Лола обратилась к сидящей за письменным столом с компьютером и картотекой хорошенькой сестричке, которая, должно быть, одновременно с регистрацией клиентов служила живой рекламой клиники.
- Простите, девушка, - проговорила Лола с хорошо отработанной надменной интонацией скучающей богатой дамы. - Я договаривалась о встрече с одним вашим доктором, а его имя-отчество забыла. Он такой маленький, рыжий, с большими ушами.
- Борис Львович? - подсказала девушка.
- Да, кажется, - неуверенно проговорила Лола, - фамилия на "Г"…
- Не на "Г", а на "Д", - поправила ее девушка, - Борис Львович Длуголенский.
Он сейчас здесь, но к нему обычно предварительная запись. Как ваша фамилия?
- Апельсинова, - брякнула Лола первое пришедшее на ум.
Девушка, нисколько не удивившись, начала просматривать книгу записей. Наконец она подняла голову и с сожалением сказала:
- Нет, извините, вашей фамилии я не нашла. Давайте я запишу вас к Борису Львовичу на следующий четверг, если вас это устроит. На пятнадцать ноль-ноль.
- Хорошо, - легко согласилась Лола, - в четверг, так в четверг.
- Простите… - извиняющимся тоном проговорила сестричка, держа ручку над страницей книги. - Я должна записать здесь хотя бы приблизительно причины вашего обращения в клинику. Честно говоря, я не представляю, что вас не устраивает в вашей внешности.
- Уши, - холодно сообщила Лола, - мой друг предпочитает женщин с оттопыренными ушами.
* * *
- Борис Львович Длуголенский, - выпалила Лола, усевшись рядом с Маркизом, - хирург-косметолог, как мы и думали.
- Ясно, для чего привезли к нему Монику, небось так переделал ей морду, что родная мать не узнает! - обозлился Маркиз. - Фиг ее теперь найдешь!
- Да, судя по тому, что очередь на прием к нему большая, врач он хороший.
- Ты записалась к нему на прием? - полюбопытствовал Леня. - Какую часть лица будешь переделывать?
- Отстань! - Лола рассердилась не на шутку.
Мимоходом она поглядела в зеркало заднего вида, представила, что вместо ее розовых аккуратненьких ушек по бокам будут торчать две оттопыренные пельменины, и пришла в совершеннейший ужас.
Следующие несколько дней Маркиз как приклеенный следовал за белой "тойотой" Бориса Львовича Длуголенского. Его наблюдение облегчалось тем, что каждый день он угонял новую машину, бросая ее вечером, так что доктор не должен был заметить постоянную слежку.
Леня изучил распорядок дня Бориса Львовича и маршруты его постоянных поездок лучше, чем родинку на собственном носу. Надо сказать, что Длуголенский был крайне постоянен в своих привычках.
Каждое утро он в половине десятого выезжал из своего дома на Кирочной улице и ехал на Петроградскую сторону, в клинику эстетической медицины. Там он проводил обычно около трех часов, после чего обедал в бистро "Барракуда" и ехал на Васильевский остров, в свой таинственный персональный кабинет без вывески и таблички.
Здесь он задерживался на два-три часа, к нему приходили пациенты - обычно один, в редких случаях два человека, чаще всего - хорошо одетые дамы более чем бальзаковского возраста.
После ухода пациентов доктор тоже покидал кабинет и снова ехал на Петроградскую, в клинику, где оставался обычно часов до семи-восьми вечера. Оттуда он ехал домой.
Вечером за те дни, что Маркиз вел наблюдение, Борис Львович никуда не выходил. Леня посочувствовал было однообразному и скучному образу жизни доктора Длуголенского, но на третий день наблюдения в его железном распорядке произошло изменение.
Пообедав в "Барракуде", Борис Львович поехал не на Васильевский остров, а в сторону Литейного проспекта. Маркиз подумал было, что доктор решил заехать домой, на Кирочную, но белая "тойота" свернула на улицу Некрасова и остановилась возле мрачного шестиэтажного дома.
