Шаги же прошлись по зеленой комнате, затем по залу и снова удалились к гостиной. Мне казалось, это не кончится никогда. Услышав из прихожей скрип дверцы шкафчика для верхней одежды, я поняла, что осмотр комнат закончен. Начато обследование подсобных помещений.
Простите за откровенность, едва в штаны не наделала. Стенной шкаф, в котором я затаилась, был вторым, а за ним - чулан. До чулана дело не дойдет, это ясно как дважды два.
Мне стало дурно. Захотелось вывалиться с чистосердечными признаниями и немедленно сдаться на милость врага. Лишь дефицит информации сдерживал этот порыв. Совершенно неясно было, как у врага с милосердием. Если оно отсутствует, лучше по доброй воле в шкафу умереть от страха.
К тому же я не была уверена, что врагу интересны те признания, которые я могла ему сообщить. Пришлось сидеть до конца. Сердце бухало, словно колокол. Меня удивляло, почему его стук не слышит автор шагов.
Звук закрывающейся дверцы соседнего шкафчика предельно накалил обстановку. Следующие - мы: стенной шкаф, я и мое бедное сердце. Шаги уверенно к нам и направились. Я приготовилась встретить смерть достойнейшим воплем, но меня спас телефонный звонок.
Шаги поспешили к тумбочке, где стоял телефон, я услышала: "Да… Нет… Ясно". После чего шаги удалились, и дверь в квартиру захлопнулась.
Глава 15
"Уф-ф! - облегченно вздохнула я. - Хорошо бы сделать глоток ликера, если его не выпил автор шагов. Что-то подозрительно долго он топтался на кухне".
Я послушно сидела в шкафу и ждала приглашения выйти.
Приглашения не последовало, а к самодеятельности я готова еще не была. И как назло, приспичило мне чихнуть, словно в том анекдоте. Я долго крепилась, но все же не выдержала и гренадерски чихнула.
Никто, похоже, не удивился.
"Да чем он там занимается, мужчина в костюме?" - подумала я и покинула шкаф.
- А-у-у! Есть кто живой? - спросила я, но ответа не получила.
Ворвалась в гостиную и оцепенела!
Мой гость в галстуке и пиджаке лежал на полу с аккуратной дыркой во лбу, из которой тоненькой струйкой стекала кровь.
"Час от часу не легче. А этого-то за что? Ведь такой был милый мужчина, симпатичный и обходительный".
Я склонилась над ним и уже профессионально установила, что передо мной еще один труп.
"Ну что тут будешь делать? Только избавилась от одного - и нате вам, здрасте, второй. Почему сразу всем захотелось умирать в моей квартире?"
Некоторые умудрились умереть даже дважды! А может, и трижды, если Коля прав и девицу предварительно отравили, прежде чем садануть ей по голове.
Честное слово, хотелось плакать. Только прибрала в квартире, и вот уже новое тело лежит, покрупней, чем девица.
- Сколько же весит эта гора? - воскликнула я.
И в порыве наивности попробовала труп приподнять. Что-то хрустнуло в позвоночнике, напрочь лишив меня энтузиазма.
Я поняла, что если Коля откажется вынести труп, тогда шубкой, сапожками, юбочкой и ковром не обойтись. За такой труп Гануся, пожалуй, потребует сразу мою квартиру.
"И зачем я сюда пришла? Сидела бы у Гануси и горя не знала".
Впрочем, горя не знать был шанс и в моей квартире: не спрячься я вовремя в шкаф, и сама стала бы трупом.
"Нет, - рассудила я, - двадцать пять лет, совсем не тот возраст, когда есть смысл умирать. Пора звонить Коле!"
Я набрала его номер, но трубку схватила Выдра. Я набрала второй раз. И снова Выдра. Я чувствовала, что Коля дома.
"Если в третий раз брошу трубку, неужели не догадается?" - подумала я.
И позвонила, и бросила, и снова позвонила. Хитрость моя принесла плоды. Коля действительно догадался и сам взял трубку. С легкой грустью я сообщила:
- У меня труп.
