Любящие и мертвые - Картер Браун 2 стр.


- Дон почему-то не жалует сестру и брата. Он не встречался с ними со дня похорон второй жены. Ни Ванда, ни Карл не сумеют разоблачить вас, Мэвис. Они не знают настоящую Клер Убхарт.

- Ванда и Карл - это...

- Сестра и сводный брат. Ванда будет в поместье вместе с мужем - Грегори Пейтеном. Кажется, он врач.

- А Карл?

- Карл живет один. Или жил один.

- Холостяк? - плотоядно облизнулась я, чтобы перевести подозрения Клер с мужа на другого мужчину.

- О боже! Как я не подумала! - Клер расцвела. - Если между вами и Карлом наметится интрижка, это так разрядит обстановку! Только и разговоров будет - жена Дона свела с ума его брата!

- Вы находите это забавным?

Только теперь я начала кое-что соображать.

Разговор с Клер направил мои мысли по достаточно каменистому руслу: несомненно, в поместье Убхартов меня поджидают неприятности. А на что, собственно говоря, я надеялась? Увеселительной прогулки не будет, это ясно. Хуже другое: я вступаю в круг людей, раздираемых противоречиями. И вместо семидесяти двух часов скуки получу семьдесят два часа тревоги и напряжения. Роль подставной жены будет очень трудной.

- Спасибо за угощение, но мне пора, - я поднялась. - Рада была познакомиться с такой очаровательной женщиной, будущей миллионершей - я не сомневаюсь в этом.

Клер проводила меня до порога.

- Когда раздел наследства закончится и ваша миссия тоже, приезжайте ко мне запросто, без всяких дел, на ленч, - предложила миссис Убхарт. - Или на ужин.

- Разумеется. Благодарю вас.

Обе мы прекрасно понимали, что наши слова - это еще одна условность, дань вежливости, не более. Судя по всему, больше мы никогда не встретимся.

Увидев, что я вхожу в агентство, Джонни широко улыбнулся.

- Ну и как там жена Убхарта? Миловидная крошка? Изучила натуру?

- Отстань, - отмахнулась я. - Дело предстоит не из приятных. А кончится оно тем, что меня положат на рельсы - я же миссис Убхарт! - и проутюжат экспрессом.

- Раз ты шутишь, значит, не так уж все плохо, - деланно рассмеялся Джонни.

- Знаешь, что я тебе скажу? Идея с подставной женой сильно смахивает на авантюру.

Джонни стал серьезным. Чек на две тысячи - это не пустяки, чтобы пренебречь мнением некой Мэвис.

- Ладно, не кричи "тону!", пока стоишь на берегу, - сказал он. - Нет никаких признаков опасности. И потом, я тоже еду в Санта-Барбару.

- Ну вот! Я подвергаюсь опасности, отправляясь в эту чертову Испанию, а он будет нежиться на пляжах Санта-Барбары! Как всегда, самая грязная и неблагодарная работа предназначена мне. И это ты называешь партнерством?!

- Мэвис, не кипятись. Как ты думаешь, где находится поместье Убхартов?

- Возле Толедо, в самом Толедо... Короче, в Испании. Какое это, к черту, имеет значение?! - огрызнулась я.

- Вилла "Толедо" расположена в шести милях от Санта-Барбары. И я буду всегда рядом с тобой. Рядом - это значит неподалеку.

- Так это здесь?! - я нащупала кресло и, не глядя, примостилась на краешек.

- Да, мы партнеры, мы единое целое, - наставительно произнес Джонни. - И моя роль не менее трудна, чем твоя. Не обнаруживая своего присутствия, я должен наблюдать за всем, что происходит в поместье, - Джонни закурил. - Убхарт заедет за тобой рано утром. А я буду жить в ближайшем отеле, где уже заказал апартаменты и даже могу сообщить тебе телефонный номер, по которому ты будешь мне названивать. Вот так...

- Хорошо, каждое утро я буду сообщать тебе все, даже меню...

- Вот-вот! Какие "блюда" там готовят!

- Ну, первое кушанье я могу назвать даже сейчас: жаркое а ля. Мэвис.

- Какое это удовольствие - иметь остроумного партнера! - хохотнул Джонни.