Борис Львович вошел в подъезд, а Леня на всякий случай записал в блокнот номер дома и откинулся на сиденье, приготовившись к долгому ожиданию и гадая, уж не к любовнице ли закатился бравый косметолог.
Вдруг Маркиз обратил внимание на высокого смуглого мужчину, который очень медленно шел по тротуару рядом с белой "тойотой" Длуголенского.
Этот мужчина был слишком пластичен, осторожен и точен в движениях для обычного прохожего…
Маркиз вспомнил рассказ Валеры, шофера и телохранителя Анны Аркадьевны Караваевой. В своем рассказе Валера упоминал высокого смуглого мужчину, сопровождавшего молодую немку. Конечно, это могло быть простым совпадением, но Маркиз насторожился, и ему показалось, что смуглый прохожий задержался возле "тойоты" на лишнюю долю секунды и подошел к ней чересчур близко… Все это опять-таки могло быть просто случайностью, игрой разыгравшегося воображения, но Маркиз не слишком верил в такие случайности.
Смуглый прохожий свернул за угол и исчез из поля зрения. Маркиз насторожился, как кот перед мышиной норкой, прежней ленивой расслабленности как не бывало.
"Что мог делать этот человек возле тойоты" Длуголенского? - думал Леня. - Он мог поставить на нее либо маяк, либо взрывное устройство. Маяк - маловероятно: судя по рассказу Валеры, смуглый давно уже знаком с доктором и наверняка все о нем знает, ставить на его машину маяк на такой стадии знакомства - явно поздно. Значит, доктор уже сделал все, что от него хотели, и его собираются устранить как ненужного свидетеля, и только что смуглый поставил на тойоту" бомбу. Задержался он возле машины всего на долю секунды, значит, не мог установить взрывное устройство, срабатывающее от включения зажигания.
Остается простая магнитная мина, которая взорвется от сотрясения, когда тойота" тронется с места…"
Прошло еще около получаса, и Борис Львович вышел из подъезда. Он направился к своей "тойоте", а Маркиз, распахнув дверцу своей машины, бросился ему наперерез.
- Борис Львович! - негромко окликнул он доктора, схватив его за плечо. - Не садитесь в машину, она заминирована!
- Что такое? - недовольно оглянулся на него Длуголенский. - Кто вы?
Я вас не знаю!
- Тем не менее послушайтесь меня, если хотите остаться в живых!
- Да что вам от меня нужно? - Доктор повысил голос и попытался вырваться из сильных рук Маркиза. - Отпустите меня! Я сейчас позову на помощь!
- Не нужно. - Маркиз отвел доктора в сторону и отпустил его руку. - Лучше посмотрите. Я сейчас докажу вам свою правоту.
Он подбежал к своей сегодняшней машине - темно-серой "восьмерке", - распахнул дверцу со стороны водителя, снял машину с ручного тормоза и на первой скорости направил ее в сторону белой "тойоты".
- Что вы делаете! - возмущенно вскрикнул Борис Львович, наблюдая за тем, как "восьмерка" въезжает в задний бампер "тойоты".
Маркиз бросился к доктору и толкнул его за киоск уличного сапожника.
"Тойота" дернулась от удара, и в то же мгновение раздался оглушительный взрыв. Белая машина подпрыгнула как резиновый мячик и разлетелась на пылающие куски.
Длуголенский широко открытыми глазами смотрел на огромный факел, в который превратилась его любимая машина.
- Теперь вы видите, что я говорил вам правду? - Маркиз встряхнул за плечи впавшего в ступор доктора. - Представляете, что было бы с вами, если бы вы сели в свою машину?
Доктор кивнул. Он никак не мог отвести взгляда от пылающих обломков "тойоты".
- Кто вы? - наконец перевел он глаза на Маркиза. - Что вам нужно? Что мне делать?
