- Где-то близко, совсем близко! - озабоченно проговорил Вензель, внимательно вглядываясь в табло пеленгатора. - Сигнал от маячка явно усилился, почти достиг максимума!
Леня проехал между двумя кирпичными постройками без окон и притормозил:
- Теперь куда?
- Кажется, налево, - Вензель выглянул в окно машины, - хотя тут, наверное, не проехать, придется дальше идти пешком…
- Нет, здесь "гольф" пройдет.
Маркиз резко вывернул руль влево и проехал в узкий проход между глухим каменным забором и грязно-желтым складским корпусом.
Миновав этот тесный проезд, машина выбралась на большой пыльный пустырь, поросший чахлой травой. Посреди пустыря одиноко возвышалось непонятное каменное строение: то ли трансформаторная будка, то ли очередной заброшенный склад.
- Вот теперь действительно дальше не проехать.
Маркиз заглушил мотор "фольксвагена".
Впереди, почти перед самыми колесами машины, была прорыта канава глубиной в человеческий рост, на дне которой в луже грязной воды ржавели какие-то трубы. В нескольких метрах левее через канаву была переброшена доска - кто-то уже столкнулся с этим препятствием и успешно его преодолел. Чуть дальше по пустырю прогуливалась женщина средних лет в бесформенном коричневом плаще, с крупным черным доберманом на длинном поводке.
- Похоже, что сигнал идет именно из этой будки, - проговорил Вензель, еще раз сверившись с показаниями пеленгатора.
- Как мне все это не нравится… - протянул Маркиз. - Придется идти по открытой местности, будем перед ним как на ладони… Очень уж это похоже на ловушку!
- Не хочешь - не иди, - отрезал Бич, - прикроете нас. А мы с Вензелем пойдем, выбора у нас нет.
Он положил в карман пиджака заряженный револьвер и выбрался из машины.
Вензель последовал его примеру. Маркиз, тяжело вздохнув, неохотно вылез следом.
Оглядевшись по сторонам, Бич перебежал канаву по качающейся доске и пригнувшись двинулся в сторону подозрительного строения. Вензель перебрался следом за ним. Маркиз тоже подошел уже к доске, но вдруг Лола окликнула его:
- Ленька, стой! Это та женщина, за которой мы следили от Торжковской! От дома Мики!
Леня недоуменно оглянулся на женщину с собакой. Она неуловимо изменилась: пропала сутулость и медлительность, женщина выпрямилась и подобралась, как готовый к прыжку хищник, движения ее стали экономными и упругими. Маркиз понял, что она гораздо моложе, чем показалось ему издали.
- Назад! - закричал Маркиз Бичу и Вензелю, вытаскивая пистолет.
Женщина на пустыре отстегнула поводок, и ее доберман огромными прыжками помчался к Бичу и Вензелю, отрезая им путь к отступлению Леня поднял пистолет и несколько раз подряд выстрелил в собаку, но тренированный доберман бежал зигзагами, и ни одна пуля его не задела.
* * *
Леня перебежал канаву и бросился наперерез огромному псу, который уже почти нагнал Вензеля. Женщина вытащила из-под плаща пистолет и открыла стрельбу, заставив Маркиза изменить направление и бежать по пустырю петляя.
В это время из низкого строения, к которому бежал Бич, один за другим ударили несколько выстрелов. Старый медвежатник споткнулся на бегу, остановился, как будто налетел на каменную стену, покачнулся и сделал еще несколько неуверенных шагов. Прогремели один за другим еще два выстрела, и Маркиз с ужасом увидел, как одним из них у Бича снесло чуть не полголовы. Уже несомненно мертвый, Бич еще несколько секунд стоял на ногах и наконец рухнул в пыльную траву.