- Мне повезло меньше, - вздохнула я. - Мой партнер - бесчувственный жлоб. Я уверена: он будет танцевать на моих похоронах. В лучшем случае - слоу-фокс.

- Если, конечно, я сам перед этим тебя придушу! - осклабился мистер Рио. - Ну чего ты трясешься? С тобой все время рядом будет находиться Дональд Убхарт. И вообще, у тебя есть, как ты любишь повторять, собственная голова на плечах. И руки. Надеюсь, ты не забыла уроки морского сапера?

- Ты имеешь в виду, наверное, сержанта? Нет, не забыла. С тех пор, как он показал мне свои приемчики, ни один обидчик не смог уйти от меня безнаказанным.

- А что, тебя часто обижали? И кто, хотелось бы знать?

- Мужчины. До чего ты бестолков.

Джонни хмыкнул.

- Посмотрим на это дело так: нам выписали чек на большую сумму. Убхарт хочет дать нам еще две тысячи, когда раздел наследства закончится и он получит свои чертовы миллионы. В то же время работенка у нас, в общем-то, плевая. Тебе всего-навсего нужно три дня покантоваться в роскошных апартаментах. Отдохнешь, отоспишься... А проживешь ты после этого еще очень долго.

- Вот об этом - о жизни и смерти - я и хотела с тобой поговорить. Знаешь, Джонни...

- Знаю. Знаю, что тебе нужно ехать домой и собирать вещи. Или ты заставишь клиента ждать завтра утром? Учти: к его приезду чемодан должен быть собран.

- Джонни...

- Все, дорогая. Поговорим всласть на природе. Я всегда буду у твоих ног, только звякни мне в отель.

- Нет, я не буду звонить. Я буду вопить на всю Санта-Барбару!

- Вот теперь ты снова похожа на прежнюю Мэвис.

Он ухитрился дать мне шлепка пониже спины и каким-то образом выставил за дверь.

Мэвис потащилась собирать чемоданы.

Собралась я очень быстро и решила перед поездкой как следует выспаться. Сон не шел. Я включила телевизор. Зачем я это сделала?! Старый, но мастерски закрученный фильм ужасов "Кузен Франкенштейна" завел меня, как пружину часового механизма. Вместо того, чтобы навеять сон, телевизор прогнал его окончательно. Если бы из-под кровати сейчас вылез мужчина, он смог бы сделать со мной все, что захотел, - я была абсолютно деморализована.

Ночь прошла в кошмарах. Но к десяти утра я была одета, как Клер, причесана, как Клер: волосы стянуты в пучок. Мэвис-бэби облачилась в свитерок, на два размера меньший, чем она обычно носит. Я вспомнила слова одного неглупого мужчины, специалиста по рекламе: "Упаковка и демонстрация, Мэвис, очень важны, без них товар не продашь. Но никогда не следует строить рекламу одного товара на недостатках другого. Высокое качество в этом не нуждается, оно говорит само за себя". Конечно, в зеркале я видела, что поддельная Клер выглядит куда лучше настоящей. Однако я должна была спрятать свое превосходство, чтобы никто не догадался по моим глазам, в каком розыгрыше он участвует. Тот специалист по рекламе был тысячу раз прав, хотя его самого интересовало во мне только то качество, которое было спрятано под юбкой.

Убхарт появился ровно в 9.30. Я открыла дверь, и он вцепился в меня изучающим взглядом.

"Муж" рассматривал меня довольно долго.

- Я готова, - потупила я наивные глазки.

- А я нет. Я не могу привыкнуть к новому облику своей жены. Мне надо... придти в себя. У вас потрясающий вид!

- Стараюсь...

- Вы сложили свои вещи?

- Да. Вот чемоданы.

Убхарт озадаченно пересчитал их:

- Три небольших плоских, один очень большой и две картонки для шляп... Вы что, сюда уже больше не вернетесь?

- Я взяла только то, что должна была взять настоящая миссис Убхарт. Я должна выглядеть как леди. Не так ли?

"Муж" развеселился:

- Да, вы правы, я как-то не сообразил... О'кей, сейчас заброшу ваши вещи, мадам, в багажник.

Вскоре мы уже мчались в направлении Санта-Барбары.

