- Она не разговаривает со мной о подобных вещах. Но, несомненно, рано или поздно заговорит об этом с вами, как со своим советником в менее земных делах. Со своим, так сказать… Мерлином.
Мне не нравилось, куда клонил Сесил. Он не смотрел на меня, сверля взглядом стол.
- Мы оба хорошо знаем ее сильные качества, как и ее… слабости.
Он подразумевал ее нерешительность. Мучительные раздумья, прежде чем взяться за дело; склонность менять тактику на полпути. Примером тому могла служить неспособность примирить свои противоречивые чувства к религии - так же как я, она не могла отречься от таинства мессы.
- О строительстве нового аббатства не может идти речи, - заявил Сесил, - даже если бы деньги нашлись. Аббатство в Гластонбери слишком велико, а на его месте остались одни руины. Камни монастыря наверняка растащили на многие мили вокруг, чтобы поставить новые дома. Безнадежно. И, тем не менее… если кости будут у нас, тогда мы сможем утешить королеву, соорудив особо изысканную усыпальницу для Артура…
- Где?
- Здесь, в Лондоне.
- Так вы хотите, чтобы я ехал в Гластонбери… разыскал мощи Артура… и привез их вам?
Сесил едва заметно кивнул. Он в самом деле просил меня отправиться туда с лопатой и потайным фонарем.
- В одиночку?
- Вас будет сопровождать кое-кто, кому доверяем мы оба.
- Кто?
Походило на то, что Сесил уже все устроил. Мною овладело чувство тревоги.
- Это, часом, не Уолсингем? - поинтересовался я.
Взгляд Сесила посуровел.
- Я встречался с ним, когда…
- Мне известно, при каких обстоятельствах вы с ним встречались.
- Так он работает на вас, сэр Вильям?
- Френсис? - Он откинулся на спинку кресла. - Неофициально. Скажем так, я его проверяю. Но в Гластонбери с вами поедет не он, так что можете не беспокоиться.
Не знаю почему, но я испытал облегчение. От этого Уолсингема - не только от его темной одежды, но и от него самого - веяло каким-то удушливым мраком. Мне неизвестно, какие он принял меры после того, как мы расстались с ним тем утром на узкой улочке у реки, только никаких слухов о восковой кукле до сих пор не было слышно. Не появилось ни одного памфлета.
И все же, несмотря на облегчение, тревога не покидала меня.
- А что, если кости не найдутся?
- Уверен, они непременно отыщутся, - возразил Сесил. - Необязательно все. Костей ноги, думаю, будет достаточно. Или нескольких ребер. Ну и, конечно же, череп, проломленный в нужном месте.
- И вы полагаете, королева поверит, что это останки ее… царственного предка?
- Это будет зависеть от того, кто заверит ее в их подлинности.
Тусклый, сероватый взгляд Сесила упал на меня.
По его замыслу, кости Артура будут почетно представлены Ее Величеству преданным Мерлином. Полагаю, вы догадались, что мне совсем не нравилась эта затея.
Глава 6
СВЯТОЕ СЕРДЦЕ
Лодочника попросили грести медленнее, так что наше путешествие вниз по реке продвигалось неспешно. Залитая огнем неожиданно яркого послеполуденного солнца, Темза казалась такой тихой и безмятежной. Легенды называли ее священной рекой, и я когда-то вычитал в книге, что римляне посвятили ее своему солнечному богу Аполлону.
Солнечная река. Мне полюбилось это название, и я охотно верил, что это так, и пусть даже солнце в тот день, все еще зимнее солнце, казалось тусклым на фоне золотистого, с кроваво-красными прорезями дублета моего спутника. В солнечный летний день на подобный дублет пришлось бы, пожалуй, смотреть сквозь цветное стекло.
- Куда потекли твои мысли, Джон?
Развалившись на корме низкобортной барки, он разглядывал меня с видом старомодного умиления.
- Почудилось, что река - будто озеро, - ответил я. - Будто из воды поднялась женская рука с волшебным мечом. И от лезвия отражаются во все стороны солнечные лучи.
