- Элли, я сделал все, чтобы не впутывать тебя. Полиция не знает о твоем существовании и никогда ничего не заподозрит. Но я хочу представить себе полную картину случившегося.
- Ты знаешь почти все.
- "Почти" меня не устраивает. Мне надо знать все.
- К чему? - Элли отодвинулась от меня, отвернулась. - Ты все равно вернешься к своей жизни, а я к своей. Могу хоть сейчас уйти. Кофейник на кухне полный, и бутылку виски только что откупорили. Не пропадешь.
- Я же сказал, Элли, что хочу знать все - от начала и до конца. Прежде всяких уходов.
Она посмотрела на меня. В ее сине-зеленых глазах был вызов.
- Я даже не знаю, с чего начать. Ведь большая часть этой скверной истории тебе известна. Да, в тот вечер я была у него, не буду скрывать. Он хотел, чтобы я пошла с ним на премьеру.
- Сандовали тоже собирались там быть.
- Это не имеет значения. Мы встречались с ней как-то в городе, раза два даже болтали. Еще до того, как он устроил... м-м... фотосеанс. Правда, фамилии ее я не знала. Но я многих знаю только по имени.
- Продолжай, я слушаю.
- Я приехала к нему, и он велел мне раздеваться... Берни, он ужасный человек - лживый, жестокий! Я не хотела спать с ним. И с Дарлой тоже не хотела. Он был... Я бы его убила, если б была способна на это. Так вышло, что я решилась на один шаг, не такой отчаянный, но все же...
- Что же ты сделала?
- Мы были... мы были в постели, и вдруг ему стало плохо. Сердечный приступ или что-то в этом роде. Он охнул и опрокинулся навзничь. Я подумала: все, он умер, - и мне стало страшно. Но вместе с тем я почувствовала огромное облегчение.
- Нет, он был жив. Ты это знала?
- Да, - кивнула она, - сердце у него билось. Я пощупала пульс. Потом услышала, что он дышит. Я понимала, что должна вызвать "скорую", должна позвать на помощь. И тут я поймала себя на мысли, что желаю ему смерти. Мне даже досадно стало, что он еще дышит и сердце бьется. Будто он опять обманул меня... Мне хотелось его убить, придушить подушкой, пока он был без чувств! Но я не могла...
- И ты бросила его в таком состоянии?
- Да, я просто... Да, бросила его как есть. Быстро оделась. В шкафу были кое-какие мои вещи - побросала их в сумку и убежала. Решила: не стану вызывать "скорую", пусть будет так, как будет. Пусть судьба распорядится, жить ему или умереть.
- Куда ты поехала?
- Домой. Сюда, этажом ниже.
- Когда это было?
- Точно не знаю. Примерно в семь или половине восьмого.
- Так рано?
- Не так уж рано. Начало спектакля в восемь тридцать, а мы еще не начинали одеваться.
- Хорошо, - сказал я, прикинув время. - Итак, в семь или половине восьмого Флэксфорд лежал в кровати голый и без сознания. Потом он очнулся, встал, надел халат. Увидел, что тебя нет. А где были деньги?
- Какие деньги?
- Пятьдесят тысяч долларов, которые подобрал Лорен.
- Никаких денег я не видела. Понятия не имею, откуда он их взял?
- И ты заперла дверь, когда уходила.
Элли заколебалась, потом кивнула.
- Я не хотела, чтобы кто-нибудь вошел и спас его. Я не могла его убить, но у меня хватило духа приблизить его смерть. Наверное, это ужасно с моей стороны, Берни! Правда, ужасно?
Я оставил ее вопрос без ответа.
- Очевидно, к твоему приходу деньги у него уже были, - рассуждал я вслух. - В принципе не играет особой роли, поступили они от Дебю или же ему предназначались... Итак, он приходит в себя, видит, что ты ушла и забрала свои вещи... Тут же проверяет, не прихватила ли ты пятьдесят тысяч. Деньги оказываются на месте. Он берет их, чтобы пересчитать, садится на кровать, и в этот момент у него закружилась голова. Он пытается встать, нечаянно опрокидывает лампу, может быть, даже вскрикивает и опять падает на кровать. Это могло случиться в любое время между твоим уходом и моим приходом. Пока я обыскивал бюро, он оставался без сознания или уже уснул. В таком состоянии его и застал Лорен. Этот парень таких денег в жизни не видел и кидается их собирать. От шума Флэксфорд приходит в себя. Застигнутый врасплох, Лорен, ничего не соображая, обрушивает на него свою дубинку. Третий раз за вечер Флэксфорд закрывает глаза, теперь уже навсегда. После нашего с Рэем па-де-де Лорен кончает его пепельницей.