Маркиз как загипнотизированный смотрел на эту ужасную сцену, и только просвистевшая возле самого уха пуля вывела его из состояния транса. Он резко пригнулся и бросился вперед, на помощь Вензелю. Того уже настиг доберман, в мощном прыжке свалил с ног и теперь пытался добраться до горла. Леня пробежал последние метры, отделявшие его от сцепившихся в траве тел, и выстрелил в голову собаке. Он боялся попасть в человека, но ждать более удачного момента не приходилось, потому что Вензель, ослабевший от потери кров!., уже почти не сопротивлялся, и огромные желтоватые клыки добермана все ближе подбирались к его горлу.
Леня попал в голову добермана, и злобные коричневые глаза пса помутнели и закатились. Однако Маркизу с огромным трудом удалось разжать его страшные челюсти, намертво вцепившиеся в плечо Вензеля.
С двух сторон в Маркиза летели пули: по нему безостановочно стреляла женщина с дальнего конца пустыря и невидимый стрелок из будки. Леня приподнял потерявшего сознание Вензеля и потащил его к канаве. Выстрелы один за другим гремели ему вслед.
Лола тем временем подогнала машину к переброшенной доске и взревывала мотором "фольксвагена", готовая в любую секунду сорваться с места.
Подойдя к краю канавы, Леня на секунду растерялся. Перетащить Вензеля по доске было, конечно, невозможно. Пришлось поднять его безжизненное тело, вскинуть его на плечи и, балансируя на узкой прогибающейся жердочке, перейти канаву.
Пока Леня со своей тяжелой ношей переправлялся через ров, просвистевшая совсем рядом с ним пуля попала в спину Вензеля, заставив его мучительно дернуться и застонать.
Маркиз, качаясь от напряжения, опустил бесчувственное тело на заднее сиденье "фольксвагена" и с тяжелым вздохом плюхнулся рядом. Лола резко сорвала машину с места и помчалась по узким извилистым проходам между заброшенными складами.
- Удивительно, что милиция еще не понаехала, - бросила она через плечо, - такая стрельба, прямо как в Чечне!
- Место глухое, - неохотно отозвался Маркиз, - здесь хоть из пушки пали, никто не услышит.
Он открыл автомобильную аптечку и при помощи бинта и пластыря пытался остановить кровь, струившуюся из пулевой раны на спине Вензеля и из его безжалостно разорванного челюстями добермана плеча. Кое-как справившись с кровотечением, он накрыл бесчувственное тело клетчатым шерстяным пледом, - "фольксваген" уже выехал на набережную Обводного канала, и здесь велика была вероятность наткнуться на какого-нибудь случайного гаишника, которому трудно было бы объяснить присутствие в машине человека с тяжелым огнестрельным ранением..
- Поезжай на Карповку, - сказал Леня, оглядевшись по сторонам, - на угол Каменноостровского.
Здесь, на Петроградской стороне, на углу Каменноостровского проспекта и набережной реки Карповки, жил старый опытный хирург Юрий Львович Наппельбаум.
Маркиз по мобильному телефону позвонил ему, и когда "фольксваген" въехал в тихий уютный дворик, Юрий Львович уже стоял возле своего подъезда, встречая раненого.
Рослый, широкоплечий старик с огромными волосатыми руками наклонился к машине, как ребенка подхватил завернутого в плед Вензеля и без видимого усилия понес его по лестнице.
Леня едва поспевал следом за Наппельбаумом.
К счастью, подниматься пришлось невысоко, хирург жил на втором этаже. Он пронес Вензеля в комнату, бережно положил на кое-как подготовленный стол и бросил Маркизу через плечо:
- Руки мыть! Будете мне ассистировать!
Юрий Львович пользовался среди криминальной публики огромным уважением.
Бесстрашный старик никому не отказывал в помощи и никого не сдавал властям.
- Я давал клятву Гиппократа, - говорил иногда доктор Наппельбаум, - и я обязан помогать каждому человеку, независимо от того, соблюдает ли он законы.
Если я откажусь помогать раненому, он умрет, и его смерть будет на моей совести.
Если я вылечу его, а потом сдам властям, следующий раз ко мне не придут за помощью, и погибнут люди. Я врач, мой профессиональный долг - лечить людей, а не помогать милиции в ее работе.
