Дело в том, что я не люблю работать больше, чем это необходимо. Работа у меня хорошая, спору нет, но чем дальше, тем меньше шансов выйти сухим из воды. Рано или поздно все равно застукают. Тебя сажают раз, другой, и вот наступает время, когда следующий арест уже невмоготу. Несколько лет назад, когда я старался что-то доказать себе и миру, рассуждалось иначе. Что ж, век живи - век учись!.. Жизнь - она хороший учитель.
Я перетряхнул все ящики сверху донизу по правую руку и снизу доверху - по левую. Чего тут только не было! Старые бумаги, фотоальбомы, расходные книги, связки старых ключей, корочка с трехцентовыми марками (помните, были такие?), одна лайковая перчатка на меху и одна из свиной кожи без всякой подкладки, порванные шерстяные наушники, которые заставляла надевать мама, вечный календарь, выпущенный в 1949 году Морской трастовой компанией в Буффало, штат Нью-Йорк, Библия короля Джеймса форматом с карточную колоду, карточная колода с изображениями на охотничью тему и размером не больше упомянутой Библии, целая куча использованных конвертов, некоторые с письмами, которых я не собирался читать, пачки оплаченных чеков, перетянутые высохшими резинками, и такое количество бумажных скрепок, что хватило бы сделать спасательную веревку для ребенка, а может быть, и для взрослого, открытка от Уоткинса Глена, несколько авторучек и несколько шариковых ручек, бесчисленное множество карандашей, все с поломанными концами...
И никакой тебе коллекции монет, ни дорожных аккредитивов, или облигаций, или биржевых сертификатов, ни колец, ни часов и ни одного драгоценного камешка, обработанного или в натуральном виде (хотя в каком-то углу завалялся симпатичный кусок окаменелого дерева с подклеенным снизу фетром, предназначенный для использования в качестве пресс-папье), ни слитков золота, ни брусков серебра и никаких почтовых марок, помимо тех, трехцентовых в корочке, и - клянусь всеми святыми! - ни кожаной, ни деревянной синей шкатулки.
Вот черт!
Не хочу утверждать, что результаты поисков обрадовали меня, но и сдаваться я не собирался. Я выпрямился, вздохнул, спросил сам себя, где старина Флэксфорд держит бренди, и тут же сообразил, что не пью на работе, подумал о сигаретах на серебряном блюде и вспомнил, что избавился от вредной привычки много лет назад. Я снова вздохнул, приготовившись заново осмотреть ящики. Когда копаешься в куче хлама, легко пропустить даже такой заметный предмет, как коробка из-под сигар. Часы показывали девять двадцати три, и я подумал, что до десяти, самое позднее до половины одиннадцатого надо очистить помещение. Итак, вторичная проверка ящиков бюро, затем, если понадобится, осмотр других мест в комнате, где по логике вещей могла быть спрятана шкатулка, далее - обход остальных комнат, сколько бы их здесь ни было, и, наконец, адье, наше вам. Пальцы в резине начали потеть, и я подул на них, хотя это и было бесполезно. Я вздохнул еще раз. Вдруг в замочной скважине входной двери послышалось лязганье. Я замер.
Хозяин квартиры Дж. Фрэнсис Флэксфорд не должен был возвратиться домой по крайней мере до полуночи.
Согласно той же информации синяя шкатулка должна была находиться в бюро.
Я выпрямился у стола, глядя на дверь. Ключ в замке повернулся, отодвинул засов, повернулся еще раз, отодвигая защелку. Секунда гробовой тишины. Потом дверь распахнулась настежь, и ворвались двое мужиков в синем с пистолетами в руках. Пистолеты были нацелены на меня.
- Уберите свои пушки, - сказал я. - Это всего лишь я.
Глава 2
Полицейский, ворвавшийся в квартиру первым, был мне незнаком - очень молодой, розовощекий. Зато я хорошо знал его напарника, седого остроносого мужика с тяжелым подбородком и выпирающим животиком. Звали его Рэй Киршман, он служил в нью-йоркской полиции с тех пор, когда они еще ходили с мушкетами. Несколько лет назад он прищучил меня на одном деле и показал себя тогда с самой похвальной стороны.