Глаза Роберта Дадли театрально расширились.
- Какой вздор, Джон… если из Темзы и высунется женская рука, то, во-первых, она будет по самый локоть вымазана дерьмом!
Репутация большого романтика, закрепившаяся за моим бывшим учеником, по моему мнению, в корне ошибочна. Королева, конечно, видела своего шталмейстера с лучшей стороны. Но я старался не мучить себя вопросом о том, как часто бывает королева в обществе Дадли.
- Глядишь, этак скоро мы все поедем в Гластонбери. - Он глубже погрузился в подушки и закинул ноги на противоположную лавку. - Неплохая мысль, как ты думаешь?
- Кто это "все"?
- Ты… я… королева…
Он сказал мне, что прошлой ночью спал с ней в Ричмонде. Я подумал, он просто имеет в виду, что ему, как шталмейстеру, выделили покои в королевском дворце. Ведь они с королевой дружили с детства. Но кто знает? Кто знает?
- Ты, в самом деле, ничего не понимаешь, Робби?
- Конечно, понимаю. Просто думаю, как лучше выпустить кишки Сесилу. - Приглаживая усы, Дадли злобно ухмыльнулся. - Помимо всего прочего, дядя Вилли меньше всего желает, чтобы Бет снизошла до каких-то богом забытых руин в Сомерсете и поставила там круглый стол с этим… как же называли тот чертов стул за круглым столом, куда бы ты посадил свою задницу, если бы тебе выпало счастье найти святую чашу?
- Гибельное седалище?
- Точно. И вся штука в том… - тут он присел, - что она сделает это, будь уверен. Прикажет изготовить стол и соберет вокруг себя своих рыцарей во всем их великолепии. Она так влюблена в своих героев - любителей приключений, солдат, моряков… И, конечно, в тебя, Джон, - больше всех.
- Иди ты!..
- Не скрою, меня одно время мучил вопрос, зачем это королева так часто сворачивает с пути, чтобы заехать в дырявую хибару бледнолицего книжника в Мортлейке. И потом до меня дошло: разве наш Джон Ди не величайший авантюрист из всех искателей приключений? Человек, который отважился… выйти за границы этого мира. Во как!
Зычный смех Дадли покатился над рекой, словно звон соборных колоколов.
Вместе со своим преданным кучером, Мартином Литгоу, он дожидался меня в еще не обставленном мебелью холле нового дома Сесила, развлекая шутками стражников. Дадли тоже встречался с государственным секретарем, но двумя часами раньше меня, почему и оказался со своими людьми поблизости от того места, где у меня вышел инцидент с торговцем памфлетами. Став очевидцами происшествия, они предприняли нужные действия.
У берега Дадли ждала лодка, груженная провиантом. "Я провожу тебя до дому, а то, чего доброго, этот памфлетист со своими уродами поджидает тебя где-нибудь в переулке. - Он недоверчиво покачал головой. - Просто удивляюсь, как это тебе удалось выжить в трущобах Парижа и Антверпена, когда меня не было рядом, чтобы спасти твою задницу".
Он настоял на том, чтобы подвезти меня до самого Мортлейка. Затем ему надо было возвращаться обратно в Ричмонд, к королеве. Его жена тем временем проживала в деревне.
- Когда выезжаем? - спросил он наконец.
- Еще не решил, стоит ли ехать.
- Ты поедешь, Джон. Сам знаешь, что придется.
- И обману королеву?
Слово "обману" прошипело, точно только что выкованный клинок, погруженный в холодную воду. Мне подумалось, что я и вправду не от мира сего. Ведь обмануть королеву, которая спасла мою репутацию и, в конце концов… просто была королевой.
- Возможно, обманывать не потребуется, - возразил Дадли. - Может, мы еще найдем эти кости. Во всяком случае, я хочу именно этого. С удовольствием посмотрел бы на мощи Ар…
Укоризненно взглянув на него, я покосился на лодочника и слуг на носу лодки. Дадли понизил голос.