- В первую очередь - скорей удирать отсюда, - бросил Маркиз и потащил вяло сопротивляющегося Длуголенского подальше от места взрыва.
Свернув за угол, он увидел припаркованный возле подъезда старенький "опель-кадет". Трудно было представить, что владелец такой заезженной машины разорится на сигнализацию и противоугонное устройство, и Маркиз, не тратя времени на осмотр машины, универсальным ключом, то есть обычной канцелярской скрепкой, открыл дверцу и подтолкнул к ней Длуголенского.
- Садитесь, Борис Львович.
- Позвольте, - попятился доктор, - но разве это ваша машина?
- Некогда, некогда! - Маркиз уже включил зажигание. - За вами смерть идет по пятам!
Борис Львович испуганно оглянулся, как будто на самом деле ожидал увидеть у себя за спиной старуху с косой, и торопливо влез на переднее сиденье "опеля".
Маркиз сорвался с места и минут десять в молчании колесил по неровным разбитым улицам центра. Длуголенский тоже молчал, видимо, приходя в себя после перенесенного потрясения. Наконец несколько успокоившись, он повернулся к Лене и снова спросил его:
- Кто вы? Что вам нужно?
- В данный момент, - ответил Леня, подъезжая к тротуару и останавливаясь, - я тот человек, который спас вам жизнь.
- А может быть, вы и заминировали мою машину? - подозрительно спросил доктор.
- Нет, - Маркиз тяжело вздохнул и в упор посмотрел на Длуголенского, - все-таки благодарность не свойственна человеческому роду! Вашу машину заминировал высокий худой гибкий человек с очень смуглым лицом. Вы знаете такого?
- Ах, мерзавец! - Доктор опустил глаза. - Он дождался, пока я закончу лечение, и решил убрать меня! Как раз сегодня я провел последние процедуры…
- Я так и думал, - проговорил Маркиз и достал из кармана фотографию Моники Тизенхаузен. - Вы делали операцию этой девушке?
Борис Львович посмотрел на фотографию и обреченно кивнул:
- Да, ей.., но только это тайна, страшная тайна.
- Настолько страшная, что вас из-за нее только что чуть не убили, - напомнил Маркиз.
- Все-таки объясните мне, кто вы и какой в этом деле ваш интерес?
- Я представляю страховую компанию, которая выплатила страховку по случаю смерти этой женщины, - проговорил Леня честным и убедительным тоном, почти не отклоняясь от истины, - поэтому мне нужно получить доказательства того, что она жива.
- У вас есть документы? - подозрительным тоном спросил доктор.
- Слушайте, вы меня просто удивляете! - рассердился Маркиз. - Какие к черту документы? А если придут люди в известное вам помещение на Тринадцатой линии Васильевского острова и попросят показать документы, что вы им скажете?
- Там частная квартира, - испуганно забормотал доктор и схватился за голову.
- Я вас умоляю! - Маркиз воздел руки к небу, для этого ему пришлось бросить руль, и машина сильно вильнула. - Сейчас же рассказывайте все про операцию! И имейте в виду: у вас и у меня очень мало времени.
- Ой, они меня точно убьют! - простонал Борис Львович, схватившись за голову. - Для этих людей убить скромного врача - все равно что выпить рюмку водки!
- Раньше нужно было думать, - безжалостно проговорил Маркиз, - нечего было браться за такую операцию! Сразу же было ясно, насколько опасны эти люди!
- Да, - печально согласился Длуголенский, - но у меня двое детей. Вы не представляете, сколько на них нужно денег! Одна учеба…
- Вот теперь и расхлебывайте… Но я могу сказать вам только одно: пока вы - единственный, кто может опознать Монику, за вашу жизнь не дашь и ломаного гроша, но если вы поделитесь со мной информацией - опасность лично для вас уменьшится.