- Черт меня побери, если это не сын миссис Роденбарр, Бернард!.. - протянул он, опуская свой пистолет и отводя пистолет напарника. - Убери пушку, Лорен. Берни - настоящий джентльмен.
Лорен убрал пистолет в кобуру и облегченно вздохнул, выпустив из легких, наверное, несколько кубических футов воздуха. Обыкновенные воры-взломщики не единственные бедолаги, которые не любят, когда их застают не в своем доме. Рэй, конечно же, выставил своего молодого подручного вперед. На всякий случай.
- Привет, Рэй! - сказал я.
- Рад тебя видеть, Берни! Поздоровайся с моим новым товарищем Лореном Крамером. Лорен, познакомься, это Берни Роденбарр.
Мы обменялись приветствиями, и я протянул руку. Лорен смущенно уставился на нее, потом начал торопливо отстегивать с пояса пару наручников. Рэй рассмеялся:
- Господи Иисусе, кто же надевает браслеты на Берни? Он же не какая-нибудь шпана психованная, а профессиональный вор-взломщик.
- А-а...
- Закрой дверь, Лорен.
Лорен закрыл дверь, хотя запереть ее не удосужился, и я тоже немного успокоился. Мы пока что еще не привлекли ничьего внимания. На площадке не торчали взбудораженные соседи. Следовательно, появилась надежда, что я проведу ночь под собственной крышей.
- Я не ждал тебя, Рэй, - начал я издалека. - Частенько сюда заглядываешь?
- Ах ты, сукин сын! - ощерился Рэй. - Что, сдавать стал под старость? Сидим мы в патрульной машине, вдруг рация заверещала. Какая-то женщина услышала подозрительный шум. Раньше ты чище работал, Берни. Сколько тебе годков-то?
- В мае тридцать пять будет, а что?
- Значит, Телец? - поинтересовался Лорен.
- Нет, Близнецы. Я в конце мая.
- У меня жена Телец. - Лорен вытащил свою дубинку-свинчатку и стал постукивать ею по ладони.
- Все-таки - почему? - спросил я снова.
Лорен начал объяснять, что его жена Телец потому, что родилась тогда-то, я стал говорить, что хотел узнать, зачем Рэю понадобился мой возраст, а Рэй явно сожалел, что вообще затеял этот разговор. В его напарнике чувствовалось что-то, создающее неопределенность и путаницу.
- Наверное, это возраст, - сказал Рэй. - Шумишь, привлекаешь внимание. Это на тебя непохоже.
- Я тихо работал, ни единого звука не было.
- Да, тихо - до сегодняшнего вечера.
- Я говорю о сегодняшнем вечере. И вообще я только что вошел.
- Сколько ты уже здесь?
- Точно не скажу. Минут пятнадцать, от силы двадцать... Рэй, ты уверен, что попал в нужную квартиру?
- Мы, кажется, застукали здесь грабителя - разве нет?
- Верно, застукали, - согласился я. - Но тебе назвали именно эту квартиру? Триста одиннадцатую?
- Нет, номер не назвали. Сказали, квартира выходит на улицу, на третьем этаже, по правую руку. Значит, эта самая.
- Люди часто путают право и лево.
Рэй уставился на меня, а Лорен, играющий дубинкой, уронил ее. Вообще-то она была на ремешке, пристегнутом к поясу, но ремешок был длинный, и дубинка ударилась о китайский ковер на полу. Лорен нагнулся, чтобы ее поднять. Рэй нахмурился.
- Вот кто шумит! - съязвил я.
- Послушай, Берни...
- Может быть, они имели в виду ту квартиру, что над этой? Откуда ты знаешь, может, та женщина - англичанка? А в Англии по-другому этажи считают. Они первый этаж называют цокольным, понимаешь? Поэтому, когда они говорят "третий этаж", то это значит "третья лестничная площадка". По нашему, это будет четвертый этаж, и...
- Господи Иисусе...
Я взглянул на Лорена, потом снова перевел взгляд на Рэя.
- Ты что, спятил, Берни? Ты же уголовник, застигнутый на месте преступления! Хочешь, могу напомнить тебе твои права? Не пойму, какая муха тебя укусила?
