Она рывком открыла дверь офиса и уставилась на сидящего за столом Сакисяна с откровенной ненавистью.
- А что это мы такие бледненькие?! - радостно воскликнул тот, даже не заметив ее настроения. - Не выспались?
Она неопределенно хмыкнула и опустилась на большой кожаный диван.
Директор тут же подбежал, плюхнулся рядом, обнял ее и перешел на доверительный шепот:
- Хотя такой красавице грех проводить ночь в одиночестве. Девушка не должна высыпаться.
- Ах, оставьте! - неприветливо буркнула она, изо всех сил пытаясь взять себя в руки и изобразить на лице хотя бы что-то похожее на уважение. Если она и дальше продолжит общение в столь недружественном тоне, вряд ли ей удастся втереться в доверие даже к Сакисяну, не говоря уже о холодной Марине и строгом режиссере.
- С мужем поругалась?! - Плевать он хотел на ее кислую физиономию.
- Да нет у меня мужа, - буркнула Алена.
- Здорово, - он еще больше оживился. - А жених? У такой девушки не может не быть хотя бы пары-тройки на примете.
- Правильно, - она все-таки улыбнулась, скосив глаза в угол. Не из кокетства, разумеется. - Есть один, с ним и поругалась. - Как замечательно, что Сакисян сам за нее выдумывает. Ей только и остается, что развивать тему.
- Один жених - это ненормально, нужно больше. - Он почесал затылок, видимо, раздумывая над ее непростой судьбой. - А чего поругались-то?
"Пропади ты пропадом со своей душевностью!" - Алена покраснела. Ну и что теперь прикажете ему отвечать, если она ничего не успела сочинить?
- Наверное, рассказала, что у нас снимаешься? - снова пришел ей на помощь директор.
- Точно, - с излишней для такого случая радостью кивнула Алена и облегченно вздохнула.
- А он у тебя строгий?
- Не то слово…
- Слушай, - он вдруг обиделся, - и чего я из тебя клещами ответы вытягиваю? Расскажи уж что-нибудь о себе, а!
- А с чего вдруг такой интерес? - улыбнулась она.
- Просто ты мне нравишься, - он приложил ладонь к сердцу и вздохнул. - Ты не похожа на тех, кто к нам приходит.
"Ну, конечно, - фыркнула про себя Алена, - ты не такая, ты особенная, чем меня и покорила… Знаем мы эти штучки-дрючки! Довольно банально, господин бабник, без изюминки!"
Тем не менее она довольно натурально пожала плечами и ответила:
- Да нечего рассказывать… Родители укатили за рубеж - отца послали в длительную командировку, а я осталась из-за Костика. Только мы теперь с ним постоянно ссоримся, даже и не знаю, стоило ли приносить себя в жертву. Купалась бы сейчас в Красном море.
- А чего тебя к нам потянуло? - Он почему-то довольно заулыбался, смерив Алену маслеными глазами.
"Только что не облизывается", - с неприязнью подумала она, решив врать дальше. А чего не врать-то, если верят.
- Да скучно стало.
- Что же ты не учишься и не работаешь?
- Почему не работаю, - она подавила зевок. - Работаю в издательстве, как это сейчас называется - офис-менеджером. Зарплата - одно название. Впрочем, деньги меня мало интересуют, мне родители присылают. Вот только тоска зеленая в этом издательстве, каждый день одно и то же. - Эта фраза вышла у нее особенно достоверно, с чем она себя и поздравила.
- Зря ты своему Костику протрепалась, что собираешься сниматься в нашей рекламе, - он покачал головой в знак неодобрения и даже языком поцокал, мол, дура ты, дура. - Никто тебя не одобрит, так что не болтай понапрасну.
- Так ведь все равно узнают.
- Нужно жить сегодняшним днем. Завтра будет видно. А пока скажи своему ненаглядному, что передумала, пусть не волнуется.
- Может, так и правильно, - она изобразила согласие.
- Кстати, о сегодняшнем дне, - он подсел как можно ближе. - После работы собираюсь оторваться в "Мираже" - знаешь такой клуб?
- Как не знать. Только там и отрываюсь после работы, - ухмыльнулась она.