Правда, некоторые пациенты очень щедро платили хирургу, и он от их денег не отказывался, но если раненый не мог заплатить - он не настаивал и лечил всех совершенно одинаково.
Почему власти закрывали глаза на противозаконную деятельность старого врача - оставалось для всех загадкой. Может быть, он когда-то вылечил кого-то из очень значительных людей, и бывший пациент прикрывал его из благодарности, может быть, так распорядились уголовные авторитеты, но факт налицо: Юрий Львович лечил раненых братков и прочую сомнительную публику, не встречая сопротивления со стороны правоохранительных органов.
- Раньше вы не прибегали к моим услугам, - проговорил хирург, намыливая руки и с любопытством глядя на Маркиза, - вы, насколько я знаю, всегда избегали насилия в любых формах.
- Избегал, - подтвердил Леня, помогая Наппельбауму натянуть тонкие резиновые перчатки, - это произошло помимо моей воли.
- Знаете названия хирургических инструментов? Сможете мне ассистировать? - осведомился хирург, подходя к столу.
- Постараюсь.
- Тогда для начала сделайте своему другу инъекцию вот этим шприцем, раствор я уже подготовил.
Наппельбаум быстро справился с пулевым ранением в спине, но очень долго возился с растерзанным собачьими клыками плечом, то и дело качая головой и недовольно бормоча что-то себе под нос;
Закончив операцию, он снял перчатки и твердо заявил:
- Никуда увозить его сейчас нельзя, он не в том состоянии. Пусть полежит пока у меня.
- Но вам ведь некогда им заниматься…
- Я приглашу медсестру из своей клиники, она присмотрит за ним. У нее большой опыт ухода за хирургическими больными.
- Большое спасибо вам, доктор! - с чувством проговорил Маркиз, положив в карман белого халата пачку денег. - Если вы позволите, завтра я приеду проведать его.
* * *
Маркиз свернул с Каменноостровского на Карповку и заехал в тихий небольшой дворик.
- Подожди меня, я недолго, - Леня заглушил мотор машины и повернулся к Лоле, - только узнаю, как Вензель себя чувствует и не нужно ли ему чего-нибудь принести.
Он поднялся на второй этаж и позвонил в квартиру доктора Наппельбаума.
Звонок гулко раскатился за дверью, но никто в квартире не отозвался.
"Что там случилось? - озабоченно подумал Леня. - Если Юрий Львович ушел, должна была остаться сиделка. Не мог же он оставить тяжелого послеоперационного больного без присмотра!"
Он еще раз надавил на кнопку звонка без надежды на успех. Ответом на звонок по-прежнему было молчание.
Леня на всякий случай толкнул дверь, и она легко поддалась.
Маркиз вытащил пистолет, - .снял его с предохранителя и шагнул в квартиру.
Внутри царила мертвая тишина, только откуда-то, по-видимому, со стороны кухни, раздавался мерный звук падающих капель.
- Юрий Львович! - вполголоса окликнул Маркиз, хотя и понимал, что это бесполезно.
Он толкнул дверь той комнаты, в которой накануне проходила операция, во время которой он ассистировал хирургу.
В первый момент ему показалось, что все в этой комнате осталось точно таким же, как вчера: безжизненное тело на столе, до половины прикрытое белоснежной простыней…
В тот же момент Маркиз понял, что Наппельбаум не оставил бы Вензеля на целые сутки на операционном столе, и шагнул вперед.
Вензель лежал в той же позе, что вчера, но его нельзя было принять за живого человека. Его кожа была того страшного воскового цвета, который можно увидеть только в морге, и вся его поза была совершенно неживой…
Маркиз подошел к нему еще ближе и увидел черную круглую дыру у него во лбу, не оставлявшую никаких сомнений, - это было входное отверстие от револьверной пули.
Маркиз, нервно сжав рукоятку пистолета, огляделся по сторонам.
