1889 год. Петербург. Директор департамента полиции Дурново получает секретное распоряжение устранить главу Заграничной агентуры Рачковского.
В свою очередь, Рачковский в Париже желает устранить главу Департамента полиции. Два года назад он провернул секретное дело в Лондоне и замел следы: тайные агенты Фаберовский и Владимиров отправлены в Сибирь.
Каково же было удивление и ужас Рачковского, обнаружившего, что оба на свободе!
Тем временем тайных агентов ожидает поездка в Египет - во имя спасения царствующей династии.
Содержание:
-
От редакции 1
-
Телеграфный запрос директора Департамента полиции Дурново полковнику фон Плато 1
-
Пролог 2
-
Глава 1. Петербург 5
-
Глава 2. Черевин 7
-
Глава 3. Ландезен 11
-
Глава 4. Возвращение 13
-
Глава 5. 14–15 июля 18
-
Глава 6. Петергофский праздник 22
-
Глава 7. Наводнение 27
-
Глава 8. "Память Азова" 30
-
Глава 9. Курашкин и Продеус 33
-
Глава 10. Бегство 38
-
Глава 11. Телеграммы 42
-
Глава 12. Джевецкий 46
-
Глава 13. Спала 50
-
Глава 14. Одесса 53
-
Глава 15. Предсвадебные хлопоты 55
-
Глава 16. Венчание 58
-
Глава 17. Севастополь 60
-
Глава 18 64
-
Глава 19 66
-
Глава 20 68
-
Глава 21 69
-
Глава 22 71
-
Глава 23 73
-
Глава 24 75
-
Глава 25 78
-
Глава 26 78
-
Глава 27 79
-
Глава 28 79
-
Глава 29 80
-
Глава 30 81
-
Глава 31 82
-
Глава 32 83
-
Глава 33 84
-
Глава 34 85
-
Глава 35 86
-
Глава 36 87
-
Глава 37 88
-
Глава 38. Праздник на воде 90
-
Глава 39 91
-
Глава 40. Асьют 91
-
Глава 41. Покушение на ферме 92
-
Глава 42 92
-
Глава 43 92
-
Глава 44. Танец Альмей 93
-
Глава 45 93
-
Глава 46 95
-
Глава 47 97
-
Глава 48 97
-
Глава 49 98
-
Глава 50 99
-
Глава 51 100
-
Глава 52 100
-
Глава 53 102
-
Эпилог 102
-
Примечания 102
Светозар Чернов
Операция "Наследник", или К месту службы в кандалах
От редакции
"Эту книгу можно читать с любого места", - сказали мы в прошлый раз, когда выпускали в свет - нет, не начало! Наоборот - конец серии историй о тайных агентах Владимирове и Фаберовском. И не наврали. Более того, настоятельно рекомендуем: начинайте читать с любого места. Почему? Это неизвестно. Просто мы знаем, что так удобнее. Если же вы, читатель, по природе своей устроены так, что вам непременно нужен строгий хронологический порядок, и вдобавок, чтобы все действующие лица были заранее вам представлены, если вы страдаете, ощущая, что чего-то не поняли - закройте скорее эту книгу и не портьте себе характер.
Как мы посмели начать историю с конца? Кто дал нам право публиковать незаконченную рукопись? Как у нас хватило нахальства так жестоко поступать с читателем? Но вот же мы и говорим вам: читайте с любого места. Не потому, что сюжет неважен. Как раз он важен в первую очередь. Но только ни за что вы в нем не разберетесь, если попытаетесь действовать по правилам. Нет здесь никаких правил и быть не может. Как нет начала и нет конца у серии "Тайные агенты". Совершенно безразлично, познакомились ли вы с этими господами с финальной книги "Три короба правды, или Дочь уксусника" или же делаете это только сейчас. Потребуется только немного терпения, чтобы все незнакомое, непонятое и черт знает, откуда взявшееся, стало ясно, понятно, знакомо, как свое.