Борис Львович тяжело вздохнул и сказал:
- В конце концов, если бы не вы, от меня уже осталась бы горстка пепла…
Ладно, поедем на Васильевский остров.
Маркиз, не спрашивая у доктора дорогу, уверенно приехал на Тринадцатую линию и свернул во двор.
- Раз вы все знаете, - сердито посмотрел на него Длуголенский, - тогда что же вам нужно от меня?
- Я не зря ем свой хлеб, - скромно потупился Маркиз, - но неприкосновенность вашего кабинета я не нарушал.
Я чту Уголовный кодекс, в разумных пределах, конечно.
Доктор позвонил, ему открыли, не спрашивая, видно, разглядели. За дверью был небольшой уютный холл, освещаемый мягким светом. В углу у двери на простом стуле сидел пожилой охранник.
На звук открываемой двери выглянула женщина средних лет в белоснежном халате и очень удивилась, увидев доктора, как видно, в такое время он никогда здесь не бывал.
- Как хорошо, что вы зашли, Борис Львович! - воскликнула она. - Я как раз хотела посоветоваться насчет Черепицыной…
- Вероника Михайловна, - прервал ее доктор, - я срочно уезжаю, когда вернусь, сообщу. Прием временно прекратить, отменить всех назначенных больных.
- А Черепицына? - растерялась женщина. - Ведь она…
- Да черт с ней, с Черепицыной! - заорал доктор. - Пускай хоть сто лет со своим носом ходит!
Он хлопнул дверью кабинета.
- Извините его, - шепнул Маркиз изумленной женщине, - он нервничает.
Отмените всех больных да скажите тому типу у двери, чтобы не спал на работе и открывал дверь только вам и персоналу, да и то лучше бы всех распустить.., пока.
Он правильно разглядел в женщине твердый характер, понял, что она не испугается и не станет причитать. Вероника Михайловна молча кивнула и отправилась к себе.
В кабинете доктор Длуголенский что-то сделал со стенной панелью, она отодвинулась в сторону и открылась внешняя стенка небольшого сейфа.
- Тайничок так себе, - хмыкнул Маркиз, - невооруженным глазом видно, что за панелью что-то есть. И сейф, прямо скажу, барахло, фирма "Барелли" несолидная. Немецкие надо брать…
- В следующий раз с вами посоветуюсь! - огрызнулся доктор.
- Неплохо бы, - скромно согласился Маркиз.
Борис Львович достал из сейфа конверт из желтой глянцевой бумаги и протянул Маркизу.
- Вот, смотрите, такой она пришла ко мне. - Он показал фотографию рыжеволосой девушки с излишне резкими, хотя и очень миловидными чертами лица.
- И вы не заподозрили неладное? - спросил Маркиз. - Ведь, на первый взгляд, в лице у девицы нет никаких недостатков.
- Вы себе не представляете, до какого абсурда доходят эти богатые идиотки! - вздохнул доктор. - Требуют, например, к абсолютно славянскому типу лица классический нос! Не нравится им свой курносый, видите ли. А что он к лицу не подходит, это им все равно!
Вдруг всем понадобились пухлые губы, как у Анджелины Джоли!
- Так в чем же дело? Что вас насторожило в этом случае? - Маркиз показал на фотографию.
- Такие лица обычно не переделывают. У людей с такими чертами лица весьма своеобразный характер… Но…
- Она была очень настойчива, да?
- В общем, я согласился и очень жалею об этом. Вот, - доктор протянул другой снимок, - такой она должна была стать и стала.
Лицо Моники полностью изменилось.
Все было другое - разрез глаз и форма носа, скулы - выше, рот - круглее. Сам облик стал слегка размытым, так что умелая косметика могла придать этому лицу совершенно разные выражения.
- Она обстригла волосы коротко и выкрасилась в брюнетку, - добавил доктор, - но, разумеется, это ничего не значит.
- Да уж, - Маркиз внимательно разглядывал снимки, - вы, доктор, большой мастер!
