* * *
- Беда, Петр Степанович.
Копылов выглядел еще более постаревшим и обессиленным. Они опять сидели в его тесных неудобных "Жигулях". Вахромеев смотрел на референта зверем, как будто тот был виноват во всех его неприятностях.
Хотя если вдуматься, наверное, и виноват.
Это ведь он такого никчемного специалиста подобрал.
Судорожно сглотнув, шеф скрипучим голосом проговорил:
- Ну что еще?
- Убит парень наш…
- Какой еще парень? - Вахмистр побагровел: он прекрасно понял, о ком идет речь.
- Ну, специалист, исполнитель…
- Что же это за специалист такой? - заорал Петр Степанович, но потом понизил голос, боясь привлечь внимание прохожих. - Ему платят за то, чтобы он убивал, а убивают его самого!
Копылов зашикал на шефа: хоть они и не в кабинете, но такие слова как "убийство", произносить нельзя, да еще так громко.., кто его знает? Может, в "Жигулях" тоже давно стоит "жучок".
- Что-то мне подозрительно, - откашлявшись и подождав, пока шеф замолчит, проговорил Палыч, - кажется мне, что не все так просто. Не ходит ли кто у нас по пятам? Что вы ни говорите, специалиста этого понимающие люди рекомендовали. Не могла же его девчонка убить?
- Мне плевать, - зло, но уже потише ответил Вахмистр, - плевать, кто его рекомендовал. Я тебе поручил разобраться с этой проблемой, вот сам и разбирайся. Раз специалист твой ни к черту не годится - значит, делай работу сам.
Палыч посмурнел лицом, но кивнул согласно:
- Моя вина, Петр Степаныч, сам и разберусь.
Евгений Иванович удовлетворенно кивнул:
- Все идет именно так, как мы и рассчитывали. Вахмистр оголен, у него нет никаких своих людей, кроме вас, Виктор Павлович. Он поручил операцию вам. Он очень напуган. Ваш намек не мог на него не подействовать. Теперь вы должны исчезнуть, притом мы обставим это так, будто вас тоже убили.
Копылов передернулся: хотя ему и приходилось сталкиваться со смертью, но произносить такие слова, как "убийство", он очень не любил. Особенно если это слово хотя бы косвенно относилось к нему…
Заметив его реакцию, Парамонов усмехнулся:
- Не бойтесь, вам совершенно ничего не грозит. Это будет всего лишь инсценировка, рассчитанная на Вахмистра. Пусть он почувствует, что остался один, совершенно один.., пусть он замечется. В таком положении он невольно наделает ошибок. А мы этим воспользуемся.
Копылов взглянул на своего собеседника и озабоченно произнес:
- Он-то, может быть, и наделает ошибок, да только и у нас все не так гладко, как хотелось бы. Все время происходят какие-то сбои, какие-то незапланированные эпизоды. То шантажист этот вылез, старый козел! То сама наша фигурантка проявляет подозрительные способности… Не может так долго выезжать простая неподготовленная девчонка на одном везении.
Евгений Иванович пожал плечами:
- Человеческий фактор, его не сбросишь со счетов… Шантажист - это досадная случайность. Очень хорошо, что мы вовремя о нем узнали и смогли нейтрализовать. Иначе он спутал бы нам все карты.
А что до девушки - уж такая она везучая, и способности большие от природы. И мы это прекрасно используем.
- Может быть… - протянул Палыч. - Только мне очень не нравится отчет вашего человека об операции в башне на Садовой.
Кто мог испортить винтовку? Нет ли здесь еще какой-то силы, о которой мы ничего не знаем?
- Не волнуйтесь, Виктор Павлович, - Парамонов демонстративно посмотрел на часы, - ситуация у нас под контролем.
Вечером меня ожидал новый сюрприз.
Отец, как обычно, смотрел вечерние новости и позвал меня. Он в последнее время стал как-то контактнее, но по-прежнему никак не комментировал мой новый образ жизни.
Матери я сказала, что уволилась из магазина и теперь ищу работу получше. Она только пожала плечами - делай, мол, как знаешь.