И тут же увидел торчащую из-за стола ногу в мягкой домашней туфле и неловко завернувшейся брючине. Он обошел вокруг стола и увидел Юрия Львовича Наппельбаума.
Старый хирург лежал на боку, раскинув руки и глядя в потолок мертвыми широко открытыми глазами. В правой руке он сжимал шприц, наполненный золотистой прозрачной жидкостью.
"Значит, они были тут почти сразу же после меня, - мелькнуло у Маркиза в голове. - Мы с Лолой быстро уехали, поменяли машину, и только поэтому они не сели нам на хвост. Однако кто-то же их навел на старика Наппельбаума? Что за черт, у этого Хорька везде свои люди…"
Обо всем этом Маркиз думал на бегу.
Он выскользнул из квартиры старого хирурга и тенью метнулся во двор. Лола ждала его в машине за два квартала до дома. Маркиз подумал, что только потому не попал в засаду, что Хорьку даже не вступило в голову, что он, Маркиз, приедет проведать больного Вензеля на следующий день.
В противном случае Хорек непременно оставил бы тут своих боевиков, и Маркиз сейчас имел бы очень бледный вид - в буквальном смысле, потому что был бы таким же покойником, как Вензель. И еще он подумал, что, к счастью. Вензель, когда пришли его убивать, был еще под действием наркоза, иначе бандиты узнали бы от него адрес той квартиры на Гражданке, где они с Лолой сегодня ночевали. Домой они не рискнули сунуться, и Лола страшно переживала, как там Пу И. Кот и попугай вполне могли пожить одни несколько дней, они не скучали в обществе друг друга, но песик был очень привязан к Лоле. И вообще он не привык быть один, да и выводить на прогулку собаку все же нужно.
И уже на подходе к машине, осторожно оглядываясь и призвав на помощь свою интуицию и обостренное чувство опасности, Маркиз подумал, что Хорек преступил все законы криминального мира. Он убил врача, которого знал весь город, который безотказно лечил людей в любое время дня и ночи, не спрашивая, откуда у человека ножевая или огнестрельная рана.
Доктора не трогала даже милиция, он был под защитой бандитского закона. Люди, которых он вылечил, испытывали к нему огромное уважение и обычную человеческую благодарность. Люди, которые еще не успели к нему обратиться, помнили, что все они ходят по лезвию бритвы, и как поется в известной оперной арии - "сегодня - ты, а завтра - я", так что уважали старика хирурга заранее.
Тем не менее Хорек наплевал на уважение и закон. Это, как выражаются братки, не по понятиям. И хотя Маркиз эти самые понятия не очень уважал, но никогда не нарушал, потому что такое было чревато весьма неприятными последствиями. Рано или поздно Хорька настигнет возмездие, но он-то так не думал. Потому что в дело были замешаны такие большие деньги, которыми, как считал Хорек, он сможет прикрыться в любой ситуации. Однако Маркизу сейчас нужно думать о собственной безопасности.
- Ну что там? - испуганно спросила Лола. По тому, как Леня молча проскользнул в машину и рывком тронул ее с места, она поняла, что он сильно нервничает.
- Все плохо, - сквозь зубы процедил Маркиз, - оба убиты, причем вчера, то есть почти сразу после моего ухода.
- Ой! - Лола вскрикнула и тут же закрыла рот ладонью. - Что же теперь будет?
- Переходим на нелегальное положение. В ту квартиру на Гражданке больше ни ногой, найдем другое жилье.
- А домой?
- Боже тебя упаси! - рявкнул Леня. - Уж там-то нас точно ждут. Встретят с оркестром!
- Но как же звери? Пу И, наверное, уже заболел! - в голосе Лолы послышались слезы.
- Договоришься с консьержкой, - не терпящим возражений тоном проговорил Леня, - ты ведь уже обращалась к ней пару раз, когда мы уезжали? Сама говорила, что эта самая Эмилия… Элеонора…
- Энгельсина, - усмехнулась Лола, - Энгельсина Софроновна.
- Ну вот, ты же говорила, что она очень аккуратная, никогда ничего не забывает, и звери к ней относятся хорошо.