- Заметано - отрываемся вместе. И мне хорошо, и ты перед своим Костиком в долгу не останешься!
- Ну… не знаю, - она решила поломаться для приличия.
- Да брось ты! Захватим дружка моего, еще одну девчонку и развлечемся. Молодость-то один раз бывает и быстро проходит.
- Точно. - С последним утверждением трудно спорить. Алена с радостью почувствовала, что жизнь возвращается в ее обмякшее с утра тело. Не от перспективы развлечься с Сакисяном, разумеется. Просто все начало складываться так, как и было задумано с самого начала, и план ее претворяется в жизнь, хотя она и не приложила к этому процессу никаких усилий. Если так и дальше пойдет, она быстро добьется успеха в своем расследовании. Сегодня поболтает с Сашкой, завтра с Мариной, потом режиссера подцепит - того глядишь и поймет, кто из них убийца, раньше назначенных съемок.
- Значит, лады, - скорее утвердил, чем спросил, директор, и она согласно кивнула.
* * *
- Значит, так, - режиссер Николай смерил Алену своим хронически косым взглядом, отчего той показалось, что его сфокусированное с переносицы зрение проникло прямо в душу. Она инстинктивно выпрямилась, испытывая ощущение, сходное с тем, что испытывают шпагоглотатели, когда запихивают себе в рот столь острый и несъедобный предмет. Пока она все это ощущала, Коля потерял к ней интерес и, уставившись в блокнот, стал энергично листать его страницы. - Ага, - наконец глубокомысленно изрек он, - твои съемки назначены на пятницу.
- Как, уже! - вырвалось у нее, но тут она взяла себя в руки, промямлив, чтобы походило на актерское волнение: - Сегодня же среда…
- А чего тянуть? - усмехнулся режиссер. - Как говорят, раньше сядешь - раньше выйдешь.
Проговорив столь странную для человека, вряд ли когда-нибудь попадавшего за решетку, фразу, он переключил внимание на большие листы, соединенные канцелярской скрепкой. Найдя нужный ему лист, он резко выдернул и помахал им в воздухе перед ее носом:
- Вот этот текст выучила?
На сей раз Алена испытала приступ раскаяния, смешанного с паническим страхом. Текст она знала весьма приблизительно, как-то не подумала, что нужно его зубрить. Теперь этот косоглазый, которого взяли в режиссеры скорее всего по недосмотру, будет кричать на нее и обвинять, в чем только можно обвинить в таком случае. Чтобы оттянуть неприятный момент взбучки, она с готовностью кивнула.
- Ну и хорошо, - неожиданно благодушно улыбнулся Николай. - Ты ведь не проходила пробы?
- Нет, - с такой же готовностью согласилась она.
- Это уже не столь замечательно… Ну, да ладно, вот камера, - он аккуратно прикоснулся к ножке штатива, на котором действительно была закреплена большая видеокамера. - Это наш оператор Сева, - Коля дотронулся до ноги Севы, который до сего момента стоял рядом со штативом так же недвижимо, как и его средство производства, но, почувствовав на своем бедре тонкие пальцы Николая, резко дернулся и неестественно хмыкнул, словно в этом непринужденном жесте Алена могла усмотреть что-то неподобающее профессиональным отношениям двух мужчин.
Впрочем, глядя на режиссера, можно было и не сомневаться, что его сексуальная ориентация стояла на отметке "ноль", ни на градус не отклоняясь ни в сторону натуральных, ни в сторону извращенных пристрастий. Поэтому зря оператор так разволновался.
- Сева, между прочим, снимал клип с самим Бондарчуком. - Коля вернул свою руку в подобающую позицию, то есть на собственное колено. - Так что он профессионал.
Алена снова кивнула. В том, что Сева - профессиональный оператор, она не сомневалась. Другой реакции от нее и не ждали. Ее мнением вообще тут никто не интересовался, все думали и действовали согласно давно заведенным традициям, в которые не вписывались пожелания смазливых статисток, пробующих свои силы в актерском мастерстве. Директор - так тот вообще нагло кадрился, не предусматривая возможность отказа, что уж говорить о режиссере, который просто пытался работать.