В новостях снова вспоминали пропавшего профессора Шереметьева. Профессор нашелся. То есть не он, а его труп. Так, по крайней мере, утверждал ведущий. Оказывается, машину профессора обнаружили за городом, возле дачного поселка Нелидовка.
Сгорел крайний дом, и в нем обнаружили .два трупа. Пожар был еще в среду, но трупы так обгорели, что узнать их не было никакой возможности. Предположили, что погибла хозяйка дачи, одинокая пожилая женщина. Она имела квартиру в городе, на даче жила с ранней весны.
Машина профессора стояла не на участке, а в сторонке, в небольшой рощице. Поэтому ее сразу не связали с пожаром. А когда наконец у милиции дошли руки до машины, то обнаружилось, что владелец ее - профессор Шереметьев.
По телевизору показали кадры, где видны были пепелище и какой-то сомнительного вида мужичок - не то сосед, не то сторож бормотал неуверенно, что вроде бы видели в поселке эту машину и раньше, и что в тот день стояла она в роще часов примерно с пяти.
- Сволочи! - не выдержала я.
- Точно! - согласился отец. - А что такое?
- Да вот, свидетеля нашли! Да он за бутылку водки что хочешь вспомнит!
- Ну, не знаю, - протянул отец. - А ты думаешь, что профессор не мог к той бабе ездить?
И поскольку я молчала, он продолжал увереннее:
- А что? Обычное дело.., ну, это самое… а потом заснули, про печку забыли - вот и пожар. В деревенском доме очень осторожным нужно быть.
- Да он же старый совсем был! Куда ему еще к бабе? - в запальчивости начала я, но прикусила язык.
- А ты откуда знаешь, что старый? - отец глядел подозрительно.
- Да ладно, нашли - значит, нашли. - Я махнула рукой и ушла к себе.
Вот как все получилось! Они убили профессора прямо там, у меня над головой. А потом увезли. И устроили пожар. Да еще скомпрометировать человека захотели - женщину какую-то постороннюю приплели. Ее тоже ни за что убили.
Пожар был в среду ночью. А я видела профессора вечером, около восьми. То есть если отбросить вранье сторожа насчет машины, то теоретически профессор мог сначала побывать на улице Ландау, а потом поехать к даме на дачу, но тогда отчего же мои преследователи так не хотят, чтобы об этом узнали? Да оттого, что профессор спрашивал у меня номер квартиры, в которой его ждали. Квартира - ключик к разгадке тайны его смерти, и я должна узнать о людях, которые его там ждали, как можно скорее.
Назавтра с утра я принарядилась и отправилась к ненаглядному на работу. Нужно было ковать железо, пока горячо, а то как бы он не передумал знакомить меня с журналистом Чепцовым.
Была чудная погода, светило солнце, и я расстегнула куртку. Настроение с утра было хорошее, мужчины заинтересованно на меня поглядывали, да я и сама себе нравилась. Раньше такое бывало нечасто.
В офис фирмы ненаглядного я прошла беспрепятственно - помещение было небольшое, никем не охраняемое. И в комнате было мало народа, очевидно, сотрудники мотались по торговым организациям. Какой-то мужчина орал по телефону, дама прилично за тридцать приникла к компьютеру и даже не подняла головы, чтобы ответить на мое приветствие. Парень в очках, очень похожий на ведущего популярной телепередачи "Как стать миллионером", листал толстенный каталог фильтров и одновременно жевал гамбургер.
- Вы, девушка, к кому? - невнятно спросил он, откусив котлету.
- К Герману Стебелькову, - громко ответила я, решив, что если ненаглядный забыл о нашем договоре и уже уехал в редакцию, я просто разорву его на куски.
- Да? - Он так удивился, что выронил свою котлету. - Туда проходите. - Парень махнул рукой в сторону крошечного кабинетика.
Ото, ненаглядный-то у них, оказывается, начальство! Он сидел за столом в синем костюме и выглядел ужасно старомодным.
Ботинки были начищены, и галстук повязан аккуратно, но совершенно не гармонировал с костюмом. И вообще, такие галстуки уже лет сто никто не носит.