- Они настаивали, чтобы я полностью уничтожил все материалы, которым пользовался в процессе работы.
- Они?.. - переспросил Маркиз. - Они оба имели с вами дело?
- Да, ее спутник, этот Виктор.., он очень опасный человек, но, к сожалению, я понял это слишком поздно.
- Они обратились к вам по рекомендации?
- Да-да, конечно, - рассеянно ответил доктор, - неудобно было им отказать…
"Ну-ну, - подумал Маркиз, - небось польстился на большие деньги, жадюга!"
- И вот, они сразу же начали ставить свои условия. Когда все операции завершились, Виктор потребовал, чтобы я при нем стер из компьютера все упоминания о своей пациентке. Я, конечно, возражал, говорил, что материалы нужны мне для дальнейшей работы, что в своей базе данных я помещаю информацию, не указывая настоящего имени пациента, да они мне его и не сказали! Куда там! Я тогда впервые серьезно испугался - до того Виктор был настойчив.
- Но вы ведь не послушались его.
- Тогда-то я сделал вид, что подчиняюсь, но у Вероники Михайловны своя база данных. В тот же день после их ухода я скопировал все, связанное с этими операциями, на дискету, а в базе данных стер. Понимаете, я хотел как-то подстраховаться…
- Н-да-а, очевидно, этот Виктор решил с вами разделаться после того, как все удачно завершится, потому и не стал тщательно проверять.
Маркиз вытащил из конверта дискету.
- Там зафиксирован весь процесс превращения ее прежнего лицо в новое, - пробормотал доктор Длуголенский. - Вам это поможет?
- Разумеется, - ответил Маркиз, пряча конверт. - Теперь вот что. Незачем сомневаться в том, что по тому адресу, куда вы ездили сегодня, девушки и ее спутника уже нет. Можете вы мне назвать еще какие-нибудь адреса?
- Сначала она была здесь, - запинаясь, заговорил Борис Львович, - но потом Виктор забрал ее, и я ездил на улицу Некрасова, и еще один раз - в деревню Катыши, это по Выборгскому шоссе до Левашова, а там влево по проселку…
- Загородный дом? - осведомился Маркиз. - Что он из себя представляет?
- Да обычный старый деревенский дом! Крепкий, конечно, бревенчатый, забор деревянный, сад вокруг запущенный.
- Видели там еще кого-нибудь, кроме тех двоих?
- Кажется, мелькал еще какой-то мужчина, но я не уверен…
- Какая улица, номер дома? - настойчиво спрашивал Маркиз.
- Да там во всей деревне одна улица! - усмехнулся доктор. - Деревушка маленькая. Хоть и близко от города, живут только местные. Проселочная дорога ужасная, всего семь километров, но одни ямы! Второй дом с ближнего края, а первый - развалюха какая-то.
- Ну что ж, - Маркиз поднялся с места, - нужно торопиться. Вы больше ничего не хотите мне сообщить?
- А вы думаете, что они все еще там, в деревне? Раз они закончили все свои дела… - криво усмехнулся доктор.
- Я очень надеюсь, что они еще там, - в тон ему ответил Леня. - А дела они еще не закончили. Им надо убедиться, что вы мертвы и никому ничего не расскажете. Допустим, этот Виктор видел, как взорвалась машина. Он же не будет стоять рядом вместе с зеваками.
Он позвонит завтра в клинику и спросит вас. И там ответят, что случилось несчастье и доктор Длуголенский не принимает.
- Господи! - Длуголенский забегал по кабинету.
- Что бы они ни сказали, вас это не должно волновать, потому что вас уже не будет в этом городе.
- Да-да, конечно. - Борис Львович быстро вынимал из сейфа пачки долларов. - Хорошо, что детей отправил учиться за границу, только жена дома…
Захлопнув железную дверь, доктор Длуголенский, не оглядываясь, побежал по Тринадцатой линии на Средний, маша рукой всем проезжающим машинам.