Теперь, наконец, мы перестанем морочить голову тем, кто только еще знакомится с автором. Это незаконченная книга. Автор умер. Вернее, умерла половина автора, Степан Анатольевич Поберовский. Вторая же половина Светозара Чернова, Артемий Владимиров, уперлась: Светозара Чернова, в том его виде, в каком шла работа на квадрологией, нет более на свете, а значит, книга дописана не будет. "Я могу дописать, - говорил Владимиров на просьбы и мольбы, - но тогда это будет другая книга". По зрелом размышлении подумалось: а ведь верно, это была бы другая книга - у нее был бы один голос вместо двух. Тогда как на самом деле…
Тем временем, мир тайных агентов уже существовал, и сами тайные агенты уже жили во плоти - не то интриганы - провокаторы, не то жертвы, с которыми так не хотел иметь дела директор Тайной полиции Петр Николаевич Дурново, "ибо сделать Владимиров и Фаберовский могут все, но лучше продать душу дьяволу, чем связываться с ними". Словом, история уже стала реальностью. То, чего в ней не было, додумывалось на ходу само. И даже более: оказалось, что пропущенные места придают сюжету динамики, интригуют, заставляют читателя погружаться в созданный автором мир и там действовать самостоятельно - одною силой своей фантазии. Тогда было решено: публиковать все, как есть. Начать с самого законченного. Самым законченным оказался последний роман серии - "Дочь уксусника". Теперь перед вами предпоследняя часть квадрологии: "К месту службы в кандалах, или Операция "Наследник"".
И эту книгу можно читать с любого места.
Телеграфный запрос директора Департамента полиции Дурново полковнику фон Плато
1 октября 1889 г.
Иркутск
Начальнику Жандармского Управления
Прошу сообщить мне местонахождение высланных 1888 году Якутск известных вам купеческого сына Артемия Владимирова и мещанина Степана Фаберовского.
Директор Дурново
Из Иркутска № 1817.
Директору Департамента полиции.
Упоминаемые личности телеграмме Вашего Превосходительства отправлены Якутск июле сего года, где находятся по сей день.
Полковник фон Плато.
Телеграмма Дурново - фон Плато
5 октября 1889 года
Иркутск
Начальнику Жандармского Управления
Встречая надобность в личном объяснении с известными вашему превосходительству Артемием Владимировым и Степаном Фаберовским имею честь просить Вас, милостивый государь, пригласить их к себе и, снабдив деньгами на дорогу, предложить им немедленно выехать в Петербург. По прибытии в Петербург Владимиров и Фаберовский не должны никому сообщать о цели своего приезда и между 6–7 часами вечера явиться ко мне на квартиру по Владимирской площади и представить в удостоверение своих личностей письмо от Вас. Для приезда и жительства Владимиров и Фаберовский должны быть снабжены документами, по которым они проживают в Якутске и по коему они могли бы беспрепятственно жить в Петербурге, но отнюдь не проходным свидетельством. Сохраняя поездку Владимирова и Фаберовского в строгой тайне, я покорнейше прошу Ваше превосходительство о дне их выезда из Иркутска уведомить меня шифрованной телеграммой.
Директор Дурново
Пролог
Худой высокий человек в овчинном полушубке с уханьем колол дрова у крыльца дома, где помещалась якутская женская прогимназия. Несмотря на то, что на дворе царил февраль и морозы ничуть не желали слабеть, полушубок его был расстегнут, от пара, идущего изо рта, борода его обросла сосульками, малахай сбился на затылок, а стекла многажды чиненных очков в золотой оправе покрылись инеем. Утомившись, он бросил колун на утоптанный снег и оглядел высоченную поленницу, крепостной стеной окружавшую дом гимназии. Он вышел со двора на широкую улицу, снял с носа очки и потер рукавицей его и замерзшую от очков переносицу. По наезженной санями улице, вдоль желтой от навоза разбитой колеи, шел, постоянно спотыкаясь и переваливаясь с ноги на ногу словно пингвин, толстенький человек в тулупе.