- Кто-нибудь вообще пытался разыскать их? Сомневаюсь. Мы легко доберемся до правды за несколько дней. Найдем какого-нибудь двуличного монаха и выжмем из него все, что надо.
- Для тебя это всего лишь еще одно пустяковое развлечение, ведь так, Робби?
Кое-кто, кому доверяем мы оба, говорил Сесил. Что ж, в известной мере это являлось правдой. Я знал Дадли с тех пор, как его покойный отец, Джон Дадли, герцог Нортумбрийский, нанял меня, тогда еще молодого юношу, в учителя для Роберта и его братьев. Робби скоро проявил большой интерес к математике и астрономии, однако прочие науки, которые увлекали его, были - да, пожалуй, и остаются - выше моего понимания.
- В детстве я был просто зачарован историями Мэлори, - предался воспоминаниям Дадли. - Чудесный меч… собрания рыцарей - Гавейн, Галахад, Бедивер, Борс… Естественно, Ланселот, с которым сбежала жена Артура… Его дерзость восхищала меня.
Лицо Дадли скривилось в ухмылке. Коротко стриженная бородка, манерно уложенные волосы, будто он готовился позировать художнику для нового портрета. Роберт, так же как я, оказался на волосок от публичной смерти. Так же как я, он слышал взмах топора, которым обезглавили его отца после низложения Джейн Грей. К моему сожалению, однако, переживания как будто освободили его от морали.
- Я еще лет десять тому назад пытался объяснить тебе, - сказал я, - что Томас Мэлори… я никогда не доверял этому болтуну и его нелепым модернизациям. Артур был только военным предводителем какого-нибудь племени.
- Неважно. В этих сказах кроется подлинный дух рыцарства. - Дадли наклонился вперед. - Что бы ты ни говорил о его происхождении, я буду преклоняться перед его образом - каким я его понимаю, - и для меня будет честью вернуть его кости. В Лондон - новый Камелот.
- Где улицы заполонены ворами и потаскухами, а в реке полно дерьма?
- Джон, здесь ему самое место - в Вестминстере или в соборе Святого Павла. Королева не найдет слов, чтобы выразить свой восторг.
- Такой уж восторг? Сила Тюдоров в его бессмертии.
- Брось. Тело может быть мертвым, но дух живет вечно. Его гробница снова станет олицетворением "золотого века", из которого мы черпаем вдохновение. Особенно для Бет. Она станет той, кто в ореоле славы возвратит Артура домой. Джон, мы должны дать ей этот шанс.
Вдали уже показалась колокольня мортлейкской церкви. Я не располагал достаточным временем.
- Приключение для взрослых мальчишек, - возразил я. - Никому из нас не хватит на это времени. А кроме того, тут скрывается нечто большее.
- Что, например?
- Сесил говорил, что королева переживает расстройство духа.
- Он объяснил, в чем это выражается?
Дадли сощурил глаза. Я разглядел в них предосторожность.
- Сказал, что она почти не обсуждает с ним такие дела.
- И ты думаешь, - ответил Дадли, - что она могла говорить об этом… со мной?
- Она говорила?
Поймав взгляд пышноволосого Мартина Литгоу, Дадли резким взмахом руки подал лодочнику знак грести еще медленнее.
- Ладно, - начал он. - Обратимся к истории. Начиная, если угодно, с покойного Артура - не короля, а дяди королевы, принца Артура, который стал бы королем Артуром II. Он родился в Винчестере, с которым Мэлори отождествлял Камелот. Его преждевременная кончина потребовала некоей компенсации, дабы, чего доброго, в его смерти не усмотрели божественный знак - будто Бог не желает возрождения Артура в теле одного из Тюдоров. И тут является Генрих…
- Так.
Жизнь могла бы сложиться совершенно иначе для всех нас, не умри Артур таким молодым. Тогда его корона и - что еще трагичнее - его невеста, Екатерина Арагонская, не достались бы его брату, Генриху VIII.