- Привет! Когда мы поедем в редакцию?
- Ты не передумала… - вздохнул он. - Ну кем я тебя представлю?
- Там на месте разберемся. - Я чмокнула его в щеку, заметив, что сотрудники глазеют на нас в открытую дверь.
Он посмотрел на меня как-то сбоку с непонятным выражением - удивленно и растеряно - и отодвинулся:
- Я же на работе…
- Да я с тобой ничего и не делаю! Так идем или нет?
Он подчинился.
В редакции было тесно и очень накурено. Нам повезло: Андрей Чепцов только что вернулся из командировки и не успел еще никуда слинять. Когда в ответ на истошный вопль белобрысой девицы, сидящей у самого входа, "Андрей, тут тебя спрашивают!", появился из дальнего угла комнаты худощавый темноволосый парень, я поняла, отчего сегодня с утра у меня было предчувствие чего-то особенного. Журналист Андрей Чепцов оказался обаятельным белозубым красавцем.
Ненаглядный что-то промямлил о том, что я его сотрудница, и позорно ретировался. Оставшись с Андреем наедине, я постаралась собраться с мыслями.
- Вы ко мне по делу? " - улыбнулся Андрей.
Лучше бы он этого не делал, потому что в горле у меня сразу же застряли слова о том, что я к нему по срочному и необыкновенно важному делу.
- По делу, - наконец выжала я из себя.
- Тогда пойдемте куда-нибудь, где потише.
Пока мы шли длинными коридорами, я сумела взять себя в руки и к тому моменту, когда Андрей привел меня в сумрачное полуподвальное помещение, где располагалось кафе, полностью сосредоточилась на деле.
- Выпьем кофе?
Я не отказалась от кофе, потому что мне хотелось, чтобы он его принес. Если бы он предложил закурить, я не отказалась бы и от сигареты, хоть вообще-то не курю, потому что мне хотелось, чтобы он ее зажег. Но сигарету он мне не предложил и ничего сладкого тоже, принес только две маленькие чашечки кофе.
- Итак? - Андрей посмотрел на меня вопросительно.
- Я понимаю, что вы очень заняты, - начала я неуверенно, но уловив его легкое нетерпение, мысленно махнула рукой и выпалила:
- Я знаю, что профессор Шереметьев не погиб при пожаре, я видела его в этот день в другом месте!
Андрей медленно отставил чашку.
- А почему вы думаете, что меня интересует исчезновение профессора Шереметьева? - медленно спросил он, но я-то заметила, что в глазах у него на миг блеснул интерес.
- Потому что я читала ваши статьи про строительство детского центра развлечений.
- Ну и что?
- Я поняла, что вы написали не все, что знали, что были еще какие-то материалы.
- Допустим… - Он смотрел с недоверием.
- И нельзя ли мне посмотреть эти материалы? - Я замолчала, чувствуя, что разговор у нас не получается. Ну почему он такой интересный и обаятельный? Я теряюсь и не могу сосредоточиться, не могу толково изложить ему свою проблему.
- Значит, так, - начал Андрей, - ты вообще-то кто такая? Работаешь со Стебельковым в их конторе?
- Вообще-то нет, - вздохнула я, - но Германа знаю уже с полгода, он, если что, может подтвердить. И это в его квартире я профессора видела, то есть не в квартире, а на лестнице…
- Или рассказываешь все подробно и по порядку, или прощаемся прямо сейчас, и считай, что разговора не было, - предупредил Андрей строго.
Но я-то видела, вернее, не видела, а чувствовала, что у него в глубине души шевельнулся такой журналистский зуд, - а вдруг я не просто взбалмошная девица, которая придумала всю историю с пропавшим профессором, чтобы познакомиться с красавцем-журналистом? Вдруг я сейчас действительно сообщу ему нечто важное? Не спрашивайте, как я это поняла - поняла, и все.
С первой минуты знакомства я все знала про этого человека.
- Так пока у нас разговора и не было, - согласилась я, - только сейчас начнется. Я уже полгода встречаюсь в Германом у него на квартире…
- С этим? - пренебрежительно протянул Андрей. - Ты - с этим?