- Я просто хочу сказать, что вошел сюда только что. И работал тише некуда.
- Ну, значит, кот в соседней квартире опрокинул горшок с цветком, и нам повезло, что мы ошиблись дверью. Тебя накрыли, это же факт, верно?
- Верно, - я улыбнулся, выражая огорчение по поводу этого непреложного факта. - Тебе повезло. Я сегодня добрый, можешь разжиться.
- Вот как?
- Хорошо разжиться.
- Интересно! - сказал Рэй.
- Ты ключ у привратника взял?
- Угу. Он хотел пойти с нами, но мы сказали, чтобы он оставался на месте.
- Выходит, кроме вас, никто не знает, что я тут?
Стражи порядка переглянулись. Отличную они составляли пару: стареющий Рэй в видавшей виды форме и свеженький, чистенький, выутюженный Лорен.
- Не знает. Пока не знает.
- Не улавливаю, Рэй.
- Факт ареста налицо и может пойти нам с Лореном на пользу. Глядишь, благодарность объявят.
- Да брось ты!
- Все может быть.
- Черта с два! Ты же не сам меня выследил, тебе по радио координаты сообщили. За это медалей не дают.
- Вообще-то ты прав, - сказал Рэй. - Как по-твоему, Лорен?
- Да как тебе сказать... - промямлил Лорен, поигрывая дубинкой и неуверенно пощипывая нижнюю губу. В противоположность остальному его снаряжению дубинка у Лорена была вся оббита и исцарапана. У меня сложилось впечатление, что он часто ее роняет, причем на поверхности куда более твердые, нежели китайский ковер.
- И чем же мы можем разжиться, Берни?
Торговаться в данных обстоятельствах не было никакого смысла. Я всегда ношу с собой тысячу долларов - так, на всякий случай. Сегодня десять сотенных в левом заднем кармане брюк были те самые, которые я получил в качестве аванса за сегодняшнюю работу. Я рассудил, что, отдав их моим знакомцам-"фараонам", я останусь при своих, если не считать расходов на такси и потраченных двух часов времени. Что до моего клиента с бегающими глазами, то он потеряет тысчонку, но это его проблемы. Придется их ему списать на непроизводительные расходы.
- Тысячей, - сказал я, внимательно наблюдая за выражением лица Рэя Киршмана. Секунду-другую он колебался, не запросить ли больше, но потом решил, что я предлагаю сразу верх. Вполне приличная сумма, что там ни говори, пусть ее и придется поделить на двоих.
- Неплохой навар, - признал он. - Деньги при тебе?
Я достал пачку и отдал ему. Он поводил ею перед носом, пересчитывая купюры одними глазами, чтобы это не было заметно.
- Ты ничего тут не взял, Берни? А то мы доложим, что в квартире никого не было, и вдруг звонит хозяин, заявляет, что его обокрали! Как мы тогда будем выглядеть? Сам понимаешь.
Я пожал плечами.
- Ты всегда можешь сказать, что я скрылся раньше, чем вы пришли, - возразил я. - Но тебе не придется оправдываться. Тут и брать-то нечего, Рэй. Да я и действительно недавно вошел. Успел только бюро посмотреть.
- Может, мы его обыщем? - предложил Лорен. Мы с Рэем так на него посмотрели, что он порозовел еще больше и пробормотал: - Это я просто так, шучу.
Я спросил Лорена, кто он по зодиаку.
- Дева, - сказал он.
- Дева хорошо сочетается с Тельцом.
- Ну да, это земные знаки. Означают постоянство и устойчивость.
- Я так и думал.
- Интересуетесь астрологией?
- Нет, не очень.
- А я считаю, что астрология - великая вещь. Вот Рэй - Стрелец, знаете?
- Господи Иисусе! - подал голос Рэй, пожимая плечами. Взглянув последний раз на сотенные, он сложил пачку пополам и отправил ее в карман. Лорен проводил деньги грустным взглядом. Он знал, что получит свою долю, и все же...
- Ты как сюда влез, Берни? По пожарной лестнице?
- Зачем? Вошел через парадный вход.
- Прошел мимо того придурка внизу? Работнички, черт их побери!..
