Сейчас, после получения задания, он, подключив своих платных агентов, ожидал результатов и начинал проявлять нетерпением изредка поглядывая на часы. Странно, по его расчетам агент должен был минут тридцать назад принести информацию, а его все нет. Неужели случилось что-то непредвиденное?
На всякий случай Григорий Маркович осторожно взглянул на соседний столик, за которым сидели его телохранители - два внушительного вида молодых человека, великолепно подготовленных для этой работы. Каждый из них прошел школу специальной подготовки и обладал отличной реакцией, в совершенстве владея несколькими системами ведения рукопашного боя; они могли умело использовать любой предмет как для зашиты своего объекта, так и для нападения на противника. Они лениво покуривали, попивая пиво.
Перехватив взгляд Григория Марковича, мгновенно насторожились, ожидая приказа или принимая этот взгляд как знак опасности.
"Хорошие ребята!" - подумал Григорий Маркович и успокаивающе кивнул им головой.
В этот момент к его столику направился мощный атлет с черной бородой. Он подошел к нему, присел за столик и начал что-то быстро шептать.
Попытка продать ордена
Несколько раз Савелий наведывался к тому бистро, где они с Казимиром договорились встретиться, но тот не появлялся, и Савелий решился на отчаянный шаг: он задумал продать свои награды, столько лет свято хранимые им.
Когда он через несколько дней после падения вертолета в воду очутился у монахов, то был очень удивлен, обнаружив у себя в кармане аккуратно завернутые в тряпочку ордена и медаль. Каким-то чудом он успел захватить их перед своим всплытием у афганского офицера. Свои награды он вручил на хранение Учителю и взял их, когда тот отпустил его "в мир".
Савелий примерно уже знал, что денег, вырученных за награды, хватит и на то, чтобы оплатить иммиграционным властям свою справку и для того, чтобы оплатить авиабилет до Москвы.
Базары любой восточной страны похожи один на другой и разнообразием товаров (можно купить все - от ржавого гвоздика до ракеты-носителя космического спутника, были бы деньги) и шумным разноязычием забавных продавцов, зазывно выкрикивающих свои "магические" заклинания в надежде, что именно их товар привлечет покупателя и заставит его подойти если и не для того, чтобы купить, то хотя бы поговорить с ним и скрасить его одиночество.
Вероятное именно поэтому на Востоке очень почитаемы те покупатели, которые умеют торговаться и презираемы те, которые покупают за цену, назначаемую продавцом. Да, именно сам процесс купли-продажи и движет все торговлей Востока. А высшим искусством продать свой товар владеют только самые опытные продавцы, и этот опыт передается по наследству.
Если покупатель сумел так повести торговлю, что выторговал хороший товар почти бесплатно, показав при этом себя достойным, партнером, продавец ни на секунду не загрустит о потере и с восхищением будет рассказывать всем родным и знакомым, как его сумел обхитрить такой опытный и уважаемый покупатель.
Савелий любил посещать такие базары, но только тогда, когда у него появлялись хоть какие-нибудь деньги. Он умел торговаться и мог, пройдясь по продуктовым рядам, напробоваться, как говорится, "под завязку", не заплатив за это и цента. Но ему становилось так неловко, словно удалось незаметно украсть, да еще и получить благодарность от хозяина.
Сейчас Савелий сам выступал в качестве продавца и должен был бы привлекать покупателей, однако чувствовал какую-то неловкость, даже злость на самого себя.
Он выбрал очень неудобное место для продажи, даже просто для ожидания - на самом солнцепеке. Неловко вытащив из кармана сверток с орденами и медалью, развернул тряпицу, расправил ее так, чтобы были видны награды. Он стоял молча и неподвижно, словно статуя.
Яркое солнце вскоре вцепилось в Савелия мертвой хваткой, будто решив наказать строптивого человека, отважившегося бросить ему вызов. Пересохшие губы Савелия потрескались, но он продолжал упрямо ста ять в ожидании своего покупателя. Некоторые, заметив странного продавцам стоящего в отдалении, из чистого любопытства подходили, смотрели на ордена, тыкались на такое выражение глаз, что пожимали плечами и удалялись прочь.