- Да, но тогда Пу И мы брали с собой! - пылко возразила Лола. - Как же он там без меня, бедненький?..
- Лола, этот вопрос не обсуждается, - устало сказал Маркиз, - ты же понимаешь, что наши жизни в опасности.
А зверям ничего не сделается, Пу И эта самая Каролина…
- Энгельсина, - поправила Лола, - родители назвали ее Энгельсиной в честь Фридриха Энгельса.
- Почему не в честь Карла Маркса? - мимоходом удивился Маркиз. - Вроде бы он известнее. И борода больше…
- Ну не знаю, может, им показалось, что у Маркса волос слишком много! - отмахнулась Лола.
- Звони этой самой Джельсомине, - приказал Леня, - потом времени не будет!.. О, черт, мобильник разрядился.
- Я из автомата позвоню, - оживилась Лола, - так даже лучше!
- Для чего лучше? - подозрительно спросил Леня.
- Для конспирации… Да тормози же, вон будка на углу!
Лола выпорхнула из машины, когда Леня не успел еще остановиться. В будке она отвернулась к стене и озабоченно проговорила несколько слов в трубку.
Услышав ответ, Лола просияла, но вовремя скрыла довольную улыбку и вышла из будки с самым своим печальным выражением лица.
- Она говорит, что соседи жаловались: Пу И всю ночь проплакал…
Маркиз только скрипнул зубами.
- Ну и что дальше? - капризно спросила Лола. - Где мы будем ночевать? Что есть? Во что одеваться? У меня даже смены белья нету… И потом понадобится разная одежда, чтобы менять внешность…
- Ты права, девочка, - примиряюще сказал Леня, - это мы исправим.
- Едем в "Гостиный двор", а. Лень?
- Слушай, нас бандиты по пятам преследуют, - недовольно начал Леня, но Лола перебила:
- Как раз очень удачно! "Гостиный" - огромный, народу там всегда тьма-тьмущая, легко затеряться. И купим все, что нужно. По-моему, так гораздо безопаснее, чем шляться по маленьким магазинчикам.
Леня согласился, скрепя сердце.
Они бросили машину в боковой улице и вышли на Невский. Лола вспомнила, что только три дня назад она гуляла по Невскому совершенно беззаботно и злилась на Леньку, что он не взял ее в Париж. Господи, вот бы вернуться назад на три дня! Она согласна сидеть дома с животными и носа никуда не высовывать, только бы избавиться от ненавистного Хорька и его бандитов! И угораздило же Леньку так вляпаться!
Тут она вспомнила Глеба, сообразила, что и сама в этой истории не без греха, снова представила перед собой мертвое лицо своего первого мужчины и ужаснулась. Она крепко вцепилась в руку Маркиза, так что он даже встревоженно заглянул ей в глаза.
- Что, что такое? Ты что-то заметила?
- Нет.., я просто.., мне как-то нехорошо… - промямлила Лола.
- Нашла время для женских недомоганий, - вспылил Леня, - как раз вовремя!..
- При чем тут женские недомогания! - Лола невольно повысила голос. - Просто у меня нервы…
- Успокой свои нервы немедленно! - буркнул Маркиз. - Мне с тобой возиться некогда.
Лола оскорбленно замолчала и даже выдернула свою руку. Они прошли еще немного, причем Леня все время незаметно, но зорко поглядывал по сторонам, ловил свое отражение в витринах - в общем, пытался определить, нет ли за ними слежки. Пока что его интуиция решила малость отдохнуть. Вокруг, как и всегда на Невском, роилась большая, шумная многоязычная толпа. Туристы непрерывным потоком шли от Фонтанки и Аничкова моста с конями Клодта к Адмиралтейству и Дворцовой площади. Молодежь, небольшими ручейками ответвляясь от большой толпы, оседала в многочисленных кафе, люди постарше больше обращали внимание на магазины. Обыватель же по старой советской памяти валом валил в "Гостинку".