- Садись вон на тот стул, - он указал на стул, стоящий в метре от объектива камеры, - и проговори текст.
Алена подошла к означенному стулу на негнущихся ногах. По пути она призывала все свое мужество, чтобы собраться и отбарабанить хоть что-нибудь, не икая и не запинаясь. Вид съемочной техники ее пугал, так же как и сосредоточенность Севы, с которой тот принялся, выражаясь профессиональным языком, "выставлять картинку", а попросту говоря, согнулся и уставился в глазок камеры, попутно нажимая какие-то кнопки, Алена села, лихорадочно соображая, что бы такое сказать, чтоб окончательно не опозориться. В голову, однако, лезла одна назойливая фраза: "Кошмар! Кошмар!" Так что, когда красный огонек возле объектива мигнул и рядом с ним загорелся зеленый, а режиссер равнодушно проговорил: "Начали", Алена открыла рот и растерянно замолчала. Как она понимала, навеки. Выдавить из себя хотя бы слово не представлялось никакой возможности.
Столь безысходного результата от пробы Николай, видимо, не ожидал: его брови собрались в гармошку на переносице, а потом в косом взгляде мелькнуло удивление. Пауза затянулась. Она глубоко вздохнула и робко улыбнулась.
- Ну? - потерял терпение режиссер.
Тут она почему-то вспомнила, как в компании друзей отмечала Новый год, кажется, позапрошлый. Тогда кто-то притащил с собой видеокамеру и принялся всех снимать, причем требуя, чтобы каждый сказал какое-нибудь новогоднее пожелание. Когда дошла очередь до Алены, она ощутила острый приступ потерянности в пространстве, что бывало с ней крайне редко, разве что на экзаменах по истории на втором курсе, который принимал девяностолетний, глубоко маразматичный профессор, поэтому лишь сконфуженно махнула рукой и скорее конвульсивно подмигнула объективу. Тогда это вызвало восхищение в кругу друзей.
Теперешнее свое состояние она измеряла куда большей сконфуженностью. Не помня себя, она помахала Севе рукой и идиотски подмигнула. Оператор отпрянул от глазка как ошпаренный. С режиссером произошло нечто невообразимое - шея его побагровела, а взгляд, доселе собранный в кучку, вдруг выровнялся, косоглазие само собой прошло. Неприятная пауза навязчиво затянулась.
- Что это? - наконец разомкнул губы Николай и тряхнул головой. После этой нехитрой процедуры оба его глаза опять съехали к переносице. Теперь он почувствовал себя увереннее и повысил голос: - Я просил текст!
Алена смущенно улыбнулась, не находя слов для оправдания.
- Ты текст знаешь? - настаивал на своем режиссер.
Она снова улыбнулась, на сей раз опустив взгляд на носки своих ботинок.
- За-ме-ча-тель-но! - произнес он по слогам. В воздухе запахло порохом.
Алена, потеряв гордость, икнула и покраснела.
- Хорошо, - неожиданно смирился Николай, - пошли обедать. - С этими словами он поднялся и бросил через плечо: - Через час чтобы от зубов отскакивало.
С этим и ушел. Сева с явным сожалением посмотрел на нее и тоже удалился. Оставаться одной ей не хотелось, поэтому она выскользнула за дверь и медленно побрела вдоль по коридору. Очень хотелось наплевать на все и пуститься бегом домой, забиться там в укромном уголке и не отсвечивать. И пусть Терещенко продолжает считать ее сумасбродной журналисткой, пусть сам ловит преступников, какое ей дело! Черт с ним, со следователем, в конце концов! Он ведь даже не подозревает, в какое соревнование она его втянула. Он работает себе, расследует - словом, занимается своим делом. А вот она дурака валяет.
Впрочем, все эти здравые мысли пока не оформились в окончательную уверенность и не привели к одной - "сматывайся сейчас же!". Поэтому она и медлила, по ходу подбадривая себя: "Да нет… Куда ему! Он ведь и не догадывается, что убийца здесь, где-то совсем близко. Может быть, я с ним сегодня уже общалась". От этого предположения ее даже чуток протрясло. "Не упущу я своего!" - в конце концов сказала себе Алена и огляделась.