- Неужели снова вернулся? - паникуя, воскликнул Коля.
Я поспешила его "успокоить":
- Нет, у меня новый труп, он мужской.
- Надеюсь, не похож на меня? - осторожно осведомился Коля.
- Ему до тебя далеко, - решила я сделать ему комплимент. - Правда, он выглядит интеллигентно.
Коля ревниво осведомился:
- Это важно для трупа?
- Нет, - заверила я и с напором добавила:
- Не сочти меня капризулей, но все это начинает слегка раздражать.
- Понимаю, но как труп попал к Ганусе?
- Ты не понял. Труп у меня.
Коля зашелся от ужаса:
- У тебя?!
- Да, он лежит у меня в квартире, - спокойно сказала я, подавая ему пример мужества.
Коля плюнул на мой пример и взорвался.
- Почему ты ушла от Гануси? - взревел он голосом, рядом с которым львиный рык любому покажется соловьиными трелями. - Мы договаривались, что без моего разрешения ты и шагу не сделаешь!
Я ему рассказала, как было дело. Коля шумно вздохнул.
- Ясно, - сказал он с обреченностью человека, вынужденного опекать молодую кретинку. - Прикупили, девочка, значит, тебя. Впредь будь осмотрительней.
Пришлось пообещать:
- Буду, если буду вообще.
- Но как к тебе попал труп мужчины? Я нехотя сообщила:
- Сама впустила его.
- Впустила труп? - ужаснулся Коля.
- Мужчину, поначалу он был живой, но недолго. Я даже не успела с ним познакомиться.
По второму тяжелому вздоху Коли я поняла, что он чрезвычайно мной недоволен.
- Далеко тащить его не придется, труп лежит совсем рядом, почти что в прихожей, - себе в оправдание поведала я.
Неожиданно Коля спросил:
- Интересно, как ты все это объяснишь нашей милиции?
Его вопрос привел меня в недоумение.
- Ты обещал помочь, - напомнила я и разрыдалась.
Коля обнаружил поразительную бессердечность, сказав:
- Обещал я тогда, когда старого трупа уже не было, а новым ты еще не обзавелась. Угроза жизни это одно, а наличие трупов - другое.
Я и сама видела разницу, но мне очень хотелось жить. И не на нарах, хотелось - на воле. Я перестала рыдать и принялась предлагать варианты.
- А вдруг этот труп тоже понадобится какому-нибудь простаку? Пригодился же парню в кожанке тот, первый, - попыталась вселить я в Колю надежду.
- Вряд ли, второй труп мужской, женщине всегда легче устроиться, - наполняясь пессимизмом, заметил он.
И неожиданно открыл мне "потрясную" истину: я-то всегда считала, что мужчины значительно лучше женщин устраиваются. Но для диспута время неподходящее - пришлось промолчать.
Зато Коля сказал:
- В любом случае тебе нельзя оставаться в квартире.
- Правильно, скорей приезжай и немедленно меня забери! - воспряла я духом, в мыслях не выходя за рамки приличий.
Он правильно понял, потому что спросил:
- Куда я должен тебя забрать?
- Куда-нибудь, - пискнула я.
- Куда-нибудь - это не выход. Тут надо крепко подумать. Сделаем так. Дверь надежно закрыта?
Я притихла и скептически посмотрела на дверь. Мне и раньше казалось, что она надежно закрыта, но почему тогда здесь лежит новый труп?
- Ничего, я забаррикадируюсь, - демонстрируя оптимизм, заверила я.
Колю такой ответ, похоже, удовлетворил.
- Вот и хорошо, - сказал он. - Забаррикадируйся и сиди. Одной тебе из дома нельзя выходить, а я сейчас сильно занят.
Я истошно завыла, он меня успокоил:
- Не плачь, поручу тебя своему другу. Жди звонка. Если сам не смогу, он позвонит. Только на этот раз убедись, что друг точно мой.
Иссушив слезы, я быстро вошла во вкус и предложила:
- Давай пароль придумаем для конспирации.