- Дом-то большой, жильцов много.
- Не такой уж большой. А ты годишься для роли жильца. Костюмчик что надо, и вообще выглядишь как порядочный. Сразу видно: на Восточной стороне живешь. - На самом деле я живу на Западной стороне и обычно хожу в джинсах. - Небось и портфельчик в руках нес для понта?
- Не угадал, - возразил я, показывая на сумку. - Вот это нес.
- Тоже неплохо. А теперь вот что. Бери свое барахло и сматывай удочки. Выйдешь так же, как вошел. - Рэй умолк, нахмурился. - Нет, лучше мы уйдем первыми, так натуральнее. Зачем нам тут задерживаться, только лишние вопросы. Мы с Лореном отвалим, а ты ничего не трогай.
- Я же сказал, нечего тут брать.
- Дай честное слово, Берни.
Я едва удержался от смеха.
- Даю честное слово! - сказал я торжественно.
- Выходи через три минуты после нас. Дольше не торчи, понял?
- Не буду.
- Ну, ладно. - Рэй уже потянулся рукой к двери, как вдруг Лорен Крамер заявил, что ему нужно в туалет.
- Господи Иисусе! - вырвалось у Рэя.
- Берни, где он, ты не знаешь? - спросил Лорен.
- Может быть, ты меня обыщешь? - съязвил я. - Шучу; конечно.
- Что-что?
- Я и от стола-то не отходил, - сказал я. - Он, должно быть, там, за комнатами, твой сортир.
Лорен пошел искать уборную. Рэй помотал головой. Я спросил у него, давно ли Лорен у него напарником.
- Кажется, целый век.
- Понимаю.
- Вообще-то он неплохой парень, Берни.
- Сам вижу.
- Вот только глуп как пробка. От его астрологии я скоро на стенку полезу. Есть хоть в ней какой-то смысл, как ты считаешь?
- Вероятно, есть.
- Даже если есть, мне-то что от этого? Кого колышет, что у него жена - Телец? Смазлива, сучка, не отрицаю, но Лорен все равно сукин сын. Видал, как он дернулся, когда ты сказал: "Может быть, ты меня обыщешь?" Готов был и обыскать. Как последняя сволочь.
- Мне тоже так показалось.
- Одно хорошо - обучению поддается. Когда мне его дали, ну, столб столбом! До того доходило, что за свой кофе в забегаловке платил. В то же время знает, как бабки заграбастать, когда подфартит.
- Поблагодари хотя бы за это Бога.
- Вот я и говорю. Но падок на деньгу, слишком падок! Правда, его баба умеет тратить, только приноси. Это потому, что она - Телец, как считаешь?
- Спроси у Лорена.
- А что, он скажет. Если человек хоть иногда соображает, остальную глупость ему можно простить, верно? Вот он своей свинчаткой балуется, но ведь не отбил же себе ничего... Берни, перчатки-то сними!
- Что?
- Перчатки резиновые, говорю, сними. Не пойдешь же в них по улице.
- Ох, совсем забыл! - сказал я, снимая перчатки.
Где-то в глубине квартиры послышался кашель Лорена. Потом стук, - наверное, наткнулся на что-то. Я сунул перчатки в карман.
- Профессиональное снаряжение! - усмехнулся Рэй. - Приятно иметь дело с такими, как ты, с профессионалами. Даже если б пришлось тащить тебя в участок - все равно приятно. Так оно и случилось бы, если бы привратник с нами притащился, и нам никакого навара.
Было слышно, как в туалете спускают воду. Мне захотелось глянуть на часы, но я пересилил себя.
- С профессионалом удобно, знаешь, чего от него ждать, - продолжал Рэй. - Понимаешь, что я хочу сказать? Вот, к примеру, сегодня. Мы открываем дверь сюда, а что за дверью, неизвестно.
- Мне знакомо это чувство, - заверил я Рэя, потянулся было за своей сумкой, но случайно обратил внимание на выражение его лица. И я непроизвольно обернулся и посмотрел, на что он таращит глаза, а таращил он глаза на Лорена, стоящего на противоположном конце комнаты. Он был бледный, как хирургическая маска, и рот - шире, чем главный тоннель под Гудзоном.