- О Боже!..
- Не понимаю только, каким образом ты снова появляешься на сцене. Откуда ты узнала, что я в этой квартире?
- Я видела, как ты входил в наш дом.
- Но как? Не могла же ты гнаться за мной с Шестьдесят седьмой улицы! Ты была уже дома. Конечно, твое окно выходит на улицу, и в принципе ты могла бы видеть, как я вхожу сюда. Но ты же меня не знала.
- Знала, Берни. Я видела тебя там, на Шестьдесят седьмой.
- Что-о?
- Я побыла какое-то время дома, но потом начала беспокоиться. Если Флэксфорд умер, значит, умер, и дело с концом. А если нет? Если еще живой, мучается, надо же помочь человеку! Вот и помчалась туда на такси. Приехала, а что делать - не знаю. Звонить ему не хочу и "скорую" вызывать не хочу. Хожу взад-вперед по улице перед домом. Ключи у меня есть, и привратник меня знает, но подняться к нему боюсь. Если Фрэн жив, он из меня котлету сделает за то, что я убежала и его бросила. С другой стороны, входить в квартиру, где мертвец, страшно... Господи, измучилась вся!..
- И тут увидела, как я вхожу в дом. Но откуда ты узнала, что я - это я?
- Нет, увидела потом, когда ты выбежал из дома. Мчался как угорелый, чуть не сшиб меня с ног. Потом полицейский выбежал, за тобой погнался. Привратник сказал, что это взломщик, который залез в квартиру мистера Флэксфорда.
- Дальше что было?
- Через несколько минут спустился еще один полицейский. Он и сказал, что ты убил Фрэна. Подробностей я не слышала, так как жутко перепугалась и поехала домой. Думала, вот-вот явится полиция и меня обвинят в его смерти. Меня стала бить нервная дрожь, хотя я ничего и не сделала. Потом выглянула в окно и обмерла от страха - вижу, ты входишь в парадное. Кто ты, что - я ведь ничего не знала, но почему-то не сомневалась, что ты пришел расправиться со мной.
- С какой стати мне расправляться с тобой?
- Откуда я знала? Но что тебе еще делать в нашем доме? Заперлась на все замки, стою, дрожу как осиновый лист, слышу, как ты идешь по лестнице. Ну, думаю, - все, конец! А ты мимо проходишь, на пятый этаж поднимаешься. Ошибся, думаю, сейчас спустится, и тогда... Пять минут проходит, десять - я ничего не понимаю. Выскочила, на лестницу и - наверх. У одной двери прислушалась - ничего, все тихо. Зато в другой квартире шаги услышала. Зачем ты пришел, что делаешь - неизвестно. Знаю только, что Рода нет в городе. Ну, вернулась я к себе, наглоталась секонала и вырубилась. А утром получаю газеты - и все разъясняется.
- Тогда ты позвонила Роду и договорилась насчет ключа?
- Оказалось, что он тебя знает. Я сказала, что познакомилась с одним парнем, его зовут Берни Роденбарр, говорю, по-моему, ты упоминал это имя. А он - не помню, кажется, не упоминал, но да, есть такой, Берни Роденбарр, мы с ним несколько раз за покером встречались. Тогда я сообразила, почему ты выбрал эту квартиру. - Элли остановилась, перевела дыхание. - Не знаю, как я решилась заглянуть сюда. Я не знала, убил ли ты Фрэна, подумала, что он умер еще до того, как ты пришел, умер из-за того, что не получил вовремя медицинской помощи, а это была уже моя вина. Когда стали писать о пепельнице, я подумала, что, может быть, все-таки это ты убил Фрэна. Потом я пришла сюда, ты меня заинтересовал - это, наверное, было заметно, - и меня потянуло к тебе. Я понимала, что завязла в этой истории больше, чем хотела, но была вынуждена продолжать играть роль. И имя настоящее тебе не сказала и где живу не сказала, потому что боялась, что если за тобой охотится полиция, то мне лучше держаться в стороне от всего этого и чтобы ты не знал, кто я.
- А потом ты испугалась, что я поймаю тебя на вранье, и потому сказала, что ты Элли Кристофер, а не Рут Хайтауэр.