- Если твой телефон на прослушке, пароль не спасет. Ты должна сама сообразить, как протестировать друга. Ну, придумай, как удостовериться, - сказал он тоном, за которым легко читалось: не полная же ты дура.
Он прав, я не полная дура - я дура худая, потому что с уверенностью пообещала не сплоховать, но сплоховала сразу же, как представилась мне такая возможность.
Глава 16
Не прошло и часа, как раздался телефонный звонок. К, этому времени я успела неплохо забаррикадироваться и даже отбуксировала труп с глаз подальше. Точнее, подальше не получилось, слишком тяжелый, но между диваном и столиком затолкать его удалось.
"Не лежать же ему посередине, когда придет друг Коли", - заботливо рассудила я.
Я как раз накрывала труп покрывалом, когда раздался звонок.
- Все в порядке, - оптимистично сообщил незнакомый голос.
- Что в порядке? - спросила я, помня о бдительности.
- Мы разобрались с теми, кто тебе докучал. Ситуация теперь под контролем.
Я притихла. Если это ловушка, что я должна сказать? Спросить: вы от Коли? Ответ может быть положительным в любом случае.
- А когда вы за мной приедете? - осмотрительно осведомилась я.
Голос решительно отверг мой вариант:
- Нет, все будет не так. Времени в обрез, поэтому хватай чемодан и езжай в аэропорт. Билеты и документы у меня на руках. У тебя все нормально?
- В общем, да, - сказала я, решив не учитывать трупа. - Но ехать боюсь.
- Не бойся, мы позаботились о твоей безопасности. Дуй в аэропорт. В запасе осталось всего два часа.
Голос был свойский. От него веяло уверенностью, добром и заботой. "Похоже, это действительно Колин друг, - подумала я, - но обжегшийся на молоке дует на воду". Я решила подстраховаться и согласилась:
- Хорошо, но сначала звоню Коле.
Голос одобрил идею:
- Звони, только вряд ли его застанешь. Он занимается твоей безопасностью.
Я опять позвонила Коле. И снова попала на Выдру! Когда же Коля с ней разведется?!
Не успела опустить трубку, как телефон вновь зазвонил.
- Ну что? - сердито спросил голос.
- Ничего, - ответила я.
- Тогда дуй ко мне.
Я решила стоять на своем и тоном, не терпящим возражений, постановила:
- Только в том случае, если за мной придет машина.
Голос шумно вздохнул и процедил:
- Жди. Пришлю белый "Москвич". Дверь откроешь на пять коротких, два средних и один длинный. Поняла?
- О чем идет речь?
- О звонках в дверь, идиотка, - зло гаркнул голос.
Повесив трубку, я с ужасом осознала, что не запомнила, сколько будет коротких. Помнила только длинные и средние, но как различать их, понятия не имела. С языком морзянки я не знакома.
К счастью, все обошлось: в аэропорт я добралась без приключений. Там встретил меня плотный мужчина лет тридцати. Он обласкал меня взглядом и явно оценил по достоинству. Было видно, что я ему нравлюсь.
Впрочем, снова вру: мне хотелось в нем это увидеть, но я не увидела.
- Опаздываем, - бросил мужчина, выхватывая из моих рук сумку.
- Мы куда-то летим? - изумилась я.
- Надеюсь, что ты полетишь, а я здесь останусь, - похоже, он пошутил.
Из меня (простите за грубость) поперли вопросы - иначе это не назовешь. Но ответить мужчина ни на один не успел: к нам подлетел белобрысый парнишка и протянул мне пакет. Я уставилась на мужчину, он пояснил:
- Там билеты и документы.
Я распечатала пакет и хоть узнала куда лечу: в Париж. Я ничего не имела против поездки во Францию, где пережила мгновения счастья.
"Кто же он, Коля?" - изумленно подумала я.
А ко мне уже подлетел длинный, тонкий и очень несимпатичный старик лет сорока пяти. Возможно, ему было и пятьдесят.
Впрочем, в Париж я готова лететь хоть с мумией.
Со старым и тонким мы благополучно прошли таможенный досмотр багажа, во время которого я не скупилась на ослепительные улыбки. Я строго следовала психологическим рекомендациям Нинуси, и, думаю, таможенники остались довольны.
