что все другие переплетенные в кожу тома - именно книги, а не что-либо другое. Это был аккуратный деревянный ларец, выполненный в форме книги - "Происхождение видов" Дарвина. В раскрытом виде шкатулка представляла собой не книгу, а ящичек, в котором хранят запонки, заколки для галстуков и прочую мелочь. Однако закрытая, запертая и поставленная на полку, она ничем не отличалась от настоящих книг.
Гунны, разорившие мою квартиру, определенно нашли бы шкатулку. Тряся книги, они увидели бы, что одна не раскрывается, - и дело с концом. Здесь с книгами обошлись по-джентльменски.
- Ну что, откроем?
Я сидел в зеленом кресле со шкатулкой в руках. Рэй стоял позади меня. Я обернулся и многозначительно посмотрел на него:
- Читай свои книжки, а я займусь этой.
- Свои так свои, - сказал Рэй и, усевшись, взялся за брошюры. Я не сводил с него взгляда. Он поднял на меня глаза и снова углубился в разгадку словесной вязи допотопной порнухи.
- Я сейчас, - сказал я. - Естество требует.
Не заходя в туалет, я прошел прямо в спальню, держа шкатулку. Независимо от их формы, домашние ларцы бывают не так просты, как кажется. В иные так же трудно проникнуть, как в надравшуюся нимфоманку. В моей шкатулке оказался комбинационный замочек, спрятанный под кожаным язычком. Он открывался набором определенного трехзначного числа с помощью трех колесиков с десятью делениями. Установишь, к примеру, 777, и милости просим! Такие замочки отмыкают зубилом.
Но я хотел, чтобы шкатулка выглядела нетронутой, как девственница, да и особенно спешить мне было некуда. Я повертел колесики, подцепил здесь, нажал там, и через несколько минут замочек поддался. Я заглянул внутрь и вывалил содержимое шкатулки. Карманы у полицейского френча вместительные и не оттопыривались.
Опорожнив ларец, я отодвинул кровать от стены, совсем немного, дюйма на полтора-два. Небольшой прямоугольник был на месте. Я подковырнул его дубинкой, осторожно взял за края большим и указательным пальцами и положил в заветную шкатулку.
Затем опустил крышку и запер ее на замочек.
На обратном пути в гостиную я помог истории повториться: зашел в туалет и с шумом спустил воду. В гостиной Рэй оторвал глаза от книжки.
- Пронесло со страху?
- Вроде того.
- Мне и самому не по себе. Что скажешь, если мы тронемся?
- Я готов. Шкатулку потом открою.
- Я думал, тебе не терпится заглянуть в нее.
- Ничего, потерплю. Давай сматываться отсюда. А то Лорен нас ждет не дождется. Дадим и ему возможность увидеть, что люди прячут. Я уже догадываюсь, что там внутри.
- И надеешься этим доказать, что не убивал?
- Надеюсь. Кроме того, надеюсь установить личность настоящего убийцы.
Мы последний раз оглядели квартиру: все должно остаться в полном порядке. Внутренние поломки в старинном красавце бюро не были заметны. Нетронутыми, стройными рядами стояли на полках книги. Киршман прилепил на дверь печать, поставил дату и время, расписался. Потом, ухмыльнувшись, взглянул на меня и повернул ключ на полный оборот.
С поворотом ключа последний кирпич лег в здание моей версии.