- Не в том дело, - покачала она головой. - Ты звал меня Рут, и это было невыносимо. Особенно когда мы были в постели. В самые сладкие минуты ты шептал: "Рут, Рут!" - и мне казалось, что меня нет с тобой. Это было ужасно! Потом я подумала, что ты все равно узнаешь, кто я на самом деле. Я уже знала, что ты никого не убивал. Мне с самого начала не верилось, что ты убийца.
- Ну, конечно, твоя хваленая интуиция! А я с самого начала подозревал, что ты каким-то образом замешана в том, что произошло. Конечно, чутье - прекрасная вещь, но чтобы так на него полагаться... На одном чутье роли не вытянешь.
- Независимо ни от чего ты рано или поздно узнал бы мое настоящее имя и чем я занимаюсь. Если бы, конечно, я не исчезла в один прекрасный день. Но я не хотела исчезать, понимаешь? Кроме того, все произошло так быстро...
- Да, быстро.
- Ну вот, теперь ты все знаешь. И еще я выдала себя, когда чуть не вошла в другую квартиру, правда?
- Я и без этого догадался бы, что к чему.
- Я знаю. - Она отвела глаза в сторону, я, кажется, тоже. Было почти физически ощутимо наступившее глубокое молчание. Потом она заговорила: - Ну, что ж, все в конце концов образовалось... Ты не находишь?
- За исключением финансового вопроса - да. Ты не фигурируешь в полицейских протоколах. Дарла тоже. Я не числюсь в розыске по обвинению в убийстве. Я бы сказал, что все устроилось наилучшим образом.
- За одним исключением. Ты теперь презираешь меня.
- Презираю? О чем ты говоришь? - Искренне удивился я. - Пусть ты появилась в этой квартире из любопытства и желания обезопасить себя. Зато потом ты мне здорово помогла. Допустим, меньше, чем если бы сразу же открылась. Но ведь только дурачье доверчиво. Кто в наше время строит даже личные отношения на полном доверии? Нет, серьезно, я к тебе не в претензии. С какой стати тебе откровенничать с тем, кто, может быть, человека убил, а уж с уголовником - это точно. Еще раз говорю: ты мне здорово помогла. Без тебя я не сумел бы выбраться из дерьма, в которое попал. Скорее всего, даже и не пытался бы. Нанял бы адвоката и постарался через Рэя сговориться с полицией. Нет, надо быть круглым идиотом, чтобы презирать тебя.
- Ох, Берни!..
- А если уж быть честным до конца, - сказал я, - ты мне даже нравишься. Ты, правда, немного с завихрениями, но все нормальные люди с завихрениями.
- Но у меня была связь с Флэксфордом!
- Ну и что?
- И ты видел ту противную фотографию...
- Ну и что?
- Тебя это не смущает?
- Не в том смысле, в каком ты думаешь.
- В каком же?
- А в том смысле, что будоражит, возбуждает... Неужели не понимаешь?
- А-а...
- Вот именно.
- Ох, Берни!..
Я взял ее за подбородок и приник губами к ее рту. Когда я оторвался, она вздохнула, устроилась поудобнее в моих объятиях и сказала, как забавно все получилось.
- Что же теперь будет? - Это, видимо, ее интересовало.
- Как было, так и будет, малыш, - объяснил я. - Ты будешь играть на сцене, а я обкрадывать квартиры. Люди не меняются. И твоя профессия, и моя не самые благородные. И все же мы их не бросим. И, конечно же, мы будем видеться, и посмотрим, как оно пойдет.
- Прекрасно!
Кроме того, я увижусь с Дарлой, думал я, и постараюсь изобрести способ избавить ее супруга от коллекции старинных монет, но так, чтобы она не догадалась. Вероятно, я все-таки решусь привести в порядок мою квартиру, и соседи, может быть, не будут особенно вникать в то, чем я занимаюсь, ввиду того, что я буду заниматься этим на Восточной стороне, а им, момзерам, так и надо. Думаю, что время от времени буду сидеть за покером, болеть за любимую бейсбольную команду, а в случае нужды - ходить на дело. Жизнь, как видите, далеко не идеальная, но у кого она идеальная, позвольте спросить? В каждом из нас куча недостатков, мы несовершенны, так же как и этот мир, и самое большее, что мы можем сделать, - это жить. А это самое лучшее на свете.
Кое-какими из этих бессмертных мыслей я поделился с Элли. Мы сидели обнявшись, и нам было уютно, тепло и хорошо, но через некоторое время началось что-то другое.
- Пойдем ляжем, - сказала она.
- Ты это замечательно придумала, - отозвался я. И пошел посмотреть, заперта ли дверь.
Примечания
1
Любовь втроем (фр.).