Солнце слепило глаза, деревья разбегались, едва замечая новенький "корветт" Дона Убхарта. Жизнь была замечательной - по контрасту с ночными кошмарами, все было так, как и предсказывал Джонни.

- Хочу обсудить с вами один вопрос, - сказал Дон. - В доме никто не знает, как зовут мою последнюю жену. Поэтому лучше всего представить вас как Мэвис Убхарт - так мы не запутаемся, и все будет выглядеть естественно.

- Согласна.

- Я не уверен, что мои родственники приехали, - его голос поблек. - Но Эдвина наверняка уже приготовила нам комнаты.

- Кто такая Эдвина? Еще одна жена?

Я навострила ушки.

- Это экономка. Последние два года перед смертью отца она была там, в поместье. Ее держат в доме, ибо такова была воля отца. Эдвина останется экономкой до моего тридцатилетия.

- А потом? Вы прогоните ее? Кстати, сколько ей лет?

- Что-то около тридцати пяти.

- Эдвина должна опасаться вас, - задумчиво произнесла я.

- Да уж, не думаю, что она меня любит. Будьте с экономкой настороже. Нам надо следить за ней... За ней и за Фабианом, разумеется, тоже.

- Фабиан? Это имя годится для комедии или оперетты!

- Фабиан Дарк - адвокат семьи Убхартов и... крепкий орешек. Нет, он не из оперетты - он, скорее, из драмы. Сухарь, резонер, все знает, ничего не боится...

- Знакомо...

Завтракали мы в Санта-Барбаре. Я решила как следует подкрепить свои силы перед штурмом "Толедо" и заказала бифштекс. Утро потускнело. Я вспомнила, что еду не на увеселительную прогулку, и занервничала. Впрочем, это вскоре прошло.

Дорога вилась вдоль побережья. Голубая вода, голубое небо, облака... Я всматривалась в их очертания, словно надеялась увидеть некий особый небесный знак.

- Вот мы и дома, - сказал Дон.

На берегу океана стоял настоящий дворец с белыми стенами, белыми арками, белыми занавесями на окнах.

- Боже мой, до чего красиво! - воскликнула я. - Дон, это же настоящая Испания.

- "Толедо".

- "Толедо"...

- Точная копия того дома, в котором родилась и жила моя мать. Только побольше, пороскошнее... - Дон делал эти пояснения как бы через силу. - Добиться абсолютного сходства было очень трудно, но отец умел преодолевать трудности. Снаружи оба дома идентичны.

У меня едва не закружилась голова. К горлу подступил комок.

- О, теперь я вижу, на что способен мужчина, который любит свою жену.

Убхарт бросил на меня странный взгляд.

- Моя мать была в детстве несчастнейшим существом. Она осталась жива и не сошла с ума только потому, что надеялась вырваться из этого ада. Родители воспитывали ее с изощренной жестокостью. Мать ненавидела их, Испанию и все испанское. Словом, все то, что напоминало ей о детстве и юности. Поэтому мой отец выстроил этот дом. А так как другого дома у нее не было, мать была вынуждена здесь жить.

- Как же...

Язык застрял, я не смогла выговорить свой вопрос. Но Дон все понял. Он глянул на меня через плечо и бросил:

- Отец был остроумным человеком, хотя его представление о шутках носило оттенок садизма.

Глава 3

Женщины тридцати пяти лет казались мне всегда старухами, но Эдвина развеяла это заблуждение.

Это была высокая, тонкая в кости брюнетка. Ее волосы - иссиня черные - подчеркивали белизну лица, а темные глаза блестели, как вишни, умытые дождем. Черное платье с белым воротничком делало ее строгой и даже чопорной. Взгляд метался между мной и Доном: было видно, что на душе Эдвины кошки скребут.

Как положено наивной малышке Клер, я прижалась к руке Дона. Притворяться было совсем несложно: я и вправду боялась. Боялась этого огромного дома Рэндолфа Убхарта, этой женщины, затянутой в черное, и ее неспокойного взгляда...

Изнутри дом подавлял, он был таким же чопорным, как Эдвина. Внутренний дворик-патио был пустынен, комнаты поражали высокими потолками и тяжелыми драпировками. У меня сложилось ощущение, что похороны Рэндолфа Убхарта явно затянулись... Во всяком случае, дом был в трауре.