Дадли перевел взгляд на реку.
- Королева, как известно, восхищается своим отцом. И даже, можно сказать, обладает в некоторой мере его… отвагой. Но всегда помнит о его неудачах. Из которых главная, несмотря на шесть браков, приведших к реформе церкви, - не оставить после себя жизнеспособного сына-наследника. Короткая жизнь Эдуарда и более длительное, но едва ли счастливое правление их сводной сестры подавляют Бет. Она боится возврата смуты.
- Бесспорно.
- И, к тому же, она суеверна.
Да, об этом никто не знал больше, чем я. Дабы укрепить веру в то, что править страной ей назначено Богом, королева все время искала знамений и знаков свыше. Одна из моих задач состояла именно в том, чтобы показывать ей эти знамения. Потому Сесил и сказал, что, возможно, она поведает мне о своих внутренних страхах. Одновременно он делает все возможное, чтобы исключить такую возможность, выступая посредником в деле возвращения мощей Артура.
- Наконец, самое важное, - продолжал Дадли. - Мэлори и прочие связали Артура с папой и Священной Римской империей. Исходи из этого и забудь, что он мог быть поганым язычником. Что делает Генрих? Порывает с Римом и набивает свои сундуки церковным золотом. Наконец, ровняет с землей Гластонберийское аббатство, где захоронен Артур.
- Кто-то считает, что он обесчестил короля Артура?
Дадли пожал плечами.
- И тем самым навлек проклятье на свой род?
- Если он не был проклят еще раньше. Несколько лет назад королеве Марии предлагали восстановить аббатство в Гластонбери. Но, увы, как бы она этого ни желала, в казне не нашлось денег. Даже для Бога.
- Стало быть, теперь что-то… вернее, кто-то… - я начинал понимать. - Вселил в королеву мысль о том, будто она обязана искупить прежние грехи, если хочет, чтобы ее правление было успешным.
- Или избежать катастрофы. Гластонбери, Джон, - все замыкается на Гластонбери. Король Артур, Иисус Христос - все взаимосвязано. Гластонбери - средоточие, святое сердце всего.
- И кто же вселил в нее эту идею, Робби?
- Не знаю. Но это не я.
- Сесил говорит о видениях. Что он имеет в виду?
Дадли покачал головой. Между нами легла тень. То был Мартин Литгоу, коренастый, добродушный и терпеливый.
- Мортлейк, милорд.
Дадли вздохнул.
- Вели, чтобы гребли кругами, Мартин.
Вильям Сесил, определенно, обладал талантом подбирать правильных людей для выполнения одной задачи. Двое людей совершенно несхожих способностей, но преданных одной женщине - пусть и по разным причинам. Именно Дадли был тем человеком, который представил меня при дворе; он же велел мне выбрать подходящий для коронации день.
Двое людей, призванных горьким прошлым прикрывать спины друг друга.
- Так когда же мы выезжаем? - спросил он меня.
- Как только я ознакомлюсь с историей этого дела. К примеру, если королеве Марии уже предлагали отстроить заново аббатство в Гластонбери, то, возможно, упоминались и мощи Артура?
- Разве Сесилу не известно об этом?
Я покачал головой.
- Боннер наверняка знает, - предположил Дадли. - Вы остаетесь друзьями?
- В настоящий момент он поддерживает дружбу со всеми, с кем может. Просто чудо, что он до сих пор жив.
- Благодаря Бет. Дай бог ей долгих лет за то, что не спешит отправлять нашего брата на эшафот.
- Пока не спешит.
Дадли фыркнул.
- Кровавый Боннер. Очередь желающих запалить под ним костерок наверняка выстроится на целую милю. - Он ненадолго взглянул на меня, толкая языком щеку. - Если задуматься, так получается, ты единственный, кого он пощадил. Тот парень, с которым ты сидел в темнице… сожгли его. И ты еще водишь дружбу с Боннером?
- За свои грехи. И за его тоже.