Савелий уже потерял счет времени, когда рядом с ним остановился отлично одетый мужчина с фотоаппаратом через плечо. Он был худощав и достаточно строен для своих шестидесяти лет.
Мужчина взглянул на награды, потом на лицо Савелия, покачал головой и хотел пройти мимо, но вдруг неожиданно для самого себя подошел ближе.
- Продаешь? - не очень дружелюбно спросил он.
- Да, продаю. Вот, можете посмотреть, сэр - как-то неуверенно отозвался Савелий пересохшими губами.
Что-то в нем было такое, что иностранец решил все-таки поторговаться. Он спокойно взял орден Красной Звезды, осмотрел его со всех сторон. Он рассматривал тщательно, не торопясь, и это начало действовать на Савелия. Он насупился и начал явно раздражаться. Когда же тот взял в руки медаль, поднес ее ко рту и стал пробовать дна "зуб", Савелий и совсем разозлился:
- Это настоящие, не подделка! - громко бросил он и добавил по-русски: - Не веришь, мать твою. - И снова по-английски - Я за них свою кровь проливал! - И вновь по-русски - Что б тебе зубы отфуячило! Пробует он. Банан иди пробуй!
Наконец, американец, словно удовлетворившись качеством товара, согласно кивнул головой
- О'кей, двести пятьдесят долларов за все!
- Ага, согласен! - усмехнулся Савелий несколько задиристо. - Триста долларов США за каждый орден и двести за медаль!
- Нет, - покачал головой тот. - Триста за все!
- Двести пятьдесят "гринов" за каждый! - упрямо сказал Савелий.
- Как хочешь, - сказал американец и повернулся.
- Ну че ты дергаешься!? Че дергаешься? - порусски вспылил Савелий и добавил по-английски - Ладно, сэр, уговорил триста. - Он хлопнул покупателя по плечу и сунул ему сверток.
Американец недоуменно посмотрел на него, но полез в карман и вытащил пухлый бумажник, но в этот момент Савелий добавил:
- Триста "баксов" за каждый орден и сто пятьдесят за медаль!
Американец внимательно посмотрел на Савелия и неожиданно сказал:
- О'кей! Пусть будет триста за орден и сто пятьдесят за медаль.
Он начал отсчитывать доллары, но Савелий снова поменял свое решение и поднял цену:
- Четыреста баксов за каждый орден к двести за медаль!
- Но вы сказали, сэр, что триста и сто пятьдесят! - явно удивился тот.
- Ага, сказал. Пятьсот "баксов" за каждый предмет! - вдруг раздраженно выпалил Савелий.
- О'кей! - неожиданно миролюбиво сказал американец и снова открыл бумажник.
- Вы не поняли, сэр, они не продаются! - тихо, но твердо процедил сквозь зубы Савелий.
- Нет-нет, я как раз все наконец-то и понял! - улыбнулся тот. - Ты очень хороший русский солдат! Я тоже воевал. Во Вьетнаме. И тоже пролил там свою кровь. Возьми, это тебе! - сунув руку в бумажник, он вытащил стодолларовую бумажку, похлопал Савелия дружески по плечу, затем вместе с орденами отдал ему. После чего повернулся и пошел прочь.
- Спасибо, сэр! - прошептал удивленный Совелий и вдруг услышал за спиной женский голос.
- А ты - парень что надо! Савелий повернулся и увидел перед собой ту самую девушку, благодаря которой им удалось избавиться от привода в полицию:
- Как ваше здоровье? - участливо поинтересовался Савелий.
- А здоровье у меня всегда было отменное! - хитро улыбнулась девушка, загадочно уставившись в его глаза.
- Вы хотите сказать… - растерянно проговорил Савелий.
- Именно это я и хочу сказать! - она вдруг заразительно рассмеялась. - Просто я все видела и решила вам помочь избавиться от объяснений в полицейском участке!
- В таком случае спасибо за помощь!