А вот Тонкого не удалось расшевелить. Он был суров и строго спросил:
- От трупа избавилась?
- Более-менее, - уклончиво ответила я, не желая вдаваться в подробности - Избавилась или нет? - зло повторил он вопрос.
- Избавилась, - уверенно воскликнула я, решив, что не погрешу против истины, если дам этот ответ: раз трупа нет со мной, значит, я от него избавилась.
Как и он от меня.
Суровая внешность Тонкого на вопросы не вдохновляла. Я приумолкла, а когда самолет взлетел, Тонкий и вовсе поднялся и куда-то ушел. Его место занял седовласый мужчина симпатичной и доброй наружности. Я бы не отказалась от него как от дедушки - помимо родительской ласки мне остро не хватает внимания дедушки. Единственная бабуля, к сожалению, давно уж вдова.
Место в самолете мне досталось у борта. Я затосковала. Седовласый погрузился в изучение рекламных проспектов. На коленях его лежал черный портфель. Цепочка, прикрепленная к ручке портфеля, серебряной змейкой сползала на брюки, исчезая под пиджаком.
"Удивительный у него багаж", - рассеянно подумала я и заснула.
Бессонная ночь, наконец, меня уморила. кроешь на пять коротких, два средних и один длинный. Поняла?
- О чем идет речь?
- О звонках в дверь, идиотка, - зло гаркнул голос.
Повесив трубку, я с ужасом осознала, что не запомнила, сколько будет коротких. Помнила только длинные и средние, но как различать их, понятия не имела. С языком морзянки я не знакома.
К счастью, все обошлось: в аэропорт я добралась без приключений. Там встретил меня плотный мужчина лет тридцати. Он обласкал меня взглядом и явно оценил по достоинству. Было видно, что я ему нравлюсь.
Впрочем, снова вру: мне хотелось в нем это увидеть, но я не увидела.
- Опаздываем, - бросил мужчина, выхватывая из моих рук сумку.
- Мы куда-то летим? - изумилась я.
- Надеюсь, что ты полетишь, а я здесь останусь, - похоже, он пошутил.
Из меня (простите за грубость) поперли вопросы - иначе это не назовешь. Но ответить мужчина ни на один не успел: к нам подлетел белобрысый парнишка и протянул мне пакет. Я уставилась на мужчину, он пояснил:
- Там билеты и документы.
Я распечатала пакет и хоть узнала куда лечу: в Париж. Я ничего не имела против поездки во Францию, где пережила мгновения счастья.
"Кто же он, Коля?" - изумленно подумала я.
А ко мне уже подлетел длинный, тонкий и очень несимпатичный старик лет сорока пяти. Возможно, ему было и пятьдесят.
Впрочем, в Париж я готова лететь хоть с мумией.
Со старым и тонким мы благополучно прошли таможенный досмотр багажа, во время которого я не скупилась на ослепительные улыбки. Я строго следовала психологическим рекомендациям Нинуси, и, думаю, таможенники остались довольны.
А вот Тонкого не удалось расшевелить. Он был суров и строго спросил:
- От трупа избавилась?
- Более-менее, - уклончиво ответила я, не желая вдаваться в подробности - Избавилась или нет? - зло повторил он вопрос.
- Избавилась, - уверенно воскликнула я, решив, что не погрешу против истины, если дам этот ответ: раз трупа нет со мной, значит, я от него избавилась.
Как и он от меня.
Суровая внешность Тонкого на вопросы не вдохновляла. Я приумолкла, а когда самолет взлетел, Тонкий и вовсе поднялся и куда-то ушел. Его место занял седовласый мужчина симпатичной и доброй наружности. Я бы не отказалась от него как от дедушки - помимо родительской ласки мне остро не хватает внимания дедушки. Единственная бабуля, к сожалению, давно уж вдова.
Место в самолете мне досталось у борта. Я затосковала. Седовласый погрузился в изучение рекламных проспектов. На коленях его лежал черный портфель. Цепочка, прикрепленная к ручке портфеля, серебряной змейкой сползала на брюки, исчезая под пиджаком.