Чуть впереди находилось студийное кафе "Тон". Поравнявшись с его распахнутыми дверями, Алена решила, что не хуже остальных - раз все обедают, может же она себе хотя бы чашечку кофе позволить. "Интересно, неужели Коля и в самом деле надеется, что я сижу в комнате и зубрю этот дурацкий текст?"
Она зашла в кафе, взяла кофе с пирожным и остановилась у стойки, раздумывая, за какой столик присесть. Выбор был огромный: народу в кафе обедало немного - почти все столики пустовали. За дальним сидела Марина. Алена подумала, что будет как-то неудобно, если она оставит ее в одиночестве, поэтому подошла и села рядом. Та восприняла ее благие намерения не слишком восторженно - молча покосилась на нее и снова углубилась в свои раздумья. Выглядела она еще более неприветливо, чем обычно. "Интересно, она когда-нибудь улыбается?"
- Прямо не знаю, что со мной случилось, - робко начала Алена, - какой-то ступор нашел…
- То-то Колька как ошпаренный вылетел, - жуя, заметила та.
- Не понимаю! И текст ведь выучила, сто раз перед зеркалом репетировала, - не моргнув, соврала она.
- А, ерунда! - с несвойственной ей легкостью отмахнулась Марина. - Это волнение должно пройти.
- Что-то не проходит.
- Пройдет. Пока снимаем эти ролики, такого навидались. - Она вдруг оживилась, что, несомненно, сделало ее куда привлекательнее. - Одна девица разрыдалась перед камерой, вторая хохотала как припадочная, третья так вообще в обморок шлепнулась - два часа валерьянкой отпаивали…
- И помогло?
- Ну, он какой-никакой, а мужик все-таки.
- Я думала, девушку отпаивали…
- Валерьанкой-то? - усмехнулась Марина. - Нет, Кольку отпаивали. Он разнервничался, за сердце схватился. Девушка, та быстро в себя пришла. Женщины они вообще сильнее.
- Ну, не знаю, - не совсем уверенно согласилась Алена.
- Точно! Вот у тебя что по сценарию?
- Бассейн. Я по сценарию плавать люблю.
- Ага, - со знанием дела кивнула Марина, - пока снимут, часа четыре тебя в воде продержат. Ну скажи, хоть один мужик способен проторчать четыре часа в бассейне? Черта с два! А ты проторчишь.
- Не уверена, - снова усомнилась Алена.
- А куда ты на фиг денешься?! В бассейне, в купальнике, четыре часа, - прозвучало как приговор, - а может быть, и больше. Там же подводные съемки запланированы. Колька наш - гений и от своих гениальных идей никогда не отказывается. Придумал снимать одну девицу на лошадях. Приехали в Битцевский парк, она кричит: "Лошадей боюсь!", лошадь, как и положено, брыкается, а он орет: "В седло! В седло!" Так весь день и бегали от девицы к лошади. Но все равно потом сняли… к вечеру уже.
- А вы, наверное, давно с ним работаете?
- Полгода. Раньше реквизитором на картине "Пыльная дорога" работала.
- Стыдно, но я ее не видела, - призналась Алена, выражая всем видом сожаление по этому поводу.
- Ее никто не видел, картину закрыли. Денег не хватило. Ну, я считаю, что мне повезло - платят тут намного круче, группа меньше, реквизита почти никакого, ну и вообще, реклама - золотая жила. Да и спокойнее.
- А девушки? Ну, которые приходят потом, плачут, чтобы ролик с эфира сняли.
- Дурочки, - быстро ответила администраторша, - я считаю, раз идешь на такое дело, как съемки в рекламе прокладок, должна понимать, что может тебя ждать. Не учла - твои проблемы.
- Ну, не все же могут знать… - предположила Алена.
- Мы предупреждаем - возможны последствия, - отчеканила собеседница и почему-то закончила уже совсем ожесточенно: - А то теперь еще и милиция ходит.
- Милиция? - Алене стоило немалых усилий сдержать эмоции. Оказывается, Терещенко не такой уж лопух! Они с ним ноздря в ноздрю идут!