- Эдвина, - сказал Дон, - познакомьтесь с моей женой. Ее зовут Мэвис.

Несмотря на полумрак, царивший в гостиной, Эдвина пронзила меня своим взглядом насквозь.

- Приветствую вас, миссис Убхарт, - ее голос оказался бесцветным и тем не менее выдавал высокомерие и презрение. - Как поживаете?

- Благодарю, хорошо, - еле слышно ответила я.

- Вы остановитесь в апартаментах своих родителей, - обратилась Эдвина к Дону. - Я приготовила комнаты.

- Вы очень заботливы, - пробурчал Дон.

- Можете пройти туда. Багаж вам принесут.

- Что, уже есть прислуга? - вскинул брови Дон.

Эдвина соизволила кивнуть:

- Я наняла кухарку, горничную и привратника. Все с хорошими рекомендациями.

- Кто еще в доме?

- Мистер Дарк. Он прибыл вчера. К вечеру должна приехать чета Пейтенов. Они сообщили об этом. А вот когда приедет ваш брат, мне неизвестно.

- Мой сводный брат.

- Да. Ваш сводный брат.

Они обменялись взглядами: при всем желании я не смогла бы разгадать, что стоит за всем этим.

- Глупо, но я забыла о том, что Карл - ваш сводный брат, - проскрипела экономка.

Дональд Убхарт посмотрел на меня:

- Идем, Мэвис. Я покажу наши комнаты.

Я вежливо улыбнулась Эдвине:

- Мы еще увидимся. Я не прощаюсь.

- Разумеется. Я всегда в доме. Я его часть.

Она говорила слова, предназначенные для меня, но сама в это время смотрела на Дона. Он схватил меня за руку и потащил куда-то по коридору.

- Спокойно, спокойно, - шептала я ему. - Вы тащите меня так, словно вам не терпится вкусить все прелести медового месяца. Не забывайте, официально мы давно женаты.

Дональд замедлил шаг.

- Эдвина едва не вывела меня из себя. Эта особа появилась в доме после того, как отец развелся со второй женой. Подумать только: она ведет себя так, словно была его третьей женой! - Дон помолчал и неожиданно рассмеялся. - Только сейчас мне пришло в голову, что Эдвина, скорее всего, и была ему женой, но старик не хотел или не успел оформить отношения официально. Вот это и не дает ей покоя все пять лет после его смерти.

Апартаменты, отведенные нам, были неприлично огромными: две спальни, при каждой - ванная и туалетная комнаты. Двери спален выходили в гостиную, в которой можно было бы проводить соревнования по большому теннису.

- Клер могла бы спать спокойно, если бы это увидела, - сказал Дон, посмотрев на меня изучающим взглядом.

Вскоре в гостиной появился привратник, сгибающийся под тяжестью моего самого большого чемодана. Он грохнул его на пол так, что звякнули "сосульки" люстры. Через десять минут появился остальной багаж. Привратник свалил его у моих ног и искоса посмотрел на меня испепеляющим взглядом.

- Не поднять ли сюда еще и вашу машину, мадам? - съязвил он.

- Как вы со мной разговариваете? Вы представляете, кто я?

- Женщина, которая любит разнообразие в одежде, - сбавив пыл, ответил он сквозь зубы.

После его ухода Дон отнес вещи в мою спальню.

- Вы можете принять ванную или душ, - сказал он. - А потом мы спустимся вниз и попробуем напитки. Ну как?

- Годится.

- Договорились. Встретимся в пять часов, - он прикрыл дверь жестом настоящего джентльмена, а может быть, даже и настоящего мужа.

Приняв душ, я начала перебирать туалеты и остановилась на черном бархатном платье, оголявшем мои плечи, а также шею и часть груди. Короче, этот лоскут держался на двух тонюсеньких бретельках и должен был демонстрировать подлинность и притягательную натуральность некоторых телесных подробностей Мэвис Зейдлиц. Платье плотно облегало фигуру, но расширялось от колен книзу: это было что-то похожее на веер в духе двадцатых годов. Модельер заверял меня, что ностальгический силуэт платья направляет мысли на вечное и непреходящее... Но я точно знаю, что у мужчин этот силуэт направляет мысли совсем в другую сторону - весьма современную, даже сиюминутную.