Почему всех мужчин в последнее время так волнует этот вопрос? Может быть, нужно было перекраситься уже давно? Да нет, дело не в цвете волос и не в макияже. Я здорово изменилась после всех событий последней недели. И в первую очередь это заметили мужчины.
- Ну да, с ним, - с досадой ответила я, - только к моему рассказу он не имеет отношения, потому что ничего не видел.
Я выпила кофе и рассказала Андрею, как вечером в среду ко мне случайно, по ошибке, зашел профессор Шереметьев, как я направила его в пятнадцатую квартиру и как через неделю узнала его на фото по телевизору.
- Вчера сообщили, что он погиб на пожаре. Но, во-первых, не верится, что он ездил к женщине, - в таком-то возрасте. А во-вторых, там пьяненький мужичок-сторож утверждает, что видел его машину еще днем, то есть якобы профессор приехал часов в пять и, стало быть, в восемь вечера в доме на улице Ландау никак не мог быть. Но даже по телевизору видно, что сторож - это не свидетель, он за бутылку родную мать продаст.
- Верно, - не мог не согласиться Андрей, - я этого сторожа вчера в новостях видел.
- Дальше, тебя не настораживает, что как раз накануне экспертизы профессор Шереметьев сгорел на пожаре? Не раньше, не позже?
- Да, Господи! - вздохнул он. - Естественно, дело нечисто, уж больно сомнительное совпадение. Но как это доказать?
- Так я же видела его в тот вечер! Он шел в пятнадцатую квартиру! И вот смотри, - я показала ему адрес, - хозяин квартиры ее сдает, и если выяснить кому, то можно и того человека вычислить, к которому профессор приходил.
- Вряд ли, - Андрей с сомнением покачал головой. - А только я что-то не пойму, зачем тебе-то это нужно?
Хм, как объяснить ему, зачем мне это нужно, не упоминая про убитую Каролину и про трех бандитов, взорванных в машине ненаглядного? Да потому, что журналист Андрей Чепцов понравился мне с первого взгляда. Мне понравилось, как он улыбается, как слушает внимательно, глядя в глаза собеседнику, как хмурится иногда, не от плохого характера, а от серьезности получаемой информации, и тогда на переносице его появляется забавная вертикальная морщинка.
Словом, Андрей мне нравился, но не настолько, чтобы рассказывать совершенно незнакомому человеку про убийства, в которых я принимала не последнее участие. Ведь мы с ненаглядным спрятали труп Каролины!
Значит, мы соучастники. А еще я знала, что в машине бомба, но все же заставила туда сесть бандитов. Не знаю, какая, но статья Уголовного кодекса на такой случай точно есть.
- И почему ты пришла ко мне, а не в милицию? - настойчиво спрашивал Андрей.
- Стоп, стоп! Не гони лошадей! - возмутилась я. - Я тебе рассказала много всего, а ты мне пока еще ничего стоящего. Так не пойдет. Или ты отвечаешь на некоторые мои вопросы, или мы расходимся прямо сейчас, и считай, что разговора не было.
Конечно, он мне очень нравился, но подумать о собственной безопасности я была просто обязана. Кроме того, я четко видела тот огонек заинтересованности в его глазах, так что, предлагая разойтись, почти ничем не рисковала. Мы смотрели друг на друга, и он первый отвел глаза.
- Спрашивай.
- Кто стоит за строительством детского развлекательного центра?
- Подозреваю, что сам Вахромеев, начальник Государственного строительного управления. Есть у меня кое-что, но… - Андрей вздохнул, - бездоказательно, один мужик из Управления проболтался по пьяни. А трезвый от всего отопрется - боится с должности слететь.
- А фирма "Статус" тут при чем?