- Там... там, в спальне... - с трудом выдавил он, а потом его прорвало: - Вышел из туалета, свернул не туда, а там спальня, и этот мужик, мертвый мужик! Голова изувечена, всюду кровь, он еще теплый... Никогда ничего похожего не видел. Господи, я как чувствовал, что нельзя доверять Близнецам, вруны они все, о Боже!..
И Лорен хлопнулся без сознания на ковер. Очень может быть, что на бухарский.
Рэй и я не отрываясь смотрели друг на друга.
Все это пустая болтовня - насчет профессионализма. Мы оба повели себя самым неожиданным образом. Рэй остолбенел, и лицо его на глазах багровело. Он стоял, не стараясь дотянуться ни до пистолета, ни до меня, - стоял неподвижно, как утес. Я же учудил такое, чего сам от себя никогда не ожидал. Ни он, ни я не думали, что Берни Роденбарр способен выкинуть такую штуку.
Рэй только удивленно захлопал глазами, когда я кинулся вперед и с разбегу опрокинул его навзничь. Не оглядываясь, я выскочил из квартиры. Лестница была на месте. Я скатился с нее и с такой быстротой пробежал подъезд, для которой и придумали выражение "сломя голову".
Завидев спешащего человека, привратник предупредительно распахнул дверь.
- Рождественский подарок за мной! - выкрикнул я и, не дожидаясь благодарности, понесся по улице.
Глава 3
Пешеходов на тротуаре было, по счастью, немного. В противном случае я протаранил бы кого-нибудь. Первую дистанцию я прошел со скоростью бегуна по пересеченной местности. Когда я достиг перекрестка и на Второй авеню взял влево, дыхания у меня уже не хватало, а вернувшаяся способность рассуждать помогла унять панический страх. Никто, кажется, и не думал гнаться за мной. Я сбавил ход, перейдя на быстрый шаг. Даже в Нью-Йорке люди начинают подозрительно посматривать на тебя, если ты мчишься по улице как угорелый. Возможно, они и не станут останавливать бегущего, но я терпеть не могу, когда на меня глазеют. Это действует на нервы.
Пройдя квартал, я поднял руку, остановил такси, идущее в южную сторону, и назвал свой адрес. Но пока водитель перестраивался и поворачивал, чтобы ехать на север, я передумал. Я жил в уютной квартирке на верхнем этаже сравнительно новой высотки на углу улицы Уэст-энд и Семьдесят первой. В ясную погоду (такое иногда выдается) из окна у меня видны две башни Международного торгового центра и отдельные части Нью-Джерси. Прекрасное убежище от городской суеты и уж, конечно, от "пращей и стрел яростной судьбы", как сказал поэт. Поэтому я машинально назвал водителю свой адрес.
Господи, да ведь именно там в первую очередь будет искать меня Рэй Киршман со своими громилами! Для этого только стоит заглянуть в телефонную книгу.
Я откинулся на спинку сиденья и полез в нагрудный карман за пачкой сигарет, которых я не держал там вот уже много лет. Живи я на Восточной Шестьдесят седьмой, сидел бы сейчас в том темно-зеленом кресле и выколачивал трубку в хрустальную пепельницу. А сейчас вот...
Не паникуй, Бернард, и шевели мозгами.
Подумать надо было о многом. Например, о том, кто не пожалел тысячи долларов, чтобы подвести меня под статью о предумышленном убийстве, и почему до странности знакомый незнакомец с узкими плечами и неохватной талией отвел мне эту дурацкую роль?.. Но сейчас неподходящий момент для подобных размышлений. Один "фараон", слава Богу, хлопнулся в обморок, другой не успел сообразить, что к чему. А я проявил несвойственную мне прыть. Да, мне удалось выиграть немного времени. Выигрыш минимальный, всего несколько минут, позволивших мне вырваться из ловушки, но очень скоро я могу потерять преимущество.
Надо залечь, найти нору - и залечь. Мне удалось сбить гончих со следа, но теперь надо поскорее укрыться в хорошем убежище, пока они снова не напали на след. (Меня отнюдь не обрадовало, что я описываю свое положение в выражениях лисьего гона.)