- Удивляюсь дерзости старого ублюдка. Напрочь отказывается признавать королеву главою церкви. И это при том, что ему предлагают компромисс.
- Тюрьму?
- Адмирала. Теперь навсегда, если сменит мотив. Может, ты и считаешь, что с ним еще стоит встречаться, а я так не стал бы попусту тратить время.
- Да, - ответил я. - Быть может, это имеет смысл. - Я проводил взглядом чайку, кружившую всю дорогу над остатками нашего обеда. - Как Эйми?
- У нее все в порядке. - Выражение Дадли не изменилось. - Она предпочитает сельскую жизнь.
- Тебе повезло, - сказал я.
На миг Дадли едва не поморщил лоб, но вдруг скинул ноги на палубу и поднялся.
- Что у тебя? Все возишься со своей ртутью?
- Дадли, когда человеку с трудом удается содержать самого себя…
- Твое оправдание, Джон, уже устарело.
- Значит, выходим в поход, - сказал я, - с высоко поднятыми знаменами…
- В великий поход так не ходят. Попостимся несколько дней, исполним три ночных бдения до рассвета, и выступим незаметно и скромно. С собой возьмем мало людей, если вообще возьмем, и будем молиться в каждой церкви на нашем пути.
- В таком случае мы едва ли доберемся туда к середине лета.
Дадли развел руками.
- Малое число людей - это обязательно. По правде сказать, мне это нравится даже больше - редкая возможность побродить как простой человек, без всякой помпы.
Должно быть, я вздрогнул от удивления. Роберт Дадли без помпы и атрибутов высокой власти - словно Хэмптон-Корт с окнами без стекол и стадом овец в саду.
- Сесил хочет, чтобы мы отправились на задание в качестве мелких слуг короны, - пояснил он. - Как будто ведем учет исторических реликвий. С нами будет проводник, который знает местность. Об этом Сесил тоже позаботится. Никогда ничего не оставляет случаю.
- Никогда.
- Планирует на время удалить меня от дворца, - сказал Дадли.
- Уверен, он об этом не помышляет.
- Не понимает… что человек, который принесет королеве несомненный символ ее королевского наследия… нечто такое, что наделяет монарха мистическим ореолом… Такой человек… может рассчитывать на награду.
Дадли не улыбался.
- Ты забыл, что это поход не за Святым Граалем, - возразил я.
- Для тебя, может, и нет. Но для меня… кто знает?
Дадли окинул величественным взором речные просторы, а затем поднял глаза на небо, по которому луна уже катила свой бледный, желтоватый диск.
Глава 7
БЛАГОГОВЕЙНЫЙ ТРЕПЕТ
Хотя я не считаю себя наделенным даром чувствовать присутствие посторонних, в ту ночь мне показалось, что в библиотеке я не один.
Такое случается. Я часто слышу шелест бумаги, будто книги шепчутся между собой. И шепот знаний разносится по воздуху. Или тихий звон колокольчиков - будто где-то вдали, и вместе с тем рядом, внутри самого помещения, точно что-то возвещает о рождении новой идеи. Вы, конечно, можете подумать, что я с причудами. Но что думаю я сам, так это то, что наука никогда не должна превращаться в унылую прозу формул, но всегда обязана питать интерес к непознанной стороне вещей.
В ту ночь я сидел за своим рабочим столом, при двух свечах, с маленькой кружкой пива у локтя, и думал поработать над теорией сотворения. С ее помощью я пытался точно, ясно и математически строго объяснить происхождение и устройство нашей вселенной и то, каким образом мы могли бы взаимодействовать с тайными силами, что правят ею.
Однако вскоре я поймал себя на мысли, что думаю о нашей пропавшей служанке, Катерине Медоуз. Сколько раз я мечтал о близости с нею; верил, что мы могли бы согреть и утешить друг друга, поскольку Катерина казалась такой безропотной девушкой, какая ни за что…
Бог мой, в кого же я превращаюсь?
Доктор Ди общается с демонами!
- Джон…