- Не стоит благодарности просто ты мне понравился, мой мальчик! - с явным намеком произнесла девушка и красноречиво замолчала, не отрывая глаз от него, потом интимно прошептала: Меня зовут Гюли.
- Савелий, - смущаясь, ответил он, пожимая протянутую девушкой руку.
- Ты правда мне нравишься, мой мальчик, - томно проговорила Тюли и провела длинным наманикюренным пальчиком по его щеке, потом еще тише, интимно прошептала - Мне хочется встретиться с тобой. Ты как, не возражаешь? - Она кокетливо отступила на шаг от Савелия, словно предлагая получше рассмотреть ее.
Савелий принял ее игру и с серьезной миной стал рассматривать ее длинные стройные ноги, тонкую талию и пышную грудь.
- Ну, как? - с улыбкой спросила девушка и потянулась своими пухлыми губками к его губам.
Савелий попытался отстраниться, но совсем не оттого, что он был против, а от неожиданного смущения в необычной для него атаки. Его неловкие движения, не выражающие особого сопротивления, а также настойчивость Гнали привели к тому, что девушка его все-таки поцеловала, крепко прижавшись к нему своим упругим телом.
Некоторые прохожие остановились в нескольких метрах от них и не без удовольствия наблюдали за ними. Оторвавшись от его губ, Гюли повернулась к ним и раздраженно проговорила:
- Вы что, в кино пришли? Тогда платите за просмотр по десять "баксов" с носа!
Зевак как ветром сдуло, и девушка с улыбкой повернулась к Савелию:
- Ну что, мой мальчик, понравилось? Пошли со мной.
- Понимаешь, Гюли… - смущенно заговорил он и вывернул карманы, затем вытащил стодолларовую бумажку. - У меня проблема с наличностью, а свою карточку я оставил на рояле, который унесли в форточку. - Он усмехнулся. - Это все, что у меня есть, а тратить их не имею права: нужны для другого. Так что, извини.
- Глупый мой мальчик! - ласково проговорила девушка и прижалась к его груди. - Эти бумажки не проблема: их у меня достаточно! Ты мне нужен, и я не хочу зарабатывать на тебе, наоборот, хочу сама потратить на тебя. Пошли, я очень хочу тебя. Сначала в ресторан, а потом ко мне, в мою уютную и мягкую постельку. - Она обняла его эа талию и увлекла за собой.
Савелий не заметил, что в нескольких шагах за ними следовал чернобородый здоровячок.
Знакомство с Григорием Марковичем
Григорий Маркович снова сидел за своим столиком в ресторане и лениво наблюдал за сценой. Рядом с ним, как обычное за другим столиком, сидели его телохранители.
На сцену в такт с нежной мелодией вышли две симпатичные молодые девушки в прозрачных костюмах, стилизованных под мужские. Они начали танцевать профессионально и вдохновенно, разыгрывая небольшой спектакль.
Изображая томительное ожидание, обе девушки легко порхали по сцене. Наконец появилась та, которую они ждали: стройная, гордая и неприступная красавица, одетая в строгое, закрытое платье. После нескольких танцевальных "разговоров" то с одной партнершей, то с другой, во время которых неприступную красавицу недвусмысленно соблазняли, она наконец не выдержала страстных атак и безвольно опустила руки. Обе ее партнерши удивительно плавными, ласкающими движениями начали медленно обнажать красавицу и обнажаться сами, возбуждающе прикасаясь к ее и своим интимным местам.
"Да, профессионально работают, бестии. Сюда бы одну!" - промелькнуло у Григория Марковича, но в этот момент он заметил, как в зал вошла молодая пара.
Это были Савелий и Гюли. Они заняли места через два столика от Григория Марковича, сделали заказ, и вскоре им принесли бутылку виски, мясное блюдо для Савелия, фрукты и пепси. Гюли наполнила бокал виски и пододвинула Савелию.
В это время представление лесбиянок достигло пика. Они оставили на себе только чулки и перчатки и настолько искусно изображали страсть, что, казалось, действительно находятся в экстазе. Наконец все закончилось, три девушки замерли в полном изнеможении, и свет, падающий на сцену, медленно погас.