Дон ждал меня в нашей общей гостиной. Он был очень внимателен. Платье вызвало в нем бурю чувств: я заметила это по его глазам.

- Нет, - твердо сказала я. - Ничего подобного. Несмотря на то, что я - ваша жена. На три дня.

- Мэвис, это будут очень длинные и мучительные для меня дни, - вкрадчиво ответил он.

Мы спустились в ту гостиную, где состоялось мое знакомство с Эдвиной, пересекли ее и прошли в бар.

В этом помещении крыша была стеклянной, поэтому солнце беспрепятственно гуляло по всем закоулкам. Около стойки бара стоял человек с бокалом. Толстячок. Я отметила, что его белый костюм сшит у первоклассного портного, и что когда-то этот мужчина-, несомненно, был кудряв: теперь те кудри заметно поредели. Залысины, впрочем, не портили его лица, и даже наоборот, лоб выглядел мощным - это был лоб мыслителя. Толстячок, увидев нас, заулыбался, обнажив два ряда отборных зубов. Когда мы подошли к нему поближе, я почуяла аромат дорогого парфюма.

- Приятно видеть вас здесь, - сказал он и протянул для рукопожатия ухоженную руку. - Дон так долго прятал свою жену. С его стороны это нечестно.

- Познакомься, Мэвис, - сказал Дон. - Это Фабиан Дарк, адвокат, поверенный семьи.

Я ожидала, что рука Фабиана будет мягкой и влажной. Но рукопожатие оказалось, на редкость, твердым и холодным.

Адвокат улыбнулся мне:

- Дон представляет меня так официально, словно я не являюсь давним другом семьи Убхартов... Впрочем, я зря его ругаю: у него отменный вкус, - он окинул меня оценивающим взглядом. - Наше вынужденное томление здесь мне уже начинает нравиться. Разрешите, я приготовлю для вас коктейль. Что вы предпочитаете?

- Трезвую голову, мистер Дарк.

- Зовите меня Фабианом. Я не настолько стар, чтобы не претендовать на ваше внимание. А что вы будете пить, Дон?

- Скотч. Приехали Ванда и Карл?

- Нет, - Фабиан разговаривал и одновременно управлялся с напитками. - Кстати, Дон, вы не знакомы с мужем Ванды?

- Нет. Не имел удовольствия.

Адвокат загадочно улыбнулся.

- Я немного знаю Грегори Пейтена. Он психоаналитик. Ванда поступила расчетливо: лучше выйти замуж за врача и разделить с ним кушетку, нежели платить за эту же кушетку по сто долларов за час.

Я от души рассмеялась.

Дон поморщился.

- Не будь занудой, - я потрепала "мужа" по плечу.

- О, вы мне с каждой минутой нравитесь все больше и больше, - сказал Фабиан. - Мы с вами, мне кажется, поладим. А Дон... Его всегда подводило чувство юмора.

- Я вижу, что вы нашли друг друга, - холодно заметил Убхарт. - Мне ничего не остается, как выйти и подышать свежим воздухом.

- Подожди, Дон! Я...

Не слушая меня, он удалился и закрыл дверь. Фабиан покручивал в руке бокал и смотрел на меня "зеркальными глазами": я ничего не могла прочесть в них. Думаю все же, адвокат относился ко мне с симпатией.

- Вспышка раздражения... Не волнуйтесь, это скоро пройдет, - успокоил он меня. - Полагаю, вы привыкли к подобному. Резкая перемена настроения - отличительная черта Убхартов. Таким был и Рэндолф.

Он протянул мне полный бокал, я в рассеянности взяла его. Фабиан долго рассматривал меня - так, что мне стало не по себе. Я, конечно, привыкла к мужским ощупывающим взорам, и если испытываю беспокойство, то только тогда, когда меня перестают разглядывать. Но адвокат смотрел совсем иначе. В его взгляде не было ни желания, ни похоти. И это мне не нравилось.

- Ну и как вы нашли Эдвину? - спросил он наконец.

- Экономку? Знаете ли... - я попыталась подыскать подходящие слова.

- Она производит несколько устрашающее впечатление, да?

- Нет, она меня не напугала, хотя ей бы этого хотелось.

Назад Дальше