- Так фирма эта Вахромееву денежки солидные отстегнула и еще больше обещала, чтобы он утвердил место строительства на той земле, которая у них заранее по дешевке куплена была. И теперь, если выяснится, что строить там нельзя, - опасно для жизни, речка может быть заражена, то Вахромееву мало не покажется! И деньги "Статусу" возвращать придется, которых небось у него и нет уже, - потратил на баб да на казино, он играет, я знаю. Да еще доверие он потеряет: никто из зарубежных фирм к нему больше обращаться не станет! А на зарплату-то, хоть и начальника Управления, не больно проживешь! Теперь скажешь, почему в милицию не обращаешься?
Вопрос был задан неожиданно, я даже вздрогнула, но быстро взяла себя в руки.
- Потому что мне там не поверят. Кто я? Молодая девушка, сейчас временно нигде не работаю, в той квартире, у Германа, не прописана, бываю там от случая к случаю…
- Это все верно, но есть еще что-то, - прервал Андрей, испытующе глядя мне в глаза.
- Правильно, есть, - со вздохом согласилась я. - Но пока мы не найдем подтверждения того, что профессора убили в пятнадцатой квартире, я больше ничего не скажу. Потому что ты не поверишь, уж больно все невероятно. Устраивают такие условия?
- Хм… - Он забарабанил пальцами по столу, задумавшись, но я-то видела, что его зацепило, что внутри он весь, как ищейка, уже устремился в погоню за интересным материалом. Все-таки увлекательная работа у журналистов! Все время в поиске… Это тебе не лампочками торговать!
- Значит, приступим прямо сейчас! - заговорил Андрей. - Мужик, говоришь, хозяин квартиры, живет у жены?
- Вот адрес, - протянула я бумажку.
- Адрес нам пока не нужен, а нужен телефон. Мужик этот - кто такой, не знаешь?
Я вспомнила Иринину довольно пренебрежительную характеристику.
- Так, ничего особенного, простой такой дядька, раньше работал водителем троллейбуса, а сейчас - не знаю кем. Зовут его - Арнольд Гаврилович.
- Арнольд Гаврилыч, говоришь? - заинтересовался Андрей. - Вот удружили родители человеку! Ну это нам на пользу… Вот, читай. - Он быстро записывал что-то в блокноте. - Сможешь правдоподобно роль сыграть?
- Попробую…
- Звони! - Он протягивал мне сотовый телефон.
- А если его дома нет?
- Тогда отложим на вечер. Только лучше бы сейчас, пока у меня время есть.
Я всей душой пожелала, чтобы неизвестный Чеботарев был дома, и набрала номер.
Арнольд Гаврилович оказался дома, о чем сообщил мне женский голос, и вскоре подошел к телефону.
- Это говорят из налоговой инспекции Петроградского района, - хамским контральто начала я и остановилась, с удовлетворением отметив растерянное молчание. - Что же это вы, гражданин Чеботарев, налоги не платите?
- Ка-какие налоги? - заплетающимся голосом пробормотал Чеботарев.
- Как это какие? - Я еще добавила в голос хамства и децибел. - Квартира по улице Ландау, дом восемь, вам принадлежит?
- Ну да…
- И вы ее сдаете, - припечатала я, - а налоги не платите.
По странным мяукающим звукам в трубке я поняла, что гражданин Чеботарев здорово перетрусил. Еще бы, всякий нормальный человек боится налоговой инспекции, даже если он честно платит налоги, а уж если нарушает, то при одном только упоминании этого учреждения, ему становится не по себе.
- За такое дело, дорогой товарищ, между прочим, уголовная ответственность полагается! - продолжала я, в глубине души жалея бедного Арнольда Гавриловича. - Сами посудите, квартиру вы сдаете около полутора лет (это я узнала от Иры), и за это время государство не видело от вас ни копейки!
Просто уму непостижимо!
Судя по всему, Андрей правильно угадал характер Чеботарева: вместо того, чтобы сразу же послать меня подальше, сказав, что квартиру свою он и не думал сдавать, а уступил на время другу или родственнику, несчастный Арнольд Гаврилович принялся жалобно оправдываться.
- Кроме всего прочего, вами еще и милиция заинтересуется, - продолжала я добивать страдальца, - поскольку сдавали вы квартиру случайным людям, среди которых, возможно, и преступники попадались.