"Удивительный у него багаж", - рассеянно подумала я и заснула.
Бессонная ночь, наконец, меня уморила.
Глава 17
Проснулась я от острого ощущения страха. Оглянулась - вокруг мир и покой, сонное царство: головы пассажиров знай одна за другой откидываются на спинки кресел. А мне катастрофически расхотелось спать. Пришлось глазеть по сторонам. Страшная скука. Я сожалела, что не прихватила веселенького журнальчика, а запаслась толстой и нудной книгой, пригодной лишь для гнета при закваске капусты.
Вдруг стюардесса, чья спина была странно напряжена, пролетела мимо меня к кабине пилота.
Я растревожилась: не падаем ли?
Самолетам не доверяю. Будь моя воля, летала бы с тремя парашютами за спиной.
В салон тем временем вышел строгий пилот. Он остановился в проходе, рядом со мной, и тихо повел беседу. Его собеседник был скрыт от моих любопытных глаз высокой спинкой кресла, но я отчетливо слышала, что речь идет об угоне. Требования выдвигались фантастические - оставалось дивиться запросам наглеющих террористов.
"Вот непруха! - содрогаясь, подумала я, - если меня раздражали каких-то два трупа, то здесь их может оказаться значительно больше: целый салон. И почему террористам приспичило угонять самолет со мной на борту? Могли бы повременить, я летаю не так уж часто".
А голова террориста (уж не знаю, хорошо ли это, плохо ли) поднялась выше спинки и развернулась ко мне лицом. Я содрогнулась вторично: "Батюшки светы! Рыжая образина!"
Дальнейшее вспоминается калейдоскопом. Мой седовласый сосед мгновенно извлек из-под мышки оружие и направил его на урода. Час от часу не легче! В общем-то я не возражала, но мог последовать и ответный выстрел, а кто поручится за меткость стрелка? Вдруг он промахнется и попадет в меня?
Не осуждайте, но я сочла за благо подружиться с уродом, в которого целился мой седовласый сосед. Как законопослушная гражданка я осудила соседа (наглец, пронес на борт пистолет!) и приняла меры. Тяжелая книга, которую я оскорбила, как раз очень мне пригодилась. Книга сама вдруг обрушилась на кисть руки седовласого; ни с того ни с сего грохнул выстрел. В салоне поднялись визг, вопли и вой, а командир экипажа пригласил террориста продолжить мирные переговоры.
"Дождусь их конца в туалете", - решила я, но стюардесса внезапно преградила дорогу.
- Сидеть! - категорично заявила она.
Пришлось покориться ее агитации.
Вскоре в салоне вновь появился урод-террорист. Взвинченные пассажиры восприняли его трепетно и уважительно. Некоторые даже подняли руки, заверяя в полной своей безобидности. Все поняли, что мы приземляемся, и, судя по времени, где-то уже во Франции. Почувствовав, что рядом земля, всем мучительно захотелось жить.
Террорист шел по рядам и удовлетворенно кивал головой, давая пассажирам понять, что входит в их положение и постарается не слишком их беспокоить.
Когда между террористом и пассажирами установилось дружеское понимание, откуда ни возьмись выскочила стюардесса. Охваченная желанием проверить, все ли пристегнули ремни, стюардесса, завидев урода, мгновенно изменила маршрут и намерения. Она поспешила вернуться обратно, но террорист бедняжку настиг. Пассажиры дружно и облегченно вздохнули, понимая, что лучшей заложницы, чем стюардесса, уроду и не найти.
Когда же террорист прихватил и меня (вот она, черная неблагодарность!), тут уж все окончательно успокоились и занялись своими делами. Некоторые особо храбрые пассажиры даже развернули газеты, демонстрируя полное безразличие к происходящему.
А я уже сожалела, что приглянулась уроду, и ужасно обиделась на свою толстую книгу: зачем она помешала седому в террориста стрелять?
Заметив мое расстройство, урод обратился ко мне и захваченной стюардессе.