- Ну да, стали выяснять, кто у нас снимался да когда…
- А зачем им это? - Она застыла, стараясь не выдать волнения.
- Да почем я знаю! Требуют бумаги, накладные в общем, я их к руководителям студии отправила, пусть они с ними разбираются. - Похоже, она действительно мало что знала об убийствах или по крайней мере хорошо скрывала свои знания. - Нас ведь это не должно волновать. Тебя - уж точно. Ты вообще как к нам попала?
- Говорю же, мимо шла… - До чего же ей надоели непредвиденные повороты разговоров, к которым она совершенно не готова. Надо бы дома сесть и разработать хорошую легенду. А то, если все время сочинять на ходу, когда-нибудь обязательно проколешься!
- Эти сказки можешь дедушке своему рассказывать. Со мной такие номера не проходят, - презрительно фыркнула Марина. - Через мои руки знаешь сколько таких, как ты, проходит?
Алена даже некоторую обиду по этому поводу почувствовала. Она-то считала себя яркой индивидуальностью.
- Ладно, - нехотя согласилась она, собираясь рассказать относительную правду. В том, что Марина видала на своем веку сотни похожих на нее, она все-таки сильно сомневалась. - Соседка мне посоветовала. Она уже снялась в одном из ваших роликов.
- Да… - подтвердила Марина, словно знала наперед ее историю и спросила разве что из приличия. - Это кто же?
- Ольга Харитонова.
- Харитонова… Эта такая черненькая, в очках?
- Нет, она совсем наоборот - блондинка и без очков.
- Ох, господи. Не помню, - призналась администраторша.
Алена пришла на помощь:
- Она рассказывала про то, что любит гулять с мужем в парке…
- А! Теперь вспомнила! Самая скромная, тихая такая, у нее косы и челка. - Она провела ребром ладони по лбу, показывая, какая у Ляльки была челка.
Алена кивнула в знак согласия.
- У нас с ней история вышла, - задумчиво продолжила администраторша. - Колька отобрал шесть претенденток, а нужно было только пять. Встал вопрос, от кого отказаться. И как раз думали, Харитонову брать или другую. Колька пока решал, я пошла кофе попить. Захожу вот в этот самый бар и вижу - сидит твоя соседка за столиком, грустная такая, ложечкой в чае болтает. Она вообще-то никогда веселой не была, но тогда прямо как в воду опущенная. Я к ней подсаживаюсь, в чем дело, спрашиваю. Ну, она мне и рассказала, что собиралась денег заработать, чтобы мужу машину купить. С мужем у нее там проблемы, он вроде бы на сторону пошел. Я еще подумала: вот же дурочка, с мужем, который налево ходит, нужно по-другому разбираться: сковородкой по башке - и все дела. А еще лучше той же сковородкой пониже живота, так даже надежнее, враз решается, зачем ему вообще куда-то ходить. А купишь ему машину, так он на этой самой машине…
В общем, я тогда подумала, что большинство из вас в рекламу лезут, чтобы их заметили, чтобы в модели пробиться и прочее, а эта - нет. За ее поступком стоят страдания, как в чеховских пьесах. Ты Чехова читала? - внезапно переключилась она и посмотрела на собеседницу долгим испытующим взглядом.
- Ну, в общем-то… - Алена уже и не знала, стоит ли сознаваться, что проходила "Вишневый сад" в школе.
- Обязательно прочти, - от души посоветовала Марина и, к великой радости Алены, снова углубилась в воспоминания: - Харитонова эта мне такой страдающей показалась. Я подумала, нужно помочь девушке, пусть мужа ей это и не вернет, так хоть новый толчок в жизни получит. Ну я пошла к Кольке и говорю, мол, хватит голову ломать - бери Харитонову. Вот так!
Марина с достоинством отодвинула пустую тарелку. Алена взглянула на нее с нескрываемым уважением. Еще бы, человек влиятельный, да еще и о подопечных своих по-матерински заботится. Могла же наплевать на Ляльку вместе с ее проблемами, так нет, проявила чуткость и понимание. "Только, - подумала Алена, - уж лучше бы наплевала. Может быть, Лялька жива бы осталась".