- Степан! - крикнул толстяк худому. - Фаберовский! Бросай ты свою ерунду! Пошли домой ужинать.
Это был Артемий Иванович Владимиров, бывший агент Заграничной агентуры, сосланный сюда в Якутск вместе с Фаберовским административным порядком и снимавший теперь вместе с ним мезонин в одном из домов на Береговой улице. По разрешению и.о. якутского губернатора Осташкова им обоим в виде исключения было разрешено нарушить пункт 21 "Положения 1882 года о ссыльных и ссыльнопоселенцах" - им было дозволено занять места на государственной службе, места швейцаров при якутских гимназиях. С тех пор весь Якутск узнавал Артемия Ивановича по его головному убору - купленной на рынке у солдата фуражке, обшитой галунами из скрученной жгутом старой рыболовной сетки. При этом Артемий Иванович руководствовался не столько формальными установлениями, сколько полетом собственной фантазии, а гимназическое начальство, которое никогда прежде не видело у себя в Якутске сотрудников Заграничной агентуры, считало, что так и нужно, почему протестовать не решалось.
- Степан! - еще раз воззвал к Фаберовскому Артемий Иванович, подойдя вплотную и пытаясь оттянуть ото рта башлык, в который была закутана его голова. - Я уже хочу есть.
Владимиров не умел разводить огонь в печи, поэтому любая задержка Фаберовского в гимназии плохо отражалась на состоянии его прожорливого брюха.
- Пошел ты до дупы, пан Артемий! - с легким польским акцентом беззлобно огрызнулся тот. - Не видишь, делом занят.
Артемий Иванович снял наконец башлык, оставшись в своей знаменитой фуражке, приосанился и начал нравоучительным голосом:
- Эх ты, господин Фаберовский! Ну чего ты тут зря надрываешься? Вот дали тебе место в женской прогимназии, а в ней всего-то четыре класса, потому ты сам и истопник тут, и дворник, и девки малые тебя иначе как Степкой не кличут. Говорил я тебе: иди ко мне в подчинение. Я вот швейцаром при мужской прогимназии состою, подо мною и истопник, и дворник, и учителев я вот где держу! - Владимиров сорвал меховую рукавицу и показал волосатый кулак. - И обращаются ко мне уважительно все: и учителя, и гимназисты с первого по шестой класс. "Здрасьте, говорят, Артемий Иванович, наше почтеньице вам, господин Владимиров".
Фаберовский молча повернулся, подошел к поленнице и стал укладывать наколотые дрова.
- Нет, ты меня послушай, Степан! Ты вот тут ерундой занимаешься, а твой лучший и единственный друг скоро изгибнет от голода, - голос Артемия Ивановича задрожал. - Начальство тебе этого не простит!
Поляк выпрямился и обернулся к тараторившему Владимирову. Тот заметил в руке у поляка полено и умолк, но было поздно. Суровая и полная лишений жизнь в Сибири приучила поляка к лаконичному выражению своих мыслей, он без единого слова размахнулся и ударил Артемия Ивановича поленом по лбу. Тот охнул и сел в снег.
- Ну ты, Степан, даешь! - сказал он, ощупывая вскочившую шишку. - А если бы фуражки на голове не было, убил бы вовсе!
- Убьешь такого! - проворчал поляк, засовывая полено под навес.
Не обращая больше никакого внимания на Владимирова, Фаберовский вышел на улицу и пошел домой.
- Ну что ты молчишь, ну?! - забежал вперед Артемий Иванович. - Не хочешь говорить, тогда одолжи три рубля. Человек я или нет! Полгода уже в этой глуши среди якутов сижу, мочи больше нет. Хочу напиться! Не ходить же к Матрене Васильевне на улусную квартиру к нигилистам!
- Незачем напиваться! - огрызнулся поляк. - Я же не напиваюсь.