Девушек наградили бурными аплодисментами, и они, грациозно покачивая пышными формами, удалились со сцены.
Савелий уже заметно опьянел, но Гюли продолжала подливать и подливать ему виски, а сама только прикасалась к бокалу и ставила его назад.
- Мне уже достаточно, спасибо, - пытался сопротивляться Савелий. - Я же давно не пил, Гюли, и ел мало.
- Еще немного, мой мальчик! - смеялась она и чуть не насильно заставляла выпивать очередную порцию.
- Мне же нельзя, - сказал он по-русски, поперхнувшись, и зашелся в кашле. - Я же зарок дал своему Учителю.
- Ты сказал "учитель"? - спросила она и томно добавила: - Я люблю учителя. - Гюли взяла его руку, положила себе на грудь, а своей рукой начала гладить его бедро, затем обняла и потянулась к его губам. Он пьяно пытался сопротивляться, но девушка добилась своего и снова страстно впилась в его губы.
В этот момент рядом с их столиком раздался грубый мужской голос.
- Эй, парень, ты что делаешь? Это моя девушка! - сказал он по-английски с довольно сильным акцентом.
Савелий оторвался от губ Гюли и поднял голову: перед ним стояла внушительная фигура - парень лет тридцати с круглым, восточного типа лицом, обрамленном пышной бородой.
- Нет, приятель, ты что-то путаешь: это моя девушка! - пьяновато улыбнувшись, ответил Савелий, уверенный, что здесь какое-то недоразумение.
Гюли отстранилась от него и стала наблюдать, что будет дальше.
- Ты что, не понял? Это моя девушка! Уебывай отсюда! - тихо, с угрозой произнес бородатый незнакомец, хватая Савелия за руку.
Савелий, разъяренный хамством парня, вскочил изза столика и отшвырнул руку-незнакомца.
- Это ты вали отсюда, - зло бросил он и добавил по-русски - Засранец! Или я тебе твою же руку засуну в твою задницу! - Он сделал успокаивающий пасс руками, приводя свои нервы в норму, и принял боевую стойку.
Парень ехидно усмехнулся и попытался схватить его за руку.
- Ты что, не понял? Я ж тебе сейчас жопу порву, - снова добавил Савелий по-русски.
- Отлично по-русски ругаетесь… - услышал Савелий спокойную русскую речь и быстро повернулся. Перед ним стоял мужчина лет пятидесяти в элегантном темно-сером костюме. Рядом с ним - двое внушительных парней.
- Никак земляк? - проговорил мужчина и недвусмысленно взглянул на бородатого забияку, затем угрожающе добавила - Сразу видно! Тот нахмурился, но продолжал тупо стоять.
- Это ты должен сделать так, чтобы тебя здесь не было видно! Ты понял меня? - на чистом английском произнес он голосом, не терпящим возражений.
Бородатый оглядел его, потом стоящих за ним парней, угрюмого Савелия и понял, что ему лучше подчиниться:
- О'кей, я все понял! Извините! - примирительно произнес он и тут же удалился.
Мужчина повернулся к Савелию:
- Меня зовут Григорий Маркович, - представился он, протянув руку, крепко пожал, затем неожиданно добавил с хитрой улыбкой: - А вас - Савелий, не так ли? - Усмехнувшись замешательству Савелия, он похлопал его по плечу. - Вот и отлично! - Он посмотрел на сидящую за столиком Гюли. - У вас неплохой вкус! - поцеловав ей руку, он сделал знак официанту: - Гарсон, это все за мой счет!
- Ну зачем, Григорий Маркович! - смутился Савелий.
- Не обижайтесь, Савелий. От души, хорошо? Савелий неопределенно пожал плечами.
- Вот и отлично! - Он похлопал его по плечу. - Веселитесь, развлекайтесь: еще увидимся! - Он подмигнул ему и пошел к выходу, сопровождаемый своими телохранителями.
Савелий растерянно смотрел ему вслед, ничего не понимая.
Гюли вскинула вверх большой палец:
- Ты такой сексуальный, мой мальчик! - Она вновь обняла его и прижалась к его губам.
Допив до конца бутылку виски, Гюли заказала еще одну, но попросила ее не раскупоривать, затем заказала фрукты, потом все это решительно оплатил Савелий. Она подхватила его под руку и повела из ресторана.
У входа они сели в такси и через несколько минут уже входили в небольшой домик старинной постройки. В этом домике проживало четыре семейства, и каждое имело свой отдельный вход.
Гюли занимала две небольшие комнатушки с низкой восточной мебелью. Была и маленькая кухонька, а рядом ванная комната с туалетом.
- А у тебя здесь очень уютно, - заплетающимся языком проговорил Савелий, когда Гюли усадила его на диван.
- Сейчас, мой мальчик, посиди немного, а я переоденусь и накрою на стол, - сказала Гнали, суетливо порхая по квартирке, не замечая, что Савелий уже завалился на бок и заснул.
Когда она приняла ванну, переоделась, натерев перед этим свое стройное тело благовониями, и вошла в комнату, то удивленно покачала головой
- Видно я, действительно, переусердствовала, - озабоченно произнесла она.
Затем подошла к дивану и начала осторожно раздевать его догола. У нее были сильные руки, и это не составило ей большого труда. Раздев его, она разложила на полу матрац, застелила постель и осторожно перетащила туда Савелия. После этого она и его тело натерла благовониями.
Его душистое тело, к тому же прекрасно сложенное, привлекло ее внимание: дыхание стало прерывистым и частым.. Девушка действительно по-настоящему захотела, чтобы ее взял этот парень. Как же она так опростоволосилась? Да и выпил-то он всего ничего: граммов триста, триста, пятьдесят. Видно, и в самом деле непьющий.
Интересно, откуда он? Весь в шрамах, наколка какая-то странная на плече. Череп с костями, что ли? И слово странное - РЭКС! А какая нежная кожа у него, как у ребенка! А на руках, как напильники. Какие сильные и жилистые руки! Неожиданно она взяла его руку и положила его пальцы себе между ног. Ее охватила такая сладкая истома, что не в силах более с ней бороться, она начала ласкать себя его пальцем. Вот так… так… так! Еще! Еще! Ну!? Ну!? Ну! Ее вдруг охватила дрожь, ток пробежал по всему телу, и она громко вскрикнула. Затем дернулась несколько раз всем телом и замерла в упоении.
Полежав так несколько минут, девушка решила во что бы то ни стало испытать это ощущение снова, но с его непосредственным участием. Неужели она не сможет привести его в чувство, не сможет его расшевелить? Сможет! Еще как сможет! Она наклонилась над ним и стала языком ласкать его грудь, живот, опускаясь все ниже и ниже, пока не прикоснулась к его плоти. Чуть заметно Савелий вздрогнул.
"Ага, просыпаешься, мой мальчик!" - пронеслось в ее голове. Теперь так… так… Она обхватила его губами и начала нежно ласкать. И он отозвался на эти ласки: рука Савелия нежно прикоснулась к ее волосам и начала гладить их. Потом и Савелий уже не смог сдерживать нахлынувшего на него желания. Его руки соскользнули вниз и стали ласкать ее влажную плоть. Тело Гюли мгновенно напряглось, а сердце готово было выскочить из груди.
Савелий повалил ее на спину и нетерпеливо вошел в нее.
- Милый мой мальчик! - шептали ее губы.
- Боже мой! Боже! - кричал он по-русски.
- Да! Еще! Еще! Хочу тебя! Глубже! Так! Та-аак! - кричала Гюли, терзая его спину, ягодицы, а ее тело извивалось в страстном порыве.
Их тела покрылись потом, и он стекал на белоснежную простыню.
- Как хорошо! Милый! Милый! Давай я встану на колени… - девушка быстро повернулась к Савелию спиной и опустилась, сильно прогнувшись в спине.
- Да-а-а! - закричала она, когда Савелий вошел внутрь. Она уже не стеснялась и рычала совсем позвериному от охватившего ее полного удовлетворения. Потом рухнула на постель и замерла под Савелием, не в силах больше двинуть ни рукой, ни ногой.